Найвищі моральні цінності людини

ФІЛОСОФСЬКО-ПСИХОЛОГІЧНІ

ПРОБЛЕМИ ЕТИКИ.

Тема 5. Ціннісні орієнтації, свобода вибору та

моральна оцінка вчинків.

§ 1. Вчинок как первоелемент моральної активности

Сущность морали проявляется в ее функционировании. Как вид общественного сознания мораль нуждается в опредмечивании, объек­тивации, практическом воплощении. Практическим бытием морали является поведение. Поведение в этической литературе характеризует­ся как единство объективного и субъективного. Субъективное — это мотивация поведения, а объективное — сама мотивационная деятель­ность, ставящая человека в определенные нравственные зависимости, отношения.

Проблема субъективации моральных требований и их объективации в поведении людей может быть всесторонне осмыслена на основе сис­темного подхода к изучению особенностей морального сознания. Суть его заключается в утверждении взаимосвязи и взаимообусловленности сознания (в широком смысле как собственно психического) и деятель­ности. В свою очередь, деятельность человека обусловливает формиро­вание его сознания, его психических связей, которые осуществляют регуляцию человеческой деятельности.

Начнем с понятия «поведение». Поведение есть не только (или не просто) практически выраженное отношение человека к человеку или то, что принято называть поведением в общественных местах: на ули­це, в учреждениях и т. п. Все это важные стороны поведения людей, которые в прямом смысле являются моральными или аморальными. Однако понятие поведения имеет и более широкий смысл, охватывая всю социально значимую деятельность человека, так или иначе контро­лируемую, оцениваемую моральным сознанием, что подчеркивает его многоплановость. Особое место в анализе поведения личности занимает поступок, который рассматривается как «клеточка» поведения, его еди­ничный акт, начиная с которого можно раскрыть все богатство реаль­ной нравственности.

Вместе с тем поступок не должен пониматься буквально как единич­ный акт поведения, а поведение — как непрерывная сумма поступков, их механическая, количественная связь. Ведь не назовешь поступком добросовестное выполнение нравственных норм общежития или обя­занностей отца по отношению к сыну... Это всего лишь нравственное поведение человека. Но вот человек проявил инициативу, пожертвовал чем-то личным ради другого, в интересах коллектива, общества. Это уже поступок.

Следовательно, поступок отличается от обычного поведения тем, что совершается по доброй воле, по внутреннему побуждению, собст­венно моральному долгу, совести, чести, ответственности. Поступки как бы «окрашивают» поведение, они необязательно совершаются посто­янно, ежедневно, ежечасно. Поступки бывают положительные (нрав­ственные) или негативные (безнравственные) — это зависит от общего уровня нравственного развития личности, условий их совершения.

С точки зрения общественной и личной значимости поступки разли­чаются по масштабности. Они могут быть значительными, ординарны­ми, мелочными. Основой такой классификации выступают степень нрав­ственной зрелости личности или ее деградации. Важно также видеть связь и различие между малым и большим поступком.

Подвиг может оказать­ся неожиданным не только для окружающих, но и для самого героя, но он не является случайным с точки зрения логики его развития. Подвиг как действие подготавливается всем предшествующим нравственным опытом личности, служит выражением его цельности, зрелости. Если человек прячется за чужую спину, способен на предательство по мелочам, то нельзя быть уверенным в том, что в экстремальных условиях он не со­вершит преступления. Моральная надежность личности является результатом моральной чистоты, ответственности в мелочах, в обыденном по­ведении

Целостное рассмотрение этической концепции поступка в системе нравственной деятельности личности выстраивает категории, которые раскрывают его механизм и требуют философско-психологического анализа: ценности, ценностные ориентации, свобода, выбор и ответст­венность, моральная оценка поступков. Понятие «ценность» было введено в научный оборот в середине XIX в. Со временем, на основе всесторонней и детальной разработки этого понятия, сформировалась специальная отрасль философского знания — теория ценностей или аксиология (от греч. axios — ценность). Одна из наиболее распространенных дефиниций ценности определяет ее как значимость определенных реалий действительности с точки зре­ния потребностей человека и общества. Ценности не только и не столько удовлетворяют потребности человека, сколько в значительной мере воссоздают самого человека.

Исходя из этого, можно выделить два типа ценностей: ценности, которые удовлетворяют насущные потребности человека, обслуживают самоутверждение человеческой индивидуальности, и ценности, кото­рые творят и возрождают личность (индивидуальность) в принципиаль­но новом качестве. Можно дать следующую классификацию ценностей: жизненные ценности, где человек и человечество определяются как высшие ценности бытия, материальные, социальные и духовные. Сре­ди духовных ценностей, в свою очередь, можно выделить моральные, эстетические, познавательные и др. Духовные ценности — это сфера общественного сознания, они тяготеют к духовной сфере обществен­ной жизни (так потребности человека в большей степени относятся к материальной сфере жизнедеятельности, а интересы — к социальной).

Нравственная жизнь человека не может рассматриваться как про­стое усвоение суммы прописных истин. Она проходит в борьбе моти­вов, в постоянном напряжении духовных сил. Осуществление того или иного выбора не только характеризует личность, но является также важ­ным средством ее формирования. Моральный поступок и моральное поведение предусматривает готовность отстаивать моральные ценнос­ти тогда, когда они подвергаются сомнению.

Постоянная, непротиворечивая структура ценностных ориентации обусловливает такие качества личности, как цельность, надежность, верность определенным принципам, способность к моральному выбо­ру во имя идеалов и ценностей. Противоречивость же, напротив, порож­дает непоследовательность поведения. Ориентация человека на цен­ность является определенным отношением человека к внешним уста­новкам, нормам и обычаям. Ценностные ориентации — это внутренний компонент сознания и самосознания человека, как и ценности, они играют очень активную роль в определении направленности моральной деятельности личности.

Ценностные ориентации могут быть направлены как на ценности высшие, подлинные, так и низменные, ложные, даже на антиценности. Например, улиц преступного или стойкого асоциального поведе­ния. Бывает и так, что действительные ориентации, направляющие поведение, прикрываются декларативными или человек принимает внешнюю ориентацию с целью прикрытия внутренних, чисто эгоисти­ческих устремлений

Важнейшей качественной характеристикой нравственных ценност­ных ориентации личности, коллектива и даже общества в целом явля­ется не их статичность, а подверженность постоянному изменению и развитию. Смена ценностных ориентация означает как бы изменение всей направленности нравственного сознания. Этот процесс выступа­ет как переоценка ценностей и означает проявление способностей лич­ности к улавливанию сути новых социальных, нравственных ценностей, переосмыслению, отрицанию старых, отживших.

Моральная оценка позволяет определить ценностное значение по­ступка, его соответствие определенным нормам, принципам, идеалам. Самооценка — это самостоятельное, «на свой страх и риск» опре­деление ценности своего поведения, своих мотивов и поступков.

Мотив — внутреннее субъективно-личностное побуждение к дейст­вию, осознанное заинтересованностью в его совершении. Мотив зани­мает особое место среди родственных понятий — стимул, намерение, цель, выражающих идеальную сторону поступка.

Намерение — итоговая характеристика всей духовной стороны мо­рального решения, в том числе и выбора при борьбе различных мотивов.

Что касается цели, то следует учитывать, что мотив есть оправда­тельно-объяснительное целеполагание. Мотив может определять и по­становку цели, и выбор соответствующих средств ее реализации. Цель в этом случае является реализацией мотива. Она указывает на то, что предстоит сделать, тогда как мотив говорит о том, во имя чего надле­жит стремиться именно к данной, а не иной цели.

Широкий диапазон потребностей и интересов личности определя­ет разнообразие и многогранность мотивации действий. В ее мотивационном спектре присутствуют основные и второстепенные, глубокие и поверхностные побуждения, не говоря уже о том, что по содержанию они могут быть нравственными и безнравственными, а тем более в кри­тические моменты жизни личность отдает предпочтение ведущим, гла­венствующим мотивам, подчиняющим себе все остальные ее побужде­ния. В прямой зависимости от нравственного содержания мотива, осо­бенно стержневого, находится и мера ответственности (вины) личности за свой поступок: она возрастает (отягчается), если негативный по по­следствиям поступок имел в основании антигуманные или эгоистиче­ские побуждения, и она смягчается, если таким основанием были мо­тивы сочувствия, жалости, милосердия и т. п.

В одних случаях возможно даже оправдание поступка (проступ­ка), если при его совершении не было обнаружено злого умысла, пред­намеренности или же если внешняя (объективная) сторона поступка оказалась зависимой от неблагополучного стечения обстоятельств и притом сама личность не проявила безответственности. В других слу­чаях, напротив, возможно оценить даже и предметно неосуществлен­ные мотивы и цели как способы потенциального существования добра и зла, поскольку мотивы, цели, средства и результаты внутренне связа­ны друг с другом, стремятся к единству, а значит, осуществлению тех или иных мотивов воспрепятствовали какие-то независящие от воли чело­века обстоятельства.

Вопрос о соотношении цели и средства очень сложный и решение его в истории философской, этической и социальной мысли далеко не однозначно. Наиболее яркими и по сути альтернативными по содержа­нию концепциями являются «иезуитизм» (иезуитизм — от церковно-политической организации католического монашеского ордена Иису­са — иезуитов, организованной при папском престоле в XVI в.) и «аб­страктный гуманизм».

Деятельность иезуитов отличалась беспринципностью в выборе средств для достижения политических целей (интриги, убийства, преда­тельства и т. п.). На вопрос: «Оправдывает ли цель средства?» иезуитизм во всех случаях дает безоговорочно утвердительный ответ. Под оправда­нием понимается полное безразличие самой цели к нравственному харак­теру средств: цель освящает любые из них. На основе такого подхода к вопросу выдвигается принцип оптимальности поведения, указывающе­го на критерий средств и пренебрегающий критерием их моральности. Особенно этот принцип «работает» в политике, пренебрегающей гума­нистическими целями. Ложь, предательство, террор — все допустимо, даже желательно, если кратчайшим путем ведет к желаемой цели. В лице фашизма, политического экстремизма этот принцип демонстрирует миру чудовищные последствия подобной аморальной практики.

Противоположная иезуитизму концепция «абстрактного гуманиз­ма» наиболее отчетливо проявляется в известной теории «непротивле­ния злу насилием». Ее сторонники утверждают автономность средств от цели и потому считают, что цель не может оправдывать средства. В своих требованиях они претендуют на применение таких средств морального выбора, которые были бы и нравственными, и целесообразными без малейшей примеси зла. Злу можно и надо противиться, но не с помо­щью насилия, ибо «зло нельзя уничтожить злом», так же как «огнем погасить огонь», — утверждал Л. Н. Толстой, один из самых активных сторонников концепции «непротивления злу насилием». В «Исповеди», «В чем моя вера» и других сочинениях Л. Н. Толстой призывал к нрав­ственному усовершенствованию, аскетизму, всеобщей любви.

В практике морального выбора часто обнаруживает себя рассогла­сованность этих требований. В первом случае человек либо зарекается от всяких попыток поиска и применения эффективных средств, чтобы не исказить нравственных принципов, либо противопоставляет злу его же «беспринципную силу», стремясь оптимизировать свои действия, исходя из принципа «все позволено». При этом пытается убедить себя и других в невозможности победить зло якобы неэффективными сред­ствами добра. Так формируется вредный предрассудок об оправдании целью любых средств.

Компромисс, как правило, выбор вынужденных средств — наиболее сложный и тонкий акт морального выбора, в нем особенно велик риск уничтожения нравственного характера цели в процессе ее достижения. Однако выходом из опасений за характер компромисса должно быть не догматическое его отрицание (и не релятивистская абсолютизация), а определение и соблюдение необходимости и меры компромисса.

Итак, моральная характеристика поступков определяется ценнос­тью их мотивов и достигаемых результатов. Моральное качество линии поведения в значительной мере определяется ценностью его целей и избираемых для их достижения средств, что создает необходимость выбора. Выбор, обусловленность его свободой морального решения — неотъемлемое свойство нравственной деятельности. Последняя про­блема заслуживает специального рассмотрения.

§ 2. Проблема морального выбору,

свободи й відповідальності.

Философские, этические, психологические аспекты свободы пред­ставляют собой различные стороны единого процесса, учет специфи­ки которых имеет теоретическое и практическое значение.

Свобода является важнейшим условием нравственной деятельнос­ти личности. Нравственность как механизм регуляции человеческих отношений без свободы не может существовать. При этом так же оче­видно, что человек со всех сторон окружен множеством необходимостей. В повседневной практической деятельности люди сталкиваются не с абстрактной необходимостью, а с ее конкретно-историческим вопло­щением в виде физических, экономических и социальных законов об­щества, в котором живут, его норм и правил, стереотипов поведения, традиций и ритуалов. Возникает вопрос: можно ли считать человека свободным в своих поступках?

В истории философии вопрос свободы трактовался по-разному. Стоики, Спиноза, Гегель понимали свободу как познанную необходи­мость: каждый человек должен познать внешнюю необходимость как единственно возможный вариант, то есть подчиниться этой необходи­мости. Познание необходимости в ее разнообразном проявлении очень важно, так как человек, не знающий положения вещей, пребывающий в плену категорий, не может считаться свободным. Но «познанная не­обходимость» не исчерпывает представление о свободе.

В повседневной практической деятельности человек стал­кивается не с абстрактной необходимостью как таковой, а с ее конкрет­ным воплощением в виде реально существующих условий. Таким образом, свобода не абсолютна, а относительна, поэтому реализуется в жизни путем выбора конкретного плана действий.

Проблема нравственной свободы особо нуждается в глубоком рас­смотрении в плане ее философского и психологического анализа на индивидуальном уровне. Вступая в сознательную жизнь, человек застает уже сложившиеся системы моральных норм и отношении, а также си­стемы нравственно-социального воздействия на него, систему семей­ного, школьного воспитания, которые определяют (детерминируют) границы свободы морального выбора.

Однако при наличии социальной детерминации каждый человек об­ладает своей индивидуальностью, что в значительной мере определяется возможностью свободы выбора. В сфере морального сознания свобода выступает как выбор линии поведении. Именно выбор создает лич­ность, творит ее неповторимое «Я». Свобода — тяжелое бремя для человека, не каждый может его вынести. И ничего нет удиви­тельного в том, что большинство людей сливаются с массой, растворя­ют свою индивидуальность в серой рутине повседневной жизни, строго регламентированной юридическими законами и неписанными правила­ми общей морали, — это путь гражданского послушания.

Взамен утраченной свободы они получают безопасность и отдаются радостям жизни, руководствуясь жадным желанием «иметь». И только немногие выбирают путь к счастью — путь свободы, боли, страданий за человечество, борьбы за социальные свободы против гнета и несправед­ливости. Именно их не удовлетворяет рабство, даже сладкое, зависи­мость, даже от богатого господина, покой, но без свободы реализации своего «Я». Это и есть счастье и смысл жизни, «подлинное» событие.

Таким образом, моральная свобода есть диалектическое единство мо­ральной необходимости и субъективной добровольности поведения, спо­собность человека руководить своими поступками. Моральная необходи­мость является совокупностью требований, которые предъявляет моральная система к человеческой деятельности, но только знание этих требова­ний, то есть знание моральной необходимости, не гарантирует моральной деятельности. Исходя из этого, моральная свобода — есть возможность и способность личности определить и реализовать свою моральную пози­цию, которая обеспечивала бы достижение цели. Деятельность личности можно квалифицировать как моральную лишь тогда, когда она основыва­ется на свободном выборе в поле противостояния добра и зла.

Моральный выбор является также обязательным условием реализа­ции моральной свободы. Именно проблема морального выбора дает возможность раскрыть динамическую сторону морали, увидеть, как нормы, принципы, моральные ценности и их оценки действуют в об­щественных отношениях.

Необходимость морального выбора возникает тогда, когда обстоя­тельства вынуждают человека принять лишь одно решение при нали­чии нескольких, причем каждое может быть оценено с позиций добра и зла. Факт принятия решения не завершает акта выбора, продолжени­ем его служит выбор средств реализации решения, его практическое осуществление и оценка результата.

В реальной жизни моральный выбор выступает в тесной связи с су­губо практическими вопросами: как поступить в данной конкретной ситуации и какова мера ответственности субъекта не вообще, а имен­но в этом случае. Ответственность характеризует личность с точки зре­ния выполнения ею каких-то социальных или нравственных требова­ний. Понятие это многогранно. В его историческом развитии сущест­вует несколько проявлений: от коллективной к индивидуальной, от внешней к внутренней, от ретроспективной (ответственность за прошлое, чувство вины) к перспективной (ответственность за будущее, чувство обязанности, долга).

В повседневной жизни постоянно встает вопрос о соизмерении сво­ей ответственности с уровнем своих реальных возможностей и степеней свободы. Обратимся к нравственно универсальной формуле: «Если не я, то кто?» Одно дело — выполнение своих прямых обязанностей, ко­торых никто другой не обязан, не может, не имеет полномочий испол­нять, другое дело — добровольно разделить с кем-то его ношу, подста­вить дружеское плечо, третье — целиком взять на себя заведомо чужие функции. Значит, нельзя абстрагироваться от социальных условий, тре­бований конкретной ситуации.

Мера личной ответственности пропорциональна вкладу в принятие и реализацию важнейших решений, определяющих направление про­цесса общественной жизни.

Нести ответственность означает принимать на себя все последствия своих поступков. Ответственному поведению противостоит безответст­венное — когда поступки совершаются без учета последствий для себя и других. Безответственность всегда связана с равнодушием и легкомыс­ленностью или с чрезмерной самоуверенностью, но это всегда означа­ет попытку переложить последствие своих поступков на других.

Первым важнейшим условием моральной ответственности является сама свобода осуществляемого поступка. Если свобода выбора отсутст­вует, мы не можем считать индивида морально ответственным зато, что произошло с ним и вокруг него. Другим важным условием полноты мо­ральной ответственности является намеренность действий. Человек мо­рально отвечает за то, что хотел совершить, что осознанно выбрал, к чему стремился. Третье, что обуславливает ответственность, — вменяемость (то есть осознание того, что происходит), которая предполагает возможность благодаря воле остановить негативные действия или поддержать пози­тивное. Невменяемыми могут быть сумасшедшие, одурманенные нар­котиками или алкоголем люди. Надо отметить, что юридический закон не признает ни наркотического, ни алкогольного дурмана.

Реализуя свободу морального выбора, человек осознанно отдает предпочтение конкретной линии поведения, что означает признание приоритета одних ценностей над другими. В одних случаях обоснова­ние выбора и сам выбор не вызывают никаких сложностей, в других — связан с острыми противоречиями между общечеловеческими, группо­выми и индивидуальными ценностями. Последние называются мораль­ным конфликтом.

§ 3. Моральний конфлікт, шляхи його вирішення.

Сегодня принято говорить, что мы живем в сложном мире, и одной из таких сложностей является углубление нравственной конфликтности человеческих отношений. Возможно, это в какой-то мере можно объяс­нить перенесением конфликтов из классовой сферы в национальную, которая непосредственно связана с традициями, обычаями, феномена­ми социальной психологии, т. е. нравственной основой человеческих отношений. Происходящие в разных сферах конфликты приобретают социально-политическую значимость, затрагивают международные, классовые, межэтнические, религиозные, демографические, региональ­ные и локальные отношения. Такие столкновения выливаются в конфликтность межчеловеческих от­ношений. Задачи изучения значимости конфликтов для общественного развития, гармонизации человеческих отношений создали предпосылки для возникновения самостоятельной отрасли знания на стыке социоло­гии, политологии, психологии, этики — конфликтологии.

Конфликтология ориентирована на изучение закономерностей раз­вития и разрешения конфликтов в различных сферах общественных отношений во избежание расколов, конфронтации и тупиков, ведущих к ожесточению, нетерпимости, а то и насилию.

Суть теории конфликта, при всем многообразии различных концеп­ций, направлений состоит в следующем: любое общество постоянно подвержено изменению, затрагивающему как общественно-экономи­ческие, так и нравственно-психологические стороны человеческих отношений. При этом для общества характерно неравенство социальных, нравственных позиций, занимаемых людьми по отношению к распре­делению власти, ценностным ориентациям, осознанию долга, ответст­венности, а отсюда проистекают различия их интересов и устремлений, что вызывает взаимные столкновения, антагонизмы и как результат — конфликты.

В теории конфликта важным является вопрос типологии конфлик­тов. Основные типы конфликтов соответствуют общественным сферам, в которых возможно их проявление: экономические, политические, духовные, нравственные, социальные.

Нравственные конфликты — специфическая ситуация морального выбора, при которой осуществление каждой из выбранных возможнос­тей поступка во имя какой-либо нравственной нормы ведет к нарушению другой нормы, представляющей определенную моральную ценность. Исходя из социальной обусловленности нравственных кон­фликтов следует выделить основные два типа столкновения нравст­венных норм: агонистические (примиримые) и антагонистические (непримиримые).

Конфликтные ситуации нравственного характера могут возникнуть на уровне нравственно-психологического сознания личности, социальной группы. Поэтому целесообразно говорить о таких типах конфлик­тов, как внутриличностные, межличностные, групповые (семейно-бытовые, этнические). Внутриличностные конфликты, как правило, име­ют место, когда сталкиваются личные интересы и общественные, же­лания и долг, обязанность и ответственность, когда личность завышает свои внутренние ресурсы — способности, таланты. Внутриличностные конфликты приводят к дискомфорту, нарушению нормальной продук­тивной жизнедеятельности. Следует глубоко, критически осмыслить создавшуюся конфликтную ситуацию:

— каковы причины конфликта;

— продумать, чему может научить данный конфликт;

— не позволить отрицательному жизненному опыту сбить себя с нормального жизненного пути;

— не давать конфликту подорвать доверие к самому себе, понизить

самооценку;

— научиться прощать самого себя, избавляться от отрицательных эмоций (страха, гнева, угрызения совести);

— помнить, что конфликты составляют только малую часть жиз­ни, не заострять на них внимание и усиленно искать не только пути вы­хода из них, но и возможности их неповторения.

Найвищі моральні цінності людини.

§ 1. Поняття й специфіка найвищих моральних цінностей.

Понятия «ценности» и «высшие ценности» следует различать. Ког­да говорят о чем-то, имеющем ценность и ставшем ценностью, подра­зумевают нечто (предметы или явления), имеющее значимость для практики жизни, удовлетворяющее потребности и интересы человека. Ценность не есть сама по себе полезным предметом, а является осозна­нием его природы, качества, зафиксированным в отношении субъекта к объекту или субъекту. То есть то, что является ценностью, связано с чувственно-рациональной оценкой человеком (обществом) свойств предметов и явлений и выявленная их ценность отвечает непосредст­венным потребностям жизнедеятельности людей.

Высшие ценности не утилитарны, сформированы не насущными потребностями и интересами людей. Они «являются ценными не пото­му, что служат для чего-то иного, нежели они сами, напротив, все иное приобретает смысл и значимость лишь в свете высших ценностей». Они указывают индивиду его место и предназ­начение в жизни, его связь с другими людьми, значимость и ценность его причастности к миру людей, общества.

Высшие нравственные ценности, такие, как совесть, долг, честь и достоинство, смысл жизни и счастье, осознаны человечеством как оп­ределяющие душевную гармонию и здоровье бытия человека в общест­ве. Их понимание и переживание самоценно и, вместе с тем, служит мощным побудителем духовных резервов личности, ее нравственного поведения, отношения к другим и к себе.

Сущность, содержание высших нравственных ценностей формиру­ются в общественном моральном сознании и конкретизируются на ин­дивидуальном уровне, составляя личностное представление о поняти­ях морального сознания, о нравственности, о должном поведении че­ловека в обществе. Основой содержания индивидуального сознания является уровень освоения форм общественного сознания, в том числе и морального. В процессе развития и приобретения жизненного опыта индивид воспри­нимает, осмысливает те ценности, которые являются общественно зна­чимыми, вырабатывает собственное отношение к ним, устанавливает личностные приоритеты, которые становятся значимыми ориентирами его жизнедеятельности, в индивидуальном сознании каждого человека складываются личностные представления о добре и зле, долге, совести, чести, смысле жизни и счастье.

Таким образом, следует особо подчеркнуть: понятия морального сознания и этические категории не тождественны. Понятия морального сознания формируются в процессе непосредственного отражения, ос­воения и оценки социальных отношений, поведения людей в общест­венном и индивидуальном сознании. Категории являются результатом научного исследования, философского обобщения и принадлежат этике как науке о морали.

Содержание этических категорий, представляющих высшие нрав­ственные ценности, — это предельно широкие понятия, отражающие наиболее существенные, объективные, закономерные характеристики и связи данных моральных явлений, осмысление которых связано с конкретно-исторической эволюцией морали и особенностями нравст­венной практики, в недрах которых происходят качественные измене-ния представлений людей о добре и зле, чести, счастье и т. д. Высшие нравственные ценности являются также обобщенной нравственной оценкой поведения людей, различных явлений действительности. Как категории этики они носят императивно-оценочный, повелительный характер, содержат в себе нормативное и позитивно-предписательное представление о надлежащей нравственной практике (поведении и вза­имоотношениях людей).

§ 2. Найвищі цінності моральної свідомості:

обов’язок, смисл життя, щастя.

Обов’язок. В этических исследованиях категорию долга часто соотносят с категорией совести. Между этими категориями, бесспорно, сущест­вует связь. Когда долг выступает как глубокая внутренняя потребность, как осознание человеком своих моральных обязанностей перед обще­ством, он становится делом его совести. Это существенная характери­стика долга, но не тождественная совести. Последняя невозможна без осознания долга: оценивая свои поступки, мысли, чувства по совести, человек тем самым осознает свои обязанности по отношению к другим людям, то есть осознает свой долг. Следовательно, долг — это совокуп­ность моральных обязанностей человека перед обществом. Он внешне выступает как нормативная категория, регламентирующая социальные обязанности, которые должен выполнять индивид в силу общественной необходимости. Проблема долга есть проблема соотношения личного и общественного интереса.

Из всего многообразия теоретических суждений о долге хотелось бы выделить концепцию Канта, поставившего это понятие и категорию в основание своих поисков сущности нравственности, видевший в дол­ге основной принцип ее чистоты.

На вечный вопрос, каков источник моральных предписаний, от кого исходит требование поступать согласно норме, в докантовской этике существовал традиционный ответ: моральные заповеди дарует Бог, ус­танавливая в мире людей порядок и гармонию. Кант самоотверженно отстаивает другую мысль: не Бог, а сам человек задает себе законы сво­его нравственного поведения. Но человек может совершить поступок по настроению, склонности, желанию и по долгу. Кант против выполне­ния поступка по склонности. Если поступок совершен в соответствии с потребностями и склонностями, то его ценность следует определять, сообразуясь с природой желаний. Не отрицая и не подавляя человече­ские желания, аффекты, страсти, Кант настаивает на том, что лишь поступок, совершенный сообразно долгу, имеет нравственное содержа­ние и ценность. Добрая воля, долг определяют, направляют и придают ценность всем другим достоинствам человека. Даже обуздание аффектов, провозглашенное древними мыслителями, без направляющего воздейст­вия долга может обернуться злом. Кант пишет о долге в превосходных степенях. Верность долгу наперекор влечениям, выгоде, успеху — самое прекрасное в человеке, в сопоставлении с чем все остальное в жизни не имеет никакого значения, самое ценное — стать в собственных глазах достойным жизни. Возможность этого лежит в плоскости признания и реализация долга, причем ради него самого, ибо подчинение долгу есть осуществление свободы личности, его доброй воли.

Идеи Канта сыграли существенную роль в формировании представ­лений о долге. Но если Кант понятие долга связывал с наличием нрав­ственного закона в самом человеке, то современная этика исходит из социальной сущности человека и социальной нормы его существова­ния, в силу чего человек всегда имеет обязанности по отношению к об­ществу, коллективу, людям. Долг — это совокупность требований, предъявляемых человеку обществом, которые выступают перед ним как его обязанности и соблюдение которых является его внутренней мо­ральной потребностью.

В данном определении заключены объективная и субъективная сто­роны долга. Объективной стороной является та система моральных тре­бований, которые общество предъявляет личности, вытекающих из спе­цифики выполняемых ею ролей и зависящие от занимаемого места в обществе. Субъективная сторона выражает личную заинтересованность субъекта в выполнении данных моральных требований как своих обя­занностей, осознание требований общества, коллектива, внутренняя готовность и потребность их выполнить.

Понимание нравственного долга всегда связывается с добровольно­стью, свободным волеизъявлением, действием по внутреннему убежде­нию. Выполнение обязанности из страха или во имя награды теряет статус морального долга. Субъективная сторона долга является показа­телем уровня нравственного развития человека.

Человеку приходится часто делать больше, чем содержится в социаль­ных требованиях долга. Жизненные ситуации настолько многообразны, что общество не в состоянии предусмотреть все варианты их разрешения и должного поведения в них. Многие отношения скрыты от обществен­ного контроля. Сформированность чувства долга, понимание его позво­ляет и вынуждает делать добро, поступать по совести не только по тре­бованиям общества, но и согласно внутренним убеждениям.

Долг — высшая нравственная обязанность, ставшая внутренним качеством и стимулом свободного поведения личности, это органиче­ская необходимость, согласующая личные и общественные интересы.

Сенс людського буття. Современный человек — продукт не только своей культуры. Он существует, сознает и мыслит в контексте многих культур, смысл которых полифонически сопряжен в его бытии, генерируя смыс­ловую перспективу персонального, личностного отношения к постига­емой жизни. Осмысленность действий, поступков, отношений — им­манентная потребность человека как думающего, мыслящего сущест­ва. Возможность и способность осмыслять окружающую жизнь и свою собственную появляется во взаимодействии индивида с внешним ми­ром, в общении с другими людьми и с самим собой. Идеи, убеждения, переживания, смыслы, побуждающие жизнедеятельность, уходят сво­ими истоками в общение, во взаимодействие как единственный способ их образования.

Среди всех идеальных образований внутреннего мира человека опре­деляющее место занимают жизненные смыслы, поскольку именно ими человек руководствуется в повседневной жизни, они определяют возмож­ность чувствовать, переживать, посредством них человек вырабатывает собственные убеждения, принципы, ценности и идеалы. Личностный смысл является индивидуальным значением (итогом переживания, ос­мысления, осознания) ценностного смысла культуры и социума.

Человек нуждается в осмыслении всего, что составляет жизненно необходимое окружение: явлений, людей, их действий; он стремится всему найти объяснение, оправдание, обоснование. Но первостепенную значимость для каждого человека имеет осознание, осмысление собст­венных действий, поступков, отношений, то есть выяснение для себя нравственной значимости своих действий. Этот процесс социально де­терминирован и вызван потребностью в самоутверждении.

Античные философы заявили, что смысл жизни человека заключен в тех формах и способах жизнеосуществления, которые облагоражива­ют, возвышают человека над его естественным, природным существо­ванием. Разум, знания, способность творить добро предотвращают сти­хийное течение жизни и упорядочивают стремления и цели человека. Поэтому смысл жизни усматривается в совершенствовании своего ра­зума, своих устремлений и способностей, как обеспечивающих наивыс­шее благо.

Философско-религиозное понимание смысла жизни в Средние века, потеснившее антропоцентрические взгляды древних философов, связало ценности жизни человека с потусторонним, божественным миром и подчинило смысложизненный выбор человека воле Божьей. В этот период обосновывался тот смысл жизни, который отвечал зада­чам служения Всевышнему: преодоление в себе греховности, нравствен­ное бытие ради достижения божественной благодати.

Дальнейшая история философских поисков смысла жизни освеще­на «открытиями» прошлого: верой в разумные, созидательные силы зем­ного человека (Античность) или верой в высшее, божественное пред­назначение человека (Средние века).

Эпоха Возрождения с новой энергией активизировала проблему обоснования смысла жизни реального человека как творческой инди­видуальности, способной быть тем, кем захочет.

Философско-этическая мысль Нового времени в поле зрения неиз­менно держит вопрос о предназначении человека, значимости его жиз­ни, смысле его деятельности. И до сегодняшних дней волнуют, заставля­ют задуматься, например, мысли Канта о том, что человек принадлежит, прежде всего, к миру умопостигаемому, в связи с чем добрая воля и долг, пробуждаемые собственным разумом, определяют, направляют и прида­ют ценность человеческой жизни; добродетель, нравственность — это высший жизненный принцип, возвышающий человека над животной природой, обеспечивающий душевное величие; идеи Гегеля о предназ­начении человека — поднять свое отдельное существо до всеобщей при­роды, что в свою очередь связано с овладением опытом рода человече­ского, его культурой, с приобщением ко всеобщим духовным ценнос­тям и общественно значимой деятельности.

Вопрос о смысле жизни, встающий перед каждым мыслящим чело­веком, всегда имеет прошлое — в историческом опыте и свою новизну — в сознании и самосознании конкретной истории и личности.

Смысл жизни тесным образом связан с главной целью жизни чело­века. Главная или конечная цель жизни — это устойчивая, существен­ная цель, выражающая коренные интересы личности, относительно которой все другие промежуточные жизненные цели служат средством. Цель жизни выступает ведущим ориентиром жизненной деятельности, связывая последнюю с идеалом личности. И именно в этом своем ка­честве цель жизни близка к понятию смысла жизни, но не тождествен­на ему. Определение цели жизни — один из способов осознания ее смысла. И только сливаясь, идеал и цель придают жизни человека смысл.

Необходимость смыслоопределения жизни обусловлена потребно­стью человека в ориентированности собственного существования и прогнозировании результатов собственной жизнедеятельности, что ста­новится важным субъективным условием самореализации личности.

Потребности в осмысленности жизни не относятся к первичным, витальным потребностям, удовлетворение которых обеспечивает физи­ческую жизнь индивида, но являются базовыми для вторичных, духов­ных потребностей. Именно к числу духовных, как высших социальных потребностей, относится личностный смысл жизни.

Материальные основы жизни играют значительную роль в форми­ровании смысложизненных позиций. В современной исторической действительности мы имеем возможность наблюдать, как экономиче­ская нестабильность в обществе и проистекающие отсюда социальные проблемы деформировали жизненную ориентацию многих людей вне зависимости от возраста и пола. Людей, чей образ мысли, сознание сформировано «социалистическим образом жизни», настоящая ситуа­ция привела ко многим разочарованиям, порой к утрате смысла жизни.

Изменения жизненных смыслообразований связаны также с опы­том, накапливаемым годами. Каждая социальная роль (сын, дочь, уче­ник, студент, специалист, муж, жена, мать, отец и т. п.), «проигранная», пережитая индивидом в личностном опыте, накапливает все новый потенциал осмысления жизненных приоритетов, выкристаллизовывая цели, обозначающие перспективное движение в бытии. Эмпирические наблюдения показывают, что только личный опыт в той или иной жиз­ненной коллизии, выполненной социальной роли дает возможность личности глубже проникать в суть явлений, разбираться в многознач­ности нравственных перипетий, устанавливать личностные ценностные приоритеты и смыслы.

Счастье. Вопрос о смысле жизни тесно связан с содержанием поня­тия счастья. Связь обнаруживается в том, что счастье — это высшее проявление реализованности смысла жизни личности. Без осознания смысла человеческого бытия невозможно понять, каким образом чело­век может быть счастлив.

В понятии о счастье преобладает эмоционально-чувственная сторо­на морального сознания и отражается высокая степень внутренней удовлетворенности человека всей своей жизнедеятельностью или от­дельными ее моментами на основе самореализации личных потребно­стей и способностей, интересов и целей, желаний и идеалов.

Определение нормативного содержания счастья было главной зада­чей этики с момента ее возникновения. Из множества индивидуальных восприятий мыслители стремились вывести общее понятие истинного человеческого счастья. Как же исторически решалась проблема счастья?

Речи Сократа противоречили общепринятым мнениям, ставили их под сомнение и неоднозначно воспринимались слушателями. Он гово­рил, что счастье — вовсе не радость удовольствий, оно — в другом: во внутреннем состоянии души, в обладании добродетелями, главная из которых — справедливость. Он был серьезно озабочен вопросом; как сделать граждан лучше, как совершенствовать душу? Ибо мыслитель был убежден, что счастливым может быть только человек прекрасный душой, справедливый, тот, чья душа не затронута злом или тот, кто, ос­тупившись, стремится освободиться от зла. Слава, почет, деньги не дают подлинного счастья, настаивает Сократ, это иллюзия, но подлинное, истинное счастье — это забота о своей душе, ориентация на разум, ис­тину и добродетель, никогда не отвечать злом на зло, несправедливос­тью на несправедливость, всегда оставаться человеком, сохранить свое внутреннее достоинство.

По стопам Сократа идет и Платон, считая, что счастье — это доб­родетель, а наивысшая добродетель — справедливость. Именно она, справедливость, является ключом к счастью. Платон находит справед­ливость в государстве как форме гармоничного сосуществования трех сословий, занятых своим делом. Государственное устройство, объеди­няющее всех индивидов в целое, усмиряющее индивидуализм в разных его проявлениях, только и способно, по Платону, обеспечить счастье. Но у Платона это счастье не личное, а счастье целого государства.

Сократ в понимании счастья сосредоточился на внутреннем, духов­ном. Несколько иных взглядов придерживался Эпикур: красота чувст­венного наслаждения, упоение жизнью — вот ценности человеческой души, которая не вечна, она распадется, исчезнет в вечности, а счастье — явление земное, прижизненное. Да пребудут наслаждения — таков, казалось бы, девиз эпикуреизма. Однако, настаивая на наслаждении, Эпикур на живую, яркую стихию чувств накладывает запреты и нормы разумного, утверждая, что, живя разумно и нравственно, можно жить приятно. Блаженство и счастье — это путь к свободе, освобождению от страхов, печалей, страданий. Эпикур выступил против святого: он стре­мился освободить человека от страха перед неведомым — волей богов, роком, судьбой и открыть человеку путь к бесстрашию, вере в себя. Именно свобода от страхов, запретов делает человека счастливым. А счастливый человек не будет творить зло, испытывать ненависть, за­висть. Поэтому у Эпикура достижение счастья является основным пу­тем к нравственности.

Христианская религия запрещала человеку любовь к самому себе, чувственные радости и удовольствия. Земная жизнь кратковременна и задачи у нее иные: подготовка себе рая в другом, потустороннем мире, где и ожидает счастье. Гуманисты Возрождения, а вслед за ними фран­цузские материалисты восстали против этой догмы. Они были своего рода продолжателями идей Эпикура, но их воззрения были детищами своего времени, где исходной проблемой был поиск возможности со­четания личных и общественных интересов, личного и общественного счастья. Так, размышляя над тем, в чем заключается счастье отдельно­го человека, Гельвеций утверждает, что это удовлетворение личного интереса, в котором соединяется и жизненное начало, и единственный двигатель духовного мира. Удовлетворение личных интересов, себялю­бия, т. е. благородных интересов, и есть человеческое счастье. Но чело­век может не знать, в чем состоит истинный личный интерес. Страсти, движущие людьми, могут быть пагубными для общества, а могут спо­собствовать его благоденствию. Задачу просвещения индивидов, на­правления их страстей к общественному благу Гельвеции полностью связывает с формой правления. Дело государства рассеять иллюзии, создать идеальные законы и дать совершенное воспитание, побуждаю­щее к действительному счастью.

Канта волновала антитеза: долг — личное счастье. Он разводит эти понятия, считая, что счастье абсолютно поклоняется выгоде, пользе, предает добро, т. е. противоречит нравственности. Самое прекрасное в человеке — служение долгу, верность ему вопреки влечениям, успеху. По Канту, счастье — это нравственнее счастье, оно дается человеку за нрав­ственно достойную жизнь.

Философско-этические представления о счастье до Гегеля исходи­ли из понимания счастья как удовольствия, наслаждения, себялюбия. Гегель же связывает эту проблему с назначением общественного чело­века. Назначение человека как разумного, духовного существа Гегель видит в его способности активно вмешиваться во внешние обстоятель­ства, подчинять их себе, свободно избирать свою судьбу, приобщаясь к миру человеческой культуры, к всеобщим духовным ценностям. Это действенное взаимодействие с человеческим опытом обусловливает человечность человека и позволяет ему осуществиться как человеку. На этом пути человек сталкивается со множеством противоречий, но ра­зум позволяет не прятаться от них, а преодолевать их. Счастье проби­вается через муки и страдания, оно активно, деятельно работает для своего осуществления.

Построение формулы счастья — классическая философская пробле­ма. Многие попытки реализации теоретических схем общего счастья не завершились успехом. Новые теоретические схемы не отвечали потреб­ностям большинства. Философская формула счастья предполагает сча­стье нелегкое, трудное, возможность быть счастливым при любых усло­виях жизни и предписывает желающему счастья остерегаться внешних благ, ограничивать свои потребности, избегать удовольствий. Обыден­ные же представления о счастье, напротив, уповают на удачу, благопри­ятное стечение обстоятельств, на достижение всего, к чему влечет и что хочет иметь человек. Эти две стороны счастья всегда сосуществуют в общественном сознании, подтверждая и опровергая друг друга, преоб­ражаясь в личностных пониманиях. Особенность счастья состоит в том, что для него нет рамок, оно всегда новое, неожиданное, невозвратное, оно в постоянном движении, становлении. Понимание счастья одного индивида не совпадает со счастьем другого.

Бесспорно, счастье — это состояние души. Л. Н. Толстой замечатель­но отметил, что счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь. По всей видимости, первое, что обусловливает счастье, это способность к счастью. Чтобы быть самим собой, счастье требует узнавания в состоянии, ощущении счастья, что, в свою очередь, есть проявлением глубины и талантливости личности, то есть способности быть счастливым. Переживание счастья, несомненно, связано с состоянием подъема жизненных сил, раскрытия своих возмож­ностей, способностей, творческого достижения, воплощения жизненно­го замысла, т. е. счастье — чувственно-эмоциональная форма возможно­стей самореализации личности, что, в свою очередь, базируется на гене­ральных целях, смыслах и идеалах жизни. Счастье — это ощущение, осознание и интегральное положительное отношение субъекта к своей нравственной деятельности на основе собственного понимания смысла жизни, переживаемое в виде оптимистического умонастроения, удовле­творения полнотой своего бытия, реализации целей.

§ 3. Зміст і особливості моральної самосвідомості:

совість, честь, достоїнство

Совість — одна из ведущих категорий этики, наиболее сложное структурно-функциональное образование нравственного самосознания личности, инструмент общественной оценки и самооценки нравствен­ности личности.

Достаточно сложным вопросом в этике всегда был вопрос о приро­де совести, ее возникновении, многообразии ее проявлений, ведь со­весть регулирует такие действия человека, о которых известно только ему самому, и только совесть оказывается единственным нравственным судьей человека, безликой, но беспощадной силой самообуздания и самоконтроля личности.

Понятие совести уже существовало в элементарной форме у перво­бытного человека. Существует точка зрения, что чувство совести на низшей ступени развития общества возникло в основном из простого чувства страха перед жестоким наказанием. Действительно, на форми­рование и развитие совести людей родового строя влияли родовые обы­чаи, суеверия, предрассудки, связанные с мифологическими воззрени­ями. Отдельная личность, оставаясь, безусловно, подчиненной коллек­тивным требованиям, за несоблюдение заповедей, запретов несла суровое наказание. Но такая мера была обусловлена угрозой бедствия всему племени из-за нарушения предписаний старейшин.

Вместе с тем, как показывают многочисленные этнографические исследования, чувство совести сложилось тогда, когда человек сам стал ощущать моральную потребность совершать определенные поступки, исходя из собственных убеждений, соотнося их с общественными тре­бованиями. Человек родового строя нередко следовал велению совес­ти, побеждая страх перед наказанием.

В греческой мифологии проявление совести связывалось с образом богинь мести Эриний, задача которых отыскивать грехи всех людей, поскольку им принадлежало право наказания за содеянное зло. И в эту же эпоху в древнегреческих литературных источниках находим линию развития представлений о совести, где герои (например, в трагедиях Еврипида) страдают уже не от мести богинь и не только от обществен­ного мнения, а от собственных угрызений совести, от сознания совер­шенного проступка.

Теоретическое объяснение категории совести неразрывно связано с общими философскими и этическими позициями мыслителей. В до­марксистских этических учениях можно выделить несколько основных направлений, исследующих данную категорию с различных позиций. Религиозно-идеалистические теории, в которых совесть рассматривает­ся как производное вечных, абсолютных идей или априорного нравствен­ного закона, как нечто врожденное или данное Богом. Важно выделить теории, обосновывающие земные источники совести, определяющие ее реальными условиями жизни людей, их потребностями, интересами, от­ношениями, признающими значимость воспитания, просвещения в фор­мировании этого чувства и понятия. Наконец, натуралистические пред­ставления, которые связывают идею совести с биологическим происхож­дением человека.

Впоследствии теологи, воспользовавшись идеалистическим объяс­нением понятия совести для обоснования божественного ее происхож­дения, находили в ней самое реальное присутствие и откровение Бога в человеке. Совесть, утверждали они, есть голос Бога, находящийся в душе человека. Религиозное учение требует чистой совести перед Богом, поскольку то, что делается против совести, есть грех, презрение к Богу. Наряду с этим теология, признавая греховность человека, предоставляет возможность ему очистить свою совесть путем покаяния и исповедания.

Требуя от верующих осознания бессовестных поступков, религия культивирует личное нравственное совершенствование. Но, с другой стороны, лишает совестливость бескорыстия, притупляет чувство ответ­ственности человека за свое поведение перед другими людьми.

В своем этическом учении значительное место отводил категории совести Кант, который считал, что совесть не есть нечто приобретаемое и не существует обязанности приобрести ее, но каждый человек, как нравственное существо, имеет в себе совесть от рождения. Совестью Кант назвал такое отношение личности к себе, при котором возникает мучительное ощущение не до конца выполненного долга: высокий смысл морального закона при сопоставлении с несовершенством реаль­ного человека порождает «самоотрицание и упреки к себе» со стороны внутреннего «обвинителя». То есть философ устанавливал за совестью функцию определения соответствия совершенного поступка закону нравственности. А поскольку, по Канту, нравственный закон, а значит и совесть, каждое разумное существо носит в себе, то природа совести, ее социальная сущность не могли быть им объяснены.

Если Кант противопоставляет нравственность и естественные стремления человека, то Гегель пытается согласовать мораль с жизнью, с чувствами и склонностями. По форме Гегель «замыкает» совесть на самом субъекте, она выступает утверждением единства субъективного знания того, что есть в себе и для себя, а именно представления о том, что есть право, долг, добро. По содержанию в идеалистических интер­претациях Гегеля содержится немало ценного: он отстаивает обуслов­ленность морального поведения внутренней убежденностью; пытается рассматривать совесть с точки зрения ее зависимости от общественной нравственности, подчеркивая ее решающее значение для индивидуаль­ного морального интереса.

Для философов противоположного направления, материалистиче­ского обоснования совести характерно ее осмысление, исходя из дей­ствительной жизни. Первые попытки такого обоснования находим уже в древнегреческой философии. Так, Демокрит был первым, кто пытал­ся сформулировать понятие совести, подчеркнув при этом ее характер­ную черту — самоконтроль человеческого поведения. Воздерживаться от дурных поступков следует, исходя не из страха, а из внутренних убеж­дений, считал он, более всего стыдиться нужно самого себя, даже если проступок не стал известен другим. Демокрит утверждал моральную ответственность не только за действия человека, но и за его намерения. Аристотель, первый систематизатор этики, прямо отстаивает невозмож­ность появления совести у человека вне общества, поскольку стремле­ние человека к общежитию неотъемлемо от него и невозможно.

Подобных взглядов придерживался и философ XVII в. Б. Спиноза, который стремился объяснить происхождение понятия совести исходя из реальных потребностей человеческой жизни, придавая главное зна­чение при этом воспитанию, в противовес платоновским врожденным идеям. Спиноза представляет чувство совести как приобретенное в про­цессе жизни путем воспитания.

Д. Локк, впервые исследовавший опытное происхождение нравствен­ности, также доказы вал, что совесть есть продукт среды и воспитания. Его идеи о социальной обусловленности и общественном содержании сове­сти были развиты французскими материалистами XVIII в. Они противо­поставили религиозной морали «земную» нравственность, связывая свои этические воззрения с политикой и законодательством. По мнению П. А. Гольбаха, совесть человека должна руководствоваться разумом и общественным мнением. Он отмечал, что люди приобретают чувство совести путем воспитания, которое укрепляется или ослабляется обще­ственным мнением, привычкой, примерами окружающих.

Натуралистические теории совести появляются в XIX в. Представи­тели этих концепций (Ч. Дарвин, Г. Спенсер, П. Кропоткин и др.) ви­дели истоки совести человека в общественных инстинктах животных, то есть совесть человека — продолжение совести животных. Натурали­сты исключили из совести божественное начало, дали ей антропологи­ческое толкование, но не видели принципиального различия, которое существует между животными инстинктами и человеческим сознани­ем — продуктом исторического развития общества.

Историческое возникновение морали, как отражение специфичной взаимосвязи личности и общества доказывает социально-историческая концепция. Здесь содержание понятия совести выводится из общест­венно-экономического бытия. Марксизм обосновывает, что возникает совесть на определенной ступени развития человеческого общества и ее содержание носит конкретно-исторический характер. Она порождена потребностями человеческого общежития, социальными отношениями людей в процессе их общественно-трудовой практики. Совесть, как способность человека контролировать свои действия, наполняется кон­кретным содержанием вследствие не простого общения с другими людь­ми, а вследствие принадлежности человека к определенной социальной группе, классу. Связывая природу совести с социальной сущностью че­ловека, марксизм подчеркивает классовый характер ее содержания.

Содержание понятия совести, как и осмысление категории «со­весть», исторически менялось. В самом общем виде следует подчерк­нуть, что совесть — специфическая форма отражения объективного мира. Объективный источник ее формирования и развития — в установ­ленных обществом нормах морали, которые, в конечном счете, отража­ют экономический строй общества. На основе установленных, приня­тых в обществе норм морали, общего мировоззрения человек выраба­тывает собственные нравственные убеждения и руководствуется не только установленными требованиями и нормами, но и своими внут­ренними убеждениями, под влиянием которых и производится оценка поступков, мыслей, чувств, т. е. действует совесть.

Знание того, что такое добро и в чем состоит дол г каждого, способ­ность применять критерии к оценке других являются необходимыми, но не достаточными условиями активности совести. Усвоенные лично­стью представления о добре, справедливости, долге только тогда стано­вятся внутренним основанием совести, когда превращаются в убежде­ния. Если человек не убежден в своем долге творить добро, то не испы­тывает потребности поступать справедливо, т. е. не обладает совестью. Совесть структурно и функционально выступает как ядро нравст­венного самосознания, а нравственные убеждения — сердцевина сове­сти. В этом смысле совесть служит субъективным выражением нравст­венной сущности личности, показателем уровня ее социальной, нрав­ственной зрелости. Свидетельством нравственной развитости человека являются такие его нравственные привычки, которые позволяют посту­пать в соответствии с внутренними нравственными убеждениями — как подсказывает совесть,

В совести как нравственном явлении следует выделить три состав­ных элемента: рациональный, эмоционально-чувственный, волевой. Рациональная часть совести: разумное сознание нравственного значе­ния совершаемых действий, которое носит характер осуждения или одобрения. Характерно, что суд совести, как внутренняя активность самосознания, происходит вне зависимости от осведомленности других людей о предмете индивидуальной совести.

Разумному суждению нравственного значения совершаемых дейст­вий способствует соответствующее чувство, благодаря которому эмоци­ональный характер совести проявляется в виде чувства нравственного удовлетворения или неудовлетворенности собой. Чувство недовольст­ва собой принимает форму раскаяния, угрызений совести, чувства сты­да, являющихся одними из самых сильных человеческих эмоций.

В совести непременно присутствует и волевой момент. Совесть по­велевает, вынуждает поступать определенным образом, тем самым при­давая ценность всякому суждению и чувству. Этот элемент совести ха­рактеризует общее направление всего поведения в особых, противоречивых человеческих ситуациях, ту силу душевного напряжения лично­сти, которая открывается в ней в процессе внутренней борьбы между добрыми и злыми намерениями, мотивами, целями.

Совесть не возникает внезапно и не исчезает бесследно, а постепен­но формируется в процессе нравственной деятельности личности, про­грессируя или деградируя в зависимости от многих объективных и субъ­ективных причин. Она постоянно присутствует в самосознании мораль­но зрелой личности как потенциальная способность или реальный процесс.

Итак, совесть — категория этики, характеризующая способность личности осознавать нравственные общественные обязанности, требо­вать от себя их выполнения, производить самооценку совершаемых поступков, осуществлять самоконтроль. Это одно из проявлений нрав­ственного самосознания личности.

Достоинство и честь. Термином «достоинство» обозначают положи­тельные свойства, признаки и преимущества любых материальных и духовных явлений и предметов, используемых человеком в жизнедея­тельности. Положительным считается все то, что удовлетворяет мате­риальные и духовные потребности, интересы и цели человека.

Положительными свойствами и качествами может обладать и чело­век. Так, здоровье, сила, красота, образованность и т. п. являются по­ложительными свойствами человека, а значит, и его достоинствами. У человека есть как физические, так и духовные достоинства. В обеих сферах можно выделить прирожденные и социально приобретенные свойства и качества. Положительные нравственные свойства человека также относятся к достоинствам человека.

Понятие о достоинствах человека, его преимущественных перед другими свойствах и качествах следует отличать от понятия человечес­кого достоинства.

Категорией «достоинство» в этике принято обозначать объективную ценность личности, ее социальную значимость как соответствующую, адекватную человеческой сущности, т. е. то качество, при котором че­ловек поступает так, как подобает его сущности и назначению, как дол­жен поступать именно человек. В широком смысле слова достоинство означает ценность человека для других людей, для общества независи­мо от его социального положения, профессии, национальности.

Каждый человек, хотя и в разной степени, осознает целостную цен­ность своей личности и нуждается в сохранении и признании этой цен­ности другими людьми. Достоинство в узком смысле — это оценка че­ловеком себя как нравственной личности, значимой для окружения, для общества. В данном случае мы имеем дело с положительным оценоч­но-эмоциональным отношением к себе в форме сознания и чувства собственного достоинства. Уважение самого себя или чувство собствен­ного достоинства — это то, что больше всего возвышает человека. Хотя приходится встречаться и с неадекватной формой самовозвышения че­ловека. Обладая низким моральным достоинством и дурной репутаци­ей, индивид в то же время способен испытывать необоснованное ува­жение к себе и, наоборот, — при высоком достоинстве и авторитете иметь явно заниженное самоуважение.

Чувство собственного достоинства не является априорным и уни­версальным. Оно формируется в процессе общения и воспитания по-разному, в зависимости от представлений о достойном и недостойном, от характера нравственной деятельности личности и отношения к ней окружающих, от ее социального статуса.

Понятие достоинства настолько тесно связано с понятием чести, что бывает достаточно сложно четко определить различия в их содержании. Честь и достоинство — показатели моральной ценности человека. По­средством их определяется нравственность и отдельного человека, и коллектива, и даже общества. Но между этими понятиями существует разница, состоящая в том, что достоинство — это нравственное отно­шение к самому себе, внутреннее признание, самоуважение, а честь означает внешнее признание, оценку личности со стороны других.

Представления о чести в своем классическом виде сформировались в феодальной морали, где ведущей моральной установкой чести было утверждение достоинства сословия путем соблюдения образа жизни и действий, системы моральных норм, принятых в данной социальной группе. Соблюдение кодекса чести было и внешним признаком принад­лежности к сословию, и способом осознания своего места в нем.

В дальнейшем понимание чести личности связывается с ее зависи­мостью от социального положения, но во внимание принимаются, прежде всего, личные заслуги человека, его труд, мера человечности, что и определяет меру почета и уважения.

Ни один человек не может избежать оценки своих суждений, поступ­ков, деятельности во мнениях друзей, родных, коллектива. Обществен­ное мнение — величайший повелитель и регулятор поведения и взаимо­отношений людей. Ориентация на него и вынуждает человека формиро­вать свою жизнедеятельность должным, принятым в обществе образом.

Признание ценности личности во многом зависит от ее репутации в обществе, в коллективе. Репутация — это целостное представление о человеке, о его духовном богатстве или нищете, о его практических спо­собностях, достижениях и недостатках. Репутация может быть положи­тельной и отрицательной («высокой» и «дурной») и выявляется во мне­нии большинства коллектива о преобладающих достоинствах или по­роках индивида. Положительная репутация вызывает общественное уважение, что оказывает честь человеку.

Иногда, в целях завоевания определенной репутации, человек мо­жет создать некий свой образ в глазах окружающих или имидж (имидж «рубахи-парня», интеллектуала, модницы, радикально мыслящего че­ловека и т. п.), что связано с проявлением продуманного соответству­ющего стиля поведения и взаимоотношений. Отношение коллектива, группы к имиджу конкретного индивида, его принятие, одобрение мо­гут влиять на меру уважения, на честь личности.

Таким образом, категория чести в этике связывается с обществен­ной оценкой и признанием моральных заслуг и достоинств человека как представителя определенной общности (нации, государства, города, трудового коллектива и т. п.), как исполнителя

Поиск по сайту: