И такое учреждение появилось. Было изобретено государство. 7 страница

"Г-ну Гроту следует далее указать,- прибавляет Маркс,- что хотя греки и выводили свои роды из мифологии, эти роды древнее, чем созданная ими самими мифология с ее богами и полубогами" [См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 330. Ред.]

Морган предпочитает ссылаться на Грота, так как он все же признанный и вполне заслуживающий доверия свидетель Грот рассказывает далее, что каждый афинский род носил имя, перешедшее к нему от его предполагаемого родоначальника, что до Солона во всех случаях, а после Солона при отсутствии завещания члены рода (gennetes) умершего наследовали его имущество и что в случае убийства преследование преступника перед судом было правом и обязанностью в первую очередь родственников, затем членов рода и, наконец, членов фратрии убитого

"Все, что известно нам о древнейших афинских законах основано на родовых и фратриальных делениях"

Происхождение родов от общих предков доставило "ученым филистерам" (Маркс) [Там же, с. 331. Ред.] головоломную работу. Так как они, разумеется, изображают этих предков чисто мифологическими существами, у них не остается никакой возможности объяснить себе возникновение рода из живущих рядом друг с другом отдельных, первоначально даже не родственных между собой, семей, и все-таки они должны это делать для того, чтобы хоть как-нибудь объяснить существование рода. Так они оказываются в заколдованном кругу из бессодержательных фраз, не идя дальше утверждения" родословная, конечно,- миф, но род существует в действительности, и в конце концов у Грота мы находим следующее (слова в скобках принадлежат Марксу):

"Об этой родословной мы слышим лишь изредка, потому что о ней публично упоминают только в известных, особо торжественных случаях. Но и менее значительные роды имели свои общие религиозные обряды" (как это странно, м-р Грот), "а также и общего родоначальника - сверхчеловека и общую родословную совершенно так же, как и более знаменитые роды" (как это странно, г-н Грот, для менее значительных родов) "схема и идеальная основа" (милостивый государь, не ideal a carnal, или на нашем языке - плотская!) "были одинаковы у всех родов" [Там же, с. 332. Ред.]

Ответ Моргана на этот вопрос Маркс резюмирует в следующих словах. "Система кровного родства, соответствующая роду в его первоначальной форме,- а у греков, как и у других смертных, была когда то такая форма,- обеспечивала знание родственных отношений всех членов родов друг к другу Они с детских лет на практике усваивали эти чрезвычайно важные для них сведения. С возникновением моногамной семьи это забылось. Родовое им создавало родословную, рядом с которой родословная отдельной семьи представлялась лишенной значения. Это родовое имя должно было теперь свидетельствовать о факте общего происхождения его носителей, но родословная рода уходила так далеко в глубь времен, что его члены не могли уже доказать действительно существовавшего между ними родства, кроме немногочисленных случаев, когда имелись более поздние общие предки. Самое имя было доказательством общего происхождения и доказательством бесспорным, не считая случаев усыновления. Напротив, фактическое отрицание всякого родства между членами рода, как это делают Грот [В рукописи Маркса вместо Грота назван древнегреческий ученый II в. н.э. Поллукс, на которого часто ссылается Грот. Ред.] и Нибур, превращающие род в продукт чистого вымысла и поэтического творчества, достойно только "идеальных", то есть чисто кабинетных книжных ученых. Так как связь поколений, особенно с возникновением моногамии, отодвигается в глубь времен и минувша действительность предстает в отражении фантастических образов мифологии, то благонамеренные филистеры приходили и продолжают приходить к выводу, что фантастическая родословная создала реальные роды" [См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 45, с. 332. Ред.].

Фратрия, как и у американцев, была расчленившимся на несколько дочерних родов и объединяющим их первоначальным родом, часто указывавшим еще на происхождение их всех от общего родоначальника. Так, по Гроту, "все сверстники члены фратрии Гекатея, признавали одного и того же бога своим родоначальником в шестнадцатом колене"

Все роды этой фратрии были поэтому в буквальном смысле братскими родами Фратрия встречается еще у Гомера в качестве военной единицы в известном месте, где Нестор советует Агамемнону построй людей по племенам и фратриям так, чтобы фратрия помогала фратрии, племя - племени [Гомер. Илиада, песнь вторая. Ред.] - Фратрия, кроме того, имела право и была обязана преследовать за убийство члена фратрии, следовательно, в более раннюю эпоху на ней лежала также обязанность кровной мести. У нее, далее, были общие святыни и празднества, да и саморазвитие всей греческой мифологии из традиционного древнеарийского культа природы по существу обусловлено было родами и фратриями и происходило внутри них. Далее, фратрия имела старейшину (phratriarchos) и, согласно де Куланжу, созывала общие собрания, принимала обязательные решения, обладала судебной и административной властью. Даже позднейшее государство, игнорировавшее род, оставило за фратрией некоторые общественные функции административного характера.

Несколько родственных фратрий составляют племя. В Аттике было четыре племени, в каждом из них - по три фратрии и в каждой фратрии - по тридцати родов. Такое точное определение состава групп предполагает сознательное и планомерное вмешательство в стихийно сложившийся порядок вещей. Как, когда и почему это произошло,- об этом умалчивает греческая история, воспоминани о которой у самих греков сохранились лишь начиная с героической эпохи.

Образование различных диалектов у греков, скученных на сравнительно небольшой территории, получило меньшее развитие, чем в обширных американских лесах, однако и здесь мы видим, что лишь племена с одинаковым основным наречием объединяются в более крупное целое, и даже в маленькой Аттике мы встречаем особый диалект, который впоследствии стал господствующим в качестве общего языка для всей греческой прозы.

В поэмах Гомера мы находим греческие племена в большинстве случаев уже объединенными в небольшие народности, внутри которых роды, фратрии и племена все же еще вполне сохраняли свою самостоятельность. Они жили уже в городах, укрепленных стенами, численность населения увеличивалась вместе с ростом стад, распространением земледелия и зачатков ремесла, вместе с тем росли имущественные различия, а с ними и аристократический элемент внутри древней, первобытной демократии. Отдельные мелкие народности вели непрерывные войны за обладание лучшими землями, а также, разумеется, и ради военной добычи, рабство военнопленных было уже признанным институтом.

Организация управления у этих племен и мелких народностей была следующей:

1. Постоянным органом власти был совет, bule, первоначально, по-видимому, состоявший из старейшин родов, позднее яче, когда число последних слишком возросло,- из избранной части этих старейшин, что давало возможность для развития и усиления аристократического элемента, так именно и изображает нам Дионисий совет героической эпохи, состоящим из знатных (kratistoi). В важных вопросах совет принимал окончательные решения; так, например, у Эсхила совет города Фивы принимает решающее при создавшемс положении по становление устроить Этеоклу почетные похороны, а труп Полиника выбросить на съедение собакам [Эсхил. Семеро против Фив. Ред.]. Впоследствии, когда было создано государство, этот совет превратился в сенат.

2. Народное собрание (agora). У ирокезов мы видели, что народ - мужчины и женщины - окружает собрание совета и, в установленном порядке участвуя в обсуждении, влияет, таким образом, на его решения. У гомеровских греков это "окружение" [Umstand], употребляя старонемецкое судебное выражение, развилось уже в настоящее народное собрание, как это имело место также у древних германцев. Оно созывалось советом для решения важных вопросов; каждый мужчина мог брать слово. Решение принималось поднятием рук (у Эсхила в "Просительницах") или восклицаниями. Собранию принадлежала верховная власть в последней инстанции, ибо, как говорит Шеман ("Греческие древности"), "когда идет речь о деле для выполнения которого требуется содействие народа Гомер не указывает нам никакого способа которым можно было бы принудить к этому народ против его воли"

Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена. Первобытная демократия находилась еще в полном расцвете, и из этого мы должны исходить при суждении о власти и положении как совета, так и басилея.

3. Военачальник (basileus). Маркс замечает по этому поводу "Европейские ученые, в большинстве своем прирожденные придворные лакеи, превращают басилея в монарха в современном смысле слова. Против этого протестует республиканец-янки Морган. Он говорит весьма иронически, но вполне справедливо о елейном Гладстоне и его книге "Юность мира": "Г-н Гладстон представляет нам греческих вождей героической эпохи в виде царей и князей, изображая их вдобавок джентльменами, но он сам должен признать что в общем обычай или закон первородства мы находим у них, по видимому, достаточно, но не слишком реэко выраженным" [См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 336. Ред.]

Надо полагать, что право первородства с такими оговорками и самому г-ну Гладстону представится достаточно, пусть это даже и не слишком резко выражено, лишенным всякого значения.

Мы видели уже, как обстояло дело с наследованием должностей старейшин у ирокезов и других индейцев. Все должности были выборными в большинстве случаев внутри рода и постольку были наследственными в пределах последнего. При замещении освобождавшихся должностей постепенно стали отдавать предпочтение ближайшему сородичу - брату или сыну сестры, если не было причин обойти его. Поэтому, если у греков при господстве отцовского права должность басилея обычно переходила к сыну или к одному из сыновей, то это лишь доказывает, что сыновья здесь могли рассчитывать на наследование в силу народного избрания, но отнюдь не говорит о признании законным наследования помимо такого избрания. В данном случае мы находим у ирокезов и греков лишь первый зародыш особых знатных семей внутри рода, а у греков к тому же еще и первый зародыш будущего наследственного предводительства, или монархии. Поэтому следует предположить, что у греков басилей должен был либо избираться народом, либо же утверждаться его признанными органами - советом или агорой, как это практиковалось по отношению к римскому "царю" (гех).

В "Илиаде" "владыка мужей" Агамемнон выступает не как верховный царь греков, а как верховный командующий союзным войском перед осажденным городом. И на это его положение указывает в известном месте Одиссей, когда среди греков возникли раздоры: нехорошо многоначалие, один должен быть командующим и т. д. (дальше идет популярный стих с упоминанием о скипетре, но он был добавлен позднее) [Гомер. Илиада, песнь вторая. Ред.]. "Одиссей не читает здесь лекции о форме правления, а требует повиновени главнокомандующему на войне. Для греков, которые под Троей представляли собой только войско, агора ведется достаточно демократично: Ахиллес, говор о подарках, то есть о дележе добычи, всегда называет это делом не Агамемнона или какого-нибудь другого басилея, но "сынов ахеян", то есть народа. Эпитеты. "Зевсом рожденный", "Зевсом вскормленный" ничего не доказывают, так как каждый род ведет свое происхождение от одного из богов, а род главы племени уже от "более знатного" бога, в данном случае - от Зевса. Даже лично несвободные, как, например, свинопас Эвмей и другие, являются "божественными" (dioi и theioi), и это в "Одиссее", следовательно, значительно позднее времени, описываемого в "Илиаде"; в той же "Одиссее" название "герой" дается еще герольду Мулию, так же как и слепому певцу Демодоку [В рукописи Маркса далее следует опущенная Энгельсом фраза "термин "койравос", который Одиссей применяет по отношению к Агамемнону, наряду с термином "басилей", также означает только "командующего войском на войне"". Ред.]. Короче, слово basileia, которое греческие писатели употребляют дл обозначения гомеровской так называемой царской власти (потому что главный отличительный признак ее - военное предводительство), при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания означает только военную демократию" (Маркс) [См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 337. Ред.].

У басилея, помимо военных, были еще жреческие и судейские полномочия; последние не были точно определены, первыми он обладал как верховный представитель племени или союза племен. О гражданских, административных полномочиях никогда нет и речи, но, по-видимому, басилей по должности состоял членом совета. Таким образом, этимологически совершенно правильно переводить слово "басилей" немецким словом "Konig", так как слово "Konig" (Kuning) происходит от Kuni, Kunne и означает "старейшина рода". Но современному значению слова "Konig" (король) древнегреческое "басилей" со вершенно не соответствует. Древнюю basileia Фукидид определенно называет patrike, то есть происходящей от родов, и говорит, что она обладала точно установленными, следовательно, ограниченными полномочиями. Аристотель также указывает, что basileia героической эпохи была предводительством над свободными, а басилей был военачальником, судьей и верховным жрецом; правительственной властью в позднейшем смысле он, следовательно, не обладал [Так же, как греческого басилея, в виде современного монарха изображали и ацтекского военачальника Морган впервые подвергает исторической критике первоначально основанные на превратном понимании и преувеличенные, а затем и прямо лживые сообщения испанцев и доказывает, что мексиканцы стояли на средней ступени варварства, но несколько опередили в своем развитии новомексиканских индейцев пуэбло, и что их строй, насколько можно заключить по искаженным сообщениям, отличался следующими чертами это был союз трех племен, подчинивший и превративший в своих данников несколько других племен, он управлялся союзным советом и союзным военачальником, которого испанцы превратили в "императора".].

Мы видим, таким образом, в греческом строе героической эпохи древнюю родовую организацию еще в полной силе, но, вместе с тем, уже и начало разрушения ее: отцовское право с наследованием имущества детьми, что благоприятствовало накоплению богатств в семье и делало семью силой, противостоящей роду; обратное влияние имущественных различий на организацию управления посредством образования первых зародышей наследственной знати и царской власти; рабство сначала одних только военнопленных, но уже открывающее перспективу порабощения собственных соплеменников и даже членов своего рода; начавшееся уже вырождение древней войны племени против племени в систематический разбой на суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ, превращение этой войны в регулярный промысел, одним словом, восхваление и почитание богатства как высшего блага и злоупотребление древними родовыми порядками с целью оправдания насильственного грабежа богатств. Недоставало еще только одного: учреждения, которое не только ограждало бы вновь приобретенные богатства отдельных лиц от коммунистических традиций родового строя, которое не только сделало бы прежде столь мало ценившуюся частную собственность священной и это освящение объявило бы высшей целью всякого человеческого общества, но и приложило бы печать всеобщего общественного признания к развивающимся одна за другой новым формам приобретения собственности, а значит и к непрерывно ускоряющемуся накоплению богатств; недоставало учреждения, которое увековечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и право имущего класса на эксплуатацию неимущего и господство первого над последним.

И такое учреждение появилось. Было изобретено государство.

Поиск по сайту: