История про Энни. Энни была маленькой девочкой, которая жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой

Энни была маленькой девочкой, которая жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой. В этом доме жило еще одно существо — маленькая сестренка Энни, которую звали Синтия.1

В данный момент Энни желала, чтобы Синтия не жила в этом доме, чтобы ее вообще не было. Она желала, чтобы Синтия стала маленькой игрушечной собачонкой, на которую вот-вот кто-нибудь наступит, или жабой, настолько противной, что, увидев ее, люди визжали бы от омерзения и убегали бы от нее прочь, или куском льда, лежащим на тротуаре в жаркий-прежаркий день...

... У Энни уже иссякла вся фантазия. Казалось, не осталось ни одного гадкого существа или непотребного предмета, которые она не хотела бы сделать прототипом Синтии. Увидев сестру, она нахмурилась.

“Это нечестно, — сказала Синтия. — Сейчас моя очередь играть с Бобо”. Она потянулась к игрушечному зайчику и схватила его.

“Нет!” — грозно и твердо возразила Энни и отняла игрушку у Синтии.

“Да!” — закричала Синтия.

“Нет!” — завопила Энни.

“Да!”

“Нет!”

“Дети, — раздался голос их мамы, которая только что подошла к двери, закрыв уши руками. — “Почему вы учинили такой ужасный галдеж в этом доме? Люди, живущие за многие километры отсюда, буквально обрывают телефон и спрашивают, что стряслось? По всему городу кошки и собаки попрятались под кровати. Кто-то даже позвонил в местный телецентр и сказал, что началась третья мировая война. Что же такое могло произойти?”1

Энни слегка улыбнулась.

Синтия хихикнула.

“Я не могу себе представить, что же это могло быть”, — продолжала удивляться мама.

“Это все мы”, — сказала Энни.

“Мы дрались”, — пояснила Синтия.

“Из-за чего же была драка?” — спросила мама.

Синтия указала на Бобо. “Энни не дает мне поиграть с ним”.

“Она пыталась вырвать его у меня, а я еще с ним не наигралась”, — объяснила Энни.

“Энни — жадина! — сказала Синтия. — Я ее ненавижу”.

“Синтия — дура! — отомстила ей Энни. — Я ее ненавижу”.

“Похоже на то, что вы крепко злы друг на друга”, — сказала их мама.

“Еще бы, — сказала Синтия и скорчила рожицу Энни. — Свинюшка!”

“Ползучка противная!” — огрызнулась Энни и тоже скорчила рожицу в ответ.

“Я думаю, пора бы поостыть на минуточку, — сказала мама. — Пойдемте со мной в большую комнату и посидим там. Я расскажу вам кое-что интересное”.

Энни направилась вслед за мамой в большую комнату. Синтия вышагивала следом. Энни была уверена, что Синтия строит рожи за ее спиной.

Мама поудобнее уселась на кушетку между двумя девочками. “Давным-давно, — начала она, — жила-была маленькая девочка, которую звали Эндреа. Эндреа жила в коричневом кирпичном доме вместе с мамой, папой и большой черной собакой. В том же доме жила еще одна особа. Это была Селия, сестра Эндреа.1 Эндреа любила свой дом, но ей не нравилось жить вместе с Селией. Когда Эндреа играла в какую-нибудь игру, Селия приходила и мешала ей. Если Селии хотелось поиграть с какой-нибудь игрушкой Эндреа, она просто брала ее и все. Более того, иногда она ее даже ломала. Селия всегда хотела, чтобы все было так, как она хочет. Селия обзывала Эндреа всякими прозвищами и говорила ей гадости. Иногда Селия щипала или толкала Эндреа, или говорила ей гадкие вещи, и дело доходило до драки. Часто Эндреа доставалось за то, что сделала Селия. Это просто бесило Эндреа. Но хуже всего было то, что когда Эндреа просто хотела побыть вместе с мамой и папой, Селия всегда была тут как тут. А хуже всего было то, что Эндреа знала, что где-то в глубине души мама и папа действительно любили Селию больше, чем Эндреа. Ведь Селия никогда их так не раздражала, как Эндреа. Они были мягче и добрее к Селии, чем к Эндреа. И они уделяли Селии гораздо больше внимания, чем Эндреа. Родители смотрели сквозь пальцы на многие штучки Селии, которые они никогда не простили бы Эндреа. Когда Эндреа думала об этом, все начинало в ней кипеть. Это было несправедливо. Да, это было совершенно несправедливо!”1

Мама Энни остановилась на минутку. Энни и Синтия слушали ее с вниманием.

“Я бы хотела познакомиться с Эндреа, — сказала Энни. — У нас было бы о чем поговорить. Мы так с ней похожи!”

“Еще чего! — вскипела Синтия. — Нет, мы с ней похожи!”

Энни злобно взглянула на нее. “Но если она такая, как я, она не может быть такой как ты”.

“Она точно такая же, как я, — сказала Синтия. — Я испытываю то же, что и она, по отношению к своей сестре”.

“Это я испытываю то же, что и она, по отношению к своей сестре”, — сказала Энни.

Они уставились друг на друга в полном недоумении.

“Странно”, — сказала Энни.

“Я никогда не знала, что ты чувствуешь то же, что и я”, — сказала Синтия.

“И я никогда этого не знала”, — согласилась Энни.2

Они посмотрели друг на друга внимательней.

“Девочки, — обратилась к ним мама, — вы хотите дослушать рассказ до конца?”

“Конечно”, — сказала Энни.

Синтия кивнула головой.

“Однажды, — продолжала мама, — Эндреа играла со своей любимой игрушкой Доузи. Это был набитый опилками игрушечный щенок с длинными висячими ушами. Селия сидела в комнате и смотрела, как Эндреа играла.

“Послушай, — обратилась Селия к сестре. — Ты играешь с Доузи целую вечность. Я тоже хочу с ним поиграть. Теперь моя очередь”.

“Нет, я буду играть с Доузи”, — парировала Эндреа.

“Это не честно! — возмутилась Селия. — Я хочу играть с Доузи”.

“Ничего не выйдет!” — заупрямилась Эндреа.

“Выйдет!” — настаивала Селия и схватила Доузи.

“Отдай, шмакодявка”. И Эндреа выхватила игрушку.

“Я хочу с ним играть! — продолжала настаивать Селия. — Ты — большая подлая свинья!” И она расплакалась.

Вдруг в проеме двери появилась их мать. “Девочки! Девочки! — воскликнула она. — Что здесь происходит? Никогда в жизни я не слышала такого шума!”

Селия указала пальцем на Доузи: “Эндреа не дает мне поиграть с ним. Это нечестно!”

“Она пыталась выхватить его у меня, — пожаловалась Эндреа. — Я еще не наигралась с ним. Это несправедливо!”

“Ну, знаете, — сказала мама, — я вижу, вы просто обезумели от злости друг на друга. Выходит, что вам обеим захотелось поиграть с Доузи в одно и то же время, и в этом весь вопрос”.

Эндреа и Селия согласно кивнули головами.

“Но, — продолжала мама, — я уверена, что эту проблему вы можете разрешить.1 Подождите минуточку, я должна сходить в другую комнату и взять там кое-что”.

Девочки переглянулись. Что же такое мама собирается там взять?

Мама вернулась буквально через минуту.

“Вот, возьмите, — сказала она, протягивая девочкам большой блокнот и карандаш. — Я бы хотела, чтобы вы сели и записали здесь семь способов разрешения вашей проблемы. И это должны быть способы, приемлемые для вас обеих. Когда вы их запишете, позовите меня. Я буду в соседней комнате. С Доузи, — добавила она, прихватив с собой игрушечного щенка и направляясь к двери. — Безумно интересно посмотреть, с чем вы обе появитесь. Не сомневаюсь, что это будет что-то сногсшибательное!

Эндреа и Селия переглянулись.

“Я думаю, нам лучше это сделать!” — сказала Эндреа.

“Я тоже так думаю, — согласилась Селия. — Иначе никто из нас уже не поиграет с Доузи”.

И они начали думать.

“Я знаю, — сказала Эндреа, — мы установим правило, говорящее о том, что Доузи — моя игрушка, и никто другой не может к нему прикасаться!”

“Нет! — вспыхнула Селия. — Это несправедливо. Я никогда с этим не соглашусь, а мама сказала, что мы обе должны быть согласны!”

“Ладно, — уступила Эндреа, — Тогда мы это не будем записывать”.

“У меня есть идея, — сказала Селия. — Мы можем разрезать Доузи пополам, и каждая из нас получит по половинке”.

Эндреа сморщила нос, но все же записала это предложение под номером 1.

“У меня есть другая хорошая идея, — сказала Селия. — Мы можем попросить маму купить нам еще одного Доузи, и тогда у каждой из нас будет по такой игрушке!”

“Мне нравится это предложение, — сказала Энни, — но я не думаю, что мама сделает это”.

“Все равно, давай это запишем”, — сказала Селия.

Эндреа записала это предложение, поставив рядом с ним цифру 2. “Теперь нам осталось придумать еще пять”, — сказала она и, подумав немного, добавила: “У меня есть еще одна идея. Мы напустим на Доузи какое-нибудь вонючее заклятие, и тогда никто из нас не захочет с ним играть”.

“А нам и не надо прибегать к такому заклятию, — мудро решила Селия. — Достаточно окунуть его в унитаз!”

Эндреа покатилась со смеху.

“Сколько у нас теперь всего получилось?” — спросила Селия.

“Три, — ответила Эндреа. — Остается еще четыре”.

“Мы могли бы поиграть в другую игру и забыть о Доузи”, — сказала Эндреа.

“Ага, — быстро согласилась Селия. — Это будет номер 4”,

“Мы могли бы играть с Доузи поочередно, — сказала Селия. — А время можно установить по специальным часам, которые стоят у мамы на кухне. Те самые, которые так громко бьют”.

“Можно сыграть в орлянку, чтобы определить, кто будет играть первым, — посоветовала Эндреа. — Если монета упадет орлом вниз, я буду играть с Доузи первой, а если вниз решкой — то ты!”

“Получается номер 5, — сказала Селия. — Нам нужно еще два”.

“Я дала бы тебе поиграть с Доузи, если ты дашь мне поиграть с твоим новым набором красок”, — сказала Эндреа.

“Сколько у нас всего выходит?” — спросила Селия.

“Шесть, — ответила Эндреа. — Остался только один”. Она задумалась на минутку. “Я придумала, — сказала она, обрадованная новой идеей. — Мы можем притвориться тоже маленькими щенками, такими как Доузи, и тогда мы можем играть все вместе, втроем. Итак, получается семь!”

“Ура! — радостно воскликнула Селия. — Пойдем к маме и объявим!”

“Великолепно! — восхитилась мама, взглянув на список. — Теперь вам осталось только выбрать наилучший вариант, и ваша проблема будет разрешена!”

“Ловко!” — сказала Эндреа. Головы совсем еще недавно конфликтующих сторон сблизились.

Они пошептались несколько минут, а потом была поставлена финальная точка. “Мы выбрали!” — торжественно объявила Селия.1

“Да, — сказала Эндреа. — Мы выбрали номер 5. Это об игре по очереди”.

“И нам понадобятся твои особые часы, чтобы отсчитывать время”, — сказала Селия. Она очень любила играть с часами.

“Ну, конечно! — ответила мама. — Знаете, я в самом деле горжусь вами обеими.” И она крепко обняла своих дочек.

“Это был потрясный рассказ”, — сказала Энни.

“Как вы думаете, а не могли бы мы сделать то же самое?” — спросила Синтия. — Я имею в виду — составить список, включающий семь способов решения нашей проблемы”.

“Я абсолютно в этом уверена”, — сказала мама.

“Давай составим его прямо сейчас”, — загорелась Энни и, обращаясь к маме, добавила: “Дай нам, пожалуйста, пару листочков бумаги и карандаши”.

“Сию минуту”, — ответила мама и положила перед ними бумагу с карандашами.

“Но прежде чем вы откроете свой список, — предупредила она, — вам нужно решить, в чем, по вашему мнению, суть проблемы. Ваши точки зрения могут отличаться. Вы можете изложить свое мнение относительно сути проблемы по очереди. Когда одна из вас будет это делать, другая должна слушать ее внимательно, а затем повторить сказанное, чтобы была уверенность в том, что все услышано и понято правильно. Затем вы можете это записать, открыв список, который будет включать семь способов решения проблемы”.

“Решено!” — сказала Энни. Она взяла карандаш.

“Начнем?” Синтия подмигнула сестре, и они приступили к решению своей “глобальной” проблемы.

12.Дети алкоголиков

Алкоголизм — это настоящее бедствие, которое захлестнуло весь мир.

Несмотря на ошеломляющие цифры, свидетельствующие о его глобальном масштабе, один из парадоксов совместной жизни с алкоголиком заключается в том, что эта беда часто воспринимается членами семьи как обстоятельство, обособляющее их от общества, как постыдная тайна, хранимая “за семью печатями”. Осознание того, что огромное множество людей сталкивается с похожими проблемами и живет в аналогичных условиях, может служить большим облегчением для многих, особенно для детей, которые обычно очень не любят отличаться чем-нибудь от своих друзей и сверстников.

Алкоголизм одного члена семьи неизбежно затрагивает всю семью. Часто муж или жена алкоголика буквально выбивается из сил в отчаянной попытке побороть стрессы и напряженность, сопутствующие этой беде. Нередко они пытаются отрицать существование этой проблемы в их семье или скрыть ее от детей, чтобы уберечь их от тяжелых переживаний. Иногда они дают детям запутанные объяснения, что, мол, ничего не случилось, но в то же время не разрешают им рассказывать об этом. Они могут усиленно опекать детей или, наоборот, перестать заботиться о них. Часто они ищут в детях моральную поддержку, что приводит к слишком быстрому взрослению последних.

Об алкоголизме запрещается говорить вне семьи и даже в самой семье это обычно запретная тема. Таким образом, дети постоянно находятся в состоянии смятения, страха и беспомощности. Они знают, что дома непорядок, но им запрещают говорить об этом или стараются внушить, что это пустяки. Их лишают прочных отношений с родителем-алкоголиком; кроме того, иногда их отношения с родителем-неалкоголиком бывают также затруднены вследствие заговора молчания и подчеркнутой занятости этого родителя. Они могут чувствовать себя эмоционально изолированными внутри семьи. Помимо этого, поскольку им внушается необходимость проявлять осторожность в завязывании знакомств за пределами семьи (из-за “тайны”), они могут никогда не установить стабильных, доверительных контактов, которые так необходимы для их эмоционального роста.

Наряду с злоупотреблением спиртным, в семье нередко наблюдается словесное или физическое насилие. Это очень сильно действует на детей, которые боятся, что они сами или другие члены их семьи могут пострадать. Исследования свидетельствуют, что, по мнению детей, драка в доме — хуже чем распитие спиртного, которое ей сопутствует.

Как правило, дети алкоголиков находятся в плену бесчисленных сомнений и страхов. Они могут беспокоиться о здоровье родителя-алкоголика. Они могут постоянно чувствовать себя выбитыми из колеи непоследовательным и непредсказуемым поведением родителя-алкоголика. Они могут чувствовать злость и обиду из-за того, что не могут рассчитывать на большую поддержку со стороны родителя-неалкоголика. Дети чувствуют себя нелюбимыми и преданными, виновными в том, что их родитель стал алкоголиком.

Из-за стыда и особой секретности жизни их семьи они становятся как бы отрезанными от остального мира и поэтому не могут рассчитывать на помощь со стороны. Им кажется, что люди ненадежны и непредсказуемы. Часто они избегают высказывать свои чувства.

Низкая самооценка — обычное явление в таких случаях.

Многие дети становятся осторожными, строго контролирующими себя личностями. Они считают себя зрелыми и ответственными людьми.

Они не верят в непосредственность и постоянно проверяют свои и чужие реакции и поведение. Они пытаются как можно больше обособиться от своей семьи, и, по возможности, избегать с ней контактов. Они чувствуют себя бессильными и никудышными и бывают очень самокритичны. Они могут испытывать особую потребность в одобрении и подтверждении правильности своих действий и поступков.

Исследования отличают различные виды реакций на родителя-алкоголика. Шарон Вегшайдер указывает на четыре различные роли, в которых выступают дети алкоголиков:

“Герой” — ребенок, который взваливает на себя непосильную роль в семье, выполняя работы по дому и организационные задачи.

“Козел отпущения” — центр семейных неурядиц и конфликтов.

“Потерянный ребенок” — ребенок, который имеет очень слабое представление о человеке как личности и трудно находит свое место в семье.

“Баловень” — ребенок, любимец семьи, которого обычно балуют и чрезмерно опекают.

Клодия Блэк также описала несколько категорий, на которые, по ее мнению, можно подразделить детей алкоголиков. Ребенок-”правонарушитель” или “преступник” сходен с “козлом отпущения” Вегшайдера. “Ответственный” ребенок соответствует “герою”. Блэк также выделяет “регулировщика”, который защищается от окружающего хаоса тем, что просто не обращает на него никакого внимания. У такого ребенка есть какое-то сходство с “потерянным ребенком”. И, наконец, Блэк упоминает “умиротворителя”. Умиротворитель старается сгладить волнующие людей проблемы, сделать их счастливыми или, по крайней мере, не задиристыми и не сварливыми. Такой ребенок очень старается угодить людям и по своему характеру несколько напоминает “баловня”.

Все эти дети пытаются преодолеть трудности “за свой счет”, часто ценой эмоционального обнищания, проблематичных взаимоотношений и низкого чувства собственного достоинства.

Помимо упомянутых категорий, исследователи также выделяют группу “неуязвимых”. Этим детям удается преодолеть свои семейные проблемы, и впоследствии они становятся здоровыми, вполне благополучными людьми.

Исследования показывают, что детям, способным устанавливать хорошие и прочные отношения за пределами своего дома, перспектива алкоголизма угрожает в меньшей степени, чем тем, которым это не дано. Люди и учреждения, с которыми ребенок находится в позитивном контакте, могут стать для него жизненно важным источником поддержки.

Другой важный фактор — родители-неалкоголики. Хотя они могут думать, что они не в состоянии облегчить боль и страдания своих детей, их роль может оказаться чрезвычайно благотворной.

Один исследователь установил, что основная разница между теми детьми алкоголиков, которые, повзрослев, стали вполне благополучными людьми, и теми, которых к таковым причислить нельзя, состоит в том, что первые имели перед собой положительный пример того, как родитель-неалкоголик выполнял свои родительские обязанности.

Для супруги или супруга алкоголика приводимаая ниже “история про Энни”, возможно, будет воспринята болезненно и тяжело. Но очень важно не забывать, что ваше участие может сыграть огромную положительную роль в судьбе вашего ребенка.

Обращение за посторонней помощью — важнейший шаг для семьи алкоголика. Он связан с выходом за рамки семьи и кладет конец секретности ее трагедии. Это шаг на пути к более здоровой и счастливой жизни. Помощь может прийти из разных источников: от консультантов, педагогов, психологов, общественников, психиатров, семейных терапевтов, наркологов. Они не только могут помочь в борьбе с семейными трудностями, но и поработать с детьми — укрепить их чувство собственного достоинства, помочь им устанавливать и поддерживать здоровые отношения и более свободно выражать и исследовать свои чувства.

Поиск по сайту: