Глава 7. Застава примостилась в прогалине на вершине плато, возвышавшемся над долиной

Застава примостилась в прогалине на вершине плато, возвышавшемся над долиной. Под прикрытием ночи Мракоходы бесшумно двигались через джунгли, чтобы взять ее в осаду. Дес разбил взвод на четыре отряда, все приближались с разных сторон. Каждый отряд имел при себе генератор помех.

Оказавшись в полукилометре от базы, они установили и активировали генераторы, глуша все передачи в пределах ее периметра. Отряды придерживались кромок прогалины, а затем остановились, ожидая, когда Дес даст сигнал к наступлению. Безо всякой коммуникации между отрядами (генераторы с тем же успехом глушили и их собственное оборудование) наиболее надежным сигналом оставался звук бластерного выстрела.

Окинув пристальным взглядом другой край прогалины и три репульсорных судна, покоящихся на посадочной платформе на крыше заставы, Дес ощутил знакомое чувство в глубине живота. Все солдаты испытывали подобное, отправляясь на битву, в не зависимости от того, признавали они то или нет – это был страх. Страх поражения, страх смерти, страх того, что они увидят, как умирают их друзья, страх ранения и жизни до конца дней изуродованным или покалеченным. Страх всегда рядом, и он поглотит тебя, если ты позволишь ему сделать это.

Дес знал, как обратить этот страх себе в преимущество. Взять то, что делает тебя слабым и превратить это в нечто, что делает тебя сильнее. Преобразовать страх в гнев и ненависть: ненависть к врагу; ненависть к Республике и к джедаям. Ненависть давала ему силу, а сила приносила победу.

Для Деса трансформация проходила без труда, сразу же, как только начинался бой. Благодаря извергу-отцу, он превращал страх в гнев и ненависть с тех самых пор, как был ребенком. Возможно, именно поэтому он и стал таким хорошим солдатом. Возможно, именно поэтому остальные искали в нем лидера.

Они дожидались его сигнала. Как только он сделает первый выстрел, они пойдут в атаку на заставу. Противник превосходил Мракоходов по численности почти вдвое; им было необходимо преимущество внезапного нападения, чтобы сравнять шансы. Но эти канонерки оказались проблемой, которую Дес не предвидел.

Прогалину окружал яркий свет, освещавший все в пределах сотни метров от заставы. И хотя репульсорные суда не парили в воздухе, в тылу каждого из них, у открытой турели, стоял за орудием солдат. Бронированные стенки турели поднимались до пояса, чтобы дать стрелку хоть какое-то прикрытие, а сама пушка была тяжело экранирована для защиты от вражеского огня.

С посадочной платформы на крыше стрелкам открывался прекрасный вид на окружающую местность. В случае если он сделает первый выстрел, остальные отряды тотчас пойдут в атаку, выйдя на прогалину, и попадут прямиком под ураган противопехотного бластерного огня. Они будут растерзаны словно зукка, сброшенная к ранкору в яму.

– В чем дело, сержант? – спросила Лючия, недавно доставившая ему приказы Улабора. – Чего мы ждем?

Уже было слишком поздно, чтобы откладывать задание. Основная армия была на подходе; к тому времени как Дес возвратится в лагерь, чтобы предупредить их, они будут уже на пол пути.

Он опустил взгляд на юного рекрута и прикинул возможности ее оружия. У Лючии была ТК-17 – дальнобойная бластерная винтовка. Костяшки ее пальцев побелели от чересчур сильной хватки оружия, вызванной страхом и предвкушением. До перевода к Мракоходам она учавствовала лишь в незначительном боевом задании, но Дес знал, что она была одним из лучших стрелков во всем взводе. ТК-17 годилась лишь для десяти выстрелов, после чего энергоблок нужно было заменять, но радиус поражения составлял более трех сотен метров.

К каждому из четырех отрядов был приписан снайпер. Когда начнется бой, их работой будет наблюдение за периметром сражения и обеспечение того, чтобы никто из республиканских солдат не сбежал дабы предупредить свой главный лагерь.

– Видишь тех солдат, что стоят в тылу канонерок? Тех, что обслуживают орудия? – спросил Лючию Дес.

Она кивнула.

– Если мы каким-то образом не отделаемся от них, они превратят наши отряды в пушечное мясо через десять секунд после начала битвы.

Она снова кивнула, ее глаза расширились от испуга. Чтобы успокоить ее, Дес постарался сохранять голос ровным и уверенным.

– Я хочу, чтобы ты поразмыслила об этом очень внимательно, солдат. Как думаешь, быстро ли ты сможешь снять их с этого расстояния?

Она заколебалась.

– Я... я даже не знаю, могу ли я, сержант. Не всех. Не с этой точки. Я могу подбить первого, но сомневаюсь, что как только он упадет, остальные будут стоять смирно и ждать, пока я прицелюсь. Скорее всего, они нырнут в укрытие за турели. И даже если я выкурю стрелков оттуда, на крыше почти десяток солдат, которые тут же займут их места. Я не могу сбить девять целей быстрее, чем в моих силах, сержант. Никто не может.

Дес закусил губу и постарался отыскать решение. Здесь было только три канонерки. Если бы ему как-то удалось отправить сообщение снайперу в каждый отряд и заставить их выстрелить в одно и то же время, они смогли бы убрать ничего не подозревающих стрелков... хотя им все равно еще придется остановить других солдат, придущих им на смену.

Он оборвал свои мысли тихим проклятием. Это ни за что не сработает. Из-за помехогенераторов не было никакой возможности связаться с остальными отрядами вовремя.

Взяв снайперскую винтовку из рук Лючии, он поднял оружие и приставил к глазу прицел, чтобы получше рассмотреть местность. Он быстро обвел взглядом крышу, отмечая позицию каждого из республиканских солдат. Благодаря увеличивающей способности прицела он мог разобрать их черты до такой ясности, что видел, как шевелятся при разговоре их губы.

Ситуация казалась практически безнадежной. Застава была ключом к захвату Фазииры, а турели на крыше были ключом к захвату заставы. Но у Деса не оставалось вариантов и почти не оставалось времени.

Он ощутил страх, даже более сильный, чем обычно, и, сделав глубокий вдох, сфокусировал свой разум. Адреналин заклокотал по его венам, когда он перенаправил страх, чтобы придать себе силу. Он навел прицел бластера на одного из стрелков, и в тот же миг на его взор опустилась алая завеса. А затем он выстрелил.

Он руководствовался инстинктом, двигаясь слишком быстро, чтобы позволить встать на своем пути осознанным мыслям. Он даже не видел, как упал первый солдат; прицел уже переместился к следующей мишени. У второго стрелка было достаточно времени, чтобы расширить глаза от удивления, перед тем как Дес выстрелил и перешел к третьей цели. Но та видела, как рухнул первый стрелок, и уже бросилась в укрытие за армированные стенки турели канонерки.

Дес не поддался желанию начать бешеную пальбу и повел прицелом по узкому кругу, тщетно ища возможность сделать точный выстрел. Звук бластерного огня прогремел в ночи, вторя крикам и топоту ног, когда Мракоходы вырвались из укрытия и бросились на заставу. Они в точности следовали своим приказам, атакуя по звуку первого выстрела. Дес знал, что у него есть лишь несколько секунд до того, как орудия откроют ответный огонь и превратят прогалину в кровавое месиво, но он никак не мог зацепить третьего стрелка.

Дес в отчаянии повел вокруг винтовкой, ища на крыше новую цель. Он обратил внимание на солдата, низко склонившегося над небольшой канистрой. Солдат не двигался и прикрывал лицо руками, словно защищал свои глаза. Выстрел из оружия Деса поразил его прямо в грудь, в то время как устройство у ног солдата сдетонировало.

– Слепящая канистра! – выкрикнула Лючия, но ее предупреждение пришло слишком поздно.

Обзор в прицеле исчез за сверкающей белой вспышкой, на время ослепившей Деса.

Но когда зрение пропало, все внезапно прояснилось. Он знал позицию каждого солдата, даже если бы все они расползись по укрытиям; он мог с точностью отследить, где они, и куда направятся.

Солдат за третьей турелью наводила орудия на приближающийся вал бойцов. В волнении она лишь слегка высунула голову из укрытия, оставив небольшую часть тела незащищенной. Дес снял ее единственным выстрелом; разряд вошел прямиком в одно ушное отверстие ее шлема и вышел через другое.

Время словно бы замедлилось. Двигаясь со спокойствием и смертоносной точностью, он навел свою винтовку на следующую цель, поразив ее в сердце; лишь мгновением спустя он прикончил еще одного солдата прямо промеж его холодных голубых глаз. Одного человека Дес пристрелил в спину, когда тот понесся к ближайшей канонерке. Еще один был на середине трапа одной из турелей, когда разряд прошил ему бедро, заставив его потерять равновесие. Он свалился с трапа и прежде чем упал на землю, Дес всадил следующий выстрел ему в грудь.

Потребовалось менее трех секунд, чтобы избавиться от восьми из девяти солдат. Последний помчался к краю платформы, надеясь уйти, сиганув вниз с крыши на дальнем конце здания. Дес позволил ему бежать. Он чувствовал ужас, исходящий волнами от своей обреченной добычи; он смаковал его так долго, как только мог. Солдат спрыгнул с крыши, и, казалось, завис на секунду в воздухе; Дес выпустил последние три заряда в его тело, опустошив энергоблок оружия.

Он передал винтовку обратно Лючии, быстро смаргивая льющиеся градом слезы, пока его глаза пытались смягчить поврежденную сетчатку. Эффект от слепящей канистры был только временным; зрение вскоре начало восстанавливаться. И сверхъестественное ясновидение, которое он испытал, пропало.

Дес понял, протирая глаза, что сейчас было не время думать о только что произошедшем. Он устранил стрелков, но его бойцы все еще оставались в меньшинстве. Он был нужен им внизу, в пылу сражения, а не здесь, на краю битвы.

– Не спускай глаз с крыши, – предупредил он Лючию. – Если хоть один из этих республиканских отбросов появится наверху – избавься от него до того, как он сядет в канонерку.

Она не ответила; ее челюсть отвисла в изумлении от того, чему она только что была свидетелем.

Дес схватил ее за плечо и резко встряхнул.

– Прийди в себя, солдат! У тебя есть работа, которую нужно делать!

Она тряхнула головой, чтобы собраться с мыслями и кивнула, после чего вставила в свое оружие другой энергоблок. Удовлетворенный, Дес вытащил 21Д и побежал в атаку к другой стороне прогалины, пылая желанием присоединиться к битве.

***

Через три часа все было кончено. Миссия завершилась успешно: застава была у них в руках, а республиканцы даже не подозревали, что тысячи солдат-ситов маршируют через долину, чтобы атаковать их на рассвете. Сама же битва была короткой, но кровопролитной: сорок шесть солдат Республики погибли, так же как и девять Деса. Каждый раз, когда один из Мракоходов уходил, какая-то частица Деса чувствовала, что он сделал что-то не так. Но учитывая характер их задания, то, что потери оказались столь незначительны, было не так уж и плохо.

Как только их цель была захвачена, он оставил Аданара и небольшой контингент солдат оборонять заставу. Под предводительством Деса остальной взвод пошагал обратно в лагерь.

По пути он старался игнорировать сдавленный шепот и бросаемые тайком взгляды, которые доставались ему от команды. Лючия разболтала о его поразительной стрельбе, и об этом заговорило все подразделение. Никто из них не был достаточно храбр, чтобы сказать ему что-то в лицо, но из шеренг позади он слышал обрывки разговора.

По правде говоря, он не винил их. Вспоминая произошедшее, даже он не мог с уверенностью сказать, что же случилось. Дес был хорошим стрелком, но он не был снайпером. Хотя каким-то образом ему удалось сделать десяток невыполнимых выстрелов из оружия, которым он никогда раньше не пользовался... и большинство из них после того, как взорвалась слепящая канистра. Это было за гранью невероятного. Как будто после потери зрения некая таинственная сила взяла над ним контроль и руководила его действиями. Она была живительной, но в то же время ужасающей. Откуда исходила эта сила? И почему он не мог ее контролировать?

Он был так погружен в свои мысли, что поначалу даже не заметил чужаков, поджидающих их около лагеря. Только после того, как они подошли и защелкнули на его запястьях наручники-станеры, он осознал, что происходит.

– С возвращением, сержант.

Голос Улабора захлебывался от желчи.

Дес огляделся. С десяток инфорсеров – военной охраны ситской армии – стояли вокруг с оружием на изготовку. Улабор топтался позади них с обширным синяком на лице, куда его ударил Дес. Вдалеке он разглядел двух новобранцев, которых оставил охранять Улабора. Они уставились в землю, растерянные и пристыженные.

– Неужели ты и в самом деле думал, что эти новички будут держать своего руководящего офицера связанным, словно какого-то заключенного? – усмехнулся Улабор из-за прикрывающей его стены вооруженной охраны. – Неужели ты в самом деле верил, что они последуют за тобой в твоем безумстве?

– Это безумство спасло наши жизни! – выкрикнула Лючия.

Дес поднял свои закованные руки, чтобы ее утихомирить: эта ситуация могла слишком легко выйти из-под контроля.

Когда ничего больше не произошло, лейтенант, казалось, набрался кое-какой отваги. Он выступил из-за защитной стены охранников и подошел к Десу.

– Я предупреждал тебя насчет неподчинения приказам, – глумился он. – Теперь ты сам увидишь, как Братство Тьмы расправляется с мятежными солдатами!

Кое-кто из Мракоходов медленно потянулся к оружию, но Дес качнул головой, и они замерли. Охрана уже держала наготове бластеры и готова была пустить их в ход. Солдаты не смогут сделать ни единого выстрела.

– Что такое, сержант? – напирал Улабор, придвигаясь ближе к своему побежденному врагу. Даже слишком близко. – Нечего сказать?

Дес знал, что может убить лейтенанта единственным быстрым движением. Охранники прикончат его, но, по крайней мере, он заберет с собой и Улабора. Каждая фибра его души жаждала наброситься на него и покончить со всем в оргии крови и бластерного огня. Но ему удалось перебороть этот порыв. Не было смысла кончать с жизнью. Трибунал, вероятно, завершится смертным приговором, но если он отправится на суд, то у него будет хотя бы шанс.

Улабор подошел и отвесил пощечину, затем плюнул ему на сапоги и отступил.

– Увести прочь, – сказал он охране, повернувшись к Десу спиной.

Когда Деса уводили он не смог не заметить взглядов Лючии и бойцов, чьи жизни он спас всего несколько часов назад. У него было предчувствие, что в следующий раз, когда взвод пойдет в бой, Улабор пострадает от несчастного случая со смертельным исходом.

Осознание этого заставило его слегка улыбнуться.

***

Охранники вели его через джунгли несколько часов, все это время не спуская с него оружия. Они опустили его только тогда, когда достигли караула у периметра главного лагеря ситов.

– Заключенный для трибунала, – скучающим голосом произнес один из охранников. – Пойди, доложи Повелителю Копежу.

Один из караульных отдал честь и скрылся.

Они повели Деса по лагерю к помещению для арестованных. Он видел, что многие солдаты узнают его. Благодаря своему росту и лысой голове, он выглядел довольно внушительно. Множество бойцов слышали о его подвигах. Картина того, как прежде идеального солдата ведут под трибунал, оставляла неизгладимое впечатление.

Они дошли до импровизированной лагерной тюрьмы – небольшого защитного поля вокруг ямы три на три метра, которая служила карцером для захваченных шпионов и военнопленных. Охрана забрала все его оружие сразу, как только взяла под арест; теперь же они провели более тщательный обыск, и изъяли остальное. Потом они отключили защитное поле и грубо спихнули его вниз, не позаботившись даже снять наручники. Он неуклюже повалился на твердую землю на дне ямы. Кое-как поднявшись на ноги, он тотчас же расслышал безошибочное гудение вновь активируемого поля, которое заперло его внутри.

За исключением Деса, яма была пуста. Ситы не были склоны надолго задерживать у себя заключенных. Дес задумался, не совершил ли он серьезную ошибку. Он надеялся, что прошлые заслуги добавят ему на суде некоторой снисходительности, но теперь понял, что репутация в действительности могла сработать против него. Мастера ситы не отличались терпимостью или милосердием. Он открыто не повиновался прямому приказу. Вероятно, его наказание послужит хорошим примером остальным.

Он не мог сказать, как долго они продержат его здесь. Спустя некоторое время он задремал, изнуренный битвой и вынужденным походом. Он то просыпался, то снова засыпал; сначала за пределами тюрьмы было светло – он понял, что наступил день. В следующий раз, когда он очнулся, снова потемнело.

Они до сих пор не покормили его; живот протестующее урчал, словно готовый переварить сам себя. Горло пересохло от жажды; язык, казалось, распух так сильно, что им можно было поперхнуться. Кроме того, медленно набухал мочевой пузырь, но опорожнять его не хотелось. Яма и так достаточно пропиталась смрадом.

Наверное, они просто собирались оставить его умирать медленной и одинокой смертью. Учитывая слухи, которые он слышал о пытках ситов, он почти поверил, чтобы так оно и было. Но он не сдавался. Пока нет.

Когда он услышал звук приближающихся шагов, он медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, хотя руки его по-прежнему были скованы наручниками.

Сквозь защитное поле он мог разглядеть только размытые силуэты нескольких стражей, стоящих на краю ямы вместе с еще одной фигурой, облаченной в тяжелый, темный плащ.

– Доставьте его на мой корабль, – глубоким, скрежещущим голосом произнес незнакомец. – Я разберусь с ним на Коррибане.

Поиск по сайту: