Есть ли у науки границы?

– Ростислав Феофанович, что такое лженаука?

– Простого, всем понятного ответа на Ваш вопрос не существует. К тому же я предпочел бы говорить не о лже, а о паранауке, так будет точнее. Но в самых общих чертах – речь идет об имитации научного познания. Когда некое учение претендует на статус научного знания, пользуется научной терминологией, но по сути является чем-то совершенно иным – а именно, поэтическим или мифологическим взглядом на природу. Понимаете, наука – это не просто набор неких знаний, а, прежде всего, метод получения этих знаний. И когда этот сформировавшийся на протяжении веков метод нарушается, при всей внешней похожести на серьезную науку получается имитация.

– А как обычному человеку, не специалисту, понять, наука перед ним или паранаука? Например, читая газету, смотря телепередачу, листая в магазине книгу?

– Это сложно. Не существует четких формальных критериев, позволяющих сказать: вот тут наука, а тут – имитация. Чтобы разобраться до конца, нужно самому стать специалистом, заниматься самообразованием, повышать свой уровень культуры. Для думающего, неравнодушного человека это вполне достижимо. Ведь каждому из нас присущ здравый смысл, каждый в чем-то профессионально разбирается. Поэтому, сталкиваясь с новыми, неизвестными тебе вещами, нужно, опираясь на свой жизненный опыт и на логику, расширять свой кругозор.

– А если на это нет времени? Если принять решение нужно сразу?

– Есть, конечно, некоторые косвенные признаки, на которые следует обратить внимание. Прежде всего – это отсутствие критического мышления. Человек не понимает всей сложности мироздания, поэтому в своих рассуждениях, в своих попытках построить картину мира входит в противоречие с тем, что наукой уже давно прояснено. Например, игнорирует закон сохранения энергии – отсюда всевозможные идеи вечных двигателей. Такой горе-ученый постоянно вынужден оспаривать твердо установленные научные факты – ведь их невозможно примирить с его теориями. Поэтому если автор какой-то научной книги или статьи заявляет, что все его предшественники ошибались, что мир устроен совсем не так, что академическая наука дурачит людей – это уже повод задуматься.

Кроме того, сторонники псевдонауки заявляют о том, что официальная наука их преследует, обижает, что они претерпевают гонения. Каждый из них убежден, что осчастливливает человечество. В медицине это называется “бредом сверхценной идеи”. Конечно, нельзя этот признак абсолютизировать – всякое в жизни случается, и в истории науки немало примеров, когда научное сообщество голословно отвергало вполне здравые вещи. Вспомним и гелиоцентрическую теорию Коперника, и французскую Академию, постановившую, что камни с неба падать не могут, и великого математика Карла Гаусса, который побоялся публиковать свои исследования по неевклидовой геометрии, в то время как наш соотечественник Лобачевский решился на это – и был осмеян академической общественностью. В общем, тут надо в каждом конкретном случае разбираться. Хотя, в принципе, постоянные упоминания обид и гонений – признак нехороший.

Кроме того, имеет значение и то, где именно вы прочитаете о потрясающем открытии, переворачивающем все прежние представления. Если это – массовый популярный журнал или газета, то уместнее отнестись к такой публикации скептически. Серьезные научные работы печатаются в реферируемых журналах, сама репутация которых служит косвенным подтверждением добросовестности исследователя.

– Что значит “реферируемые журналы”?

– Это значит, что каждая поступающая в журнал статья посылается на рецензию как минимум двум специалистам в данной области науки. Они ее внимательно читают и затем пишут свое заключение, отвечая на вопросы: нет ли в этой работе грубых ошибок и внутренних противоречий, соответствует ли она достигнутому уровню знаний в этой области. Таковы, к примеру, журналы, издаваемые Российской академией наук: “Успехи физических наук”, “Астрономический журнал”, “Биофизика”...
Рецензирование – неплохой фильтр, отсекающий явно сомнительные материалы. Конечно, стопроцентной гарантии оно не дает, иногда серьезные журналы публикуют и ошибочные работы. В этом нет ничего страшного – ученые порой выдвигают ошибочные гипотезы. Но ошибочная гипотеза – это вовсе не обязательно псевдонаука. Бывают добросовестные заблуждения – как, например, теория “флогистона” в XVIII веке или теория “мирового эфира” в XIX веке. Люди честно искали истину, не занимаясь подтасовками, грамотно ставя эксперимент и применяя логику. Просто данные направления в итоге оказались тупиковыми.

– А как ученый-профессионал определяет, что перед ним – наука или псевдонаука?

– Профессионалу это видно сразу. Прежде всего – заметна элементарная неграмотность, когда человек неправильно использует научную терминологию, не задумывается о правильной организации эксперимента, не замечает, что использует какие-то методы, которые в данном случае неприменимы – например, методы математической статистики не работают при недостаточном объеме экспериментальных данных.

Далее – надо посмотреть, а есть ли вообще у человека работы в данной области науки, когда и где они опубликованы, какие на них были отзывы? Подтверждаются ли его идеи другими исследователями?

Вообще, любая научная работа должна удовлетворять двум обязательным критериям. Во-первых, это верифицируемость, то есть, проще говоря – проверка. Все результаты экспериментов, все расчеты, все данные должны быть проверены независимыми исследователями. Наука не делается только в каком-то одном институте, в одной лаборатории. Если некий эффект действительно существует, значит, он должен быть воспроизводим всюду, где по той же методике поставлен тот же эксперимент.

Второй критерий – так называемая фальсифицируемость. Если ученый выдвигает некую теорию, объясняющую известные факты, то он должен как-то обозначить границы ее применимости, указать условия, при которых теория может оказаться неверной, описать эксперимент (хотя бы мысленный), который ее опровергает. Ведь любое научное знание – не абсолютно. Нет в науке теорий, которые объяснили бы всё раз и навсегда. А псевдонаучные гипотезы как раз зачастую этим и грешат – дают некие универсальные объяснения вещей, которые принципиально непроверяемы, потому что основаны на внерациональной вере.

Новая мифология

– Как Вы думаете, в чем причина появления таких паранаучных теорий? Почему одни люди их увлеченно разрабатывают, а другие – не менее увлеченно им внимают?

- Причин множество, и в каждом конкретном случае бывает по-разному. Конечно, паранаука – это социальная болезнь. Но не только. Есть и культурологическое объяснение. Я сейчас произнесу слова, которые, возможно, кого-то удивят. Так вот, наука в чем-то близка к мифу. Наука работает с абстракциями, которые, если можно так выразиться, виртуальны, которых в реальном мире не существует. Как не существует точек, линий, плоскостей – это всё идеи, обобщающие свойства реальных предметов.

И эти “кирпичики” научного познания, эти абстрактные понятия должны постоянно развиваться, чтобы точнее соответствовать конкретным вещам. Но полного соответствия не бывает никогда. Значит, научные понятия – их можно было бы назвать научными мифами – тоже имеют предел применимости, но мы вынуждены проходить через них к новым, более точным научным понятиям.
Однако тут возникают две опасности. Во-первых, можно забыть о том, что наши научные понятия – всего лишь условности, помогающие нам познавать мир, и вообразить, что они – и есть истина и поэтому уже не должны никак меняться. Если довести эту мысль до абсурда, получится, что “мир обязан быть таким, каким мы хотим его видеть”.

Во-вторых, можно абсолютизировать относительность наших научных понятий. Дескать, раз они, эти понятия, не полностью соответствуют реалиям, значит, реалии вообще непознаваемы. А значит, нет уже нужды в научных понятиях, в научном методе – будем искать истину где-то в другом месте. И тот, и другой подходы в конечном счете порождают псевдонауку и характерные для нее мифы, где нет соответствия того, что вы хотите объяснять, тому, что есть на самом деле.
Это, по-моему, и есть философские корни псевдонауки. По сути, это рецидив донаучного, мифологического мышления, но облеченный в наукообразную форму. И неудивительно – ведь кредит доверия к науке у современного человека колоссальный, научные достижения, научная лексика вошли в наш обиход, поэтому люди и облекают свои построения в научную форму. Но сами эти построения порой бывают насквозь мифологичны. Человеческая психология такова, что познание начинается с мифов, воспроизводящих структуры первобытного сознания. И лишь потом эти мифы эволюционируют, вырастают в научное знание. Но эти исходные мифы примитивны – и устойчивы своей примитивностью. Беда даже не в том, что люди их творят, а в том, что с их помощью они пытаются решать серьезные жизненные проблемы. Простейший пример – слепое доверие к рекламируемой в СМИ “нетрадиционной медицине”.

Все дело в том, что в эпоху великих потрясений – революций, перестроек, общественных катаклизмов – социальная память слабеет, и в общественном сознании оживают древнейшие, первобытные представления. Это, если хотите, защитная реакция – такие примитивные представления помогают хоть как-то выжить. Увы, зачастую слишком дорогой ценой.

По сути дела, лженаука – такая же социальная болезнь, как коррупция или наркомания. И так же тяжело поддается лечению. Здесь нужен огромный такт, огромное терпение, нужна долгая работа. Никакими кавалерийскими наскоками, никакими насмешками и запретами тут делу не поможешь.

Поиск по сайту: