В настоящее время в заповедном деле имеется три основных идеологии, которые можно назвать как 1) ресурсизм; 2) классическое заповедание; 3) экоцентризм (этика дикой природы)

Каждая из этих идеологий мотивирует создание базовых типов охраняемых природных территорий. Для ресурсизма Экоцентризм, как молодая идеология заповедного дела еще не выработала “свою” форму охраняемых природных территорий. Скорее всего, это будет что-то вроде “сверхзаповедника”; где, во-первых, запрещается любое (экономическое и неэкономическое) использование дикой природы, и, во-вторых, последней предоставлена полная свобода и автономия.

Одно из основных различий этих трех идеологий — в их этической составляющей. Ресурсизм представлен “рыночной” этикой, где главное — экономическая выгода и прагматизм (благо все, что дает прибыль). Согласно ресурсизму, заповедное дело должно являться рациональным.

Экоцентризм, наоборот, глубоко этичен, его важнейшей составляющей является этика дикой природы (наиболее радикальное направление экологической этики). Этика дикой природы требует уважения автономии, свободы дикой природы и способности диких видов самим определять ход их собственных жизней. Согласно этике дикой природы, все, что делается для защиты дикой природы — благо. Заповедное дело, основанное на идеологии экоцентризма, прежде всего морально.

Промежуточную позицию занимает классическое заповедание. В этой идеологии этическая составляющая не относится ни к этике дикой природы, ни к экологической этике. Это — этика естествоиспытателей, согласно которой все, что делается ради науки — благо. Поэтому идеология классического заповедания постоянно испытывает дуализм, она и недостаточно моральна, и не особенно рациональна. В связи с чем справедливо пишет д. б. н. А.А. Никольский — “ Мы не сможем изменить к лучшему систему ОПТ, если к растениям и животным будем относиться только как к природным ресурсам или компонентам экологических систем ” (Никольский, 2000).

Ресурсизм — самая ранняя модернистская идеология заповедного дела. Ресурсизм предполагает “рациональное использование природных ресурсов” в целях получения “наибольшего блага для наибольшего количества людей в течение наибольшего времени”. Согласно ему, дикая природа существует исключительно как средство для достижения целей человека. Ресурсизм отдает приоритет материальным (экономическим) ценностям дикой природы, например, хозяйственной.

По мнению сторонников ресурсизма только рынок объективно определяет достоинство и ценность участков дикой природы, разделяя их на категории полезности. Для них дикая природа не священна, не имеет внутренней ценности, целей, интересов, не обладает моральными правами. Ресурсисты против соблюдения принципа абсолютной заповедности в заповедниках. Ресурсизм лишен какого-либо архаического чувства дикой природы как Матери-земли, какого-либо романтического отношения к дикой природе.

Ресурсизм поощряет создание охраняемых природных территорий в узко практических целях, например, охотничьих заказников для воспроизводства подорванных популяций охотничьих животных в целях их дальнейшего хозяйственного использования.

Ресурсизм имеет глубокие корни в отечественном заповедном деле.

Так, первый государственный российский заповедник — Баргузинский, созданный в начале 1917 г. (по новому стилю), был организован для восстановления соболя исключительно в охотничьих целях. Долгое время на позициях ресурсизма действовал и другой известный заповедник — Воронежский, как питомник для восстановления еще одного ценного охотничьего вида — бобра.

Ресурсизм несет ответственность за акклиматизацию животных и растений в заповедниках СССР, активно проводившуюся в 1930 — 1950-х годах, за навязывание заповедникам несвойственных им задач, например, вольерное разведение животных (лосиная ферма в Печоро-Илычском, бобровая — в Воронежском, зубровый питомник и журавлиная ферма в Окском, питомник хищных птиц в “Галичьей горе”, зубровый питомник в Приокско-Террасном и т. д.).

Практика ресурсизма порой приводила к курьезам. Так, после проверки Окского заповедника в 1954 г. Главк заповедников МСХ СССР издал приказ, в котором говорилось: “Недопустимым является то, что искусственные дуплянки для птиц, развешиваемые в лесу, прибиваются к сырорастущим деревьям большими гвоздями, в результате этого при распиловке этих деревьев в дальнейшем на лесопильной раме неизбежно приведет к поломке пил” (Ретрокурьезы, 2000).

В настоящее время ресурсизм, как идеология заповедного дела вызывает резкую критику со стороны представителей классического заповедания и экоцентризма.

К ярким поборникам ресурсизма в заповедном деле можно отнести такого известного американского природоохранника, как создатель и первый руководитель лесной службы США Г. Пинчот, известных российских охотоведов и деятелей природоохраны профессоров Г.Г. Доппельмаира, Б.М. Житкова, А.А. Силантьева, П.А. Мантейфеля, а также начальника всесоюзного главка заповедников в 1950-х годах А.В. Малиновского.

Следует также отметить, что на первых порах развития заповедного дела в СССР и в мире ресурсизм как идеология заповедного дела сыграл в целом положительную роль, однако сейчас, в связи с развитием экологии и экологической этики, он явно проигрывает экоцентризму и классическому заповеданию.

Классическое заповедание. Среди ее отечественных основоположников можно назвать таких видных пионеров охраны природы как академики И.П. Бородин, Е.М. Лавренко, В.Н. Сукачев, И.Г. Пидопличко, профессора В.В. Докучаев, В.И. Талиев, В.В. Спрыгин, Н.В. Шарлемань, В.Г. Аверин, В.В. Станчинский. Среди зарубежных пионеров охраны природы — немецкого естествоиспытателя Г. Конвенца, польского юриста Я. Павликовского, чешского биолога А. Златника, румынского М. Гушуляка, “отца” экологической этики американца О. Леопольда.

Сторонники классического заповедания, в отличии от ресурсистов, стоят на более прогрессивных этических и экологических позициях. Они воспринимают дикую природу как экосистему, где целое больше, нежели сумма частей (Реймерс, Штильмарк, 1978).

Главное отличие классического заповедания от ресурсизма состоит в том, что эта идеология заповедного дела отдает приоритет нематериальным (неэкономическим) ценностям дикой природы — научной, эстетической, образовательной, религиозной и др., имеющим полезность для человека.

Однако все же, классическое заповедание можно приравнивать к поверхностной экологии, немногим более чем инструменту для поддержания человеческой цивилизации, а не для защиты дикой природы ради ее самой. Несмотря на то, что сторонники классического заповедания явно расширяют свои оценочные критерии дикой природы (в сравнении с ресурсистами), они продолжают аргументировать важность охраняемых природных территорий их полезностью для людей. В подтверждение этих слов перечитаем классиков: по мнению Г. Конвенца (Conwentz, 1904) охраняемые природные территории создаются для изучения природы; И.П. Бородин (1914) аргументирует их организацию педагогическими целями, Д.К. Соловьев (1918) обосновывает создание заповедников тем, что “они сохраняют в нетронутом сравнительно виде природу нашего времени для самых отдаленных людских поколений”.

Ярким поборником классического заповедания является известный российский деятель заповедного дела д. б. н. Ф.Р. Штильмарк. Парадоксальный дуализм его позиции состоит в том, что он всегда рьяно протестуя против прямого хозяйственного освоения заповедников, тем не менее, твердо уверен, что природа заповедников охраняется ради ее научного использования. То есть все равно, как средство для достижения человеческих (пусть не хозяйственных, а научных) целей.

Позиции приверженцев классического заповедания неуверенны, противоречивы и порой страдают от двойной морали. Так, поддерживая соблюдение принципа абсолютной заповедности в заповедниках, они, тем не менее, не возражают против добычи там животных и растений в научных целях (в одних только российских заповедниках ежегодно ради науки добывается более 10 тысяч крупных позвоночных животных!), экотуризма, студенческих практик, тушения пожаров, возникших по природным причинам.

Противоречивость идеологии классического заповедания отразилась и на современной правовой базе заповедного дела. Так, кроме охраны природной территории на заповедники еще возложены следующие задачи:

· организация научных исследований;

· осуществление экологического мониторинга;

· экологическое просвещение;

· участие в государственной экологической экспертизе;

· содействие в подготовке научных кадров и специалистов.

По своей форме классическое заповедание имеет два основных варианта: американский и советский. Американский предполагает в качестве основной категории охраняемых природных территорий национальный парк, где за основу берутся эстетическая, образовательная, историко-культурная, рекреационная ценности дикой природы. Другими словами, дикая природа в национальных парках США стала охраняться ради просвещения и отдыха американской нации.

Поэтому структура национальных парков изначально прилаживалась под организацию отдыха посетителей. К национальным паркам прокладывались железные, а позже автомобильные дороги, сооружались туристические стоянки, различные увеселительные сооружения. Так, в Йосемитском национальном парке были построены дансинг-холы и бары. Вместо методов научной работы рейнджеры национальных парков прекрасно владеют навыками интерпретации и экскурсионной деятельности. Все это, плюс прекрасно налаженная реклама привели к тому, что американские национальные парки стало посещать огромное количество людей — десятки миллионов в год, что, в свою очередь, негативно сказывается на дикой природе национальных парков.

Американский экофилософ Д. Тернер (Turner, 1998) критикует американские национальные парки за их три главных принципа — контроль над природой, управление природой и создание развлечений для людей.

В СССР за основу была взята научная ценность заповедной дикой природы. Поэтому стали создаваться заповедники, где дикая природа охранялась ради научных исследований, в связи с чем в заповедниках организовывались специальные научные отделы.

Если опасность рекреационного и образовательного использования заповедных участков дикой природы (по американскому варианту) широко признается и обсуждается в отечественной и зарубежной литературе, то об издержках и вреде для дикой природы от научного освоения заповедников (по советскому варианту) у нас предпочитают молчать.

Опасность науки для защиты дикой природы состоит в том, что наука способствует триумфу факта над ценностью. Чувствуя, что ценностные, этические соображения негативно влияют на научную объективность, ученые, как справедливо полагает американский экофилософ Юджин Харгроув (Hargrove, 1988), стали применять доктрину морального нейтралитета в отношении защиты дикой природы.

Очень часто научные исследования, проводимые на базе заповедников, вообще не имеют никакого отношения к охране дикой природы. Так, с 1956 г. при Окском заповеднике работает Центральная орнитологическая станция “занимающаяся разработкой методов массового отлова и мечения птиц, изучением миграций, учетом численности и добычи водоплавающей дичи в центральных районах европейской части СССР” (Заповедники СССР, 1983).

Идеология классического заповедания провоцирует постоянный конфликт между заповедником и местными жителями. Последние никак не могут уразуметь, почему им запрещено охотиться в заповеднике, а научным сотрудникам нет, почему студентам-практикантам можно бродить по заповеднику, а им — нет.

Классическое заповедание — доминирующая в настоящее время идеология в заповедном деле. Ее современные сторонники в основном представлены учеными-естественниками из академических институтов, университетов, часть из них работает в природоохранных органах и экологических общественных организациях.

Постмодернистская идеология заповедного дела — экоцентризм (этика дикой природы) заявила о себе, в основном на Западе, сравнительно недавно, последние полтора-два десятилетия. У ее истоков стояли такие видные пионеры охраны природы, как американец Джон Мюир, классики российского заповедного дела профессора Г.А. Кожевников и А.П. Семенов-Тян-Шанский. Г.А. Кожевников (1909) еще в 1908 г. на Всероссийском юбилейном акклиматизационном съезде впервые в России за явил “о праве первобытной природы на существование”. О равных с человеком моральных правах дикой природы писал и А.П. Семенов-Тян-Шанский (1921). К сожалению, как у нас, так и в США эти глубоко этические и революционные идеи были поняты лишь спустя почти век.

Экоцентризм твердо заявляет, что если мы решили защищать дикие виды и экосистемы, то должны быть последовательны и не исповедовать двойную мораль: человеческие интересы и права в заповедниках должны уступить интересам и правам дикой природы, ценностям дикой жизни.

Экоцентризм подвергает сомнению видовой шовинизм: идею о том, что человечество каким-то образом превосходит дикую природу и поэтому имеет право навязывать ей свои ценности.

Экоцентристы видят дикую природу священной, имеющей внутреннюю ценность, свои цели и интересы, обладающую моральными правами.

Так же они относятся и к диким видам: как к самоценным сущностям, обладающими внутренней ценностью и моральными правами. Экоцентристы уверены, что любое управление, воздействие или эксплуатация (пусть только научная) заповедных участков дикой природы являются по своей сути делом неправильным (греховным).

Экоцентристы настаивают, что человеческие ценности не исчерпывают всех возможных ценностей, ибо понятие ценности включает в себя гораздо больше, нежели упрощенное удовлетворение человеческих интересов. Они ценят красоту и священность дикой природы ради ее самой, а не для получения удовольствия или религиозного опыта.

Для сторонников экоцентризма защита дикой природы понимается прежде всего как защита ее свободы.

Очевидно, что приоритет внутренней ценности (бесполезной для человека) над материальными и нематериальными ценностями дикой природы (полезными для человека) является фундаментальным для понимания отличий между ресурсизмом, классическим заповеданием с одной стороны и экоцентризмом с другой.

Экоцентризм как идеология заповедного дела полностью удовлетворяет всем требованиям защиты дикой природы, но пока не имеет достаточно сторонников. К его приверженцам можно отнести основателя глубинной экологии норвежского ученого Арне Нейса, американцев-экофилософов: Холмса Ролстона III, Макса Оелшлегера, организатора движения “Прежде Земля!” Дейва Формэна, писателя и поэта, лауреата Пулитцеровской премии Гарри Снайдера и т.д.

Поиск по сайту: