Женщина и суд: преступление и наказание

Характер феодального законодательства на Руси IX – XVI вв. был предопределен его классовой природой, поэтому общественные права древнерусских женщин должны рассматриваться с учетом социальной иерархичности феодально-сословного государства. Но такую возможность дают в основном памятники светского права, которые позволяют сопоставить степень наказуемости за одно и то же преступление для представительниц различных социальных слоев и классов. Так, Устав князя Ярослава иллюстрирует зависимость меры наказания от статуса женщин в классовом обществе. Церковные же памятники чаще всего трактуют эти вопросы абстрактно, и положение «жены» как субъекта церковного права определяется лишь отсутствием холопского состояния. Рассмотрение поставленной проблемы зависит от источникового материала, который можно условно представить как две группы вопросов: первая – защита прав женщин различных социальных слоев феодальным законодательством и ответственность за преступления, совершенные по отношению к ним как к членам общества и субъектам права; вторая – ответственность самих женщин за преступные действия[68].

В древнерусских памятниках уголовного светского и церковного права зафиксированы различные виды преступлений, совершаемых по отношению к женщинам. Так, на основании РП можно судить о цене жизни представительниц различных классов и социальных групп Древней Руси. Например, штраф за убийство зависимой женщины, согласно РП, колебался соответственно той роли, которую она играла в вотчине феодала. Лишение жизни холопки, стоявшей на низшей ступени феодальной «лестницы», РП наказывала 6 гривнами, но цена ее жизни могла быть и еще ниже, в зависимости от изменений во внутриполитического положения.

Обратимся к другому типу преступлений, известному в юриспруденции как обесчещение или оскорбление чести. Оно появилось в русском феодальном законодательстве уже в XI в. и в процессе эволюции приобрело широкую шкалу вариаций. Можно разделить их на две основные категории: оскорбление чести путем совершения какого-либо непристойного поступка, действия и словесное оскорбление. Одним из наиболее тяжких преступлений первой категории было «пошибание» (изнасилование). В иерархии штрафов за него, установленных светским уголовным законодательством, отразилось социальное дифференцирование пострадавших и отсутствие единой ответственности субъектов за совершение преступления.

РП не рассматривала этот вид преступления. Только начиная с 1016 г. в законах стали подробно оговариваться размеры штрафов в зависимости от социального положения оскорбленных. По отношению к представительницам несвободного населения и холопкам это преступление не влекло за собой уголовной ответственности, если субъект его совершивший, был владельцем, господином пострадавшей.

В этом случае преступнику назначалось церковное наказание: год поститься или же только «ответ дати» представителям клира. В качестве компенсации за моральный ущерб, нанесенный рабыне, церковный закон предписывал ее обязательное освобождение. Это было следствием развития норм РП: на основании одной из статей ее Пространной редакции можно заключить, что наложница обладала правом получения «вольной» лишь после смерти холоповладельца; опираясь же на церковные установления, рабыня могла рассчитывать на свободу и при его жизни. В случае если субъект, совершивший насилие над рабыней, являлся по отношению к ней лицом посторонним, преступление его было уголовно наказуемым и отвечал он за него на основании светских законов[69].

Более внушительная кара была установлена за совершение насилия на д женщинами свободного сословия. Если в РП 40 гривен ветхими кунами платилось за убийство человека, то в договоре конца XII в. это пеня за обесчещение. Примечательно, что в договоре 1189 – 1199 гг. за изнасилование свободной женщины вменялся тот же штраф, что и за убийство новгородца.

Изнасилование боярских дочерей каралось штрафами, исчислявшимися в золотых гривнах, соотношение которых с серебряными было специально оговорено в законе. Сумма, выплачиваемая за бесчестье боярыни, была значительной: 5 гривен золота, представителям «меньших» бояр платилась 1 золотая гривна. К тому же церковный закон предписывал за изнасилование девушки непременное заключение брака с нею да еще два года поста.

В XV – XVI вв. существовала система наказаний за преступления, аналогичные обесчещению, – умыкание. В русском законодательстве рассматриваемого времени еще не выделились предумышленные преступные акты (т. е. совершенные с заранее обдуманным и согласованным – например, с родителями – решением), что отличает восточнославянский юридический быт от западнославянского.

Оскорбление, словом как вид преступления второй категории типа dehonestatio mulieris упоминается в Уставе князя Ярослава в связи с казусом ложного обвинения в блудодействе. Обязательность штрафа за словесное оскорбление сочетается здесь с наказанием, дифференцируемым в зависимости от социального ранга потерпевшей. Оскорбление словом дочерей и жен «великих» бояр каралось штрафом, равным плате за изнасилование женщин этой социальной группы. Приравнивалось к оскорблению и оклеветание женщины; в случае если клеветником оказывался муж, пострадавшей давалось даже право требовать развода[70].

Наказания за телесный ущерб рассматривались княжеской юрисдикцией безотносительно к вопросам пола. Кара за увечье рабынь следовала лишь в случае смерти пострадавшей. Однако средневековая церковь особо наказывала за увечья, нанесенные социально свободной и знатной женщине. В юго-западных землях, где действовали не только русские, но и польско-литовские законы, полуторагривенный штраф брался с оскорбившего знатную женщину ударом по лицу.

В среде свободного населения за нанесение побоев жене уголовного наказания мужу предусмотрено не было, но церковная власть назначала ему шесть лет поста, а супруге допускался даже развод. Уголовное же наказание распространялось на посторонних мужчин – денежный штраф 6 гривен.

Серьезная кара предусматривалась и сыну за избиение матери: за такое преступление наказывали «волостельской казнью» и пострижением в монашество. Ненормативные источники, в частности берестяные грамоты, свидетельствуют, что подобные ситуации возникали в семейном быте довольно часто[71].

Женщина как субъект совершаемого преступного акта появляется в источниках не реже, чем в качестве объекта преступления. Представительницы всех сословий феодальной Руси, кроме рабынь, были дееспособными лицами, субъектами права, и потому самостоятельно несли ответственность за преступления. Ответственность, в том числе материальную, за проступки, совершенные холопкой, нес холоповладелец.

Светское законодательство не оговаривало размеры ответственности за преступления именно женщин. Штрафы дифференцировались в зависимости не от пола, а от социально-классовой принадлежности преступника или преступницы. В то же время церковные нормативы представляют большую группу проступков, за которые женщина обязана была нести наказание (вне зависимости от социально-классовой принадлежности – штрафы не дифференцированы)[72]. Одним из них было прелюбодеяние, за которое церковь предписывала развод; кроме того, муж имел право развода с женой по ряду других поводов, приравниваемых к супружеской измене.

Помимо прелюбодеяния, совершаемого как замужними, так и незамужними «женами», широко бытовали и другие проступки морально-нравственного порядка. Шкала наказаний за них была широка – от десятка покаяльных поклонов (или нескольких гривен штрафа) до нескольких лет постаю Особенно строго карались женщины совершившие детское «душегубство».

За воровство, как один из видов уголовных преступлений, взыскивались равные штрафы и с мужчин, и с женщин. Кража женой у собственного мужа, как проступок скорее нравственного, чем уголовного, порядка, не влекла за собой наказания, но за поджог дома, на женщину налагался штраф. Примечательно, что ситуация, когда муж продавал или пропивал добро свое жены, это давало право женщине на развод.

Помимо свидетельств об ответственности женщин за собственные проступки в источниках встречаются упоминания об ответственности жен за действия их ближайших родственников, в первую очередь мужей. Если имущественная сторона этого вопроса характеризуется наличием тайной ипотеки на имуществе жены, то аспект личной ответственности обусловлен существованием пережитков системы ответственности коллективной. Несмотря на то что на основании РП можно судить об утверждении уже в X в. системы индивидуальной уголовной ответственности, тем не менее в ней же имеется и статья о выдаче свободного человека за «разбой» вместе с женой[73].

Но случаи совместной ответственности, в том числе жен за мужей, к концу XIV – XV Вв. становятся все более редкими. «Поток и разграбление» всей семьи в РП заменяются высокими штрафами в кодексах феодальных республик.

Последний вопрос – о правах женщин во время судебного процесса. В древнейший период отечественной истории суд носил, как известно, состязательный характер и обе стороны считались истцами. Даже если не затрагивать историю развития имущественных отношений в древнерусской семье, то и тогда нельзя не заметить, что уже Устав князя Владимира представляет женщину конца XII – начала XIII в. полноправной участницей судебного процесса, а нормативные документы Псковской и Новгородской феодальных республик дают представление о механизме судебного поединка с участием женщины.

Примечательно, что в XIV в. была зафиксирована процессуальная дееспособность женщин не только привилегированного сословия, но и зависимых в случае тяжбы с господином.

Частью вопроса о процессуальной дееспособности женщин является вопрос о послушестве. В отечественной и зарубежной литературе чаще всего встречается мнение, что женщины на Руси не имели права судоговорения и не могли быть свидетелями, «послухами». Однако конкретных указаний запретительного характера в нормативных документах X – XV вв. не содержится.

Среди «послухов», «стоявших у печати», как правило, упоминаются мужчины, но есть и исключения.

Представительницы верхушки привилегированного сословия – крупные вотчинницы могли и сами устраивать вотчинный суд[74].

Таким образом, можно сделать вывод, что положение женщины на Руси в свете феодального светского и церковного права к XVI в. формально не отличалось от положения мужчины. Некоторые установленные и рассмотренные различия в действительности могли быть как в пользу женщины (двойной штраф за некоторые преступления, оскорблявшие ее честь), так и в сторону ограничения ее прав, в ряде случаев ответственности за преступления супруга.

Активно действующим социальным и юридическим лицом – как о том позволяют судить церковные нормативные акты – женщина стала к XIII в. (именно тогда появились статьи о самовольном уходе жены от мужа, разводе, о драке между женщинами и т. п.). С XII – XIII вв. и даже ранее женщины всех социальных групп, кроме обельных холопок, были обязаны нести ответственность за преступления, совершенные ими самими или их ближайшими родственниками, что является дополнительным свидетельством того, что россиянки к XV в. стали самостоятельными субъектами права.

Правовые нормы, закреплявшие собственнические и иные имущественные и социальные права женщин на Руси, были, разумеется, «юридическим выводом из существующей экономической организации общества, которая основана на частной собственности на средства производства...». Именно экономическая организация древнерусского общества и, как следствие, ее социальная иерархичность, феодальная стратификация обусловливали различие прав женщин в зависимости от их социально-классовой принадлежности[75].

Рубеж между правовым статусом привилегированного и зависимого населения очевиден. Хотя светские и церковные власти формально сделали нормой юридического быта охрану жизни и чести зависимых женщин, денежные взыскания за преступления, совершенные по отношению к представительницам непривилегированного сословия, были значительно меньшими, чем за аналогичные проступки, совершенные по отношению к женщинам знатным. Те немногие сведения об имущественном положении представительниц феодально-зависимого населения, которыми располагают исследователи, позволяют заключить, что в этой форме полномочия социально зависимых женщин распространялись лишь на некоторую совокупность движимости. По мере феодализации общества и усиления крепостнических тенденций права эти сокращались.

Тем не менее, формально все женщины Древней Руси находились под защитой феодального законодательства и являлись самостоятельными субъектами права. Представительницы же класса феодалов, а также привилегированных социальных слоев к концу XV в. имели почти равные с мужчинами права на защиту со стороны княжеской и церковной юрисдикции, а также определенные полномочия в самом судебном процессе.

Период XIII – XV вв. был известным переломом в эволюции имущественных прав женщин привилегированного сословия, поскольку в это время право на владение и, главное, на распоряжение недвижимой собственностью было за женщинами нормативно закреплено соответствующими статьями законов.

Синкретизм (искусство) — сочетание или слияние «несопоставимых» образов мышления и взглядов

Апси́да (от др.-греч. ἁψίς, род. падеж ἁψῖδος — свод), абси́да (лат. absis) — выступ здания, полукруглый, гранёный или прямоугольный в плане, перекрытый полукуполом (конхой) или сомкнутым полусводом.

Контрфо́рс (фр. contre force — «противодействующая сила») — вертикальная конструкция, представляющая собой либо выступающую часть стены, вертикальное ребро, либо отдельно стоящую опору, связанную со стеной аркбутаном.

Одиги́трия (греч. Οδηγήτρια — Указующая Путь), Путеводи́тельница — один из наиболее распространённых типов изображения Богоматери с младенцем Иисусом, по преданию, написанная евангелистом Лукой.

Ора́нта (от лат. orans — молящийся) — один из основных типов изображения Богоматери, представляющий Её с поднятыми и раскинутыми в стороны руками, раскрытыми ладонями наружу, то есть в традиционном жесте заступнической молитвы.

Монументальная живопись - вид живописи, неразрывно связанной с архитектурой, украшающей стены, полы или потолки зданий.

Станко́вая жи́вопись — род живописи, произведения которого имеют самостоятельное значение и воспринимаются независимо от окружения. Буквально — живопись, созданная на станке (мольберте).

Фре́ска (от итал. fresco — свежий), aффреско (итал. affresco) — живопись по сырой штукатурке, одна из техник стенных росписей, противоположность «а секко» (росписи по сухому)

Моза́ика (фр. mosaïque, итал. mosaico от лат. (opus) musivum — (произведение) посвящённое музам) — декоративно-прикладное и монументальное искусстворазных жанров, произведения которого подразумевают формирование изображения посредством компоновки, набора и закрепления на поверхности (как правило — на плоскости) разноцветных камней, смальты, керамических плиток и других материалов.

Скань (от старославянского глагола «съкати» — сучить, свивать в одну нить несколько прядей), филигрань — вид ювелирной техники: ажурный или напаянный на металлический фон узор из тонкой золотой, серебряной илимедной проволоки, гладкой или свитой в верёвочки. Изделия из скани часто дополняются зернью (маленькие серебряные или золотые шарики) и эмалью.

Зернь — мелкие золотые, платиновые или серебряные шарики диаметром от 0,4 мм, которые напаиваются в ювелирных изделиях на орнамент из скани

Поиск по сайту: