История про Энни. Энни была маленькой девочкой, которая жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой.1

Энни была маленькой девочкой, которая жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой.1

Энни очень любила маму и папу. Папа работал в банке. Каждое утро он уходил на работу в половине девятого и возвращался домой в шесть вечера. Энни всегда первой слышала, как его машина останавливалась возле дома, а потом как его шаги приближались к двери. Она бежала ему навстречу. Черныш тоже бежал, стараясь опередить ее. Иногда они сталкивались друг с другом и запутывались в смешной клубок. И когда папа открывал дверь, казалось, что его встречает огромная меховая игрушка.

Мама Энни была медицинской сестрой. Она работала в больнице неполный день: она была дома вместе с Энни и отправлялась на работу, когда Энни была в школе.

Каждое утро она готовила для Энни завтрак, провожала ее в школу, а затем, в 3 часа дня, когда уроки заканчивались, приходила снова в школу, чтобы забрать ее домой.

Дома они много говорили между собой, пока мама хлопотала по хозяйству. Иногда они отправлялись на прогулку.

Когда Энни навещали подружки, они пили апельсиновый сок, ели гренки с арахисовым маслом и желе. Энни нравилось размазывать арахисовое масло и желе. Потом они играли в разные игры. Наряжались в красивые или смешные платья и костюмы, играли в прятки или в пятнашки с собакой.

Обычно подружки Энни уходили домой в половине шестого вечера, и тогда она с нетерпением ожидала прихода папы, чтобы рассказать ему обо всем, что произошло за день.

Энни любила ужинать вместе с мамой и папой, но в последнее время ей это стало нравиться все меньше и меньше. Казалось, что мама и папа просто никак не могли прийти к согласию ни по одному вопросу: если маме что-то нравилось, то папе — нет, а если что-то нравилось папе, то маме — совсем наоборот.

Еще совсем недавно им вместе было так хорошо, но теперь все чаще и чаще мама и папа почему-то спорили и ссорились или просто молча сидели за столом.1

Энни это совсем не нравилось. Она пробовала рассказывать им обо всем хорошем, что происходило с ней в школе, надеясь, что они станут ею гордиться и забудут о своих ссорах. Иногда она начинала беспокоиться, думая, что они ссорились и злились друг на друга из-за того, что она сделала что-то не так. Однажды, когда она не убрала за собой игрушки, оставив их на полу, папа, придя домой с работы, начал кричать на маму, ругая ее за беспорядок в доме. В ответ мама тоже стала на него кричать. Энни чувствовала себя прескверно.

Больше всего она ненавидела, когда мама с папой ругались из-за нее.1 Иногда мама считала, что Энни должна была сделать то-то и то-то, а папа считал, что — нет. Иногда папа жаловался, что мама ее испортила, а мама утверждала, что папа был слишком строг. Спор между ними всегда начинался одинаково: они разговаривали жесткими, тихими голосами, как будто не хотели, чтобы она их слышала, а затем их голоса становились все громче и громче и все злее и злее. Энни хотелось убежать наверх, спрятаться под кроватью и заткнуть уши, чтобы не слышать, что происходит внизу.

Иногда она слышала, как они спорили ночью.2 Сначала она старалась внушить себе, что это был телевизор, потому что просто не выносила, когда у них возникал спор. Когда девочка уже больше не могла все сваливать на телевизор, она начала крутиться, как червячок под одеялом, закрывала уши ладонями и старалась думать о чем-нибудь другом, чтобы не слышать голосов мамы и папы.

Голоса спорящих родителей звучали противно. Трудно было поверить, что это были голоса мамы и папы, которые так ее любили. Ей было грустно и одиноко лежать в своей комнате и слышать звук этих голосов, доносящийся до верхнего этажа и проникающий через дверь.

Когда она проснулась утром, ей показалось, что ничего не произошло. Мама подала ей завтрак в ее любимой тарелочке. Папа улыбнулся ей через край газеты и спросил: “Как себя чувствует моя дорогая дочурка?” Энни лелеяла надежду, что вся злоба и ругань ушли навсегда.

Несколько дней все шло более или менее нормально. А затем споры и раздоры возобновились. Энни терпеть этого не могла, но потом решила, что, должно быть, все мамы и папы таковы. В конце концов, откуда она могла знать — ведь у нее не было другой мамы и другого папы? Иногда она присматривалась к мамам и папам своих подружек, которые, казалось, были так счастливы вместе, и представляла себе, как они тоже ругаются в нижней комнате после наступления темноты.

В последнее время Энни стало казаться, что папа и мама стали ругаться чаще. Мама как будто стала более тихой и сосредоточенной, когда они оставались с ней вдвоем, а папы теперь часто не бывало дома. Он приходил с работы все позже и позже, а в иные дни Энни не видела его вовсе.

Порой, когда мама становилась особенно молчаливой и грустной, Энни спрашивала ее, не случилось ли чего-нибудь. Мама улыбалась и отвечала что-то вроде: “Нет, ничего, доченька. Я просто думаю свои думки”.

Иногда Энни тревожилась, думая, что, может быть, она сделала что-то не так, отчего мама стала грустить, а папа стал реже бывать дома. Но чаще всего она старалась об этом не думать, а думать о том, что, может быть, ей все это просто показалось и что скоро дела пойдут на лад.

Как-то раз, после обеда, мама сказала Энни: “Нам с папой нужно кое о чем поговорить с тобой”.1 Энни почувствовала, что какая-то противная дрожь поползла по всему ее телу. Она не знала, что это было, но чувствовала себя прескверно.

Мама с папой подсели к ней поближе. Мама заговорила первой.

“Доченька, — сказала она, — мы с папой видим, что наша совместная жизнь не приносит нам счастья, поэтому мы решили разойтись”.

“Это значит, что мы больше не будем состоять в браке, — добавил папа, — и будем жить отдельно, в разных домах”.

У Энни отвисла нижняя челюсть. Ей показалось, что все ее внутренности провалились куда-то. “Но-о... но-о... вы же не можете.., — едва пролепетала она. — Вы не можете развестись, ведь вы же мои мама и папа!” И она заплакала.

“Энни, деточка, — сказала мама, которая тоже была готова расплакаться. — Мы с папой пытались продолжать жить вместе, но от этого мы чувствовали себя еще более несчастливыми”.

“Но почему же? Почему вы не можете жить вместе, как раньше?”

“Дорогая моя, — заговорил папа, — когда мы с мамой встретились впервые задолго до того, как ты родилась, мы полюбили друг друга и поэтому поженились. Прошло много времени, и мы начали меняться. Каждому из нас стали нравиться или не нравиться разные вещи. Мы перестали уживаться друг с другом, делая друг друга несчастными. Мы больше не можем жить счастливо вместе, и поэтому нам лучше жить отдельно и развестись”.1 “Развод означает, — продолжал папа, — что мы больше не будем мужем и женой, но я останусь твоим папой, а мама останется твоей мамой, как прежде”.2

“Но если вы раньше любили друг друга, то почему же вы не можете полюбить друг друга снова?”

“Любовь — это такая вещь, которую трудно понять даже взрослым, — сказала мама. — Мы пытались продолжать любить друг друга, но из этого ничего не получилось”.

“А что же будет со мной, когда вы разведетесь?” — спросила Энни, хлюпая носом.3 Ей стало вдруг очень страшно: а что если они не станут жить с ней, захотят оставить ее?

“Ты останешься жить здесь с мамой, малышка, — сказал папа, — я же скоро переселюсь в другое место”.4

“Но как же я тогда смогу видеться с тобой?” — спросила Энни папу. Она просто не могла допустить мысли, что больше не услышит, как ее папа возвращается домой.

“Ты сможешь приходить ко мне, когда захочешь, — сказал папа. — Можешь приходить и оставаться у меня на выходные дни”.

“А почему ты не можешь остаться здесь?” — спросила Энни. Она не хотела просто навещать своего папу. Ей хотелось, чтобы остался жить вместе с ней.

“Я не могу здесь остаться, девочка моя, потому что я больше не буду здесь жить, — сказал ее папа. — Но ты можешь приходить ко мне. Мы с мамой условимся, когда ты сможешь регулярно меня навещать”.1

“Но я не хочу просто навещать”, — сказала Энни и заплакала снова. Ну почему папа не мог понять, что она хотела, чтобы он остался здесь и был с ней? Разве мог он ее любить, если захотел жить вдали от нее?2

Папа пожал плечами и бросил взгляд на маму. Мама обняла Энни и сказала: “Иди спать, деточка. Мы еще поговорим с тобой утром”.

Проснувшись на следующее утро, Энни вспомнила, что произошло что-то страшное. Ее тельце ныло и было тяжелым, как будто оно не хотело просыпаться, и было как-то муторно внутри.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить точно, что же все-таки случилось. Когда Энни все вспомнила, она бросилась вниз по лестнице, холодея от одной мысли, что папа мог уже уйти.

Он был еще там. Папа выглядел немного усталым и, как обычно, ел свой завтрак. В какой-то момент Энни подумала: может быть, на самом деле ничего не произошло? Но когда вошла мама с заплаканными глазами, она поняла, что это все-таки случилось.

“Папочка, не уходи. Пожалуйста!” — сказала Энни умоляющим голосом.

Папа поднял глаза — они были очень печальны. “Я должен, Энни”, — сказал он.

Может быть, подумала Энни, если бы она вела себя безупречно, ее родители поняли бы, какая у них была хорошая семья и не расстались бы. В тот день и на следующий день, и еще на следующий день она совершала только хорошие поступки. Было невероятно трудно делать сразу так много хорошего и все время вести себя очень и очень хорошо, но Энни думала, что если она будет и дальше так себя вести, ее родители останутся вместе. Но все было напрасно.1

В субботу ее папа переехал в новый дом. Энни было так грустно, что она не могла даже говорить. Она поднялась наверх в свою комнату и взяла куклу-папу. “Я сейчас тебя накажу, — сказала она. — Отцы должны заботиться о своих детях!” Потом она взяла куклу-маму: “Матери и отцы должны всегда жить вместе. Вы плохие, вы скверные. Да, да, да!”2

В тот день и вечер Энни чувствовала себя совсем больной. Болел живот, болела голова, болели глаза. Ей казалось, что вся она была одна сплошная ноющая рана.

“Мне, наверное, лучше сегодня полежать в постели”, — сказала она маме.

“Позвони, пожалуйста, папе и скажи ему, что я очень, очень больна. А если я больна, он просто обязан вернуться домой”.1 Мама поцеловала Энни и погладила ее по голове.

“Доченька, папа все еще любит тебя, но он не может вернуться сюда насовсем — ведь он живет уже в другом месте!”

“Все равно, позвони ему”, — настаивала Энни. Она была уверена, что если бы папа знал, как она тяжело больна, он бы вернулся назад.

Под вечер ее папа поднялся наверх. Он поцеловал ее и спросил: “Как дела, милая дочурка?”

Энни была очень сильно взволнована: “Я знала, что ты вернешься назад”.

“Я пришел не насовсем, Энни. Мы с мамой больше не живем вместе. Но я все равно люблю тебя, и навсегда останусь твоим папой. Мы все равно будем часто видеться”.

“Если бы ты меня любил, то не ушел бы из дома”, — сказала Энни.

“Я знаю, тебе трудно это понять, — сказал папа, — но я все-таки действительно люблю тебя и никогда не перестану любить. Ты всегда будешь моей дочкой, а я всегда буду твоим папой”. Он крепко обнял ее.

Но Энни закрыла глаза, притворившись, что ничего не видит и не слышит. Ей был не нужен папа, который жил где-то далеко от нее. Она хотела папу, который жил бы здесь, вместе с ней. Она услышала, как папа тихо спускался вниз по лестнице, и заплакала.

Иногда, думая о разводе, Энни терзалась мыслью, что она сделала что-то такое, что заставило ее папу уйти из дома.1 Она вспоминала случай, когда была непослушной, и это стало причиной ссор между родителями. О, как она хотела бы взять ту непослушность обратно и стать суперпослушной девочкой на все времена, чтобы ее родители больше никогда не ссорились из-за нее. Может быть, если бы они не ссорились так часто, они бы не развелись.

Энни боялась спросить об этом маму, потому что внутри ее что-то обрывалось от одной мысли, что если бы она была более послушной девочкой, этого бы не случилось. Но однажды, когда они были на прогулке, мама сказал ей: “Знаешь, Энни, когда родители разводятся, многие ребятишки думают, что в этом виноваты они, что если бы они были не такими, а получше, их родители не расстались бы никогда”.

“Правда?!” — воскликнула Энни. Она была очень удивлена, что многие дети думали то же самое.

“Я хочу, чтобы ты знала, моя деточка, — продолжала мама, — что ты совсем не виновата в том, что мы с папой разошлись. Ты прекрасная дочь, и всегда была такой. Мы оба тебя очень, очень любим и всегда будем любить. Наш развод — это наше сугубо личное дело, и ты здесь совершенно ни при чем”.

“Кто же в этом виноват, мама?” — спросила Энни. Она постоянно думала об этом. Порой она считала, что виноват был папа, потому что он оставил их и ушел из дома, а иногда она думала, что виновата мама: она сделала папу таким несчастным, что он был вынужден уйти из дома. Она только и думала об этой беде, хотя это было невыносимо. Когда она злилась на папу, потому что думала, что виноват был он, она переживала за маму, а потом переживала также и за папу, потому что как-никак он все-таки был один, и она любила его. Когда она злилась на маму, считая, что виновата была она, происходило то же самое. Она просто не знала, на чьей стороне была. Конечно, она предпочла бы не делать выбора между двумя сторонами. Ей казалось, что ее раскололи на две части, и ни одна из них не была счастлива.

“Никто не виноват, моя родная, — сказала мама. — Просто мы с папой оба изменились, и было бы неправильно продолжать жить вместе как муж и жена. Мы оба очень огорчены тем, что все так получилось. Это не игра в футбол, где ты должен подбадривать одну команду и освистывать другую. И дело не в том, что кто-то из нас сделал что-то некрасивое по отношению к другому — это не телевизионная передача, в которой есть хорошие и плохие ребята. Мы оба говорили нехорошие, злые вещи друг другу, когда были раздражены, но мы пытались помириться. Просто мы1 поняли, что не можем ужиться вместе, и нам будет лучше жить врозь”.1

“А как же я? — встрепенулась Энни. — Если я наговорю тебе нехороших и злых слов, ты от меня уйдешь?” Это ее очень беспокоило и мучило. Ведь если родители решили развестись, расстаться друг с другом, значит, они могут расстаться и со своими детьми?

“Мы никогда с тобой не расстанемся, Энни, — сказала мама. — К детям это совсем не относится. Я всегда буду твоей мамой, а папа навсегда останется твоим папой. И как бы мы ни злились друг на друга, и какие бы гадости не говорили друг другу, я все равно останусь твоей мамой, а ты — моей дочкой. Я всегда буду любить тебя, беспокоиться о тебе и никогда тебя не брошу. Я всегда буду здесь, с тобой, моя дорогая доченька”.2 И она крепко и от всего сердца поцеловала Энни.

В тот выходной была папина очередь встретиться с Энни. Раз в две недели она проводила выходные дни в новом папином доме, а в течение недели он звонил ей, чтобы поздороваться и спросить, как она поживает. Энни также знала номер его телефона и всегда могла позвонить ему.

Сначала ей было очень неприятно приходить к нему домой, где все казалось новым и чужим и было как-то странно и неправильно видеть папу здесь.

Но теперь она к этому уже привыкла.

Энни хорошо помнила, как она впервые переступила порог папиного нового дома. Это было действительно очень необычно. В течение нескольких дней она просто не могла дождаться своего первого визита к нему. Казалось, что внутри нее что-то кувыркалось и прыгало, когда она думала об этом. Она не могла усидеть на месте. В то утро она проснулась раньше обычного и буквально не отводила глаз от часов, пытаясь убедить стрелки двигаться быстрее, чтобы приблизить папин приход. И вот он пришел, наконец! Мама вручила ему небольшую сумку, которую Энни обычно брала с собой на выходные дни. Пришло время уходить.

Энни вдруг почему-то очень испугалась. А что, если ей не понравится у папы в его новом доме? А что, если папа изменился и стал не таким, как прежде? А что, если он не будет заботиться о ней? А потом она увидела маму, которая собиралась помахать ей рукой на прощание. А вдруг с мамой что-нибудь случится, пока она будет находиться у папы?! А что, если мамы не будет дома, когда она вернется? А вдруг мама будет чувствовать себя одинокой в ее отсутствие?

У Энни затряслась нижняя губа, глаза стало жечь, как это обычно бывает перед появлением слез. Она повернулась в сторону, где стояла мама.

“Не беспокойся, Энни, — сказала мама, обнимая ее за плечи. — Вот увидишь, все будет в порядке. Возможно, сначала папин новый дом покажется тебе немножко чужим, но он позаботится о том, чтобы тебе там было хорошо. А мне будет хорошо здесь. Когда ты вернешься домой завтра, я буду ждать тебя”.

И она крепко обняла Энни.

В первые ее посещения папы, он показался ей не таким, как раньше. Например, он все время покупал ей что-нибудь. Можно сказать, что стоило ей только посмотреть на что-нибудь, и он сразу же это покупал. Сначала это ее забавляло, а потом стало казаться несколько странным, ненормальным. А Энни больше всего на свете хотела чувствовать себя нормально. Папа теперь часто водил ее куда-нибудь — в зоопарк, в цирк, в парк, словом, почти во все места, где было шумно, много народу и где можно было чем-то заняться. Сначала это тоже казалось забавным, но скоро Энни стала надоедать вся эта суетня, разные катания и липкие леденцы. Когда Энни уставала, она становилась раздражительной. Ее папа тоже частенько становился таким же.

В один прекрасный день она сказала папе: “Может быть, сегодня мы побудем дома? Поиграем в шашки или я помогу тебе помыть машину?”

“Конечно, — ответил папа, который, казалось, был счастлив это слышать. — Это было бы просто великолепно!”

В папином новом доме у Энни была своя отдельная комната. Папа брал ее с собой в магазины, чтобы вместе выбрать, то что ей нравилось из вещей, и от этого ей казалось, что комната в самом деле принадлежала ей.1 “Как ты рассказала ребятам в школе о разводе?” — спросил ее как-то папа.2 Они вместе вытирали посуду, а он знал, что Энни всегда очень беспокоилась, думая о том, как она расскажет обо всем школьным друзьям.1

“Я просто сказала им то, что вы с мамой посоветовали, — сказала Энни. — Я сказала, что мои мама и папа разводятся и будут жить в разных домах. Рассказывать об этом было не так страшно, как я раньше думала. У некоторых ребят родители тоже в разводе”.

“Да, я знаю, — сказал папа. — Развод — довольно обычная вещь, и у многих тысяч детей родители разошлись”.2

“Это правда?” — удивилась Энни. Она не думала, что таких детей, как она, было так много.

“У моей подружки Бэтти родители развелись в прошлом году, — сказала она. — Бэтти рассказывала, что ее мама постоянно говорит гадости о ее папе и пытается заставить Бэтти говорить их тоже. А ей это противно”.3

“Да, это ужасно для детей, когда их родители так поступают”, — сказал папа.

“Она сказала, что каждый раз, когда она приходит в дом одного из родителей, другой потом часами выспрашивает ее о том, что они делали и о чем говорили. Она говорит, что от этого ей хочется просто взвыть и неделями не разговаривать ни с кем”.4

“Это действительно скверно, — сказал папа. — Родители иногда оказываются в очень сложном положении; они бывают настолько сердиты друг на друга и у них бывает так муторно на душе, что они не всегда поступают, как должно. Ты знаешь, как это бывает, когда ты чем-то огорчена или расстроена”.

“Да”, — ответила Энни. Она знала, что когда была чем-то расстроена, то порой действительно делала глупости.

“А вы с мамой когда-нибудь будете жить опять вместе?” — спросила Энни.1

“Нет, — сказал папа. — Мы навсегда останемся твоими родителями, но никогда уже не будем жить вместе и никогда не поженимся снова.”2

Теперь Энни это знала. Поначалу, сразу после того, как они расстались, она долго надеялась, что родители снова сойдутся. Папа и мама всегда говорили ей, что этого не будет, но она все равно продолжала лелеять надежду. Теперь она уже как-то привыкла к этому, и где-то внутри понимала, что жить вместе они уже никогда не будут.

После развода маме Энни пришлось взять дополнительные часы, чтобы немного подработать. Утром она провожала Энни до школы, а затем шла на работу. Она возвращалась не раньше пяти часов вечера, поэтому миссис Джонсон, которая жила на той же улице, забирала Энни из школы и присматривала за ней до возвращения матери. Дома, после школы, Энни скучала по маме, а она приходила с работы усталой, и времени для игр у нее было меньше, чем прежде.

Как-то раз, вскоре после того, как папа ушел, она вошла в комнату и увидела, что мама сидела и плакала. Энни перепугалась. Было страшно видеть плачущего взрослого человека. Взрослым вообще-то положено утешать вас, когда вы плачете, а не плакать самим.

“Не беспокойся, Энни, все нормально, — сказала мама. — Ты, наверно, испугалась, увидев, что я плачу. Даже взрослым людям приходится иногда поплакать, когда происходит что-то очень грустное. Но даже когда мне будет грустно, я все равно буду заботиться о тебе. А со временем уйдет и грусть”.

Первое время, когда мама стала работать дольше, Энни чувствовала себя очень несчастной. Казалось, что она едва видела ее вообще. Она скучала по папе, но и по маме тоже. Ей очень хотелось, чтобы все стало как прежде.

В школе она не могла сосредоточиться во время уроков. Она все думала и думала о другом. Когда она пыталась сосредоточить внимание на орфографии, буквы начинали прыгать и сбиваться в кучу по всей странице. В ту неделю она получила “3” за орфографию вместо обычной высшей оценки. Она чувствовала себя очень несчастной.

“Я стала такой бестолковой, — пожаловалась она маме. — Раньше в школе у меня все получалось, а теперь нет. Я чувствую себя такой тупицей”.1

“Радость моя, — сказала мама в ответ, обнимая ее от души. — Ты совсем не тупица, ты просто переживаешь и чувствуешь себя несчастной из-за того, что происходит дома. Когда люди действительно чем-то серьезно обеспокоены, им порой кажется, что их мозги помрачились, что они как бы в тумане. Они совершают глупые поступки, которых в нормальной обстановке никогда бы не допустили. У них не ладится работа, что-то постоянно валится из рук, они спотыкаются. Такое случается с большинством людей, но это не значит, что они балбесы и недотепы — просто они чем-то очень обеспокоены или удручены”.

“Правда?” — спросила Энни с чувством облегчения от мысли, что на самом деле она не какая-то пешка и особенно оттого, что такое происходит с очень и очень многими людьми, а не только с ней.

“Бедняжечка, — ласково сказала мама, снова обняв Энни. — Тебе действительно пришлось туго. Да и я не могла уделить тебе столько времени, сколько раньше, а когда я и находилась рядом с тобой, то, возможно, была немного раздражительной. Я стала больше уставать с этой дополнительной работой. Ты же знаешь, как это бывает, когда устаешь — все начинает действовать на нервы... Знаешь, что? — вдруг встрепенулась она от пришедшей ей в голову мысли. — А почему бы нам не выкраивать время каждый день специально для того, чтобы побыть вместе? Ну, скажем, по полчаса перед сном? Мы могли бы поиграть во что-нибудь, рассказать друг другу интересную историю или просто поболтать. Таким образом, как бы я ни была занята вечером, ты всегда будешь знать, что впереди у нас полчаса, которые мы проведем вместе”.

“Это просто здорово, — обрадовалась Энни. — В самом деле, это — очень хорошая идея”.1

Время шло, и Энни стала постепенно обретать душевное спокойствие. Было еще немало дней, когда ей очень хотелось бы видеть папу и маму снова вместе, но она уже начала привыкать к новой жизни.

Ее мама по-прежнему много работала, но у них всегда было время побыть вместе перед сном, и это было замечательно. Каждый второй выходной она проводила у папы, и теперь ей там нравилось. Иногда, погостив у него с пятницы до понедельника, она думала, что она стала видеться с ним даже чаще, чем до развода. Однажды мама привела ее в школу и сказала: “Сегодня тебя ждет особое угощение. По дороге с работы я прихвачу твой любимый шоколадный торт”.

“О, мамочка! Можно я приглашу Эмили поужинать с нами сегодня вечером?”

“Конечно, милая, — согласилась мама. — Я позвоню ее матери, и мы обо всем договоримся”.

Энни просто не могла дождаться прихода своей подружки Эмили, но когда она пришла, эта резвушка и непоседа выглядела очень печальной.

“Мои мама и папа разводятся”, — грустно сказала она, подойдя к Энни.

“Когда мои мама и папа разводились, — припомнила Энни, — это было просто ужасно”.

“Ведь это так страшно! Правда?” — допытывалась Эмили.

“Мне было так грустно, — ответила Энни, — я даже думала, что умру. Я и представить не могла, что мне когда-нибудь будет так грустно”.

“Ну, и что ты сделала?” — спросила Эмили.

“Да ничего, — ответила Энни. — Сначала было очень грустно и тяжело. Поговорила с мамой и с папой немного. Потом, через какое-то время я стала привыкать... Даже теперь мне иногда еще бывает грустно. Но я стараюсь об этом поменьше думать. Часто я чувствую себя даже счастливой. Знаешь, что-то хорошее в жизни все-таки происходит. Думаешь, что его больше никогда не будет, а оно приходит. Как после дурного сна: плохое как бы отступает, постепенно исчезает, и тебе снова становится лучше”.1

Лицо Эмили выразило сомнение: “Думаешь, и у меня будет также?”

Энни успокаивающе пожала руку своей подружки: “Будет! Вот увидишь!” — сказала она, потом взяла Эмили за руку и повела ее на кухню.

“Посмотри-ка! — сказала она. — Мама купила для нас с тобой торт”.

Торт был очень красиво разукрашен. Сверху и по бокам он был покрыт сахарной глазурью. В самой середине красовалась большая, сочная клубничка с шоколадными листьями. Она выделялась на фоне коричневой глазури и рдела на свету, как маленькое красное сердечко.

“Вот, — сказала Энни, доставая две тарелочки, — кусочек мне, и кусочек тебе”.

9.Дети — мачеха — отчим

Семьи с мачехой или отчимом неизбежно возникают на фоне душевной драмы и боли. Смерть или развод часто приводят к образованию новой семьи. Однако у таких семей есть своя специфика.

Создать семью с мачехой или отчимом — это не то, что создать семью новобрачных. В последнем случае мы имеем дело с двумя индивидуумами, которые, предположительно, объединены тем, что преследуют по крайней мере одну общую цель — создать счастливую, нормальную семью. Создание же семьи с мачехой или отчимом часто предполагает участие одного или нескольких детей, причем может случиться, что ни один из них не разделит вашего восторга или точки зрения в отношении новой семьи. В этот момент дети могут еще не вполне оправиться после душевной травмы, связанной с распадом первоначальной семьи. Кроме того, возможно они уже приспособились и привыкли к жизни в неполной семье с родителем-одиночкой. Новый член семьи может не понравиться. Вы можете им нравиться или не нравиться. Вы можете прийтись им по душе как человек, и вместе с тем дети могут спроецировать, перенести многие свои опасения, тревоги и свой гнев на вас, постороннего человека, который становится превосходным “козлом отпущения”.

В той же степени они могут нравиться или не нравиться вам. Вас могут возмущать их требования и непрошеные вторжения. Вы можете видеть в них препятствие интимности и взаимной поддержки, на которую вы рассчитывали в новом браке. В этом случае легко не заметить опасений, спрятанных за их враждебностью, не заметить боли и неуверенности, скрытых за их постоянными требованиями. Но и дети могут иметь столь же неполное представление о вас, как человеке.

В расхожих мифах нашего общества говорится, что вы должны войти в новую семью и сразу завязать узы любви, дружбы и верности. Многие, следуя этому мифу, потом горько разочаровываются, терзаются чувством собственной вины и приходят в ярость, когда обнаруживают, что это совсем не так.

Из многочисленных мифов и заблуждений в отношении семей с мачехой или отчимом, едва ли не самым распространенным является представление о мгновенной любви.

Существует мнение, что, став мачехой, например, вы должны немедленно полюбить своего пасынка или падчерицу и добиться, чтобы они полюбили вас. Но представьте себе на минуточку, что, настроенный на гаремный лад, ваш муж приводит к вам в дом, без вашего согласия, новую жену. Весьма сомнительно, что вы автоматически полюбите ее, хотя она прекрасно готовит, стирает и ваше белье, гладит его каждое утро и старается быть хорошей по отношению к вам. Многие падчерицы и пасынки увидят вас как раз в этой роли, в роли соперницы, похищающей у них любовь и внимание их отца.

Любовь вообще не приходит мгновенно. И уж, конечно, она не приходит мгновенно в семьях с родителем-одиночкой. Вначале, по крайней мере, ваш пасынок или падчерица, вероятнее всего, будут испытывать чувство боязливой настороженности и озлобленности по отношению к вам, видя в вас человека, подорвавшего их спокойствие и уверенность, похитившего у них отца, разбившего их мечту о воссоединении родителей, пытающегося занять место их настоящей матери и т.д. На ваши попытки сделать шаг навстречу они могут ответить явной или затаенной враждебностью. Вы можете почувствовать себя обиженной или отвергнутой, униженной и неспособной создать любящую, гармоничную семью ваших мечтаний. Вам может показаться, что дети разрушают отношения, которые вы создали с новым супругом.

В таких условиях мгновенная любовь невозможна. Вместо того, чтобы стремиться во что бы то ни стало сразу полюбить детей своего нового супруга, разумнее будет поставить перед собой ближайшие цели. Первая — познакомиться получше с детьми своего супруга. Постарайтесь дать им понять, что вы с пониманием относитесь к тому, что они чувствуют в этот период. Старайтесь быть справедливой, дружелюбно настроенной и готовой помочь им, не навязывая сразу себя в качестве любящей матери. Они знают, что любовь не возникает так сразу. Вместо того, чтобы сказать: “Я вас люблю” — когда этого еще нет, вы можете сказать: “Для того, чтобы полюбить, требуется время. Я хотела бы полюбить вас”.

Мы чувствуем себя неловко, когда дети нашего супруга отвечают враждебностью на наши самые дружелюбные шаги и усилия.

Должно быть, они злые, противные дети — говорим мы себе. Мы ведь не враги: зачем же тогда относиться к нам, как к врагу? Мы забываем, что их понятия отличаются от наших. В конце концов, у них есть веская причина видеть в нас врага — мы разрушаем их отношения с отцом, вторгаемся на их территорию и, может быть, даже командуем ими — и все это, не спрашивая их разрешения. Эту ситуацию выбрали мы, а не они. И хотя их выпады могут казаться обидными лично для вас, следует помнить, что любой человек на вашем месте встретил бы точно такое же отношение к себе.

Важно также не забывать о трудностях первого времени, нужно дать себе время, чтобы преодолеть их. В контексте семьи, где вы являетесь мачехой (или отчимом) слово “время” обычно означает “годы”. Некоторые специалисты считают, что для того, чтобы сформировалась стабильная семейная ячейка требуется от трех до семи лет. Обольщаться с самого начала большими надеждами и рассчитывать на быстрый успех значит обречь себя на неудачу.

Ошибочно также думать, что семья с отчимом или мачехой будет существовать и функционировать как биологическая семья. Для детей биологическая семья имеет долгую совместную историю. Любовь развивалась и возрастала на протяжении всей совместной жизни. Роли каждого из ее членов формировались и закреплялись за ними в течение многих лет.

Напротив, роли членов семьи с пришедшим в нее отчимом или мачехой меняются, иногда коренным образом. Единственный ребенок может быть вынужден теперь разделить свое гнездышко со сводными братьями или сестрами. Старшая девочка может обнаружить, что теперь ей придется уступить первенство двум более старшим сводным сестрам.

В тех случаях, когда у каждого из образовавших новую семью родителей есть свои дети, отношения последних со своим биологическим и сводным родителями будут, естественно, разными.

Дети одной стороны будут иметь тесные эмоциональные связи со своим биологическим родителем, а у детей другой стороны таких связей с этим родителем не будет.

Не думайте, что, входя в новую семью, вы будете одинаково любить собственных детей и детей своего нового супруга или супруги. Это не так! Вполне естественно, что связи, существующие со своими собственными детьми, глубже и прочнее тех, которые могут установиться с детьми вашего нового супруга или супруги. И здесь нет ничего зазорного или необычного, так как это справедливо также и в отношении вашей новой “второй половины”. Примите это как данность и признайте возможность, что со временем отношения с чужими детьми стабилизируются и станут более глубокими. А пока старайтесь относиться ко всем детям справедливо.

Не пытайтесь подменять естественного родителя детей. Не вступайте в соревнование по вопросу, какой родитель лучше, и не пытайтесь расколоть приверженность детей. Объясните падчерице, что вы не собираетесь посягать на отношения с ее родной матерью и что вы понимаете, что не можете ее заменить. Вы разные люди, и вы играете разные роли в жизни ребенка. Дети часто думают, что если они вас любят, значит, они изменяют своей родной матери. В таком случае полезно объяснить им, что их чувства вам понятны, и если они любят двух людей, это не означает, что они изменяют одному из них.

Предоставляйте детям время побыть наедине со своим кровным родителем — вашим супругом или супругой. Это время столь необходимо для вашего и для их благополучия. Старайтесь также найти время побыть наедине со своей “второй половиной”.

Супружеские отношения должны быть вашей главной заботой и всегда находиться в центре вашего внимания. Нельзя допускать, чтобы родительские проблемы грозили расколоть вас как супружескую пару. Старайтесь понять и поддержать точки зрения каждого из вас. Если вы хотите заручиться поддержкой своего супруга в ваших усилиях изменить поведение его ребенка, не начинайте с нападок на него: “Она — эгоистичная, испорченная и злая девчонка, и т.д.” Это только вызовет мгновенную реакцию отца, подталкивающую его встать на защиту своего ребенка. Если бы кто-нибудь стал нападать таким образом на вашего ребенка, ваша защитная реакция, вероятно, была бы аналогичной. Вместо этого заведите со своим супругом разговор о том, какими трудными и болезненными вам представляются взаимоотношения с его ребенком и спросите, не мог бы он в этом помочь.

Не спешите выступить в роли ментора, а уж если непременно хотите играть эту роль, приступайте к этому постепенно. Дисциплинирующие требования, исходящие от родного по крови родителя, подкрепляются многолетними отношениями. Обычно дети восстают, если незваный пришелец вдруг начинает устанавливать свои правила.

Многие мужчины, вступая в роль отчима, обнаруживают, что она имеет свои особые трудности. Иногда мужчины полагают, или так полагают их жены, что они должны стать новым оплотом дисциплины в семье. Но это бывает трудно осуществить, не имея достаточной подготовки и опыта в этом деле — т.е. не зная ребенка со дня его рождения и не установив с ним отношений, основанных на уважении и доверии.

Для того, чтобы приобрести эти знания, это доверие и уважение требуются годы, а без них вопрос поддержания дисциплины в семье становится весьма проблематичным.

Разные семьи находят свои особые способы, которые в их случае действуют наиболее эффективно. Во многих семьях наилучший результат достигается тогда, когда каждый из родителей следит за поведением своего собственного ребенка. Другие считают, что лучше, если один родитель следит за поведением детей обоих супругов. Нередко попытка отчима приструнить ребенка рассматривается как посягательство на отношения между этим ребенком и его родным отцом: “Только мой родной отец может указывать мне, что делать и что не делать”. Если отчим воздерживается от осторожничания и дисциплинирующих одергиваний вообще, ребенок истолковывает это как: “Ему на меня наплевать”, “Ему до меня нет дела!”

Для того, чтобы выработать свой стиль поведения в новой семье, требуется терпение, время и способность проявить гибкость в поисках наиболее эффективных методов.

Во всем, что вы предпринимаете действуйте не торопясь, осторожно и осмотрительно. Не слишком обольщайтесь своими надеждами на скорый успех.

Постарайтесь найти поддержку или получить совет, если ваша ноша окажется непосильной.

Поиск по сайту: