Рассмотрение в чистом виде и субординация категорий

Суть этого принципа, говоря словами Маркса, состоит в следующем: для мысленного воспроизведения предмета в его чистом виде надо оставить в стороне все отношения, не имеющие ничего общего с данным объектом анализа, надо отвлечься от всех тех обстоятельств, которые не вытекают из имманентных рассматриваемому предмету законов и которые скрывают внутреннюю игру механизма исследуемого процесса; затемняют и деформируют его истинный ход. Но такое рассмотрение всегда есть огрубление, омертвление, без чего познание невозможно, ибо «мы но можем представить, выразить, смерить, изобразить движение, не прервав непрерывного, не упростив, огрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, – и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия.

И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей»⁷. Природа теоретического познания такова, что оно не есть молниеносный, одновременный акт непосредственного, исчерпывающего, всестороннего отражения вещи, а есть сложный противоречивый временной процесс последовательного, постепенного отражения различных сторон вещи через ряд абстракций, законов, категорий и т.д. в совокупности, в итоге воспроизводящих данный предмет. Всестороннее познание предмета возможно через познание его отдельных сторон в чистом виде, через отдельные абстрактные определения, т.е. через односторонность, и иначе невозможно.

Незнание принципа рассмотрения в чистом виде было гносеологической причиной многочисленных заблуждений домарксистских экономистов. «Все политико-экономы, – писал К. Маркс, – делают ту ошибку, что рассматривают прибавочную стоимость не в чистом виде, не как таковую, а в особых формах прибыли и ренты».

Если предмет естьнекая система, некое образование и вне познающего субъекта существует как некое нераздельное, нерасчлененное целое, то его познание осуществляется путем его разделения, огрубления, членения. Если он в своем объективном бытии невозможен в разделении своих сторон (а сами эти стороны невозможны друг без друга), то его познание невозможно без членения, без разделения. Даже весьма отдаленное, поверхностное представление о предмете мы получаем таким же путем, не говоря уже о теоретическом познании, возможном лишь через ряд абстракций.

Так, атом есть единство электронной оболочки и ядра. Он невозможен без этих двух сторон. Однако его познание возможно только путем его разделения на эти стороны и изучение их порознь. Человеческий организм есть единство взаимосвязанных сторон, каждая сторона (орган) которого выполняет свои сложные, сугубо определенные физиологические функции, что возможно только в этом единстве и невозможно вне этого единства. Рука вне организма не есть рука. Но если организм объективно невозможен в разделении, в виде изолированных друг от друга частей или «кусков», то его познание невозможно без разделения, членения и т.д. Поэтому существуют десятки наук, имеющих вполне самостоятельное значение, каждая из которых изучает только свой особый предмет, изолируя ту или иную сторону этого единого живого организма и рассматривая ее в чистом виде, как самостоятельный объект (предмет) исследования.

Указав, что древнегреческой философии был присущ наивный, но по сути дела правильный, диалектический взгляд на мир, Энгельс отмечает, что этот взгляд, верный в целом, все же недостаточен для объяснения частностей, из которых складывается общая картина мира: «Чтобы познавать эти частности, мы вынуждены вырывать их из их естественной или исторической связи и исследовать каждую в отдельности по ее свойствам, по ее особым причинам и следствиям и т.д. В этом состоит прежде всего задача естествознания и исторического исследования»⁹.

Выполнение этого требования является важной предпосылкой открытия в чистом виде самой сущности предмета. Вычленение сущности всегда есть частный случай рассмотрения в чистом виде, но его основной аспект. Этот аспект определяется Марксом как необходимость рассматривать внутреннюю природу исследуемого процесса независимо от всех конкретных форм ее существования, от всего того, что затемняет ее познание. Выделение чистых абстракций составляет главную трудность теоретического исследования, и в то же время оно играет в нем решающую роль. В таких абстракциях с наибольшей ясностью выражена общая природа всех тех сложных и запутанных процессов, которые являются лишь ее проявлением и модификацией. Поэтому путь познания конкретного один – через чистые абстракции, абстрактные определения к их синтезу, к генетическому и синтетическому воспроизведению конкретного в мышлении. Следовательно, наше мышление является не только аналитическим, но и синтетическим, оно не только разделяет и открывает сущность, закон, всеобщую основу и т.д., но и синтезирует разделенные абстрактные определения в одно целое. Но сам этот синтез обусловлен опять-таки принципом рассмотрения в чистом виде и без него невозможен.

Для рассмотрения в чистом виде чрезвычайно важно, чтобы, во-первых, познание долго не задерживалось, а тем боле не останавливалось навсегда на знании отдельных сторон предмета, чтобы остановка мысли была временной и снималась восхождением; во-вторых, чтобы это знание не выдавалось за всестороннее знание, знание предмета в целом; в-третьих, чтобы всестороннее знание не выдавалось за знание одной отдельной стороны предмета и т.д., чтобы не обеднялось более полное знание, не принижалась его роль и значение путем его подмены тощей абстракцией. Нарушение этих условий является характерной особенностью всех разновидностей метафизики, как способа познания вообще.

Исследование категорий в чистом виде отнюдь не означает, что категории существуют изолированно друг от друга. Каждая категория есть ступенька, узловой пункт в познании лишь в связи с другими категориями и, напротив, вне этой связи она не является таковой. Категории, не находящиеся во взаимоотношениях друг с другом, не представляющие внутренне необходимой, взаимосвязанной диалектической системы, могут быть только мертвыми, раз навсегда данными, неподвижными абстракциями, ничего общего не имеющими с диалектическим процессом отражения.

Вообще никакая наука невозможна без системы понятий, категорий, без их взаимоотношений, взаимосвязи, взаимопереходов, каждое понятие неразрывно связано с другими, переходит в другие. Чрезвычайно необходимо подчеркивать всестороннюю, гибкость понятий, категорий, гибкость, доходящую до тождества противоположностей. Категории логики отражают живую связь только благодаря тому, что они гибки, вечно движутся, переходят друг в друга, переливаются одна в другую, составляя внутренне необходимую систему, где все они одновременно тождественны и различны. Такова их диалектическая природа.

Однако движение, развитие, взаимопереход не есть чисто логическое самодвижение, или самопознание понятий, как это утверждает Гегель, а есть отражение движения, развития объективного мира. Субъективная диалектика есть отражение объективной диалектики. Наше мышление и объективный мир, указывал Энгельс, подчинены одним и тем же законам и не могут противоречить друг другу в результатах, а должны согласовываться между собой. Отражение объективной диалектики мира в категориях означает, что последние сами подчинены законам диалектики. При этом, разумеется, марксизм не отрицает относительной самостоятельности понятий и категорий. Положение Маркса о том, что идеальное есть материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней, включает в себя, предполагает относительную самостоятельность понятий, поскольку под «преобразованием» понимается обобщенное, абстрагированное выражение действительности, в понятиях и категориях, а не непосредственное выражение в чувственных образах.

Вместе с тем принцип рассмотрения в чистом виде должен быть проведен с такой последовательностью и с таким пониманием, чтобы обеспечить восхождение от абстрактного к конкретному, создавая диалектическую систему субординированных, переходящих друг в друга категорий. Источником восхождения является противоречие. Переход от одной категории к другой есть разрешение противоречия, выражающее собою генетическое развитие новой категории, переход к новой категории, с удержанием в себе предыдущей в снятом виде. Строго говоря, субординация категорий возможна в движении, в действии, в их применении к познанию и невозможна вне этого. Категории, вступая в различные связи и отношения, должны меняться своими местами и ролями. В определенной связи та или иная категория выдвигается на первый план и для своего определения, выражения и исследования в чистом виде как бы подчиняет себе другие. Например, когда говорим: «материя есть объективная реальность, существующая вне нашего сознания и данная нам в ощущениях», то категория «материи» для своего определения, выражения подчиняет себе категории «сознание», «ощущение» и т.д. Но когда говорим; «истина есть верное, проверенное практикой, отражение объективной реальности» или «совпадение мысли с предметом», то категория «истина» для своего выражения и определения подчиняет себе «отражение», «практику», «объективную реальность», «мысль», «предмет» и т.д. Исследуемой категории для ее исследования подчиняются многие другие категории.

Восхождение от абстрактного к конкретному в любом научном исследовании есть процесс. Но поскольку это – временной процесс, то сразу, одновременно выводить генетически все категории восхождения невозможно. Это можно делать только постепенно, последовательно, руководствуясь диалектической природой познания – движением мысли от простого к сложному.

С другой стороны, процесс восхождения не следует понимать как некую заранее мертвую схему, по которой мысль должна осуществлять свое движение. Например, последовательность генетического выведения категорий нельзя понимать в том смысле, что сначала излагается одна категория изолированно от других, уже известных, а затем – другая, тоже изолированно и т.д. Рассмотрение категорий в чистом виде не есть абсолютная их изоляция друг от друга. Напротив, исследование одной категории в чистом виде возможно только с помощью других категорий. Иначе ее исследование станет просто невозможным. Нельзя исследовать неизвестное с помощью неизвестного.

Вместе с тем важно учесть и следующее обстоятельство: практически исследователь приступает к изложению результатов своего исследования после того, как оп закончил, завершил его. А что это значит? Это значит, что он, приступая к изложению исследования методом восхождения, уже имел в своем распоряжении, богатство логических средств, с помощью которых он излагает результаты, достигая своей цели. А цель – воспроизведение исследуемого предмета, как сложной диалектически расчлененной системы, взаимосвязанных, вытекающих одна из другой, категорий, связей и отношений. Этой цели должны быть подчинены и средства восхождения.

Самым сложным вопросом процесса восхождения является вопрос об этапах восхождения. Но его не решить без подчинения одних категорий другим. При этом подчинение одних категорий другим, рассмотрение их в разных связях и отношениях является логическим законом восхождения.

Роль, место, назначение категорий меняется по мере перехода от одного этапа восхождения к другому, по мере движения мысли от абстрактного к конкретному. В данном случае данные категории выступают как средство исследования других категорий, в другом – как предмет и цель исследования. И то и другое вытекает из необходимости восхождения и служит его задачам.

Сложность процесса восхождения состоит в том, чтобы верно установить логическую последовательность категорий этапов, ибо никакое генетическое выведение, развитие категорий невозможно, если нарушается принцип последовательности. А для этого категории с неизбежностью должны меняться ролями и местами: то, что в данной связи, на данном этапе восхождения выступает как средство, орудие познания, в другой связи, на другом этапе восхождения выступает как предмет и цель познания. Таким образом, весь путь восхождения состоит из взаимосвязи, взаимодействия и взаимопереходов категорий, которые в единстве, в итоге воспроизводят предмет как сложную диалектически расчлененную систему.

Далее, поскольку категории логики – предельно общие категории и применяются к любой области знания, то в каждой конкретной области исследования, точнее, в каждом конкретном исследовании они должны подчиняться предмету исследования, ибо этот предмет имеет свою отличную, специфическую, исходную абстракцию, свою специфику восхождения от абстрактного к конкретному и т.д. Иными словами, предмет исследования и специфика восхождения должны подчинить себе соответствующие категории для воспроизведения исследуемого предмета как диалектически расчлененного единого целого.

Как показал Маркс, экономические категории у Рикардо находятся не в соподчинении, не в диалектических переходах, не в развитии, а в координации, существуют рядом, друг возле друга, поскольку Рикардо хитроумно подводит все конкретные категории под всеобщий закон стоимости, или делает мучительные усилия, чтобы вывести неопровержимые эмпирические явления непосредственно, путем простой формальной абстракции, из этого закона. У него из стоимости не развивается прибавочная стоимость, из последней – прибыль, и т.д., а эти категории берутся в координации. Иными словами, поскольку Рикардо не развивает категории друг из друга, у него не может быть и речи о субординации. Метафизике, вообще говоря, чужда субординация категорий, ей присуща координация категорий, что и делает ее неспособной адекватно, верно отражать действительные глубокие отношения и связи.

У Маркса же, наоборот, категории находятся в отношении субординации, поскольку высшие категории генетически развиваются из низших. Высшая категория отрицает низшую диалектически, т.е. так, что низшая не отбрасывается полностью, а снимается, сберегается, сохраняется в высшей своим положительным содержанием. Например, прибавочная стоимость отрицает стоимость, но в то же время содержит ее в себе, поэтому прибавочная стоимость конкретна, а стоимость абстрактна; первая богаче, сложнее второй. Но прибавочная стоимость, в свою очередь, отрицается прибылью и в то же время сохраняется, сберегается в ней. Поэтому прибыль конкретна, прибавочная стоимость абстрактна и т.д. Восхождение от абстрактного к конкретному у Маркса, таким образом, есть диалектическое развитие категорий от низшего к высшему, от простого к сложному, есть развитие высших форм из низших, высших категорий из низших.

Следовательно, сам способ восхождения от абстрактного к конкретному включает в себя субординацию категорий, ибо высшие из них подчиняют себе низшие. На характерно то, что Маркс для достижения цели исследования предмета приводит в движение, действие и подчиняет ему множество категорий логики, такие, как качество и количество, тождество и различие, противоречие и противоположность, сущность и явление, содержание и форма, внутреннее и внешнее, возможность и действительность и т.д.

Он предмету, задачам, цели своего исследования подчиняет категории диалектики и в той связи, в какой обеспечивается восхождение от абстрактного к конкретному в исследовании капиталистической экономики как единого организма. Применение материалистической диалектики к законам и формам мышления дает ключ к верному пониманию их природы, к уяснению их роли, места, значения в процессе познания, является методологическим началом», «ариадниной нитью» постановки и решения еще не решенных вопросов, связанных с исследованием философских категорий вообще, вопроса об их субординации, в частности.

Понимание и сознательное применение принципа рассмотрения в чистом виде и субординации категорий в данной работе должно обеспечить имманентное движение познания по материалу, переход от одной категории к другой и воспроизведение предмета – марксистской философии – как диалектически расчлененного, генетически и синтетически развитого, единого целого.

Поиск по сайту: