Общая часть

Химик Вильгельм Оствальд сравнил однажды язык с транспортным средством. Он писал: «Язык является транспортным средством; так же, как поезд везет грузы по железной дороге из Лейпцига в Дрезден, так язык транспортирует мысли от одной головы к другой». Это сравнение представляется метким, особенно для языка, который никогда не является эстетической самоцелью, но всегда служит для передачи фактов и мыслей.

Общий стиль речи (выбор слов, построение предло­жений) должен быть по возможности ясным, обозримым, гибким и «адекватным». Он не стремится к литератур­ным высотам, но и не срывается в бездну вульгаризма.

Не соответствует ему лакированный язык школьных со­чинений. В наши дни большой симпатией пользуется воз­вышенная манера беседы, очень популярная в докладах и речах для узкого круга. Важно стремиться к «адекватному стилю речи: он должен соответствовать реальному содер­жанию. Вместе с тем некоторым ораторам хочется напом­нить ответ Готфрида Келлера молодому писателю-рома­нисту на просьбу оценить книгу: «Сударь мой, Ваш стиль адекватен, но Ваша книга бесполезна».

Общий стиль языка не может быть охвачен правилами почти полностью. И тем не менее есть стилистические средства, которым, пожалуй, можно дать стабильную оцен­ку (хорошее, полезное, плохое) и с которыми в последую­щем нужно поступать соответственно. Впрочем, именно общий стиль речи обеспечивает оратору обширное «игро­вое пространство».

♦ После многочисленных «тренировок» развивается ин­дивидуальный стиль речи.

Что может быть скучнее однотипно звучащих речей, которые произносят обучающиеся. Каждый оратор при­обретает свои личные ноты. «Стиль является физиономией духа, вернее телесной оболочкой», —. пишет Шопенгауэр, и продолжает: —подражать чужому стилю — значит носить маску».

3.3.2 О стиле речи оратора

«В начале сотворил Бог небо и землю. И была земля не­обитаема и пуста, и было темно над бездною, и Дух Божий парил над водою». Так пластично перевел Лютер начало Биб­лии. Что бы мы сказали, опиши он создание земли пример­но следующим образом, растянуто и с использованием мно­жества «застывших» существительных: «В начале со стороны Бога последовало сотворение как неба, так и земли. Последняя была необитаема и пуста, и стояла над всем этим тьма, и над водою имело место парение Духа Бога».

Мы, немцы, особенно страдаем от неумеренного упот­ребления имен существительных и от недостатка глаголов. Существительные зачастую способствуют «окостенению», глаголы, напротив, подвижны и гибки. Там, где это воз­можно, мы с помощью глаголов вносим подвижность.

Канцелярский и юридический (крючкотворский) не­мецкий язык еще и сегодня вычурен и тяжеловесен. Людвик Райнерс в виде шутки знаменитое изречение Цезаря «пришел, увидел, победил» перевел на подлинный бюрок­ратический немецкий язык: «После достижения здешней местности и ее осмотра мне представилась возможность добиться победы». В оригинале мы находим: три глагола, никаких существительных — наглядно, точно, неотрази­мо. Напротив, в канцелярском немецком стоят: один мерт­вый глагол, пять существительных - абстрактно, скрюченно, скучно.

Сегодня вряд ли еще говорят «доказать», но сплошь и рядом слышишь «привести доказательство». Нам лучше го­ворить «провести» вместо «придти к проведению», «отме­нить» вместо «прийти к отмене», «предложить» вместо «внести предложение».

Почему нужно вновь и вновь произносить «правитель­ство отдало распоряжение» вместо «правительство распо­рядилось»? Ведь это короче, яснее, понятнее.

Широко распространено употребление «метких слове­чек». Эрих Драх полагает: «Меткое слово является необхо­димым инструментом ораторского ремесла. Тот факт, что их могут необоснованно употреблять во зло, не устраняет их необходимости».

Зачастую меткое выражение может быть одной фразой; оно может произвести риторический фурор, в основе которого лежит необыкновенно точная мысль, высказанная в выразительной, зажигательной форме.

4 X. Леммерман

Многие меткие слова и выражения благодаря своему хорошему или плохому воздействию вошли в историю. Та­ково меткое высказывание Бисмарка о «почтенном посред­нике» между государствами, а также высказыва­ние Бетмана Холлвега о «клочке бумаги», которым он в 1914 г. назвал договор о нейтралитете Бельгии. Это вы­сказывание Ллойд-Джордж назвал (в одной из речей) са­мым действенным метким выражением времен первой мировой войны; оно доставило Германии бесчислен­ных врагов. Немецкий император Вильгельм Второй (ода­ренный, но не владевший собой оратор) своими метки­ми словечками, сказанными в аффекте бряцания оружи­ем, также вызывал за рубежом большое недовольство («Наше будущее лежит на воде»). Я хочу с помощью этих немногочисленных примеров сказать лишь о том, как легко меткие слова могут стать роковым паролем. Так обстоит дело не только в большой политике, но и в лю­бой сфере деятельности. Шаблонный формальный язык сегодня иной раз характерен для речи с идеологической направленностью.

К сожалению, часто используют много неопределен­ных, «стертых» слов и выражений, таких как «высший класс», «мило», или «это вещь», «дело». Следует отыски­вать близкие по смыслу слова (синонимы), которые вно­сили бы ясность и разнообразие. Прежде всего остерега­ются чересчур большого числа прилагательных, предна­значенных для украшения. С другой стороны, обилие существительных без определений делает речь бедной и сухой. Мы помним о том, что многие слова имеют эмо­циональную окраску. Есть разница между выражениями «высказывать умные вещи» и «болтать об умных вещах»; между словами «дама», «женщина» или «баба»*. (Пригла­шение на торжественный вечер для военных гласило: «От

всего сердца приглашаются офицеры со своими почтен­ными супругами, унтер-офицеры со своими супругами, рядовые со своими женами».) «Лик», «лицо» и «харя» обозначают одно и то же. Но какое различие в значении! Никто не скажет «лик преступника», никто не скажет и «физиономия Шиллера».

Марк Твен однажды сказал: «Различие между правиль­ным и почти правильным словом, как между молнией и светлячком». Вместо формулировки: «Над горами больше не дует ветер» Гете предпочел написать: «Горные верши­ны спят во тьме ночной».)

Один иностранный посланник пожаловался своему шефу на то, что немецкий язык чрезвычайно труден; за­частую два слова обозначают одно и то же: speisen — es-sen (есть), schlagen — hauen (бить), springen — hupfen (пры­гать, скакать), senden -schicken (посылать). Министр ответил, что немецкий язык еще намного сложнее, чем это представляется господину посланнику: «Можно ска­зать: die Volksmenge isst (толпа ест), но нельзя вместо isst употребить speist; можно сказать: die Uhr schlagt(чacы бьют), но нельзя вместо schlagt употребить haut, можно сказать: die Tasse springt (чашка подскакивает), но нель­зя вместо springt употребить hupft, - и Вы тоже являетесь посланником, Gesandter (от слова senden), но никак не Geschickter (от слова schicken)!» Если выбор слов осущес­твляют недостаточно тщательно, это может стать причи­ной недоразумений и беспрерывных споров. Столько

Автор приводит пример разностильной лексики: высказывать ум­ные вещи — лексика нейтральная, болтать об умных вещах — лекси­ка разговорная. Между этими выражениями такая же разница, как

между словами «дама» и «баба». Первое как форма вежливости, а вто­рое просторечие, с оттенком пренебрежения. Употребление разно­стильной лексики связано с авторским заданием, например, добиться комического эффекта: «валенки воздух тоже не озонировали» (И. Ильф и Е. Петров). При употреблении в речи соблюдают условие одностиль-ности. В толковых словарях русского языка слова снабжаются стилис­тическими пометами: книжное, высокое, разговорное, просторечие. Большинство слов межстилевые, нейтральные. Они лишены стилис­тической окраски и употребляются в любом стиле речи. (Подробнее см.: Современный русский язык. Ч. 1, — С. 51).

многозначных слов; «на некоторых, таких как "форма", "идеализм"...лежит пыль теорий и заблуждений столет­ней давности, они покрыты слизью и спутаны, и едва ли возможно отследить все запутанные разветвления значе­ний... Здесь благодать не только тем лишенным ясности умам, которые охотно бродят на ощупь в густом тумане мыслей, но также и всем софистам и пустозвонам, жела­ющим ловить рыбу в мутной воде» (Эрдман).

Употребление превосходной степени очень быстро сходит на нет. (Впрочем, оно легко вызывает возраже­ния, как это заметил еще Бисмарк.)

Осторожнее с сокращениями слов. В джунглях сегод­няшних списков сокращений многие читатели с трудом находят требуемое. Страсть к сокращениям процветает повсюду.

Слова-вставки и звуки, свидетельствующие о затруд­нении (а, ох, не) у ораторов всегда на старте. Между ними прокрадываются целые легионы таких словечек: «не прав­да ли?», «естественно», «н-ну», «н-да» и так далее. Ни один оратор не может от них избавиться полностью, но тем не менее каждый должен себя контролировать.

Как часто слышишь в телевизионных интервью грам­матически неправильные слова и выражения.

Повторы слов, если они следуют непосредственно, производят впечатление неуклюжести. Как часто мы слы­шим высказывания наподобие следующего: «В качестве примера я хотел бы привести следующий пример: напри­мер, пример Англии...»

♦ Мы обладаем большим пассивным запасом слов, ко­торые понимаем, но гораздо меньшим активным за­пасом слов, которыми пользуемся.

Поиск по сайту: