Проблемы функционирования ОВД в годы застоя

Несмотря на названные позитивные начинания, направленные на ук­репление милиции, общая тенденция ее развития, начиная с послевоенных лет, была неблагоприятной. В деятельности органов внутренних дел в рассматриваемый период четко проявились и негативные тенденции, которые были во многом обусловлены общими особенностями развития советского общества. Данный период (конец 1960-х - начало 1980-х гг.) известен в истории страны как годы застоя. Глубокие противоречия в развитии советского общества особенно обострились на рубеже 1960-70-х годов, когда, вопреки курсу XX съезда КПСС, направленному на обновление общественных структур, начался возврат к консервативным, просталинским позициям. Все негативные явления, характерные для развития общества в данный период в полной мере отразились и на развитии органов внутренних дел.

Во исполнение программных установок партии во второй половине 60-х - 70-е гг. продолжалось начатое еще в конце 1950-х гг. обновление законодательства и его кодификация. Этот процесс увенчался принятием в 1977 г. последней советской Конституции. Однако большинство законодательных актов, включая и Конституцию, было сформулировано абстрактно, недостаточно конкретно, не всегда предусматривались реальные санкции за их нарушения, что затрудняло исполнение законов, превращало их фактически в фикции, декларации, что, в свою очередь, обуславливало нарастание тенденций правового нигилизма в обществе. Все большее распространение получала практика регулирования различных сфер жизнедеятельности государства и общества совместными постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР, которые фактически являлись подзаконными актами. Тем самым ревизовалось положение действовавшей Конституции о том, что законом является лишь принятый в установленном порядке нормативный акт.

Рассматриваемый период характеризуется неуклонным ростом уголовной преступности. Так, с 1973 по 1983 г. общее число ежегодно совершаемых преступлений увеличилось почти вдвое, в том числе тяжких насильственных преступлений против личности - на 58%, разбоев и грабежей - в 2 раза, квартирных краж и взяточничества - в 3 раза. Количество преступлений в экономической сфере за этот пери­од возросло на 39%. Пик в росте преступности в тот период был достигнут в 1984 г., когда было зарегистрировано более 2 млн. преступлений. В последующие годы имел место некоторый спад преступности. При этом надо иметь в виду, что приводились дан­ные только о зарегистрированных преступлениях, без учета латентной (скрытой) преступности. При этом выборочные исследования показывали, что от общего числа корыстно-насильственных преступлений против здоровья и неприкосновенности личности регистрировалась только примерно половина, а экономических преступлений - не более 10%.

Намеченные же в 1970-е гг. программы борьбы с преступностью разрабатывались скоропалительно, без должной научной проработки, носили ведомственный характер, не обеспечивались ресурсами, не был продуман механизм их реализации. Преступность по-прежнему росла, в т.ч. и несовершеннолетних, что являлось одной из причин криминализации советского и нынешнего российского общества, поскольку именно в этот период накапливался «кадровый потенциал» преступности. Росла и рецидивная преступность, что являлось отражением тенденции к ее профессионализации. В 1985 г. каждый четвертый выявленный преступник был рецидивистом. Ими совершалась треть убийств, разбойных нападений и квартирных краж. Особенно быстрыми темпами стали расти хищения социалистической собственности. С 1971 по 1985 г. число только выявленных хищений государственного имущества в крупных и особо крупных размерах увеличилось в 5 раз, причем на 4% расхитителей приходилось 62% всей суммы похищенного. В экономических преступлениях все в большей мере стали участвовать руководящие работники, в т.ч. самого высокого ранга. За 1980-87 гг. число руководителей разного ранга, участвовавших в экономических преступлениях, увеличилось почти в 3 раза. Таким образом, можно сказать, что криминальная «приватизация» государственной или общенародной собственности началась уже тогда – в 1970-80-е гг.

Хищения и взяточничество стали одним из основных источников формирования первоначального капитала теневой экономики. В 1970-е и особенно в начале 80-х гг. приписки, очковтирательство, хищения, взятки стали массовым явлением. При этом на многие правонарушения закрывались глаза, наказывались лишь мелкие сошки, тогда как армия всевозможных дельцов черного рынка росла. Уже в этот период капиталы теневой экономики оценивались в 70-80 млрд. руб. – неимоверные суммы по тем временам.

С конца 1970-х - начала 80-х гг. преступность начала обретать новые черты. К этому времени в стране уже практически сформировалась организованная преступность, которая стала консолидироваться на межрегиональной и межотраслевой основе, она начала распространять свое влияние и на традиционные сферы деятельности для организованных преступных сообществ - проституцию, наркобизнес, азартные игры, само существование которых в нашей стране официально не признавалось. Огромные средства, сконцентрированные в руках преступной среды, активно использовались для подкупа должностных лиц. На этой основе происходило сращивание уголовного мира с представителями аппарата управления и, в частности, правоохранительных органов, которые за огромные взятки покрывали преступников, а нередко - дискредитировали или устраняли неугодных. Сложились паразитирующие преступные структуры, фундаментом которых стал финансовый потенциал теневой экономики, а крышей - коррумпированные элементы различных эшелонов власти и управления. Яркими примерами тому являлись вскрытые в 1980-е гг. скандальные дела московского магазина «Океан» или «Елисеевского» гастронома, дело Вышку, «узбекское» дело, дело первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС Медунова и пр.

Коррупция, нарушение принципов социальной справедливости вели к падению престижа госаппарата, в т.ч. и правоохранительных органов, к разочарованию населения, в особенности, молодежи в официально провозглашавшихся идеалах, что, в свою очередь, способствовало нарастанию социальной апатии, пьянства, наркомании, преступности.

На росте преступности сказывалась и растущая социальная дифференциация общества, разрушение традиционных норм морали, подмена традиционных ценностей идеологическими догмами, склонность к принуждению и насилию в решении различных вопросов государственной и общественной жизни. Жестокость, культивировавшаяся в период сталинизма, привела к смещению нравственных ориентиров в обществе, что в условиях низкой правовой культуры вызывало ответную жестокость. А огромное число запретов и ограничений, нередко бессмысленных, порождало атмосферу, где невозможно было прожить, не нарушая каких-либо предписаний, что способствовало распространению в обществе правового нигилизма.

Все более становилось очевидным, что поставленная в свое время (в 1961 г.) в третьей программе партии задача по полному искоренению преступности и ликвидации причин, ее порождающих - нереальна, а проще говоря, утопична. Однако наличие соци­альных причин преступности в социалистическом обществе по-прежнему отрицалось, а ее существование объяснялось, как пра­вило, слабой воспитательной работой и недостатками в работе правоох­ранительных органов. Так, в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 2 августа 1979 г. «Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушениями» в очередной раз заявлялось, что в стране будто бы сложились необходимые условия для реализации указаний партии об искоренении всяких нарушений правопорядка, ликвидации преступности, устранении причин ее порождающих. И вновь вся проблема сводилась к недостаткам воспитания и слабой работе милиции. Но такое объяснение было неполным и даже не­верным. И поскольку преступность росла, то чтобы скрыть несостоятельность данного идеологизированного подхода, реальные данные о ее уровне в стране засекретили. Партийные, государственные деятели и высокие милицейские начальники по-прежнему произносили общие слова о том, что преступность якобы сокращается, что лишь тормозило борьбу с этим злом.

Рассматривая собственно проблемы в деятельности ОВД, следует отметить, что в условиях кризиса административно-командной системы, отсутствия гласности, ослабления контроля за деятельностью партийно-государственного аппарата возросли бесконтрольность и безнаказанность чиновников. Авторитарный стиль руководства, администрирование, произвольное принятие решений и слепое их исполнение часто вело к вмешательству в работу правоохранительных органов со стороны чиновников различного ранга. Это явление получило название «телефонного права», используя которое немало преступников из числа местной номенклатуры уклонялось от уголовной ответственности, высшие же эшелоны власти вообще были недосягаемы для правосудия.

В то же время на практике отсутствовали юридические гарантии прав личности для простых граждан. Традиция пренебрежения правами граждан сложилась еще в сталинские 1930-50-е гг., когда жестокость рассматривалась как выражение непримиримости общества к преступности, а качество работы органов оценивалось по количеству арестов, проценту раскрываемости. В годы застоя широкое распространение во всех сферах жизни общества получили бюрократизм и формализм, что проявлялось в подмене живой работы, направленной на защиту всего общества и каждого гражданина от противоправных посягательств, составлением различного рода бумаг, проведением многочисленных совещаний, распространении приписок в отчетности и очковтирательства (создание видимости благополучия на бумаге). Не оставили в стороне эти негативные тенденции и систему МВД. Такой валовый подход, ориентация на количественные показатели, характерные для функционирования всего советского госаппарта, экономики в целом, сохранялся и в 1970-80-е гг., порождая в деятельности органов внутренних дел грубые следственные и судебные ошибки. Достаточно вспомнить лишь так называемое – «витебское дело», по которому были осуждены 14 невиновных, а 1 – расстрелян или «дело Чикатило» с аналогичными результатами, когда сотрудники, стремясь в кратчайшие сроки выполнить указание вышестоящего руководства о раскрытии тяжких серийных преступлений, привлекали к ответственности невиновных, просто выбивая признательные показания.

Подчинение следственных органов в начале 1970-х гг. начальникам горрайорганов, несших персональную ответственность за состояние борьбы с преступностью на территории, подведомственной органу, где главным показателем являлся процент раскрываемости, привело к тому, что руководство получило возможность осуществлять нажим на следователей в целях улучшения показателей раскрываемости, что привело к тому, что следователи оказались заинтересованными не в установлении объективной истины по делу, а в скорейшем завершении дела и передаче его в суд любой ценой. Следствием этого становились подлоги, фальсификации, недопустимые методы ведения следствия.

В деятельности органов внутренних дел, призванных стоять на страже закона, получил широкое распространение правовой нигилизм, сложившийся еще в сталинско-бериевские времена и вновь усилившийся в годы застоя. Он проявлялся в том, что у многих сотрудников укоренилось мнение, что они выше законов и могут действовать руководствуясь лишь соображениями целесообразности, не считаясь с законами. Следствием этого становились массовые нарушения законности в деятельности ОВД, ущемление законных прав и интересов граждан.

Подобное становилось возможным и благодаря недостаточной требовательности судов к качеству расследования. По сути, в советский период суды превратились в машину по штампованию обвинительных приговоров, вне зависимости от всех обстоятельств рассматриваемого дела. В связи с этим функция предварительного следствия сводилась лишь к вымогательству различными способами признания подследственными своей вины абсолютно в духе 1930-х гг., когда господствовала установка «признание - царица доказательств». В качестве практически единственной меры пресечения широко использовался арест, даже в случаях, когда он не вызывался необходимостью, при этом нередко нарушались установленные сроки следствия и соответственно сроки содержания под стражей до суда. Еще одним проявлением наследия сталинско-бериевской юстиции являлся отказ подследственному в праве пользоваться услугами адвоката на стадии предварительного следствия, что давало серьезную «фору» правоохранительным органам, ставило следствие в преимущественное положение.

В результате в деятельности правоохранительных органов широкое распространение получил обвинительный уклон, в результате чего борьба с преступностью зачастую велась незаконными средствами, когда вместо строгости проявлялась жестокость к одним и, вместе с тем - преступная снисходительность к другим, приобщенным к власти. Таким образом, правоохранительная система представляла собой жестокую, неповоротливую машину, ориентированную на репрессивную деятельность, а не на установление истины, доказательство вины, которая неумолимо перемалывала любого, попавшего в ее жернова.

Негативные явления накапливались в рассматриваемый период и в сфере работы с кадрами. Широкое распространение в органах внутренних дел в годы застоя получил протекционизм – назначение и перемещение сотрудников по служебной лестнице не вследствие высокого уровня профессионализма, личных заслуг, а по принципу личной преданности, родственным, дружеским, клановым связям и т.п. Ярким примером такого рода является личность самого министра внутренних дел Н.А. Щелокова, получившего свой пост благодаря личной дружбе с Л.И. Брежневым и пользовавшегося его покровительством и защитой, благодаря чему МВД фактически было выведено в этот период из-под контроля со стороны каких-либо надзорных и контролирующих органов. Благодаря этому стало возможным широкое распространение злоупотреблений сотрудниками ОВД своим служебным положением,нарушений служебной дисциплины и законности, морального разложения, коррумпированности.

Причем навести порядок в этом вопросе было нелегко, так как «рыба гнила с головы» - пример своим подчиненным в этом давало само руководство МВД в лице Щелокова и его первого заместителя Ю. Чурбанова, который также являлся ярким примером распространения протекционизма. Он сделал головокружительную карьеру, став в кратчайшие сроки полковником, а затем и генерал-полковником, первым заместителем министра, благодаря женитьбе на дочери Брежнева. Кроме того, Чурбанов, так же как и Щелоков, широко злоупотребляли своим служебным положением в корыстных целях, что проявилось, прежде всего, в присвоении государственных материальных ценностей (автомобилей, квартир, предметов роскоши, денежных средств) в особо крупных размерах.

С другой стороны для органов внутренних дел в рассматриваемый период были характерны низкая зарплата, достаточно слабое материально-техническое обеспечение, бесправие, полная зависимость рядовых сотрудников от вышестоящего руководства, что способствовало оттоку наиболее подготовленных, профессиональных кадров. Материальная необеспеченность вела к все большему притоку в ОВД женщин, особенно в следствие, поскольку мужчины - кормильцы своих семей не хотели работать за такую зарплату. К числу недостатков и проблем следует отнести также большую сменяемость кадров, частые, порой неоправданные переводы руководителей с одного поста на другой, стихийное пере­мещение сотрудников из одной службы в другую, из оперативных подразделений, с «земли», на «кабинетную» работу, более спокойные должности, в результате чего наиболее важ­ные, напряженные в оперативном отношении направления остава­лись недостаточно прикрытыми. Отдельные службы не в должной мере обеспечивались нужным количеством специалистов. Заметные диспропорции в качественном составе кадров милиции сложились в разных регионах страны. Нередко ситуация складывалась таким об­разом, что в районах с наиболее сложной оперативной обстановкой состояние кадров было хуже, чем в среднем по стране. Престиж и авторитет работников милиции в обществе падал.

Средства же, которыми пытались решить кадровые проблемы, оставались старыми. В постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 19 ноября 1968 г., от 29 мая 1970 г., приказах МВД СССР от 15 ноября 1973 г., от 26 августа 1974 г., от 10 июля 1975 г., ре­шениях коллегии МВД СССР от 30 января 1973 г. «О мерах улучшения работы с кадрами в свете решений требований XXIV съезда КПСС», от 19 апреля 1977 г. «О состоянии работы с кадрами за 1976 год и мерах по ее улучшению в 1977 г.» и других аналогичных актах по-прежнему содер­жались установки на партийно-комсомольские мобилизации, «выдвижен­чество» по направлениям трудовых коллективов и т.п. Вместе с тем, в то время ни разу и нигде не фигурировали данные о том, сколько из направленных таким путем на работу в ОВД оставалось на службе через год-два. Подобный подход к приему людей на службу в ОВД способствовал снижению уровня профессионализма сотрудников.

Карьера Н.А. Щелокова на посту министра закончилась бесславно. С уходом из жизни и с политической арены в ноябре 1982 г. Л.И. Брежнева закончился 16-летний период его пребывания во главе МВД СССР и очередной этап в истории советской системы ОВД. Когда к руководству партией и страной пришел Ю.В. Андропов, Н.А. Щелоков, в связи с выяв­ленными многочисленными фактами нарушения законности был снят с поста министра, лишен чинов и званий, исключен из партии. Собирались материалы для возбуждения в отношении него уголовного дела. Все это привело его к самоубийству. 3 декабря 1984 г. Н.А. Щелоков в возрасте 76 лет застрелился.

Вскоре после смещения Н. Щелокова с поста министра, началась чистка МВД от взяточников и разложившихся элементов. Новым министром внутренних дел СССР стал В.В. Федорчук (1982-1986), направленный на эту должность из КГБ СССР. В марте 1983 г. коллегия МВД СССР обратилась к личному составу с обращением, посвященным борьбе с коррупцией и разложением. Однако дело пошло по привычному пути массовых кампаний, когда стали увольнять тысячами без разбора. Наряду с теми, кого действительно нужно было выгонять, уволили и большое число ценных работников, профессионалов. Выход из положения вновь искали на проторенных пу­тях. На смену уволенным по партийно-комсомольскому призыву из народного хозяйства было направлено на работу в ОВД 100 тыс. чел. По направлению партии только в 1984-1985 гг. на службу в милицию и другие подразделения пришло более 55 тыс. ком­мунистов. Однако такая массовая замена кадров к радикальному решению вопроса улучшения работы органов внутренних дел не привела - машина оставалась та же, новые люди, попадая в прежние условия, вынуждены были приспосабливаться к существующим условиям (правилам игры). В то же время в процессе массовой чистки было значительно ослаблено профессиональное ядро. К середине 80-х гг. как на руководящих постах, так и в оперсоставе почти не осталось людей, проработавших в органах более трех лет, что в целом привело к резкому снижению уровня профессионализма ОВД. Урок данной чистки показал, что время массовых партийно-комсомольских мобилизаций прошло. Для работы в каждой системе нужны профессионалы высокого класса, которых нужно целенаправленно готовить и беречь. Дешевая милиция дорого обходится обществу.

В 1983 г. была ликвидирована и профилактическая служба. Ее ликвидация мотивировалась тем, что создание специальной профслужбы вольно или невольно сужало рамки этой работы, поскольку профилактика должна быть делом не одних участковых инспекторов, но всей милиции и ОВД в целом. Однако при этом оптимальные варианты организации руководства службой участковых инспекторов не были должным образом продуманы. После ликвидации профслужбы был период, когда в ОВД отсутствовали подразделения по организации работы участковых инспекторов милиции. Считалось, что в горрайорганах они подчиняются непосредственно начальнику, фактически же ими никто конкретно не руководил. В результате участковых стали постоянно отвлекать от работы на участке в состав дежурных нарядов и опергрупп, навязывали несвойственные функции, ухудшились условия их труда и быта, что повлекло текучесть кадров и ухудшение их качественного состава. Только в 1986 г. в горрайорганах они были сведены в отдельные подразделения, в управлениях (отделах) охраны общественного порядка УВД были созданы соответствующие подразделения, а в Главном управлении охраны общественного порядка МВД СССР было создано Управление по организации работы участковых инспекторов милиции.

В 1983 г. с целью улучшения политико-воспитательной работы, укрепления политико-морального состояния личного состава ре­шением Политбюро ЦК КПСС во всей системе МВД, как и в армии, вновь были воссозданы политорганы. Политорганы существовали во всех подразделениях сверху донизу - до отделении милиции. Руководило политорганами Политиче­ское управление МВД СССР. Политорганы призваны были следить за соблюдением законности в деятельности милиции; распространением передового опыта; наставничеством в мили­ции; работой ДНД, комсомольских оперотрядов; повышением общей культуры ми­лиционеров. В рамках кампании по борьбе за чистоту рядов 3 мая 1984 г. Указом Президиума Вер­ховного Совета СССР было утверждено «Положение о товарищеских судах рядового и начальствующего состава органов внутренних дел». Однако в работе этих подразделений быстро возобладал формализм, что в значительной степени дискредитиро­вало эти органы. Следует отметить, что, в общем и целом, реорганизация и переме­ны в системе МВД в начале 80-х годов не являлись следствием каких-то серьезных объективных причин. Значительную роль играл субъективный фактор.

Период пребывания во главе руководства партии Ю.В. Андропова характеризуется попытками укрепления дисциплины по всем линиям. Для укрепления дисциплины были предприняты невиданные ранее меры. Милиция в рабочее время проверяла документы в очередях в магазинах, соверша­лись рейды в бани, в зрительные залы - с целью установить тех, кто ушел с работы по своим делам. Предпринимались попытки покончить с наиболее во­пиющими проявлениями коррупции, процветавшей в условиях абсолют­ной безнаказанности и кумовства, особенно в восточных республиках. КГБ имел всю информацию о семейственности и коррупции в, по сути, феодаль­ных уделах местных «князьков», особенно во второй поло­вине 70-х годов, когда «теневая экономика» широко разрослась, смыкаясь с местной властью и милицией.

В этих условиях одним из важнейших направлений работы милиции была определена борь­ба с нетрудовыми доходами. Постановлением Верховного Совета СССР от 13 декабря 1984 г. к нетрудовым доходам были отнесены средства, до­бываемые азартными играми, гаданием, попрошайничеством, мелкой спекуляцией, частным извозом на автомашинах и т.п. Искоренение нетрудовых доходов определялось как первейшая обязанность не только правоохранительных органов, но и вообще всех государственных, общественных организаций и т.д. Наряду с борьбой с нетрудовыми доходами, важнейшими направлениями работы милиции в 1983-1985 гг. были также профилактика преступности, которая осуществлялась при опоре на самодеятельные общест­венные формирования, борьба с рецидивной преступностью, с тунеядством и бродяжничеством, против пьянства и алкоголизма (постановление ЦК КПСС от 16 мая 1985 г.).

Контрольные вопросы

1. Как можно охарактеризовать тенденции развития уголовной преступности в СССР в 1960-80-е гг.?

2. Чем вызвано засекречивание данных об уголовной преступности в СССР в 1970-е гг.?

3. Что такое «телефонное право»?

4. В чем проявлялся формализм и бюрократизм в деятельности ОВД в годы застоя?

5. Какие последствия имела ориентация ОВД в своей деятельности на количественные показатели (процент раскрываемости)?

6. Какие негативные последствия имело включение предварительного следствия в структуру ОВД?

7. Что такое правовой нигилизм? В чем он проявлялся в деятельности ОВД?

8. Что такое обвинительный уклон?

9. Что такое протекционизм? В чем он проявлялся в деятельности ОВД?

10. Почему в 1970-е гг. стало возможным широкое распространение злоупотреблений сотрудниками ОВД своим служебным положением, нарушений служебной дисциплины и законности, морального разложения, коррумпированности?

11. Кто такой Ю. Чурбанов? Чем он известен?

12. Какова судьба министра внутренних дел СССР Н. Щелокова?

Поиск по сайту: