АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ЭТИКА АРИСТОТЕЛЯ

Читайте также:
  1. АНТИЧНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ПОСЛЕ АРИСТОТЕЛЯ: ЭПИКУР, СТОИКИ, АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ МУСЕЙ
  2. В настоящее время в заповедном деле имеется три основных идеологии, которые можно назвать как 1) ресурсизм; 2) классическое заповедание; 3) экоцентризм (этика дикой природы).
  3. Вебер «Протестантская этика и дух капитализма»
  4. Взгляды Платона и Аристотеля
  5. Вопрос 6. Философия Аристотеля
  6. Вчення Аристотеля.
  7. Естествознание IV-III вв. до н. э. Учения Платона, Аристотеля, Теофраста
  8. Естетичні погляди і твори Аристотеля
  9. Журналистская этика.
  10. Классическая немецкая философия. Трансцендентальный идеализм, априоризм и агностицизм философии И. Канта. Этика Канта.
  11. Корпоративная культура и этика в организации
  12. Лекция «Этика деятельности организации»

Практические науки — этику и тесно связанную с ней политику — философ отличал от теоретических, созерцательных. Прак­тические науки — это науки о деятельности, о действовании («праксис»), связанном со свободным выбором, совершаемым от­ветственным за свои поступки человеком. Цель действования — деятельность самого действующего субъекта. Это «философия, касающаяся человека» (Никомахова этика X, 10, с.206).

Практические науки надо отличать от творческих наук, направ­ленных на производство («пойэсис»), имеющих своей целью объект, который должен быть создан. Поэтому Аристотель пони­мает практику по-своему, в гораздо более узком смысле, чем мы. Практика в нашем понимании как раз и включает, прежде всего, производственную деятельность людей. На понимании Аристотелем практики сказалось античное рабовладельческое мировоззре­ние с его презрением к физическому труду. Ведь когда Аристотель говорит о производстве (пойэсис), то он и тогда ограничивается исключительно искусством. К материальному производству он равнодушен.

Произвольное и непроизвольное. Поскольку практические пау­ки имеют дело с этико-политической деятельностью людей, а это сфера свободного выбора, то Аристотель внимательно рассматри­вает «произвольное» и «непроизвольное». Непроизвольно то, что совершается по насилию или незнанию, когда принцип насильст­венного действия лежит вне действующего лица. Произвольные действия — «те, принцип коих находится в самом действующем лице, и которые совершаются, когда все обстоятельства, касаю­щиеся какого-либо действия, известны действующему лицу» (III,2,с.41). Аристотель утверждает, что от человека зависит многое, если не все, ведь «в нашей власти быть нравственными или по­рочными людьми» (III, 7, с.47). Каково бы ни было насилие, смешно обвинять внешние условия, а не себя, совершая некоторые преступления, например убийство своих родителей.

Нравственность — приобретенное качество души. Мысль о том, что человек делает себя сам, Аристотель развивает в своем учении о нравственности как приобретенном качестве души. Согласно фи­лософу, «добродетель не дается нам от природы» (II,I, с.23), от природы нам дана лишь возможность приобрести ее. Аристотель определяет добродетель как «похвальные приобретенные свойства души» (I, 13).

Структура души и виды добродетели. Свою этику Аристотель основывает на психологии, на известном нам уже делении челове­ческой души на три части. Это деление философ повторяет и раз­вивает и в своей работе «Этика». Человеческая душа делится на неразумную и разумную части. Последняя часть души, в свою очередь, распадается на рассудок и собственно разум, иначе говоря, на разум практический и теоретический. Теоретический и практи­ческий разум характеризуется и в трактате «О душе». Там сказано, что «созерцательный», или «созерцающий ум» «не мыслит ничего относящегося к деятельности и не говорит о том, чего сле­дует избегать или добиваться» (III, 9, с.442), тогда как практи­ческий ум «от созерцающего ума отличается своей направленностью к цели» (III, 10, с. 422), это «ум, размышляющий о цели, то есть направленный на деятельность» (там же, с.442). Неразумная часть души разделена в «Этике» на растительную (питательную) и страстную, стремящуюся, аффективную. Что касается раститель­ной души, то там нет ни добродетелей, ни пороков. Страстная и разумная части имеют как свои добродетели, так и свои пороки. У разумной души имеются свои дианоэтические, или интеллекту­альные, добродетели и свои дианоэтические пороки. Дианоэтические добродетели — это мудрость, разумность, благоразумие, а пороки — противоположные им состояния духа.

(1 Аристотель. Этика. СПб., 1908, кн. X, гл. 10, с.206.)

Страстная часть души и практический разум берутся Аристоте­лем в единстве. Их добродетели — добродетели поведения, нрава, 'этические добродетели. Душа этически добродетельна в той мере, в какой практический разум овладевает аффектами. Как диано­этические, так и этические добродетели даны человеку не от при­роды, от природы дана лишь возможность их. Днаноэтические добродетели приобретаются путем обучения, а этические — путем воспитания. Поэтому «всякий,— сказано у Аристотеля, — в извест­ном отношении виновник собственного характера» (III, 7, с.49). Интересно, что философ рассматривает в этическом разрезе не только поведение человека, но и его интересы. Лишь тот человек полностью добродетелен, кто стремится к мудрости, т. е. философ. Стремление к высшим ценностям, надо полагать, считал Аристо­тель, возвышает душу и отвлекает ее от пороков, заставляя быть и этически добродетельной.

Этические добродетели определяются философом как «сере­дина двух пороков» (II, 9, с.36). Например, недостаток муже­ства — это трусость, избыток же мужества — тоже порок, ибо это безумная отважность. Но так как она встречается редко, то люди привыкли противопоставлять мужеству лишь трусость. Итак, эти­ческие добродетели — это мудрая середина между крайностями. Так, щедрость — середина между скупостью и мотовством.

Достижение добродетели и роль знания. В этом вопросе Ари­стотель справедливо оспаривает мнение Сократа о том, что якобы «никто, обладая знанием, не станет противодействовать добру» (VII, I, с.123). Этот тезис Сократа противоречит очевидности. Ведь одно дело иметь знание о добре и зле, а другое — уметь или хотеть этим знанием пользоваться.

Знание и действие не одно и то же, знание носит общий характер, действие же всегда частно. Знание того, что мужество — середина между двумя пороками, еще не дает умения находить эту середину в жизни. Добродетели — не качества разума, делает вывод философ в полемике с мнением Сократа, они всего лишь сопряжены с разумом. Главное в приобретении этических добродетелей характера не само знание, а воспитание, привычка. Этические добродетели достигаются путем воспитания хороших привычек. Со­вершая храбрые поступки, человек привыкает быть мужественным, привыкая же трусить — трусом. Дело воспитателей и государства прививать добродетели. Законодатели должны приучать граждан быть не только хорошими, но и храбрыми.

Большую роль играет здесь пример. Нравственный человек — мера для других людей. Психологически-этическая нравственность означает повиновение страстной части души практическому разуму. Добродетель — сама себе награда. Порочных людей одна часть души влечет в одну сторону, другая — в другую, в их душах постоянное возбуждение, их гнетет раскаяние. Нравственный человек всегда в гармонии с самим собой. Он не знает укоров совести.

Практичность. Собственная добродетель практической части разумной души — практичность и как ее оборотная сторона — рассудительность: практичность приказывает, а рассудительность критикует. Аристотель определяет практичность как «разумно приобретенное душевное свойство, осуществляющее людское благо» (VI, 5, с.112). Практичен тот, кто способен хорошо взвешивать обстоятельства и верно рассчитывать средства для достижения ведущих к благополучию целей. Для практичности необходим опыт. Для практичности необходима изобретательность в подыска­нии средств осуществления целей. Но изобретательность, предостерегает философ, похвальна лишь при хороших целях. В противном случае практический человек опасен для общества.

Практичные люди годны для управления домом и государством, а потому практичность тесно связана и с экономикой, и с политикой. Отсюда такие виды практичности, как экономическая, законодательная, политическая. Вместе с тем, Аристотель подчеркивает, что практичность как диапоэтическая добродетель рассудочной, практической, низшей части разумной души сама является низшим видом моральной позиции человека. Практичность погружена в дела людей, но человек — не лучшее, что есть в мире, поэтому «нелепо считать политику и практичность высшим» (VI, 7, с.113). Практическая деятельность «лишена покоя, стремится всегда к известной цели и желательна не ради ее самой» (X,7,с.198). Выше практичности с ее рассудительностью и изобретательностью Аристотель ставит мудрость как добродетель теоретической части разумной души.

Разумная часть разумной души и высшее блаженство. Эта часть души направлена на созерцание неизменных принципов бы­тия, т.е. метафизических сущностей. Добродетель разумной, теоре­тической части разумной души состоит в мудрости. Мудрость выше практичности. Предмет мудрости — необходимое и вечное (не то, что преходящий мир политика-практика). В «Этике» дается определение науки. Это «схватывание общего и того, что существует по необходимости» (VI, 6, с.112). Мудрость, наука, высшая дианоэтическая добродетель так же приобретаема, как и все другое. В этом плане Аристотель определяет науку как «приобретенную способность души к доказательствам» (VI, 3, с.110). Только муд­рость и наука способны принести высшее блаженство.

При этом Аристотель понимает мудрость и науку как чисто созерцательную деятельность, это апофеоз отрыва теории от практики, что характерно для развитых античных учений. «Этика» Аристотеля заканчивается восхвалением истинного блаженства чисто созерцательной, антипрактической жизни философа-мудреца. Он подобен в этом отношении богу, которого Аристотель превращает теперь в созерцающего философа, ведь «деятельность божества, будучи самою блаженною, — говорит Аристотель, — есть со­зерцательная деятельность». Поэтому, продолжает философ, «из людских деятельностей наиболее блаженна та, которая родственнее всего божественной». Итак, делает вывод Аристотель, «блаженство простирается так же далеко, как и созерцание; и чем в каком-либо существе более созерцания, тем в нем и более блаженства» (X, 8, с.21).

Связь этики и политики. Эта связь органическая. Ведь, как уже отмечалось, добродетель — продукт воспитания, что является делом государства и хорошего законодательства, ведь «законодатели должны привлекать к добродетели и побуждать граждан к прекрасному» (X, 10, с.203).


Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.)