Школа-колония «Бодрая жизнь»

Школа-колония «Бодрая жизнь» основана Станиславом Теофиловичем Шацким.

В мае 1911 года на 15-й разъезд Брянской железной дороги, на территорию нынешнего стадиона «Труд» (тогда в этом месте был лес) прибыла группа детей со своими руководителями, Станиславом Теофиловичем и Валентиной Николаевной Шацкими. Это были дети московской окраины, Марьиной Рощи, из семей рабочих, не имевших возможности создать для них нормальные условия жизни.

Она познакомилась с Шацким в Москве в созданном им обществе «Детский труд и отдых». Маргарита Кирилловна принимала самое активное участие в делах общества, оказывала ему финансовую поддержку. Зимой 1911 года она предложила Шацкому устроить на её земле постоянную колонию для летнего отдыха детей. Она обещала обеспечить это дело средствами на обустройство колонии, на постройку необходимых сооружений.

Дети прибыли почти в лес. К их приезду был построен барак. Большой, двухэтажный с хорошей террасой и двумя балконами на север и юг по всей длине второго этажа. Кроме того из остатков от постройки сколотили шалаш, туда поставили металлическую плиту. Это было первой кухней.

Самую трудную корчёвку произвели рабочие, но создать для себя нормальные условия жизни предстояло самим детям.

Вместе с Шацким для организации детской жизни прибыло несколько молодых людей, бывших его воспитанников в московских обществах. Среди них был студент Строгановского училища А. Гаврилов, будущий создатель изостудии в колонии. первая группа колонистов состояла из 25 детей постарше, потом приехали и остальные. всего в первое лето здесь было 47 мальчиков и девочек в возрасте от 7 до 16 лет.

Шацкий сразу предоставил детям возможность самим решать свои дела. все важные вопросы жизни решались на собраниях, которые проводились каждый день. На одном из первых собраний дети назвали свою колонию «Бодрая жизнь». Вместе со взрослыми колонисты решили, что основой их жизни должен быть труд. Однако, по мнению Шацкого, труд детей должен быть, в отличие от труда взрослых, прежде всего образовательным.

Работа началась сразу. Разделились по возрасту и интересам на группы и бригады, выбрали «заведующих» и «бригадиров». Появились рабочие бригады по благоустройству территории из мальчиков 14-16 лет, которые вместе с Шацким и другими педагогами выкорчёвывали пни, прокладывали дорожки, достраивали помещения и выполняли другие трудовые работы. Младшие дети вскапывали землю, закладывали огород, высаживали ягодники и яблоневый сад. Девочки были направлены на кухню, в пекарню, прачечную и общежития для обустройства домашнего хозяйства.

Педагоги стремились организовать жизнь детей так, чтобы через труд они учились самообслуживанию, получали навыки жизни в коллективе, приобретали разносторонний жизненный опыт из контактов с окружающим миром. На общественный труд отводилось по пять часов в день.

На следующий год в колонию прибыло 55 детей. К этому времени здесь появились коровы, лошадь, куры и гуси, за которыми ухаживали сами дети. В ближайшие годы число колонистов возросло до 100-150 человек.

Ребята издавали свой рукописный журнал «Наша жизнь», в котором обсуждали свои общественные и хозяйственные дела.

Наблюдая за жизнью детей, их интересами и способностями, Шацкий приходит к выводу, что необходимо создать условия и для их полноценного умственного развития, открыть школу — а значит, обеспечить постоянное пребывание колонистов в «Бодрой жизни». но для этого требовалось резко увеличить финансирование колонии, что пока не представлялось возможным. До 1918 года колония существовала главным образом за счёт средств общества «Детский труд и отдых» и М.К. Морозовой.

В работу колонии революция внесла коренные перемены. С 1918—1919 учебного года летняя колония преобразуется в постоянную, где на средства государства воспитываются дети-сироты. В это время начинают проводиться учебные занятия, а затем организуется школа для детей, живущих в колонии. педагоги под руководством Шацкого составили свои учебные программы, которые опирались на личное творчество ребёнка и на опыт «Бодрой жизни». Колония получает возможность развернуть широкую общественную деятельность в деревне среди крестьян.

В октябре 1918 года декретом ВЦИК РСФСР было утверждено «Положение о единой трудовой школе». В школе устанавливалось две ступени: первая от 8 до 13 лет, вторая от 14 до 17 лет. В колонии стала действовать девятилетняя школа. Возникли новые заботы: необходимо было приспособить помещения к зимним условиям. В первую очередь строятся общежития. Учебные занятия проводятся на «Морозовской даче».

Идеи декрета и общие направления реформы школы были близки Станиславу Теофиловичу. Он сразу включается в напряжённую работу. Теперь-то он наконец получил возможность применить разработанные им педагогические идеи к строительству новой школы.

В начале 1919 года Шацкий и его соратники — В.Н. Шацкая, А.А. и Е.Я. Фортунатовы, Н.В. Всесвятский — обратились в Наркомпрос с предложением о создании Опытной станции по народному образованию, представив её проект. 16 мая 1919 года «Положение о Первой Опытной станции Наркомпроса» было утверждено. Первая опытная станция по народному образованию создаётся в составе двух отделений: сельского — в Калужской области, на базе «Бодрой жизни», и городского — в Москве. Директором станции в целом был назначен сам Шацкий, а его жена стала заведующей школой «Бодрая жизнь».

Осенью 1919 года в состав деревенского отделения вошли 10 сельских школ первой ступени с центром в «Бодрой жизни» и два детских сада (в Угодском заводе и Пяткино). К началу 1920 года станция уже объединяла 15 школ, в том числе в Малоярославецком (Добринская, Белоусовская, Угодско-Заводская, Передольская и другие) и Боровском районе (Белкинская, Кривская, Кабицинская, Самсоновская). С начала 1920-х годов колония стала принимать на постоянное проживание и обучение не только московских детей, но и детей из окружающих деревень, особенно на вторую ступень обучения. Кроме того, на второй ступени (5-9 классы) учились «приходящие» из соседних деревень, которые жили у себя дома.

Цели Первой опытной станции в «Положении» определялись так: «Содействовать культурному строительству республики путем организации и постановки всевозможных опытов и исследований в области культурной работы всех ее видов». Поэтому в задачи Станции входила не только организация учебного и воспитательного процесса с детьми, но и проведение активной работы среди окружающего населения, участие педагогов во всех видах деятельности на деревне.

Педагоги станции под руководством Шацкого начали последовательно изучать жизнь крестьян во всех её аспектах. Они деятельно участвовали в просвещении народа, создавая опорные пункты по ликбезу. В эту работу широко вовлекались старшие колонисты. Они устраивали для крестьян концерты и спектакли, обучали сельских ребятишек выращивать цветы в палисадниках, вели борьбу за чистоту и гигиену в домах и на улицах.

Особую заботу Шацкий проявлял о подготовке сельских педагогов. С первых дней работы станции были организованы еженедельные курсы для учителей из школ, входящих в состав станции. Приезжали сюда и учителя из отдалённых селений. Шацкий обучал своих курсантов не только методикам преподавания, но и проведению исследования детской жизни, а также жизни сельского населения. Учитель Величковской школы А.И. Пронин вспоминал, что свою работу на курсах они начинали с самообслуживания: готовили для себя завтраки, обеды и ужины, а затем работали рубанком, лопатой и пилой. Надо было, как требовалось и от колонистов, сделать все вовремя и сдать дежурство в безукоризненном порядке. Уроки музыки, физкультуры, организации туризма или детского труда на огороде и скотном дворе — все это проводилось для учителей наряду с решением главной задачи — организации учебного процесса в школах.

Писатель П.С. Романов после посещения Станции, где он выступал перед курсантами и колонистами, написал рассказ «Огоньки», в котором прекрасно передана удивительная атмосфера, царившая по воскресным вечерам на «даче Морозовой».

Ядром коллектива Станции стала группа творчески настроенных учителей, которая приняла разработанную Шацким программу исследований и стремилась реализовать её в различных областях педагогической науки. Это были Теодор Теофилович Шацкий (брат Станислава), Е.А. Шацкая (жена Теодора), Е.А. Фортунатова и М.Н. и Л.Н. Скаткины (преподаватели).

Результатом работы Первой опытной станции в области теории и методики преподавания явились многочисленные методические разработки для учителей, учебные пособия и теоретические статьи по педагогике. В этот период Шацкий читает лекции в Москве, Калуге и на Угодском Заводе, в самой колонии для российских и иностранных педагогов.

Изменилась ли жизнь детей с открытием Опытной станции? Трудовые заботы колонистов остались прежними, но хозяйство расширилось, а труд стал включать в себя больше научных знаний. Преподаватель С.М. Зепалов, работавший в колонии агрономом, описывает в своих дневниках, как с начала 20-х годов он проводил для колонистов и учителей научно-популяризаторскую работу в области агрономии и естествознания. Ставилась задача возможного привлечения молодёжи в сторону изучения местного края. С таковой целью при школе-колонии с октября по июнь с тремя возрастными группами проводилась систематическая работа по вступлению в изучение полеводства, животноводства и распределению естественной растительности в бассейне реки Репинка на основе существующих местных условий.

Уборка сена в колонии «Бодрая жизнь» в 1925 году:

Фотография в более высоком качестве

В 1925 году было построено новое двухэтажное здание школы — деревянное строение с причудливой шатровой крышей. В нем разместились 5-9 классы, и условия учебного процесса существенно улучшились. В этом году в колонии обучалось 200 детей, из них 88 проживало в интернате, остальные были приходящими. Интересно проследить социальный состав колонистов. Все 30 учащихся первой ступени — из семей крестьян, а на второй ступени половину составляли крестьянские дети, остальные — из рабочих и служащих. Значительное место в жизни колонии занимало искусство. Шацкие старались привить детям любовь к музыке, литературе, театру, живописи. Вечера, посвященные слушанию классической музыки, сопровождались беседами о композиторах, о времени, в котором они жили. На этих вечерах Станислав Теофилович исполнял оперные арии, а Валентина Николаевна аккомпанировала и читала лекции. Шацкий руководил театром, где вместе с ребятами играли учителя. Ставились такие спектакли, как «Борис Годунов», «Ревизор» и другие. К примеру, в «Ревизоре» Станислав Теофилович играл городничего. У младших детей был кукольный театр. Колонисты регулярно выезжали со своими постановками в окрестные деревенские клубы.

Художник А.В. Гаврилов, воспитанник Шацкого ещё по обществу «Детский труд и отдых», после окончания Строгановского училища прибыл в колонию и организовал изостудию. Здесь ребята учились живописи, готовили декорации к спектаклям, занимались резьбой по дереву. Ребята очень любили студию, а своего педагога называли Гавгушей. Из этой студии вышло немало известных художников: В. Почиталов, Н. Анатольев, Ю. Скаткин, А. Лушин и другие.

С середины 1920-х годов в колонии работали талантливые педагоги Е.А. Кадомская, Н.П. Кузин, Д.Ф. Тамицкий, Е.А. Соколова и многие другие. Т.Т. Шацкий в физическом кружке научил ребят монтировать детекторные радиоприёмники, которыми они привели в восторг всю колонию, когда впервые услышали голос Москвы. Это «чудо» приходили послушать крестьяне из окрестных деревень, а жители Белоусова попросили ребят сделать такой приёмник и для них. Вскоре в колонии появилась «электричка» — так называли местную электростанцию. Внутреннюю проводку ребята прокладывали сами под руководством Теодора Теофиловича. На полях колонии загудел трактор, появились сеялка, косилка, жатка. Все эти машины обслуживали старшие колонисты.В эти годы колонию посещало много гостей.

Вот как описывает эти визиты колонист 1920-х годов Юрий Скаткин:

Это было настоящее нашествие любознательных педагогов, которые для себя неведомое детское царство открывали. Чуть ли не вся Европа побывала у нас в гостях. И Америка не отстала — две знаменитости заинтересовались идеями Шацкого: Дьюи и Вуди... Пришлось колонистам в срочном порядке гостеприимную комиссию создавать — гостей встречать, по колонии водить, обедом угощать, концертами развлекать...

Учителя ехали и со всех концов нашей страны, чтобы познакомиться с опытом организации учебного процесса и воспитательной работы. «Станция вела интереснейшую работу, — писала Н.К. Крупская, — тысячи учителей посещали её, посещали и все приезжие из-за границы педагоги, удивлялись успехам и организованности ребят».

К концу 1920-х годов Первая опытная станция накопила огромный опыт работы в деревне. Усилиями педагогического коллектива были созданы новые организационные формы работы с детьми. Но вскоре для Станции наступает трудный период. В обществе сгущалась атмосфера подозрительности и недоверия. Все дискуссии в педагогике были прекращены, прервались связи с зарубежными коллегами, и на смену пришли диктат и единоначалие. Противники Шацкого обвиняли его в том, что его программы «чудовищны», не отвечают задачам переходного периода от капитализма к социализму. Самого Шацкого обвинили в толстовстве, аполитичности, «интеллигентности» и, наконец, в правом уклоне. Чиновники из Наркомпроса и партийные руководители предъявляли ему претензии то за открытость перед Западом, то за увлечённость трудовым воспитанием.

Н.К. Крупская и нарком просвещения А.В. Луначарский пытались защитить программу Шацкого. Но в это время было принято решение о переводе Луначарского на дипломатическую работу, а Крупская уже постепенно утрачивала своё влияние.

9 мая 1932 года Первая Опытная станция была закрыта. Причиной закрытия объявлялась необходимость экономии средств. На базе Станции в Москве была создана Центральная педагогическая лаборатория (ЦПЛ), которая должна была заняться обобщением передового опыта школ и учителей страны. Шацкий был назначен руководителем ЦПЛ и по совместительству директором Московской консерватории, в которой он когда-то учился. Его жена тоже переезжает в Москву и занимается в ЦПЛ проблемами художественного воспитания детей. Отныне школа-колония «Бодрая жизнь» становится средним общеобразовательным учебным заведением с интернатом и методическим центром для школ Угодско-Заводского района. В этот период в коллектив вливаются новые опытные педагоги: руководитель изостудии Д.И. Архангельский, М.С. Мякотин, А.Г. Орлова, А.А. Зерова и другие. Директором школы был назначен С.Н. Ялтуновский. Сохраняя и развивая традиции Шацкого, педагоги работают над совершенствованием методик преподавания, трудового и эстетического воспитания.

1934 год потряс колонию и всю педагогическую общественность страны: в Москве внезапно скончался Станислав Теофилович. Грубое отстранение от любимого дела трагически отразилось на здоровье учителя, и сердце его не выдержало.

Школе присваивается имя её основателя, и она стала называться школой-колонией «Бодрая жизнь» имени С.Т. Шацкого. В память о великом русском педагоге в 1936 году на территории колонии установлен памятник Шацкому (скульптор — С.Д. Меркуров). В период фашистской оккупации бюст был сбит с постамента и втоптан в грязь. Лишь в 1949 году он был отреставрирован и установлен перед фасадом двухэтажного здания первой школы будущего города на улице Ленина.

В предвоенные годы школа по праву считалась одной из лучших в Московской области и РСФСР. С 1936 года директором школы-колонии стал М.С. Мякотин. В эти годы число колонистов составляло более 300 человек: треть из них живёт в интернате, остальные — приходящие из окрестных деревень. Среди колонистов немало сирот, были дети колхозников, дети из малообеспеченных семей рабочих и служащих. Но были и такие, чьи родители занимали посты дипломатов, военачальников и правительственных чиновников (в том числе племянник Серго Орджоникидзе — Давид). Из-за высокого уровня учебной подготовки учиться здесь считалось весьма престижным.

Некоторые из детей приходили в колонию сами, узнав о ней из газет. Например, Степан Капустин и Василий Протасов добрались сюда из Брянской области босиком, с кошёлкой за плечами, чтобы поступить в 8-й класс.

Вот как Степан Капустин, ныне полковник в отставке, описал свою жизнь в колонии: В 7:30 — подъём. Дежурный выводит всю колонию на физзарядку. До 8 часов — завтрак, а в 9 часов все за партами в школе. На большой перемене — второй лёгкий завтрак. Обед в 2 часа. После обеда прогулка на воздухе, работа в поле и на огороде. С 3-х до 6 часов открыта библиотека, работают кружки, проводятся общественные работы. С 6 до 9 часов — приготовление уроков. В 9 часов ужин, а после ужина — кружки, свободное время. Все спальни радиофицированы. По субботам в клубе кино, вечера самодеятельности. В 11:30 гаснет свет, колония отходит ко сну.

В 30-е годы колония территориально представляла собой целый посёлок. Около двухэтажного здания школы размещался десяток небольших одноэтажных построек: столовая, клуб, интернаты для девочек и мальчиков, небольшая больничка, электростанция, изостудия, баня, прачечная, домики дачного типа для учителей и служащих. Направо, за зеленой оградой, находился опытный плодово-ягодный участок, а рядом со школой — большой стадион. Позади зданий — парк, берёзовая роща, расчищенная учениками, а в овраге — речка Репинка и любимый колонистами «Милый ключик».

Примерно в двух километрах от главного посёлка, через Репинку и овраг, в Морозово, размещалась другая часть колонии. Здесь, в особняке с башней, были устроены еще в начале 1920-х годов кабинеты биологии, физики и химии, хорошо оборудованные лаборатории, библиотека, подаренная еще Маргаритой Кирилловной, педагогический кабинет.

В Морозово находилась школьная оранжерея, которой восхищались все: от директора до первоклассника. Там росли и необычные яркоцветущие растения, и огурцы, и помидоры, и розы, и пальмы... Хозяином её был агроном и педагог Доминик Доминикович Каупуж, пожилой латыш. В 1937 году его арестовали как врага народа и отправили в лагеря. Впоследствии он был реабилитирован, дальнейшая судьба его неизвестна. В Морозово размещались и школьные мастерские, слесарные и столярные. Здесь изготавливалась и полировалась мебель, выполнялись металлические изделия.

Между усадьбой Морозово и основной территорией школы размещалось подсобное хозяйство. Это третья часть колонии. Поля, луга, березовая роща и берег Протвы — всё принадлежало колонии. На полях рос клевер, овес и картофель, на огороде — лук, огурцы и клубника. На лугах паслись коровы, лошади, овцы... А в берёзовых рощах звенели птичьи голоса, соловьиные трели. Здесь и у «Милого ключика» назначали свидания влюблённые старшие колонисты.

Колонисты очень любили свой дом и навсегда сохранили в памяти своих дорогих учителей. Многие бывшие педагоги «Бодрой жизни» стали крупными учёными в этой области, членами Академии педагогических наук (АПН). Валентина Николаевна Шацкая стала профессором, академиком, директором Института художественного воспитания АПН. В этой должности она работала до конца жизни. В 60-70-е годы она бывала частым гостем обнинской школы № 1 им. Шацкого.

Трагический 41-й положил конец судьбе этого уникального учебного заведения, гордости наших мест. 15 октября, когда фашистские войска приближались к Малоярославцу, колония была эвакуирована с последним поездом в Челябинскую область. Вывезены были сироты и дети, которые не могли вернуться в свои семьи. Но большая часть детей вернулась к родителям. Выпускники школы-колонии прошлых лет и только что получившие аттестаты, а также многие учителя ушли на защиту Родины.

В Книге Памяти при Музее истории школы № 1 им. Шацкого собраны сведения о 52 колонистах, погибших на фронте. На фасаде школы установлена мемориальная доска в память о погибшем выпускнике «Бодрой жизни», Герое Советского Союза В.В. Мигунове. А к зданию школы примыкает улица, которая носит его имя.

Василий Васильевич Мигунов родился в 1918 году в деревне Кривское. В колонии он был приходящим, то есть не жил в интернате. В 1934 году, окончив 7 классов, Василий поступил в школу ФЗУ при Малоярославецком депо и выучился на слесаря. Через два года он переехал в Москву, работал на заводе, одновременно обучаясь в аэроклубе. Затем Одесская школа лётчиков. С первых дней войны он воевал в составе истребительного авиационного полка, выполняя самые сложные и ответственные задания. Ровно через четыре месяца после начала войны он был удостоен звания Героя Советского Союза.

В характеристике о награждении записано: «В. Мигунов совершил 244 боевых вылета, провёл в воздухе 264 часа 57 минут, участвовал в 24 воздушных операциях, в которых сбил 5 самолётов противника». Погиб старший лейтенант Мигунов 31 марта 1942 года при выполнении боевого задания на Калининском фронте.

Геннадий Александрович Мордовцев окончил обучение в «Бодрой жизни» в 1937 году и успешно поступил в Московский авиационный институт, а вскоре перевёлся в лётное училище. С первых дней войны Мордовцев становится летчиком-штурмовиком. Воевал на Северном Кавказе, под Ростовом и Сталинградом. По 3-4 раза за день он поднимал в небо свою эскадрилью, проявляя удивительную дерзость и находчивость. Он был награждён двумя орденами Красной Звезды, а за проявленный героизм под Сталинградом его представили к званию Героя Советского Союза.

29 сентября 1943 года был последний вылет летчика Мордовцева. Боевое задание выполнено, но самолёт Геннадия не вернулся. Лётчик был ранен и оказался в плену. Представление о присвоении почетного звания отклонено в связи с пленением, но подвиги продолжаются. Дважды неудачная попытка побега. Наконец, организация восстания более шестисот советских пленных в лагере Маутхаузен. Однополчанин Геннадия И.В. Битюков, оставшийся в живых, рассказал, как Мордовцев возглавил подготовку к восстанию и побегу пленных. В начале 1945 года многим удалось бежать, а Геннадия лагерная охрана сбросила живым в канализационный колодец.

История «Бодрой жизни» закончилась в октябре 1941 года. Оккупанты разграбили имущество колонии, сожгли мебель, библиотеку школы и личные библиотеки педагогов. Однако постройки тогда сохранились — они были разрушены уже при строительстве нового города. Две из них, начальная школа и общежитие девочек, целы и сегодня. На улице Шацкого сохранилось и несколько домиков для учителей.

Тридцатилетняя деятельность удивительного научно-педагогического учреждения, любимого «дома радости» для колонистов, слава о котором прогремела по всей стране, сыграла огромную роль в развитии народного образования.

В знак уважения к великому педагогу город бережно хранит его памятник. Именем Шацкого была названа улица, на которой установлен памятный знак с барельефом учителя, обозначающий место расположения колонии. Школа №1 получила право носить имя С.Т. Шацкого. Её педагоги широко используют опыт «Бодрой жизни» и хранят свидетельства её истории в Музее истории школы.

В 1933 году Наркомпрос РСФСР предложил ульяновскому педагогу и художнику Дмитрию Ивановичу Архангельскому работу в одной из школ России, где традиционно высоко было поставлено эстетическое воспитание. Дмитрий Иванович выбрал школу Шацкого. Художник видел, что трудиться здесь нужно было с полной отдачей сил. Это его устраивало. Дмитрий Иванович был подвижник. В работу он включился сразу, приехав в школу в последние дни августа 1934 года. С экскурсии в село Белкино начались выходы студийцев на этюды. Путь не близкий — пять километров. Колонисты осмотрели усадьбу, особняк, с увлечением рисовали.

Вскоре студийцы получили для работы большую комнату, отремонтировали её, оборудовали, украсили своими работами. Здесь школьники полюбили проводить свободное время — рисовали, знакомились с работами других ребят, беседовали с руководителем изостудии. А в выходные дни вместе с ним выходили на природу. Изостудия стала гордостью школы и была таковой на протяжении всех семи лет своего действия.

Через всю историю изостудии проходит яркая, притягательная личность Вани Довженко. В студии он занимался со дня её организации. Учеником шестого класса стал старостой изостудии и был им бесменно до окончания школы. Серьёзный, деятельный и вдумчивый Довженко-восьмиклассник стал редактором-издателем журнала «Наше творчество». Он занимается созданием декораций, реквизита и освещения для школьных спектаклей, в отсутствие художника проводит занятия изостудии.

Архангельский вводит в практику занятий краеведческие темы — окрестности школы давали богатый материал. Для некоторых студийцев увлечение историей стало «второй специальностью». Довженко и Евдокименков на конкурсах юных историков в МГУ занимают призовые места. Катя Арион увлекается иллюстрацией исторических работ.

В тематических рисунках дети отзывались на дела и заботы страны. Освоение Северного морского пути, гибель ледокольного парохода «Челюскин», выдающиеся перелёты через Северный полюс экипажей В.П. Чкалова и М.М. Громова, завершение подвига папанинцев — приковали внимание советских людей к проблеме Севера. Дети наиболее чутко реагировали на события, наиболее непосредственно их воспринимали. Увлекала ребят и оборонная тематика. Они рисуют эпизоды из жизни пограничников, войны в Испании, событий в Китае.

Художник выступал в школе с докладами по искусству. Эти выступления увлекали и ребят, и педагогов. В школу приезжали художники А.А. Пластов, В.В. Киселев, дочь Архангельского Г.Д. Невзорова, выпускники «Бодрой жизни» Ю.Н. Скаткин и Н.А. Анатольев. Нередко бывали ребята у Кончаловского в Буграх.

Уходили постепенно из школы студийцы старшего поколения: С. Кахана, Л. Панова, М. Ночевкин, Ж. Сардарян... В 1939 году, закончив десятый класс, ушли сильнейшие художники Иван Довженко и Борис Юдин.

Борис Юдин — отличник с первого года учёбы. На областных выставках детского рисунка неоднократно занимает первые места, получает премию ЦК ВЛКСМ. Архангельский характеризует его как художника-исследователя. В 1939—1941 годах Борис учится на физфаке МГУ. И продолжает заниматься живописью.

Мария Кахана в письме от 16 июня 1971 года даёт яркую характеристику своему однокласснику:

Боря Юдин — несомненно яркая индивидуальность. По внешности невысокий, коренастый, плотный (несколько даже упитанный), совершенно «седые», коротким ежиком волосы и чистейшего голубого неба глаза... О Боре даже немыслимо было думать в связи с каким-либо неблаговидным поступком или озорством. Все у него, действительно, было в превосходной степени по отношению к своим возможностям и в сравнении с другими ребятами... Мы, его товарищи, видели в нем предельную честность, абсолютную надежность, глубокую доброту, запрятанную под оболочку очень сильной (почти «злокачественной» что ли) застенчивости... В университете, где мы с ним позже учились, он сильно изменился в этом отношении к лучшему: стал общительнее и даже с девушками не стеснялся разговаривать. Интересно, что за два года после школы он резко вырос и стал из низкого — даже высокого роста, этакий русский богатырь хоть куда.

Вася Трофимов — младший из студийцев первого состава. Пластовский карандашный портрет Трофимова колонисты считали удачей художника. К столетию со дня рождения Шацкого в Обнинске была развернута выставка работ изостудии, и трофимовский «Портрет девочки» привлёк внимание посетителей. Оценивали эту работу очень высоко, считая портрет в числе самых лучших работ всей выставки.

Десятый класс выпуска 41-го года дал целое созвездие юных художников. Среди них Коля Евдокименков, Виля Девизов, Егор Орлов. Саша Селунский и Таня Осипова из деревни Трясь. Миша Богдан из Оболенского, Давид Орджоникидзе, племянник наркома Тяжмаша. Ещё двое местных — Ваня Махов и Сережа Зелихов, прирожденный декоратор, которому «ничего не стоило бы расписать стену в 20 метров» (по характеристике Ивана Довженко).

Первые шаги Коли Евдокименкова описаны Ваней Довженко в студийном журнале. Увлечённый искусствоведением автор, воспринимая методику учителя, сам оказался по отношению к Николаю в положении учителя. К 1939 году Евдокименков уже раскрывается как яркий юный художник. Он был ещё одной надеждой руководителя изостудии, был величиной не менее значимой, чем его признанные старшие товарищи.

Идёт смена поколений учеников. Со стороны вроде бы незаметен драматизм положения. Но Довженко и Юдин представляли собой такой удивительный тандем, что для Архангельского было счастьем ещё двухлетнее влияние их на дела студии (1939—1941 годы): письма (Ваня и Борис), частые приезды в колонию (Борис).

На год младше Евдокименкова Володя Жаринов и местные ребята Николай Калябин и Сергей Леонов, серьёзные и талантливые. Их высоко ценили в школе. Среди младших студийцев были ещё два замечательных парня — Вася Костерев и Андрей Кремащев.

Второго декабря 1939 года сгорело здание, в котором были и комната изостудии, и квартира Архангельских. Спасти удалось только симбирский архив и папки с детскими работами. Но студия по-прежнему входит в число ведущих в Московской области. Мастерство студийцев растёт, их работы приняты на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку по разделу «Новое в деревне». На Всесоюзную выставку детского творчества 1940 года были отобраны работы Евдокименкова, Жаринова, Костерева и Селунского.

В начале июня 1941 года Дмитрий Иванович выходит на пенсию и переезжает с семьей в поселок Овражки-Вялки (впоследствии Родники), невдалеке от Москвы. С началом войны Овражки-Вялки становятся Узлом Связи (выражение Девизова). Адресаты у Архангельского прибавляются: Трофимов, Евдокименков, Девизов, Дмитриева, Осипова, Кахана, Арион, Костерев. Но некоторые из них постепенно замолкают. Война.

Вероятно, первым из студийцев принял участие в боях и первым, 27 июня 1941 года погиб М.Н. Ночевкин. О гибели сына ещё не знали, когда 9 августа стало известно, что он награждён орденом Красной Звезды. В начале июля 1941 года Б.Ф. Юдин становится ополченцем, бойцом 8-й Краснопресненской дивизии. Часть, в которой служит И.Т. Довженко, перебрасывают с Украины на Брянское направление. Последняя весточка от него была 5 июля 1941 года. Юдин вместе с дивизией попадает в Вяземское окружение. С группой около 20 человек пробивается на восток. 20 октября они заночевали в доме Е.А. Леоновой, матери колониста. И ушли дальше на восток. Очевидно, Борис погиб в 1941 году.

С первых месяцев 1942 года воюют В.Л. Трофимов, Ж.С. Сардарян, А.И. Селунский. В январе 42-го погибает Егор Орлов. В.А. Девизов в марте по дороге в часть сумел навестить своего учителя. 26 июля он вышлет последнее письмо Архангельскому. С.А. Зелихов участвует в тяжелейших боях на Угре, он погиб в первой половине апреля. В начале августа Евдокименков на фронте. До самого конца 1943 года у художника с Васей и Николаем идёт активная переписка. 20 октября тяжело ранен и после года госпиталей списан из действующей армии Сардарян.

Евдокименков участвует в Сталинградской битве, миномётчик, старший сержант. 9 января 1943 года тяжело ранен. Через четыре дня под Великими Луками погибает Селунский. Трофимов награждён орденом Красной Звезды. Об этом он сообщает в последнем письме в Овражки (1943, 26 ноября). Евдокименков после полугода госпиталей заканчивает школу санинструкторов. Пишет художнику: «Скоро окончу свой курс наук — осталось шесть дней» (1943, 14 ноября). Он погиб 20 декабря того же года. В 1943 году (возможно, уже в 1942 году) погиб В.И. Костерев.Таня Осипова в самом конце войны напишет в Овражки-Вялки: «28 апреля 1945 года, Берлин. Мой милый Дедусик! Я кричу Ура, п.ч. уже в Берлине! В самом Берлине. Город сильно разрушен. Идут уличные бои...»

В судьбе Дмитрия Ивановича было две основных линии. Первая, это художественно-историческая летопись родного Симбирска. Вторая — изостудия школы-колонии имени Шацкого, стала крестом Архангельского, который он нёс до своей смерти. Более сорока лет. Эта тема жила в сердце его ежедневно, ежечасно. Но забыть причины страдания, отвернуться от тяжелейших воспоминаний, где каждый воспитанник был дорог и до безумия рано ушёл из жизни, он был не в состоянии.

Ученики уходили, а учитель продолжал бороться за сохранение памяти о них и о своём детище — изостудии. В 1964 году произошло совершенно неожиданное. 31 мая газета «Красная Звезда» опубликовала статью «Тайна найденных акварелей». Автор Л.Н. Афонин сообщал, что после окончания Великой Отечественной войны житель Западной Германии прислал ему пакет с акварелями и запиской: «Эти рисунки найдены мной на поле боя в бумажнике убитого русского солдата... Я считаю, что эти прекрасные эскизы должны находиться на родине художника». Одна акварель была подписана отчетливо: «Борис Юдин». Этюд соснового леса стал свидетельством гибели пулеметчика, старшего сержанта Ивана Довженко.

После выступления «Красной Звезды» Дмитрий Иванович обрёл новую жизнь, зримые и чувствуемые покой, уважение и любовь солидных ныне людей, его бывших учеников. Ежегодно 23 февраля, в день рождения художника, в его квартире было не протолкнуться от наплыва гостей. На его горизонте появлялись студийцы, потерянные, казалось бы, безвозвратно. В такие дни Архангельский бывал особенно счастлив.

После войны в Москве и Обнинске несколько раз проходили персональные выставки Архангельского. Он прожил очень долгую и достойную жизнь. Умер он на руках любимой внучки, не дожив одного месяца до девяносто пяти лет, в январе 1980 года.

В заключение немного о четырех студийцах, посвятивших свою жизнь искусству. Инвалид войны В.Н. Лахтин стал архитектором, некоторое время работал главным архитектором Челябинска. Архитектором стал и инвалид войны Ж.С. Сардарян. После выхода на пенсию он работал как художник, провёл три персональные выставки. Инвалид войны В.Н. Лебедев стал профессиональным художником, на его счету ряд персональных выставок. Как самодеятельный художник после окончания войны проявил себя М.Н. Богдан.

Поиск по сайту: