Глава 10: Союзников нет

Ему придётся спуститься.
Прыгнуть назад уже точно не получится — несколько досок попадало от той части пола, на которую он прыгнул, и расстояние уже было тем более велико.
Спрыгнуть он так же не мог — высоковато.
Зато он мог слезть. Справа доски прогнулись вниз на столько, что снизу на них можно забраться. Джеймс слез вниз.
В этой комнате было несколько светильников, и пегас смог ориентироваться и идти к открытой двери. Он присел возле трещины и заглянул вниз. И увидел мигающий экранчик камеры, отсюда кажущийся мизерным. Каким-то чудом она осталась цела, хотя высота падения была приличная. Значит, нужно спуститься за ней.
Джеймс вошёл в открытую дверь и оказался в ещё одной палате. Пробежав мимо неё, он оказался в тёмном коридоре. Единственным светлым путём здесь была дыра в стене. Через неё Джеймс попал в очередной туалет. И тут же вздрогнул от страха, но через секунду успокоился: это была капающая вода. Без камеры и её ночного видения он боялся любого шороха и писка.
Джеймс огляделся и понял, что ему начинает везти: недалеко была дыра в полу. Спустившись, он оказался в раздевалке. Дверь в неё была открыта, и пегас вышел.
Коридор был практически весь в темноте, если не считать окна, через которое иногда был виден свет молнии, да пары люстр вверху. Поэтому пегас поудобнее обхватил свою трубу и пошёл вперёд.
А шорохов повсюду было немало. То крыса где-то пробежит, то краска где-то обвалится. Сердце пегаса готово было выпрыгнуть из его груди при любом падении пылинки.
Однако коридор был пройден. Пегас повернул...
И НА НЕГО НАЛЕТЕЛ ПАЦИЕНТ СО СЛОВАМИ:
— ОНИ МЕНЯ ПОЙМАЛИ! ОНИ ХОТЕЛИ МЕНЯ УБИТЬ! ПОМОГИ!
Пегас оттолкнул пациента, и тот тут же умчался. Медленно переведя дух, жеребец продолжил путь, примерно прикидывая, в каком месте упала камера и переваривая слова пациента.
Они хотели его убить. Кто "они"? Убить? Сумасшедший.
Он прошёл по коридору, заставленную разными полками, и оказался в просторном зале, полностью находящимся в темноте. Ну, почти. В центре был небольшой источник света...
Камера!
Джеймс пошёл к ней. Однако, идя, он услышал чей-то голос, ему знакомый.
— Вот, а теперь давай спать. Баю-баюшки-баю...
Джеймс ускорил шаг.
Экран был немного перекошен. Джеймс его поправил и обернулся...
— И ТЫ ХОЧЕШЬ СПАТЬ?
КАНИБАЛКА!
В зубах у неё был топор. Пегас опомнился и размахнулся, чтобы попробовать нанести удар трубой...
Но вдруг по бокам её появились... Братья-близнецы.Чёрт, это ж тоже канибалы.
Джеймс тут же опомнился, развернулся и помчался по обратному пути.
Забрался наверх, пробежал через палату, попал в разрушенную комнату и забрался наверх по прогнувшимся доскам. Тут же ему в голову пришла идея. Обернувшись, он нагнулся и передними копытами нанёс несколько ударов по доскам. Те не выдержали и полетели на пол.
В то же время в комнату вошли близнецы. Однако забраться наверх они не могли. Просто тупо уставились на убежавшего.
Теперь Джеймс мог осмотреть свою камеру и понять, чего ей стоило падение. В левой нижней части экрана была вмятина с расходящимися в разные стороны трещинами. Примерно четверть его была непригодна для съёмок. Однако в остальном всё осталось как есть.
Пегас облегчённо вздохнул и повернулся к пропасти.
Та оказалась длиной в тройку метров и глубиной в этаж. Упади он в неё — пришлось бы искать другой путь наверх. Зато если бы он разбежался и прыгнул — всё бы было благополучно. Однако Джеймс не жалел о том, что спустился за камерой. Он всё ещё мог ориентироваться в темноте. Да и к тому же, он сохранил запись, которую собирался показать Твайлайт.
Он всё ещё думает об этой записи. Он должен выжить, а его всё ещё волнует эта штука.
Но если бы он пришёл бы без неё... поверили бы ему? Скорее всего. Но принцессы... могут всех заверить, что всё в порядке, стереть ему память, попробовать предотвратить весь этот хаос тайно. Возможно, так будет правильнее. Но тогда никто не узнает правды. Что здесь творилось — не узнает никто. Что наделали принцессы — и об этом не узнают. Всё будет хорошо, солнышко, луна. Всё как обычно.
Но рано или поздно, они снова возьмутся за дело. На этот раз они будут сами держать всё под контролем. И пони, болеющие смертельными болезнями, не смогут даже умереть нормально. А ведь есть такие болезни, к которым они не знают лекарств, зато что-то может понимать Джеймс, знающий, что такое видеокамера.
Камера — вот ключ к правде. Даже если сотрут память из разума Джеймса — с камерой такое не прокатит. Они не знают, как ей пользоваться, даже Твайлайт со Спайком знают только — если обратили внимание — как начать запись и прокрутить снятое.
Но камеру можно уничтожить с помощью магии, или, в конце концов, тупо бросить об стенку. Что тогда?
Камеру нужно сохранить. А для этого нужно выбраться живым отсюда. И даже если память у него сотрут — камеру принцессы подозревать не будут, если, конечно, Твайлайт ничего не сболтнёт. Он сможет просмотреть запись и вспомнить всё. А если даже он не доберётся до выхода — камеру найдут вместе с его телом, если его не сожрут какие-нибудь канибалы. Но кто разберётся? Спайк? Твайлайт может засорить ему голову точно так же, как ей — принцессы. Рейнбоу? Она не знает, как пользоваться камерой.
Может, тогда... Они вместе? Нахальность пегаски и некоторые знания дракончика вместе помогут вернуть память Джеймсу, и он сможет...
Сможет что? Он один... ну, даже если Спайк с Рейнбоу помогут... Нет, врят ли. Даже они не помогут.
Потому что кто пойдёт на наших любименьких принцесс? Кто? Да только сумасшедший! Ведь принцессы — это святые. На них нельзя даже думать что-то плохое. Никто не поверит ему. Даже если показать им камеру — они не поверят. Кто-то не поймёт, кто-то решит, что это магию применили, а кто-то просто не решится.
Его снова поймают, снова вытянут воспоминания и наконец догадаются о камере...
Зачем он пытается выжить? Зачем?
Если он выберется — чего он этим добьётся?
Ничего...

— Почему я хочу выбраться? Потому что хочу жить. Да, возможно, я не добьюсь справедливости, никто не узнает правды... Но у меня есть личные цели. Я хочу выбраться, потому что у меня есть друзья. Может, Рарити, Эплджек, Пинки — они и не такие. Да, наверное, и Флаттершай тоже. Я с ней особо не общался. Но Твайлайт — мой самый первый друг здесь. Спайк — мой самый лучший друг. А Рейнбоу... Кто мне Рейнбоу? Подруга? Не знаю. Возможно, она для меня больше, чем просто подруга. Попахивает зоофилией. Хех. А мне как-то пофиг. Рейнбоу мне нравится, вот и всё. Так что, кроме любви к жизни, у меня есть и другая любовь... Может быть.... Ладно, не важно. Я должен выбраться — и точка.
Пегас снова повернул объектив вперёд.

И вот перед ним та самая комната, разрушенная на три этажа. Вперёд шло несколько досок, на половине длины комнаты обрывавшиеся и прогнувшиеся вниз. Получался некоторый обрыв. Джеймс перевёл дыхание, отошёл назад, разбежался и прыгнул.
Под ним — множество сломанных досок. Упадёт — разобьётся.
Но он не упал. Попал точно на тот самый обрывчик, на котором некоторое время назад стоял священник. Сейчас здесь никого не было.
Но пегас был уверен, что он снова на правильном пути.
Перед ним шёл коридор. Вроде он видел уже примерно такой же...
На полу лежал документ. Пегас не оставил его без внимания:
" Пациент: Уильям Хоуп
Синди, приветик!
Ещё одна "интересная" беседа с Билли сегодня утром. Он утверждал, что снова беседовал с принцессами о своём лечении в некоем "белом месте". Меня беспокоит, что его бред становится только хуже с препаратом (что не указано в литературе по бензодиазепину).
В любом случае, принцессы в его голове продолжают засорять ему мозги. Так, единственное, что может убить Поньлидера — это бабочки-вампиры, извергнутые демоном из Тартара. Бабочки высасывают дыхание из губ понии и могут так же принимать форму больной собаки. Вот с чем Билли приходится иметь дело.
Помнишь, ты говорила, что раньше Билли упоминал кьютимарку своей матери? В следующий раз, как окажусь за пределами больницы, хочу узнать, были ли пони с кьютимарками с этакими тёмными бабочками, или же Билли просто выдумал весь этот бред.
Хорошо бы сравнить наши записи. Не помешало бы сделать это за бокалом вина:) Как-то одиноко на этом втором этаже.
Курт "
В голове Джеймса пробежалась иллюстрация любовной парочки, сидящей за столом и мирно общавшейся. И так и не увидевшей рассвета нового дня...
Двери были практически все заперты, но некоторые были выломаны, и через них Джеймс видел диваны и книжные полки. Похоже на этакие гостиные.
Во второй он увидел вентиляционную шахту. Поднявшись в неё, он полез вперёд.
Впереди в конце шахты сидел труп. Пегас оттолкнул его и увидел, где оказался.
Двухэтажный вестибюль.
Не может быть... Он почти добрался до конца.
Слева был завал — тот самый, в котором его поймал Стронг. Сейчас здесь не было щели, её завалили. И, как в прошлый раз, не перелететь и не пролезть, не разгрести и не перелезть. Видимо, священник ему нарочно всё заставил. Придётся идти за ним.
И Джеймс прошёл-таки через дверь к лестнице с лифтом (насколько он знал, это было чудо, получившееся из механики, сложенной с магии). Решётчатая дверь перед лестницей вниз была закрыта. Как и наверх. Но к последней вдруг подбежал пациент и подозвал к себе пегаса (жеребец это понял, так как больше тут никого не было). Пегас подошёл к двери наверх и послушал пациента, быстро шептавшего:
— Ты — это он. Я должен сказать тебе. Ключ к дому Бога в театре, — он указал вправо от жеребца, — за светом. В театре за светом. Посмотри фильм. Там он оставил много информации. Хорошо?
И тут пегас услышал голос священника сверху:
— Друзья! Дети! Мне нужна ваша помощь! Где вы?
— Иду! Я иду! — крикнул пациент, уже поднимаясь по лестнице.
Пегас всё ещё стоял, обдумывая слова пациента. Ему уже доверяют, как своему. С одной стороны это хорошо, но с другой... Нет, он не пациент. Это Отец Хоумин попросил.
Джеймс пошёл в сторону, указанную пони.
Немного пройдя по небольшому коридору, он оказался в обширном зале, в котором были расставлены скамейки. На парочке из них лежали мёртвые пони.
Джеймс медленно прошёл по проходу между скамейками, как вдруг прямо в него засветил свет. Пегас тут же отпрыгнул, однако через секунду понял, что это кинопроектор на невысокой подставке. И обернувшись, отошёл, чтобы увидеть фильм на перекошенном экране.
Он увидел непонятные узоры. Нечто... очень знакомое...
Он это видел, когда встретился лицом к лицу с Поньлидером. Он отвёл глаза через некоторое время — те начинали болеть.
И вместе с кадрами начался диалог:
— С плёнкой ничего не делали? Никакого обмана?
— Нет.
Это ответил голос... принцессы Селестии. Пегас тут же навострил уши и поднял камеру, чтобы записать кадры.
— Откуда она?
— Вам лучше этого не знать. Скажу только, что мы с сестрой долго искали нечто такое.
— За один месяц вы зарегистрировали три случая самопроизвольного кровоизлияния. У пол-десятка испытуемых начали развиваться опухоли мозга.
— Да. На вскрытиях обнаружилось, что опухоли были очень твёрдые.
— Это их и убило? Не могли бы вы объяснить, почему результаты не могут быть воспроизведены в Эквестрии?
— Возможно, наша родина... Вам сложно понять, что они чувствуют. Тот всепоглощающий страх. Экстатическая ярость и... Словами это не описать. Это больше, чем надежда. Разум пони в таких условиях способен на невероятные вещи.
— Так вы утверждаете, что для эксперимента требовалась...
— Близость смерти. Неодолимое безумие. Только те испытуемые, которые познали достаточно страха, могли начать превращение.
— Вы считаете, у испытуемых появились сверхъестественные способности?
— Нет.
— Вы полагаете, они овладели магией?
— Здесь нет никакой магии.
— Тогда что же это было? Вы говорили, что эксперимент "Поньлидер" — это врата. Куда они ведут?
На этом закончился диалог. Кадры всё повторялись. Но Джеймс смотрел в пол и переваривал слова.
Тут он опомнился и подошёл к кинопроектору. "В театре за светом" Свет вроде от сюда.
За проектором на стуле действительно лежал ключ с надписью "Третий этаж". Взяв его, он направился к выходу... и застыл на месте.
Братец-канибал.
Пегас тут же оглянулся. Никого. Второго братца нету, и это подозрительно.
Братец шёл медленно, и пегас тут же понял, что они оба никогда на бег не переходят, зато ходят бесшумно. Поэтому, подождав, когда тот пройдёт немного вперёд между рядами, пегас бросился в бок через скамейки. Таким образом, обойдя пони, пегас бросился наутёк.
Вскоре он оказался возле решётчатой двери. А в нескольких метрах — второй брат.
Джеймс замер. Но тот не двигался. Просто смотрел на пегаса.
Понимая, что вскоре его может догнать первый, пегас тут же подошёл к двери и открыл дверь. Но второй братец стоял на месте.
Пегас забежал на лестничный пролёт, захлопнув за собой дверь. Поднявшись на третий этаж, он тут же завернул в коридор... и снова замер. На этот раз от удивления.
По коридору были расставлены свечи. Все двери были открыты. Идя по коридору, пегас заглядывал в каждую комнатку.
Перед койками пали ниц пони. Некоторые, как-то оперевшись об койку, сложили передние копыта. Джеймс понял по шёпоту, что они молились.
В каждой комнате был хотя бы один молящийся пациент. Что ж здесь такое происходит?
На полу — новый документ. Пегас поднял его.
" Недостойный проситель, я могу служить Господу нашему лишь в качестве пищи. Возьми меня, о Поньлидер! Да увидят это апостолы пастыря моего, и да распространят его неправды ради истины величайшей. Время твоё в мире пришло. Плоть моя жаждет великолепия гнева твоего. Кровь моя полна тобою — выпусти же её! Вот молитва моя. Да будет слово твоё вырезано не плоти моей "
Что это?
Впереди были ворота в палату. Их раскрыли перед пегасом... братья-канибалы.
Возможно,они как-то поднялись по тайному ходу и всё такое. Его волновало то, что они ему открывали ворота.
— Он готов, — снова начал диалог один из них.
— Нервничает.
— Оно и понятно.
— Наш тест он прошёл.
— Теперь пора ему увидеть.
И тут пегас наконец увидел картину посреди палаты...

— Готов ли я?
— Конечно. Ещё миг — и ты воссоединишься с Поньлидером...
Деревянный крест. Передние копыта священника прибиты гвоздями к правому и левому концу, задние — к нижнему. Вокруг него молились пациенты. Джеймс медленно подошёл поближе.
И Отец Хоумин заговорил с ним дрожащим голосом:
— Моя работа. Лишь ты должен выжить, чтобы рассказать им. Это будет твоим последним деянием в роли свидетеля... Пророки испокон веков обещали свободу от смерти. И вот она настала. Ты узришь и опишешь мою смерть, моё возрождение. И тогда мы оба освободимся... Тебе больше ничего не угрожает. Я исправил лифт. Он отвезёт тебя к свободе. Все мы будем свободны...
Он всхлипнул.
— Итак, сын мой...
Он засветил рогом. Их взгляды встретились.
Бледное лицо. Струйки слёз. Глаза, полные веры. Последние секунды жизни...
И крест вспыхнул ярким пламенем.
Священник закричал. Огонь, сжигавший каждый кусочек жизни, охватил его.
Джеймс ошарашенно наблюдал агонию единорога, отдавшего свою жизнь в жертву Богу. Всё в пегасе застыло.
Хоумин Арчибольд скончался.
Пегас схватил ключ от лифта, лежащий на постаменте перед ним, и со всех копыт побежал к выходу. Не обратив внимание на стоявших по бокам братьев, он побежал по коридору...

Поиск по сайту: