Ибн Рушд (Аверроэс): комментатор-перипатетик

В лице Ибн Рушда, известного на христианском Западе как «Аверроэс», мы находим величайшего мусульманского перипатетика, т.е. последователя Аристотеля и его философской школы. Интеллектуальное наследие Ибн Рушда воплощает в себе достижения философской мысли его родины, мусульманской Испании, известной арабам как «аль-Андалус». Он родился в столице мусульманской Испании г. Кордова в 1126 г. в семье знаменитих мусульманских правоведов и государственных деятелей. Его отец и дед были верховными судьями Кордовы. В силу их высокого положения и учёности, Ибн Рушд получил блестящее образование как в религиозных, так и в светских науках… Очень важную роль сыграл в его жизни философ и врач Ибн Туфайль (ум. в 1185 г.). Именно последний, будучи придворным врачом, представил молодого Ибн Рушда альмохадскому султану… в одном из разговоров султан пожаловался Ибн Туфайлю на трудности, которые он испытывал, пытаясь прочесть труды Аристотеля. Он предположил, что частью проблемы являются плохие переводы и попросил философа перевести оригинальные работы Аристотеля заново. Ибн Туфайль отказался, сославшись на преклонный возраст, но предложил молодого Ибн Рушда в качестве исполнителя. Так началась карьера Ибн Рушда как переводчика, комментатора и защитника научного наследия Аристотеля. Его арабские переводы в свою очередь были переведены на латынь и послужили толчком к возрождению интереса к перипатетической философии среди западноевропейских учёных. Когда Ибн Туфайль окончательно состарился, его молодой протеже сменил его на посту лейб-медика султана (1182 г.). После смерти последнего, Ибн Рушд не только сохранил своё положение при дворе, но и был назначен верховным судьёй сначала Севильи, а затем и столицы альмохадского государства Кордовы. В 1195 г. Ибн Рушд попал в опалу и был выслан из столицы. Причиной его падения послужили то ли его «еретические» идеи, то ли неуважение к султану…

Будучи выдающимся законоведом и судьёй, Ибн Рушд прекрасно сознавал, что пророческая религия необходима для нормального функционирования любого человеческого общества. Религиозный закон, согласно Ибн Рушду, освящает социально-политические отношения в данном обществе и способствует поддержанию моральных устоев его обитателей. Вместе с тем, как верный последователь философской традиции древних греков, Ибн Рушд считал, что греческая «мудрость» (х≥икма) не только не противоречит установленному Богом закону (шариату), но и является его естественным дополнением… Более того, полемизируя с противниками рациональных наук, Ибн Рушд подчёркивал, что постижение мира не просто желательно, но и является прямой обязанностью каждого верующего в силу данных ему способностей. Поскольку фальсафа, по его определению, есть «не что иное, как изучение существующих вещей и размышление над ними как указаниями на их Создателя», то занятие ею есть религиозный долг каждого мусульманина.

Как и его предшественники, Ибн Рушд полагал, что главной целью человечества является достижение счастья в этой и будущей жизни. Чтобы помочь людям в этом деле, Бог создал философию и религию. Последняя доступна всем смертным, независимо от их умственных способностей, тогда как первая является прерогативой небольшого числа людей, наделённых талантом к умозрению и независимому исследованию окружающего мира. Таким образом, по мнению андалусского философа, философия и религия преследуют в сущности одну и ту же цель… Тем не менее, поскольку ощущение счастья у разных людей разное, Ибн Рушд рассуждает о нескольких его категориях. Высочайшее счастье, согласно андалусскому философу, заключается в достижении человеческим интеллектом полного единения с Мировым разумом. Цитируя Галена, Ибн Рушд уточняет, что число удостоившихся этой чести крайне мало: «один из тысячи». Хотя их счастье сугубо интеллектуально по своей природе, оно может быть полным только тогда, когда они неукоснительно соблюдают все требования шариата. Остальным верующим также необходимо следовать предписаниям Божественного закона, дабы обрести чистоту помыслов и поступков. За это они будут награждены чувственными наслаждениями, столь ярко описанными в Коране. Основное преимущество религии перед философией Ибн Рушд видит в том, что она обращается ко всем людям без исключения, а не к горстке высокоинтеллектуальных эстетов…

При этом Ибн Рушд подчёркивает преимущество ислама перед другими религиями. Оно заключается, например, в том, что яркие коранические картины райских наслаждений, испытываемых благочестивыми мусульманами, имеют большее воздействие на верующих, нежели, скажем, те, которые описаны в христианских писаниях. Кроме того, наличие в исламе пятикратной молитвы более способствует поддержанию моральных устоев и личной гигиены верующего, нежели требования других религий. Поэтому, заключает Ибн Рушд, хотя все религии одинаково истинны по своїй сути, философ — как, впрочем, и любой здравомыслящий человек — непременно предпочтёт следование законам ислама как наиболее верному пути достижения счастья в этой и будущей жизни…

Относительно тезиса о вечности мироздания, который аль-Газали ставил в вину философам, Ибн Рушд утверждал следующее. Если мы допустим, что мир возник в какой-то момент времени, нам придётся признать, что к этому моменту время уже существовало, а значит было вечным. Гораздо более логично предположить, что как мир, так и время, в коем он существует, являются продуктами перманентного творения, которое Бог осуществлял и осуществляет извечно. До возникновения процесса творения, не существовало ни мира, ни пространства, ни времени. Существовал лиш сам Бог, который есть вневременная и постоянная причина бытия. Согласно Ибн Рушду, утверждение аль-Газали, что эта философская концепція противоречит кораническому учению о возникновении мира во времени, не соответствует действительности. При ближайшем рассмотрении оказывается, что коранические цитаты, приводимые аль-Газали в качестве довода о сотворении мира из небытия в определённый момент времени, говорят не о существовании мира в принципе (которое непрерывно и не имеет начала), а лишь о его внешней «форме», какой мы её знаем. К примеру, отмечал Ибн Рушд, коранический стих 11:9 недвусмысленно утверждает, что Бог «создал небеса и землю в шесть дней, и был Его трон на воде». То есть акту творения известной нам «формы» мироздания предшествовала вода, её поверхность и трон. Тот же вывод, по мнению Ибн Рушда, можно сделать из стиха 41:10, в котором Бог изображён творящим небеса «из дыма», то есть предвечной субстанции. Более того, Ибн Рушд отрицал, что в Коране есть хоть один стих, который утверждал бы сотворение мира Богом из абсолютного небытия (‘адам). Следовательно, обвинение в ереси, которое аль-Газали предъявлял философам, не находит подтверждения в Коране.

Рассмотрев природу Божественного знания, Ибн Рушд отверг утверждение аль-Газали, что философы (в лице Ибн Сины) лишают Бога знания конкретных вещей. Это утверждение, по мнению андалусского философа, построено на заведомо неверной аналогии между человеческим и Божественным знанием. Последнее коренным образом отличается от первого, поскольку оно есть причина познаваемой вещи (ибо она непременно является одним из творений Бога), тогда как человеческое знание есть лиш отражение или следствие познаваемого предмета, который существует независимо от познающего его субъекта. В конечном счёте Ибн Рушд признаёт, что истинная природа Божественного знания не может быть познана человеком в силу своего отличия от любого сотворённого объекта познания. То же самое, по мнению Ибн Рушда, можно сказать и о Божественной воле...

Любопытно отметить, что идеи Ибн Рушда не оказали сколь-нибудь значительного влияния на развитие мусульманской философской мысли в последующие столетия. В своей родной Андалусии он был известен прежде всего как правовед. Именно в этом заключается его уникальность как философа — никто из его предшественников не сделал сколь-нибудь значительного вклада в мусульманскую юриспруденцию. Однако именно философские идеи Ибн Рушда, а не его юридические изыскания стали объектом критики после его кончины.

В Западной Европе многочисленные комментарии Ибн Рушда (Аверроэса) на труды Аристотеля в латинском переводе пользовались большим авторитетом среди христианских богословов и законоведов. Они стали объектом полемики и активного комментирования, в которых приняли участие такие светила европейского христианства, как Фома Аквинский (ум. в 1274 г.), Бонавентура (ум. в 1274 г.), Альберт Великий (ум. в 1280 г.), Сигер Брабантский (ум. в 1281 г.) и Данте Алигьери (ум. в 1321 г.). Эти и другие европейские богословы обсуждали, в частности, идеи Аверроэса о вечности мира, характере его сотворения и существования, роли Бога в функционировании вселенной, и т.д.

В западноевропейском богословии имя Аверроэса ассоциировалось прежде всего с приписываемой ему доктриной «двойной истины», согласно которой религия (вера) и философия (рациональный интеллект) основываются на совершенно разных логико-когнитивных основаниях. Поэтому не имеет никакого смысла проверять истинность религии критериями философского анализа и, наоборот, правильность философского рассуждения нельзя установить посредством истин религиозного откровения. Иными словами, как религия, так и философия истинны сами по себе, в соответствии с внутренней логикой, свойственной каждой из них. Идею «двойной истины» можно приписать Ибн Рушду только с существенными оговорками. Как мы видели, он настаивал на полной гармонии философии и религии. Если между ними возникают противоречия, он предлагал разрешать их путём аллегорической интерпретации текста Священного писания, подчёркивая при этом, что правом на такую интерпретацию должны обладать исключительно фалāсифа. Несмотря на это, некоторые современные арабские и мусульманские мыслители склонны видеть в Ибн Рушде провозвестника секуляризма.

Поиск по сайту: