Укрепление веры

В начале семидесятых годов мы приступили к новому этапу нашего масштабного эксперимента – с участием многих учителей из разных регионов Грузии. Новое заключалось в том, что мы направляли весь педагогический процесс на воспитание личности каждого школьника через зарождение и развитие в нём мотивов нравственности и познания. У нас было своё определение подхода к личности: Ребёнок раскрывает свою личность в той мере, в какой мы направляем его к осознанию своей неповторимости, необходимости и своего предназначения в том едином целом, в котором он существует: это жизнь.

Личностью является не тот человек, кто ничего не делает и не хочет сделать со своим неотёсанным характером и скудным духовным миром, а тот, кто творит в себе характер как подарок людям, осознаёт свою исключительность среди людей, творит свой духовный мир.

Януш Корчак и Василий Александрович Сухомлинский, а также наш опыт помогли нам дать содержательную характеристику педагогическому общению. Мы пришли к выводу, что общение педагога, учителя с детьми, учениками должно быть:

естественным («каждый предстаёт такой, какой он есть»), непринуждённым, дружелюбным, поощряющим творчество и мысль («чтобы парили высокие мысли»), равноправным («как человек с человеком»), доброжелательным, «благоговеющим перед духовным богатством – мыслями», взаимопонимающим, сорадующимся, сострадающим, сопереживающим, чутким, деловым, умеющим сотрудничать, возвышающим, уважающим, утверждающим, устремляющим, ценящим, вдохновляющим, одухотворяющим...

В педагогическом общении не допускаются:

грубость,

оскорбление,

завышение тона над другим,

раздражение,

пустословие,

верховенство,

угроза,

ложь,

фальшь,

корысть,

насмешка,

издевательство...

Мы тогда уже пользовались понятиями: духовность, любовь, вера, радость, но их не афишировали. Официальная педагогика их не признавала (и не признаёт) в качестве своих категорий. Даже слово радость является чуждым для педагогической науки. Но при разработке нового поколения программ и учебников, а также педагогических процессов, мы эти понятия принимали за основу, как часть нашего педагогического мировоззрения. Это так же, как говорил Песталоцци: «Мысля любить и любя мыслить». Из этого мы сделали вариации: «Воспитывая любить и любя воспитывать», «Уча любить и любя учить».

В основу наших новых разработок заложили также принцип свободного выбора. Говорили о гуманности, о гуманном подходе. Особым качеством второго этапа эксперимента стала для нас личность учителя и воспитателя. Мы уже твёрдо знали, что учитель реформирует школу, но он может и деформировать её. Участникам эксперимента мы объясняли, какую они играют решающую роль в том, чтобы педагогический процесс был вдохновляющим, возвышающим. Тогда мы и сформулировали систему педагогических аксиом:

Любовь воспитывается любовью,

Доброта воспитывается добротой,

Честность воспитывается честностью,

Духовность воспитывается духовностью,

Нравственность воспитывается нравственностью...

Мы готовили и учили учителей, но учились и сами. Я упорно упражнял себя в общении с детьми разного школьного возраста, совершенствовал своё искусство ведения уроков.

Дети экспериментальных классов – их было несколько тысяч – всё больше и больше радовали нас: специальные опыты и общие наблюдения подтверждали воспитанность детей в духе благородства, развитые способности и глубокие познания.

Мы каждый год меняли программы – расширяли, дополняли, ибо этого требовали всё более возросшие способности и интересы детей. В своём свободном творчестве учителя фейерверком открывали новые способы и приёмы, что их воодушевляло.

Я любил бывать на уроках учителей – городских, сельских, и как пчела перелетает с одного цветка на другой и собирает нектар, так я собирал открытые ими новые приёмы и способы. Я научился сразу находить с незнакомыми мне детьми общий язык, и получалось так, как будто мы давным-давно знаем и дружим друг с другом. Это облегчало мне проводить показательные уроки для учителей и при этом самому обогащаться опытом. Я чувствовал, что обретаю какое-то внутреннее состояние духа, которое твердило мне: я свершаю своё предназначение, свою миссию. Я всё глубже познавал своё призвание, и, независимо от того, что возникало множество осложнений с властями и учёными, я был счастлив. Я свершал свою судьбу. Это чувство не покидает меня до сих пор и, надеюсь, не покинет уже никогда. Оно – источник моей веры. Я верил, и это помогало мне перенести многие удары: предательство друзей, нападки власти, критику в местной прессе, недобрые намёки со стороны партийных органов. Это только со второй половины восьмидесятых годов опасность постепенно спала и высшие партийные органы даже начали интересоваться нашим «буржуазным» опытом.

Но самым большим достижением этого периода было не то, что власть начала относиться к нам лояльно и даже с интересом, а то, что мы подтвердили для себя истинность мудрости Иоганна Генриха Песталоцци:

«В любви Ребёнок находит вдвое больше источник роста».

Поиск по сайту: