Юридическая психология. АТРИБУЦИЯ СТЕПЕНИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ВИНЫ ПРЕСТУПНИКА И ЕГО ЖЕРТВЫ
Автор: О. А. ГУЛЕВИЧ
© 2006 г. О. А. Гулевич
Кандидат психологических наук, доцент Института психологии им. Л. С. Выготского РГГУ, Москва
Рассмотрена связь между ответственностью и виной, приписываемых преступнику, совершившему убийство, и его жертве. Проанализировано влияние на атрибуцию ответственности и вины таких факторов, как мотивация преступника, степень его знакомства с жертвой и способность последней к сопротивлению.
Ключевые слова: атрибуция ответственности и вины, преступник, жертва.
Под атрибуцией ответственности и вины понимается приписывание ответственности и вины за произошедшие события его участникам. Атрибуция ответственности распространяется на ситуации с позитивными и негативными последствиями, в которых человек действует по отношению к другим людям или предметам. Приписывание вины, напротив, осуществляется только в том случае, если совершенный человеком поступок привел к негативным последствиям. В исследованиях предпочтение отдается изучению ситуаций, в которых один из участников наносит ущерб другому. Типичным примером такого рода ситуаций является преступление. Чаще всего изучается, каким образом человек, не принимавший непосредственного участия в произошедших событиях ("наблюдатель"), приписывает ответственность и вину их участникам - преступнику или жертве. Актуальность изучения атрибуции ответственности и вины за преступления связана с той ролью, которую она может играть в вынесении решения присяжными заседателями, являясь частью процесса "конструирования истории" о том, что произошло на месте преступления [20].
Систематическое изучение атрибуции ответственности и вины началось в середине 60-х годов XX в. с исследований Э. Уолстер и М. Лернера, а его расцвет пришелся на 70-е - начало 80-х годов. В ходе изучения этих феноменов было поставлено три основных вопроса.
1. Как связаны между собой каузальная атрибуция, с одной стороны, и атрибуция ответственности и вины, с другой? Предположение о том, что атрибуция ответственности и вины связана с каузальной атрибуцией, практически не подвергается сомнению. О наличии такой связи говорят результаты эмпирических исследований [29, 36]. Главный вопрос состоит в характере этой связи. Одна точка зрения заключается в том, что, если человек рассматривается как причина произошедшего события, он автоматически признается ответственным и в случае наступления негативных последствий виновным. Согласно другой, более современной точке зрения, приписывание причинности является необходимым, но недостаточным условием для атрибуции ответственности и вины. Это означает, что для признания человека ответственным, например, за совершение убийства необходимо, чтобы окружающие считали его основной причиной произошедшего. Однако выполнение этого условия еще не гарантирует, что он будет признан ответственным за совершение этого преступления [4].
2. Как связаны между собой атрибуция ответственности, с одной стороны, и вины, с другой? Приписывание человеку ответственности за его поступки, повлекшие негативные последствия, не означает автоматического признания его виновности. В пользу этой точки зрения говорят результаты некоторых исследований, в которых оценка ответственности количественно не соответствует оценке виновности. Например, оценка ответственности жертвы изнасилования выше, чем оценка ее виновности [28].
3. Какие факторы оказывают влияние на атрибуцию ответственности и вины? К настоящему времени выделено пять групп подобных факторов [1, 2]:
- особенности события (преступления): размер нанесенного ущерба, частота совершения подобных преступлений [39], наличие у преступника свободы выбора [11], тип преступления [33];
- особенности субъекта атрибуции ("наблюдателя"): локус контроля [22, 32, 38, 40], авторитаризм [14], вера в справедливый мир [25], гендерные стереотипы и мифы об изнасиловании [3, 6, 7, 9, 27, 30, 37, 41], коммунальная ориентация (предпочтение интересов других собственным ин-
стр. 68
тересам) [31], концентрация на нормах, стандартах/своем состоянии [13], поведении преступника/жертвы [8], этническая принадлежность [5, 21], пол и политическая ориентация [36], степень сходства между наблюдателем и жертвой/агрессором [35];
- особенности жертвы: внешняя привлекательность [16], а также поведение до (были ли приняты меры предосторожности) [24] и во время совершения преступления [8,28], в том числе провокация с ее стороны [17];
- особенности человека, совершившего поступок (преступника): социальный статус [10], внешняя привлекательность [23, 42], групповая принадлежность [12, 34], мотив преступления [19], активность в достижении результата [15], поведение после совершения преступления (признание ответственности, раскаяние, помощь потерпевшему) [18, 26, 29].
Несмотря на результаты, достигнутые за последние 40 лет, сторонники изучения атрибуции ответственности и вины до сих пор сталкиваются с рядом неразрешенных проблем теоретического характера.
Первая из них касается соотношения атрибуции ответственности и вины. Основные сформулированные к настоящему времени теоретические модели посвящены либо атрибуции ответственности, либо атрибуции вины. То же самое характерно и для эмпирических исследований, в которых ставится вопрос о факторах, оказывающих влияние на атрибуцию ответственности и вины: в большинстве из них в качестве зависимой переменной выступает только один из видов атрибуции. Таким образом, связь между атрибуцией ответственности и вины остается невыясненной.
Вторая проблема связана с объектом атрибуции. В зависимости от интересов авторов при проведении эмпирических исследований в качестве объекта атрибуции рассматривается оценка степени ответственности и вины либо преступника, либо жертвы. Вместе с тем существующие теоретические модели рассчитаны на описание степени ответственности и вины, возлагаемых на преступника, а не на жертву. Отдельный аспект этого вопроса касается подобия или различия факторов, оказывающих влияние на оценку ответственности и вины жертвы, с одной стороны, и преступника, с другой. Таким образом, остается невыясненным вопрос о том, как взаимосвязаны степень ответственности и вины, приписываемых преступнику, с одной стороны, и жертве, с другой. В настоящее время существуют две точки зрения относительно этой проблемы. Согласно первой, степень ответственности и вины, приписываемых преступнику, обратно пропорциональна степени ответственности и вины, приписываемых жертве. Согласно второй - степень ответственности и вины, приписываемых преступнику и жертве, являются независимыми измерениями атрибутивных процессов и, таким образом, могут изменяться в одном и том же направлении.
Третья проблема связана с ограниченностью круга преступлений, в связи с которыми изучается атрибуция ответственности и вины. К их числу относятся прежде всего изнасилования, кражи и дорожно-транспортные происшествия. При этом мало внимания уделяется убийствам.
И наконец, четвертая проблема касается выбора факторов, оказывающих влияние на атрибуцию ответственности и вины. В большинстве исследований предпочтение отдается "внешним" особенностям преступника и жертвы (внешнему виду, социодемографическим характеристикам, поведению жертвы во время преступления), которые не отражают сути сложившихся между ними отношений, следствием которых стало совершение преступления. Напротив, информация, касающаяся субъективных предпосылок преступления (история развития отношений преступника и жертвы до совершения преступления, мотивация преступника, намеренность его действий, раскаяние и т.д.), используется исследователями гораздо реже, несмотря на то, что эти сведения учитываются присяжными заседателями при вынесении решения.
Целью данного исследования стало изучение влияния мотивации преступника, его отношений с жертвой и способности жертвы оказать сопротивление на оценку ответственности и вины преступника, совершившего убийство, и его жертвы. Исследование было построено с учетом четырех перечисленных выше проблем. Его задачами явились:
- анализ соотношения между атрибуцией ответственности, с одной стороны, и вины, с другой;
- анализ соотношения между степенью ответственности и вины преступника, с одной стороны, и жертвы, с другой;
- анализ и сравнение факторов, оказывающих влияние на атрибуцию ответственности и вины преступника, с одной стороны, и жертвы, с другой.
Исследование состояло из двух этапов. Задача первого этапа - проверка поставленных в исследовании гипотез, задача второго - уточнение результатов, полученных на первом этапе, посредством модификации методики.
Основная гипотеза исследования: на оценку ответственности и вины преступника и жертвы оказывают влияние одни и те же факторы: мотивация преступника, его знакомство с жертвой до совершения преступления, способность жертвы оказать сопротивление.
1. Степень ответственности и вины "корыстного" преступника будет выше, чем степень от-
стр. 69
ветственности и вины "мстящего и защищающегося" преступников (1-й этап).
2. Психически больному преступнику, убившему жертву, будет приписываться меньшая степень ответственности и вины, чем психически здоровому преступнику, действующему из соображений самообороны (2-й этап).
3. Степень ответственности и вины жертвы "мстящего" преступника будет выше, чем степень ответственности и вины жертв "корыстного" и "защищающегося" преступников (1-й этап).
4. Жертве психически больного преступника будет приписываться меньшая степень ответственности и вины, чем жертве психически здорового преступника, действующего из соображений самообороны (2-й этап).
5. Преступнику, убившему жертву, которая не могла оказать ему сопротивления, будет приписываться большая степень ответственности и вины, чем преступнику, убившему жертву, которая могла оказать ему сопротивление, но не захотела этого сделать (1-й этап).
6. Преступнику, знавшему о слабости жертвы, будет приписываться большая степень ответственности и вины, чем не знавшему об этом (2-й этап).
7. Сильной жертве, которая не захотела оказать сопротивления преступнику, будет приписываться большая степень ответственности и вины, чем жертве, которая не могла этого сделать (1-й этап).
8. Преступнику, который знаком с жертвой, будет приписываться большая степень ответственности и вины, чем преступнику, который незнаком с жертвой (1-й этап).
9. Жертве, которая незнакома с преступником, будет приписываться большая степень ответственности и вины, чем жертве, которая знакома с преступником (1-й этап).
Кроме того, в ходе исследования проводилось сравнение степени ответственности и вины, приписываемых преступнику и жертве (см. первую и вторую проблемы изучения атрибуции ответственности и вины).
Для изучения атрибуции ответственности обычно используются следующие типы методик:
(а) "проективная ситуация" - составляется в соответствии с целями конкретного исследования и используется только в его рамках. В ее задачу не входит определение индивидуальных особенностей респондентов, поэтому использование не требует проверки тестовой и ретестовой надежности. "Проективная ситуация" предъявляется в письменном виде и включает краткое описание произошедшего события. При этом упоминаются факторы, важные с точки зрения конкретного исследования. За описанием события, например дорожно-транспортного происшествия, следуют вопросы, подразумевающие оценку ответственности и вины преступника и жертвы. Таким образом, длина и содержание "проективной ситуации" определяются конкретным исследователем: она изменяется в диапазоне от одного-двух предложений до двух-трех страниц. При анализе результатов сравниваются ответы респондентов, прочитавших варианты одной и той же проективной ситуации, различающиеся выраженностью фактора, который интересует автора (наличием у преступника свободы выбора, тяжестью наступивших последствий и т.д.). Эта методика, использованная еще в первых исследованиях атрибуции ответственности, стала классической [6, 8, 14, 15, 18, 19, 21, 29, 33, 36] в основном благодаря легкости создания стимульного материала и разнообразию изучаемых событий;
(б) демонстрация видеоотрывка является модификацией проективной ситуации. В данном случае респонденты не читают описание произошедшего события, а смотрят интервью с его участниками, например с преступником [26]. Эта методика используется гораздо реже в силу трудоемкости создания стимульного материала;
(в) решение экспериментального задания, сопровождающееся атрибуцией ответственности за достигнутые результаты [13, 31]. Эта методика также используется относительно редко из-за специфики изучаемых событий. В частности, с ее помощью можно изучать атрибуцию ответственности и вины за "мирные" события, не связанные с нанесением серьезного ущерба человеку;
(г) инсценировка, при которой респонденты становятся свидетелями преступления, например наблюдают за действиями вора [11]. Эта методика используется очень редко и обладает тем же недостатком, что и предыдущая.
МЕТОДИКА
Участниками первого этапа стали 266 студентов дневного и вечернего отделений трех московских вузов - Российского государственного гуманитарного университета, Московского государственного технического университета им. Баумана и Московского государственного университета. В ходе исследования фиксировался их пол (86 мужчин и 180 женщин), возраст (17 - 23 года, средний возраст - 19.1 года) и профессиональная специализация (инженеры, психологи, юристы, политологи, специалисты по защите информации). Гетерогенность выборки по профессиональной специализации повышает внешнюю валидность полученных результатов.
Участники второго этапа исследования - 86 студентов заочного отделения Российского государственного гуманитарного университета
стр. 70
(21 мужчина и 65 женщин, возраст - 19 - 31 год, средний возраст - 25.5 года, профессиональная принадлежность - юристы и психологи). Таким образом, участники второго исследования были немного старше, чем участники первого, а их профессиональная принадлежность менее разнообразна. Однако, поскольку второй этап исследования направлен на уточнение результатов первого и в ходе него проверялось воздействие особенностей методики, не затрагивающих непосредственно возраст или профессиональную принадлежность, различие выборок не принималось во внимание.
Одно из основных требований к участникам обоих этапов исследования - отсутствие в их программе курсов, в рамках которых они могли бы подробно познакомиться с атрибуцией ответственности.
Участие в исследовании было добровольным.
Процедура исследования. Первый этап проводился в 2002 - 2003 гг., второй - в 2004 г.
На первом этапе в роли исследователя выступали четыре преподавателя, которые вели занятия в группах респондентов. Разнообразие людей, проводивших исследование, позволило уменьшить влияние личности экспериментатора на полученные результаты. Во время проведения исследования респонденты сидели в аудитории.
Добровольцам раздавали анонимные анкеты, состоявшие из мотивационной, основной частей и паспортички. Преподаватели не комментировали задание, исключая напоминание об анонимности участия и самостоятельности работы.
В мотивационной части содержались:
- просьба принять участие в исследовании, которое проводит Институт психологии им. Л. С. Выготского РГГУ. Упоминание института было введено для повышения авторитетности исследования;
- цель исследования - изучение отношения к преступлению. Эта цель была достаточно общей (моменты, важные с точки зрения гипотез исследования, непосредственно не упоминались), поэтому не нуждалась в маскировке;
- указание на интерес к личному мнению респондентов, отсутствие правильных и неправильных ответов;
- гарантия анонимности;
- благодарность за участие в исследовании. Основная часть анкеты знакомила с тремя проективными ситуациями, в каждой из которых было описано преступление. Материал, изложенный в данной статье, был получен при анализе ответов на первую проективную ситуацию.
К достоинствам использованной нами методики относится ее внешняя валидность: люди часто выносят суждения о причинах, ответственности и вине человека на основе предельно краткой информации о произошедшем событии. Проективная ситуация подобна сообщению в выпуске телевизионных криминальных новостей или колонке таких новостей в газете. Ее недостатком является необходимость быстрого "вживания" респондента в ситуацию. Кроме того, эта методика перестает работать, когда респонденты воспринимают происходящее как результат проверки уровня их интеллекта или профессионализма (встречались случаи отказа студентов-психологов от участия в исследовании по этой причине).
В основу проективной ситуации был положен сюжет из криминальных новостей, касающийся убийства. Этот сюжет был выбран благодаря его типичности и редкому использованию ситуации убийства при изучении атрибуции ответственности (третья проблема изучения атрибуции ответственности):
"Весной 1997 года в однокомнатной московской квартире на Чистых прудах был обнаружен труп ее хозяина - 24-летнего Сергея Липатова. Он был зарезан ножом. Следствие установило, что убийству Сергея предшествовали следующие события. За несколько минут до смерти Сергея в дверь его квартиры раздался звонок. Сергей открыл дверь. На пороге стоял его ровесник Виктор Соловьев, с которым он был знаком. Виктор зашел в квартиру, оттолкнув Сергея, который пытался его остановить. Сергей занимался борьбой и был значительно сильнее Виктора, но он не оказал серьезного сопротивления, будучи уверенным, что в случае надобности сможет это сделать. Неожиданно Виктор вытащил нож и ударил Сергея, смертельно его ранив. Во время следствия Виктор утверждал, что совершил убийство намеренно для того, чтобы забрать 10 тысяч рублей, которые, по его сведению, Сергей хранил дома".
(Курсивом отмечены фразы, связанные с выделенными в исследовании факторами, оказывающими влияние на атрибуцию ответственности и вины. При опросе курсив не использовался.)
Данное исследование носило экспериментальный характер. Воздействие на респондента осуществлялось путем варьирования содержания проективной ситуации. Форма экспериментального исследования, в которой независимой переменной является информация, получаемая респондентом в письменном виде, широко используется в социальной психологии как при изучении атрибутивных процессов, так и при исследовании убеждающей коммуникации.
Независимыми переменными в данном случае являлись три фактора, оказывающие влияние на атрибуцию ответственности и вины: мотивация преступника, его предварительное знакомство с жертвой и способность последней оказать сопротивление. Выбор именно этих факторов опреде-
стр. 71
лялся тем, что, с одной стороны, как показывает проведенное автором наблюдение, их обсуждение занимает важное место в ходе судебных процессов с участием присяжных заседателей, а с другой - они редко становятся предметом исследования.
Таким образом, было сформулировано 12 вариантов проективной ситуации, которые различались по трем параметрам:
- мотивации преступника (забрать деньги жертвы ("корыстный" преступник)/отомстить жертве за серьезный ущерб, нанесенный ею Другому человеку ("мстящий" преступник)/защититься от жертвы, которая рассматривалась психически больным преступником как опасная ("защищающийся" преступник));
- способности жертвы оказать преступнику сопротивление (слабая жертва, которая не могла оказать сопротивление/сильная жертва, которая могла оказать сопротивление, но посчитала это излишним);
- степени знакомства между преступником и жертвой (знакомы/незнакомы).
Каждый вариант анкеты включал только один вариант данной проективной ситуации. В каждой учебной группе, где проводилось исследование, были использованы все 12 вариантов анкет. Анкеты раздавались по порядку. Таким образом, деление респондентов на экспериментальные группы проводилось по принципу "каждый тринадцатый": первый участник получал первый вариант анкеты, сидящий следом за ним - второй и т.д. В результате два участника, сидевшие рядом, получали разные варианты анкет, т.е. читали разные варианты данной проективной ситуации, а один и тот же вариант анкеты получал каждый тринадцатый участник. Человек, раздававший анкеты, во время проведения исследования находился в помещении и пресекал попытки коллективного обсуждения ответов.
Зависимыми переменными были оценки степени ответственности и вины преступника и жертвы. После описания убийства респонденты должны были оценить ответственность и вину преступника и жертвы по 10-балльной шкале. На листе бумаги были изображены четыре шкалы - по одной для оценки ответственности преступника, вины преступника, ответственности жертвы и вины жертвы. Каждому из делений шкалы соответствовала оценка от 1 до 10, причем рядом с цифрой "1" стояло указание "минимальная ответственность (вина)", а рядом с цифрой "10" - "максимальная ответственность (вина)". При ответе респонденты выбирали определенный балл и отмечали его.
Для апробации методики было проведено пилотажное исследование, участниками которого стали студенты философского факультета Московского государственного университета. В ходе пилотажного исследования проверялась в основном понятность инструкции.
Время заполнения анкеты составляло 7 - 15 минут, после чего респонденты самостоятельно складывали ее на стол, а некоторые переворачивали текстом вниз.
Процедура второго этапа исследования в целом идентична процедуре первого. То есть применялась методика проективных ситуаций, составленная таким образом, чтобы устранить недостатки проективной ситуации, использованной на первом этапе, в которой совмещались такие факторы, как:
- мотивация самообороны и наличие психического заболевания;
- неспособность жертвы к сопротивлению и знание об этом преступника.
Эти особенности проективной ситуации, использованной на первом этапе, затрудняли интерпретацию результатов.
На втором этапе респонденты читали ту же проективную ситуацию, что и на первом, однако в качестве независимых переменных выступали: знание преступника о слабости жертвы и его мотивация. Были сформулированы четыре варианта описания убийства, которые различались по:
- знанию преступника о слабости жертвы (знал/не знал);
- мотивации преступника (убеждение психически больного преступника в том, что ему приказали убить данную жертву/желание психически нормального преступника защитить себя от действий жертвы).
Каждый вариант анкеты включал только один вариант данной проективной ситуации. В каждой учебной группе, где проводилось исследование, были использованы все четыре варианта анкет. Анкеты раздавались по порядку. Таким образом, деление респондентов на экспериментальные группы проводилось по принципу "каждый пятый".
Зависимые переменные были идентичны использованным на первом этапе.
Обработка данных проводилась с помощью непараметрического U-критерия Манна-Уитни. Выбор непараметрического критерия объясняется тем, что для фиксации зависимой переменной применялась порядковая шкала. Критерий Манна-Уитни предназначен для сравнения ответов двух независимых выборок. Следовательно, он подходит для анализа различий в ответах респондентов, получивших разную информацию о знакомстве преступника с жертвой (знакомы/незнакомы) и способности жертвы оказать сопротивление (способна/не способна) на первом этапе исследования, а также разной мотивации (само-
стр. 72
оборона/психическое заболевание) и знании преступника о слабости жертвы (знал/не знал) на втором этапе.
Кроме того, в данном исследовании U-критерий использовался для анализа различий в ответах респондентов, получивших разную информацию о мотивации преступника (корысть/месть/самооборона) на первом этапе. На первый взгляд, в этом случае лучше было бы использовать математический критерий, предназначенный для сравнения k-независимых выборок, например, критерий Крускала-Уоллиса. Однако он не дает информации о различии между парами групп, которая важна для проверки выдвинутых гипотез. Поэтому было проведено попарное сравнение трех групп респондентов, получивших разную информацию о мотивации преступника, с помощью U-критерия Манна-Уитни.
Математический анализ проводился с помощью статистического пакета SPSS 10.0.5 (англоязычная версия).
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Выявлены значимые различия в ответах респондентов, получивших разную информацию о мотивации преступника и способности жертвы оказать сопротивление. Об этом свидетельствуют результаты первого и второго (табл. 1 и 2) этапов исследования.
В соответствии с основной гипотезой исследования ожидалось, что на оценку ответственности и вины преступника и жертвы оказывают влияние одни и те же факторы: мотивация преступника, его знакомство с жертвой до совершения преступления, способность жертвы к сопротивлению. Результаты исследования показали, что основная гипотеза подтвердилась только в части, касающейся мотивации преступника: этот фактор влияет на оценку ответственности и вины как преступника, так и жертвы.
Степень ответственности и вины, приписываемых преступнику
В соответствии с гипотезой 1, проверявшейся в ходе первого этапа исследования, ожидалось, что степень ответственности и вины "корыстного" преступника будет выше степени ответственности и вины "мстящего" и "защищающегося" преступников. В основе этой гипотезы лежали результаты американских исследований, согласно которым степень приписываемой преступнику ответственности и вины, серьезность судебного приговора уменьшают как провокация со стороны жертвы [17] (в случае "мстящего" и "защищающегося" преступников), так и отсутствие у преступника свободы выбора [11] (в случае "защищающегося" преступника). Эта гипотеза подтвердилась в части, касающейся степени ответственности корыстного" и "защищающегося" преступников: "корыстному" приписывалась большая степень ответственности и вины, чем "защищающемуся". Однако вопреки гипотезе не было обнаружено различий между степенью ответственности и вины, приписываемых "корыстному" и "мстящему" преступникам. Вместе с тем было показано, что "мстящему" преступнику приписывается большая степень ответственности и вины, чем "защищающемуся". Таким образом, провокационное поведение жертвы по отношению не к самому преступнику, а к знакомому ей человеку не снижает степень приписываемой преступнику ответственности и вины. Однако интерпретацию результатов первого этапа, касающихся ответственности и вины "защищающегося" преступника, затрудняет наличие в его поведении сразу двух особенностей - вынужденности действий из-за психического заболевания и воображаемой провокации со стороны жертвы, угрожающей собственному благополучию преступника.
В соответствии с гипотезой 2, проверявшейся в ходе второго этапа исследования, психически больному преступнику, убившему жертву, будет приписываться меньшая степень ответственности и вины, чем психически здоровому преступнику, действующему из соображений самообороны. Эта гипотеза подтвердилась в части, касающейся ответственности преступника, но не его вины. Таким
Таблица 1. Влияние мотивации преступника и способности жертвы оказать сопротивление на атрибуцию ответственности преступника и жертвы
| Первый этап исследования
| | Мотивация:
| | Корыстная мотивация/самозащита
| | Ответственность преступника**
| | Вина преступника*
| | Ответственность жертвы**
| | Вина жертвы*
| | Месть/самозащита
| | Ответственность преступника**
| | Вина преступника*
| | Ответственность жертвы**
| | Вина жертвы*
| | Способность жертвы оказать сопротивление
| | Ответственность жертвы*
| | Вина жертвы*
| | Второй этап исследования
| | Психическое здоровье/психическое заболевание
| | Ответственность преступника**
| | Вина жертвы*
| Примечание: * различия при p < 0.05, ** различия при p < 0.01.
стр. 73
Таблица 2. Средние значения по шкалам атрибуции ответственности и вины
| Название фактора
| Средние значения
| | Корыстная мотивация
|
| | Ответственность преступника
| 9.5
| | Вина преступника
| 9.4
| | Ответственность жертвы
| 2.85
| | Вина жертвы
| 2.35
| | Месть
|
| | Ответственность преступника
| 9.3
| | Вина преступника
| 9.1
| | Ответственность жертвы
| 2.65
| | Вина жертвы
| 2.37
| | Самозащита
|
| | Ответственность преступника
| 6.8
| | Вина преступника
| 7.95
| | Ответственность жертвы
| 1.75
| | Вина жертвы
| 1.65
| | Жертва, способная оказать сопротивление
|
| | Ответственность жертвы
| 2.75
| | Вина жертвы
| 2.32
| | Жертва, не способная оказать сопротивление
|
| | Ответственность жертвы
| 2.08
| | Вина жертвы
| 1.9
| | Психическое здоровье
|
| | Ответственность преступника
| 7.9
| | Вина преступника
| 8.2
| | Ответственность жертвы
| 4.4
| | Вина жертвы
| 4.4
| | Психическое заболевание
|
| | Ответственность преступника
| 5.7
| | Вина преступника
| 7.7
| | Ответственность жертвы
| 3.6
| | Вина жертвы
| 3.1
| образом, наличие психического заболевания, вынуждающего человека совершать определенные поступки, является фактором, уменьшающим его ответственность, в отличие от самозащиты.
Степень ответственности и вины, приписываемых жертве
Мотивация преступника оказала влияние и на степень ответственности и вины, приписываемых жертве. В соответствии с гипотезой 3, проверяемой на первом этапе исследования, ожидалось, что степень ответственности и вины жертвы "мстящего" преступника будет выше, чем степень ответственности и вины жертв "корыстного" и "защищающегося" преступников. Эта гипотеза подтвердилась только в части, касающейся ответственности и вины жертвы мстящего и "защищающегося" преступников: первой приписывается большая степень ответственности и вины, чем второй. Вместе с тем ответственность и вина, приписываемые жертве "корыстного" преступника, были так же высоки, как и у жертвы "мстящего".
Результаты второго этапа позволили уточнить результаты первого, касающиеся жертвы "защищающегося" преступника. Они показали, что гипотеза 4, согласно которой жертве психически больного преступника должна приписываться меньшая степень ответственности и вины, чем жертве психически здорового преступника, действующего из соображений самообороны, подтвердилась только в части, связанной с атрибуцией вины.
Таким образом, "смягчающими" обстоятельствами для жертвы убийства являются психическая болезнь преступника и его попытка защититься от жертвы. Возможно, такие неожиданные результаты связаны с представлением о самозащите, заложенным в проективной ситуации: провокация со стороны будущей жертвы заключалась не в непосредственном нападении, а в угрозах будущему преступнику за некоторое время до убийства. Выбор именно такого варианта самозащиты был связан с содержанием показаний подсудимых в целом ряде судебных процессов. Вероятно, такие угрозы показались респондентам обычной ситуацией, не представляющей реальной опасности. Что касается большой ответственности, приписываемой жертве "корыстного" преступника, в данном случае могла сработать самозащитная мотивация респондентов ("Надо было думать, кого пускать в дом. Вот со мной бы такого не случилось").
Кроме мотивации преступника на ответственность и вину жертвы оказала влияние ее способность к сопротивлению. В соответствии с гипотезой 7 слабой жертве, которая не могла оказать сопротивление, приписывалась меньшая ответственность и вина, чем сильной, которая могла сделать это, но не сделала, т.е. проявила неосторожность. Это совпадает с результатами западных исследований, показавшими, что жертве, не принявшей меры предосторожности, приписываются большие ответственность и вина, чем жертве, принявшей их [24]. Вопреки ожиданиям слабость жертвы не повлияла на ответственность и вину, приписываемые преступнику.
Соотношение атрибуции ответственности и атрибуции вины
Анализ средних значений, представленных в табл. 2, показывает, что:
- значение атрибуции ответственности в целом превышает значение атрибуции вины;
стр. 74
- эта закономерность ярче выражена у жертвы преступления;
- исключение составляют оценки ответственности и вины психически больного преступника: степень приписываемой ему ответственности ниже, чем вины.
В настоящее время в психологии не существует четкого теоретического представления о различии между атрибуцией ответственности и атрибуцией вины, с помощью которого можно было бы объяснить данные результаты. Возможно, понятие "вины" связано прежде всего с серьезным нарушением социальных норм, не поддающимся четкому объяснению и потому вызывающим сильное негативное отношение, страх. В этом случае высокая степень вины должна приписываться людям, которые воспринимаются как "совсем чужие" - членам стигматизированных аутгрупп. Таким образом, различие обыденных представлений между ответственностью и виной требует дополнительного исследования.
Соотношение ответственности и вины, приписываемых преступнику и жертве
Анализ средних значений, представленных в табл. 2, подтверждает точку зрения, согласно которой ответственность и вина, приписываемые преступнику и жертве, могут изменяться в одном и том же направлении. Это позволяет предположить, что структура процесса приписывания ответственности и вины преступнику, с одной стороны, и жертве, с другой, имеет общие составляющие. Характер этих составляющих и однонаправленность процесса атрибуции при оценке преступника и жертвы подлежат отдельному исследованию. Вместе с тем такой результат опровергает точку зрения, лежащую в основе многих исследований: увеличение степени ответственности и вины, приписываемых преступнику, сопровождается уменьшением этих параметров при оценке жертвы.
ВЫВОДЫ
При изучении влияния трех факторов - мотивации преступника, его знакомства с жертвой и способности последней оказать сопротивление - на атрибуцию ответственности и вины в ситуации убийства было установлено, что:
1. Сторонние наблюдатели приписывают преступнику и особенно жертве большую ответственность, чем вину.
2. Ответственность и вина, приписываемые преступнику, с одной стороны, и жертве, с другой, изменяются в одном и том же направлении.
3. Наиболее важным фактором является мотивация преступника. Наибольшие ответственность и вина приписываются преступнику, действующему из корыстных соображений и желающему отомстить за нанесенную обиду, а наименьшие - психически больному преступнику, который хочет защитить себя от воображаемой опасности. То же самое было верно и для ответственности и вины, приписываемых жертве преступления. Кроме того, на оценку ответственности и вины жертвы влияет ее способность к сопротивлению: слабой жертве, неспособной оказать сопротивление, приписывалась меньшая ответственность и вина, чем сильной, которая могла сделать это, но не сделала, т.е. проявила неосторожность.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гулевич О. А., Голынчик Е. О. Правосознание и правовая социализация: аналитический обзор. М., 2003.
2. Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983.
3. Acock A.C., Ireland N.K. Attribution of blame in rape cases: the impact of norm violation, gender and sex-role attitude // Sex Roles. 1983. V. 9. P. 179 - 193.
4. Alicke M.D. Culpable control and the psychology of blame // Psychological Bulletin. 2000. V. 126. P. 556 - 574.
5. Anderson C.A. Attributional style, depression, and loneliness: a cross-cultural comparison of American and Chinese students // Personality and Social Psychology Bulletin. 1999. V. 25. P. 482 - 499.
6. Brems C., Wagner P. Blame of victim and perpetrator in rape versus theft // The Journal of Social Psychology. 1994. V. 134. P. 363 - 374.
7. Caron S.L., Carter D.B. The relationship among sex role orientation, egalitarianism, attitudes toward sexuality and attitudes toward violence against women // The Journal of Social Psychology. 1997. V. 137. P. 568 - 587.
8. Catellani P., Alberici A.I., Milesi P. Counterfactual thinking and stereotypes: the nonconformity effect // European Journal of Social Psychology. 2004. V. 34. P. 421 - 436.
9. Check J.V.P., Malamuth N.M. Sex-role stereotyping and reactions to depictions of stranger versus acquaintance rape // Journal of Personality and Social Psychology. 1983. V. 45. P. 344 - 356.
10. Deitz S.R., Byrnes L.E. Attribution of responsibility for sexual assault: the influence of observer empathy and defendant occupation and attractiveness // The Journal of Psychology. 1981. V. 108. P. 17 - 29.
11. Dolinski D., Gromski W., Szmajke A. Perpetrators' freedom of choice as a determinant of responsibility attribution // Journal of Social Psychology. 1988. V. 128. P. 441 - 449.
12. Doosje B., Branscombe N.R. Attributions for the negative historical actions of a group // European Journal of Social Psychology. 2003. V. 33. P. 235 - 248.
13. Duval T.S., Lalwani N. Objective self-awareness and causal attributions for self-standard discrepancies: changing self or changing standards of correctness //
стр. 75
Personality and Social Psychology Bulletin. 1999. V. 25. P. 1220 - 1229.
14. Feather N.T., Boeckmann R.J., McKee I.R. Reactions to an offence in relation to authoritarianism, knowledge about risk and freedom of action // European Journal of Social Psychology. 2001. V. 31. P. 109 - 126.
15. Feather N.T., Dawson S. Judging deservingness and affect in relation to another's employment or unemployment: A test of a justice model // European Journal of Social Psychology. 1998. V. 28. P. 361 - 381.
16. Ferguson P.,Duthie D., Graf R.G. Attribution of responsibility to rapist and victim: the influence of victim's attractiveness and rape-related information // Journal of Interpersonal Violence. 1987. V. 2. P. 243 - 250.
17. Field M.S., Bienen L.B. Jurors and rape: a study in psychology and law. Lexington, 1980.
18. Gold G.J., Weiner B. Remorse, confession, group identity, and expectancies about repeating a transgression // Basic and Applied Social Psychology. 2000. V. 22. P. 291 - 300.
19. Greitemeyer T., Weiner B. Asymmetrical attributions for approach versus avoidance behaviour // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. V. 29. P. 1371 - 1382.
20. Hastie R., Penrod S., Pennington N. Inside the jury. Cambridge & L., 1983.
21. Heaven P.C.L., Connors J., Pretorius A. Victim characteristics and attribution of rape blame in Australia and South Africa // The Journal of Social Psychology. 1998. V. 138. P. 131 - 133.
22. Hyland R., Cooper M.A. Internal-external control and attribution of responsibility for a positive accident // Journal of Social Psychology. 1976. V. 99. P. 147 - 148.
23. Jacobson M.B. Effects of victim's and defendant's physical attractiveness on subjects' judgements in rape case // Sex Roles. 1981. V. 7. P. 247 - 255.
24. Kerr N.L., Bull R.H.C., MacCoun R.J., Rathborn H. Effects of victim attractiveness, care and disfigurement on the judgements of American and British mock jurors // British Journal of Social Psychology. 1984. V. 23.
25. Kleinke C.L., Meyer C. Evaluation of rape victim by men and women with high and law belief in a just world // Psychology of Women Quarterly. 1990. V. 14. P. 343 - 353.
26. Kleinke C.L., Walls R., Stalder K. Evaluation of a rapist as a function of expressed intent and remorse // The Journal of Social Psychology. 1994. V. 134. P. 525 - 537.
27. Krahe B. Social psychological issues in the study of rape// European Review of Social Psychology. 1991. V. 2. P. 279 - 309.
28. Krulewitz J.E. Sex differences in evaluations of female and male victims" responses to assault // Journal of Applied Social Psychology. 1981. V. 11. P. 460 - 474.
29. Lee B.K. Audience-oriented approach to crisis communication: a study of Hong Kong consumers' evaluation of an organizational crisis // Communication Research. 2004. V. 31. P. 600 - 618.
30. Mason G.E., Riger S., Foley L.A. The impact of past sexual experiences on attributions of responsibility for rape// Journal of Interpersonal Violence. 2004. V. 19. P. 1157 - 1171.
31. McCall M., Reno R.R., Jalbert N., West S.G. Communal orientation and attributions between the self and other // Basic and Applied Social Psychology. 2001. V. 22. P. 301 - 308.
32. Olsen-Fulero L., Fulero S.M. Commonsense rape judgments: an empathy-complexity theory of rape juror // Psychology, Public Policy and Law. 1997. V. 3. P. 402 - 427.
33. Rayburn N.R., Mendoza M., Davison G.C. Bystanders' perceptions of perpetrators and victims of hate crime. An investigation using the person perception paradigm // Journal of Interpersonal Violence. 2003. V. 18. P. 1055 - 1074.
34. Rector N.A., Bagby R.M. Minority juridical decision making // British Journal of Social Psychology. 1997. V. 36. P. 69 - 81.
35. Shaver K.G. Defensive attribution: effects of severity and relevance on the responsibility assigned for an accident // Journal of Personality and Social Psychology. 1970. V. 14. P. 101 - 113.
36. Shirazi R., Biel A. Internal-external causal attributions and perceived government responsibility for need provision. A 14-culture study // Journal of Cross-Cultural Psychology. 2005. V. 36. P. 96 - 116.
37. Shotland R.L., Goodstein L. Sexual precedence reduces the perceived legitimacy of sexual refusal: an examination of attributions concerning date rape and consensual sex // Personality and Social Psychology Bulletin. 1992. V. 18. P. 756 - 764.
38. Stebbins P., Stone G.L. Internal-external control and the attribution of responsibility under questionnaire and interview conditions //Journal of Counselling Psychology. 1977. V. 24. P. 165 - 168.
39. Tyler T.R.,Devinitz V. Self-serving bias in the attribution of responsibility: cognitive versus motivational explanation // Journal of Experimental Social Psychology. 1981. V. 17. P. 408 - 416.
40. Wang D., Anderson N.H. Excuse-making and blaming as a function of internal-external locus of control // European Journal of Social Psychology. 1994. V. 24. P. 295 - 302.
41. Xenos S., Smith D. Perceptions of rape and sexual assault among Australian adolescents and young adults // Journal of Interpersonal Violence. 2001. V. 16. P. 1103 - 1119.
42. Yarmey A.D. Older and younger adults" attributions of responsibility toward rape victims and rapists // Canadian Journal of Behavioral Science. 1985. V. 17. P. 327 - 328.
стр. 76
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | Поиск по сайту:
|
