Поворот в языковой политике в конце 30-х годов

На рубеже 20-х и 30-х годов борьба с «великодержавным шовинизмом» сменялась борьбой с «буржуазным национализмом» - начались массовые аресты деятелей национальных культур (например, украинской), «нацдемов» в Белоруссии, «пантюркистов», «панисламистов». Однако в то же время продолжалась языковая политика, направленная на развитие максимально возможного числа языков, удовлетворение потребности идентичности. Однако от этой деятельности постепенно были отстранены «попутчики —интеллигенты», и все важные решения принимались партийно-государственным руководством.

Большое внимание было уделено малым народам Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока. В это время был утвержден единый северный алфавит, разработано для них на его основе 13 систем письменности. Более 80 восточных национальностей получили письменность и школы

Важное значение придавалось созданию литературных языков на основе какого-либо диалекта. Выбор последнего был трудным и не всегда удачным. Например, много споров было при выборе диалектной основы белорусского языка, башкирского (было стремление сделать ЛЯ как можно более непохожим на татарский). После выбора диалекта писались нормативные грамматики, учебники, составлялись словари и т.д.

Важнейшей проблемой было формирование на «на новых языках» новой лексики, отражающей реалии советской жизни и культуры, а также формирование на национальных языках терминологии. При ее создании сначала пытались избегать как заимствований из старой культуры (арабизмов, например), так и из русского языка, поэтому на многих языках создавались неологизмы (ср. укр. «недiлка»). Продолжала издаваться литература на национальных языках, печатался большой объем переводной литературы (русских и мировых классиков на национальные языки).

Однако в стране имели место важные социально-экономические преобразования. Индустриализация укрепила хозяйственные связи между регионами, началась широкая миграция населения, что обусловило практическое двуязычие. Перестали ждать мировую революцию, поэтому важнее стало межнациональное общение в пределах СССР, а не на миры с «буржуазным национализмом». Многие национально-партийные функционеры считали русский язык более престижным и русифицировались, несмотря на проведение ими же политик «коренизации».

В общегосударственной политике интернационализм все более сменялся национализмом, постепенно восстанавливались дореволюционные традиции и закономерно произошла смена языковой политики во 2-й половине ХХ века.

Первое и важное доказательство этого – Постановление Президиума ВЦИК от 1 июня 1935 г. о переводе на кириллицу письменностей для языков народов Севера. Постепенно началось закрытие национальных школ в Москве и др. городах. Массовые репрессии имели место среди специалистов по языковому строительству.

Об успешном переводе на кириллицу было объявлено в 1941 г. Однако при своих письменностях остались грузинский, армянский и идиш, а также языки народов Прибалтики, т.к. Эстония, Латвия и Литва вошли в состав ССССР только в 1940 г.

Лингвистически переход на кириллицу не имел негативных последствий: обстановка в стране требовала всеобщего изучения русского языка как единственного «лингва франка», а введение кириллицы облегчало такое изучение. Однако смена алфавитов привела к уменьшению их числа: многие народы потеряли свою письменность. Уменьшилось и число официально признанных народов. Под русскую грамматику стали «подгоняться» многие национальные языки. Поменялась политика в области терминологии и заимствований - в 30-40-е годы русские заимствования составляли 70-80% в языках народов СССР.

По Постановлению ЦК ВКП (б) от 13 марта 1938 г. было введено обязательное преподавание русского языках во всех школах страны, увеличивалось число часов на его преподавание во всех национальных школах, расширилась подготовка учителей по этому предмету, увеличился выпуск учебной и методической литературы.

Активная русификация имела место не только в образовании, но и в делопроизводстве. Вытеснялись не только национальные языки русским, но и местные – титульными (например, в Абхазии и Южной Осетии – грузинским).

Реальное изменение политики компенсировалось официальными лозунгами и документами. Например, согласно Конституции 1936 г. ст.121 провозглашала для каждого гражданина право образования на родном языке. До войны в газете «Известия» информационные отчеты о сессиях Верховного Совета печатались иногда на языках народов СССР.

В стране сложились крайне неблагоприятные условия для развития социолингвистики: серьезные исследования подменялись известным лозунгом, о «расцвете языков под сталинским солнцем». «Всемирно-историческая роль русского языка» была обоснована в книге академика В.В. Виноградова «Великий русский язык» (1945).

Таким образом. СССР постепенно возвратился к языковой политике царских времен. Однако это была политика и однотипная с политикой развитых индустриальных стран – Франции, Норвегии, Швеции и др.

Однако ценный опыт 20-30-х годов по обучению на материнских языках до сих пор привлекает к себе внимание, а концепция эта получила подтверждение в документах ЮНЕСКО 50-х годов, но не везде она может быть реализована.

Поиск по сайту: