ВОЗНИКНОВЕНИЕ НАЦИЙ И НАЦИОНАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ

Новый этап в развитии народов и языков связан с возникновением наций и национальных литературных языков. В советской науке принято считать, что нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность людей. Признаками устойчивости этой общности являются: единство территории, экономики и языка. На этой почве вырабатывается то, что называют «единством психического склада» или «национальным характером».

Нация как общественная и историческая категория возникает на определенном этапе развития человечества, а именно в эпоху подымающегося капитализма. Нация не просто продолжение и расширение родовой и племенной общности, а явление качественно новое в истории человечества.

Хотя нации и подготовлены всем предшествующим развитием феодализма, особенно его последним периодом, когда еще резче обозначается различие города и деревни, происходит бурный рост ремесленного, торгового населения, когда передвижение населения нарушает территориально замкнутый характер феодальных государств, а главное, видоизменяются производственные отношения, и наряду с помещиками и крестьянами обо значаются новые классы общества – буржуазия и пролетариат, – все это закрепляется лишь при смене формации, с утверждением капитализма.

Если при феодализме главную роль играли поместья, замки и монастыри, то при капитализме на первый план выходят города со смешанным населением, объединяющим разные классы, расчлененные разными профессиями.

Если при феодализме экономическая жизнь тяготела к натуральному хозяйству, то при капитализме широко развивается торговля, не только внутренняя, но и внешняя, а с приобретением колоний и освоением международных сообщений – и мировая.

В историко-культурном плане переход от феодализма к капитализму связан с так называемой эпохой Возрождения и порожденным этой эпохой национальным развитием.

Применительно к языку эпоха Возрождения выдвинула три основные проблемы: 1) создание и развитие национальных языков, 2) изучение и освоение различных языков в международном масштабе, 3) пересмотр судьбы античного и средневекового лингвистического наследства.

Новая национальная культура, требующая единства и полного взаимопонимания всех членов нового общества, не может сохранить языковую практику средневековья с его двуязычием, раздробленными поместными диалектами и мертвым литературным языком. В противоположность языковой раздробленности феодального периода требуется единство языка всей нации, и этот общий язык не может быть мертвым, он должен быть способным к гибкому и быстрому развитию.

У разных народов процесс складывания наций и национальных языков протекал в разные века, в разном темпе и с различными результатами.

Это зависело прежде всего от интенсивности роста и распада феодальных отношений в данной стране, от состава населения и его географического распространения; немалую роль играли при этом и условия сообщения: так, государства морские (Италия, Голландия, Испания, позднее Франция и Англия) раньше вступают на путь капиталистического и национального развития, но в дальнейшем, например, в Италии, этот процесс надолго задерживается, тогда как в Англии неуклонно развивается, вследствие чего Англия опережает Италию в развитии.

«Первой капиталистической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это – итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени»¹.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 22. С. 382.

Данте (1265–1321) написал книгу стихов «Новая жизнь» («Vita nuova»), посвященных Беатриче (в 1290 г.), на итальянском, а не на латинском языке и в дальнейшем (1307–1308) выступил в защиту употребления нового национального литературного языка в латинском трактате «О народном красноречии» («De vulgari eloquentia») и в итальянском «Пир» («II convivio»), где он писал: «Из тысячи знающих латынь один разумен; прочие пользуются своими знаниями, чтобы добиться денег и почестей», поэтому он пишет не по-латински, а по-итальянски, так как «это язык не избранных, а огромного большинства». По мнению Данте, народный язык благороднее латыни, так как это язык «природный», а латынь – язык «искусственный». «Божественная комедия» Данте, сонеты Петрарки и «Декамерон» Боккаччо были блестящим доказательством преимущества нового национального языка.

На народном языке были написаны отчеты о великих путешествиях Колумба, Веспуччи и других. Философ Джордано Бруно и ученый Галилей также перешли с латыни на национальный язык. Галилей оправдывал это так: «К чему нам вещи, написанные по-латыни, если обыкновенный человек с хорошим природным умом не может их читать».

Интересно отметить рассуждение Алессандро Читтолини в произведении под заглавием «В защиту народного языка» (1540), где говорится о том, что технические ремесленные термины нельзя выразить по-латыни, а этой терминологией «самый последний ремесленник и крестьянин располагает в гораздо больших размерах, чем весь латинский словарь»¹.

¹О лингвистических проблемах эпохи Возрождения в Европе см.: О л ь ш к и Л. История научной литературы на новых языках / Русский пер. Т. 1, 1933; Т. 2, 1934; Т. 3, 1935.

Таким образом, борьба за народный язык была основана на демократизации культуры.

Итальянский литературный язык сложился на почве тосканских говоров в связи с преобладающими значениями тосканских городов и Флоренции на пути капиталистического развития.

Пути складывания национальных литературных языков могли быть различными. Об этом писали Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии»: «В любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией»¹.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 3. С. 427.

Французский литературный язык может служить примером первого пути («из готового материала»). Скрещивание народной («вульгарной») латыни с разными кельтскими диалектами на территории Галлии происходило еще в донациональную эпоху, и эпоха Возрождения застает уже сложившиеся французские диалекты, «патуа», среди которых первенствующее значение благодаря историческому развитию Франции получает диалект Иль-де-Франса с центром в Париже.

В 1539 г. ордонансом (приказом) Франциска I этот французский национальный язык вводится как единственный государственный язык, что было направлено, с одной стороны, против средневековой латыни, а с другой – против местных диалектов. Группа французских писателей, объединенная в «Плеяду», горячо пропагандирует новый литературный язык и намечает пути его обогащения и развития. Поэт Ронсар видел свою задачу в том, что он «создавал новые слова, возрождал старые»; он говорит: «Чем больше будет слов в нашем языке, тем он будет лучше»; обогащать язык можно и за счет заимствований из мертвых литературных языков и живых диалектов, воскрешать архаизмы, изобретать неологизмы. Практически все это показал Рабле в своем знаменитом произведении «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Главным теоретиком этого движения был Жоаким (Иоахим) Дю Белле (Joachim Du Bellay) (1524–1560), который в своем трактате «Защита и прославление французского языка» обобщил принципы языковой политики «Плеяды», а также по-новому оценил идущее от Данте разделение языков на «природные» и «искусственные». Для Дю Белле это не два исконных типа языков, а два этапа развития языков; при нормализации новых национальных языков следует предпочитать доводы, идущие от разума, а не от обычая, так как в языке важнее искусство, чем обычай ¹.

¹ О деятельности «Плеяды» см.: Г у к о в с к а я 3. В. Из истории лингвистических воззрений эпохи Возрождения (Теория языка у Плеяды). Л., 1940.

В следующую эпоху развития французского литературного языка в связи с усилением абсолютизма при Людовике XIV господствуют уже другие тенденции.

Вожла (Vaugelas, 1585–1650), главный теоретик эпохи, ставит на первый план «добрый обычай» двора и высшего круга дворянства. Основной принцип языковой политики сводится к очищению и нормализации языка, к языковому пуризму¹, оберегаемому созданной в 1626 г. Французской академией, которая с 1694 г. периодически издавала нормативный «Словарь французского языка», отражавший господствующие вкусы эпохи.

¹ Пуризм – от латинского purus – «чистый».

Новый этап демократизации литературного французского языка связан уже с французской буржуазной революцией 1789 г.

Примером второго пути развития литературных языков («из скрещивания и смешения наций») может служить английский язык.

В истории английского языка различаются три периода: первый – от древнейших времен до XI в. – это период англосаксонских диалектов, когда англы, саксы и юты завоевали Британию, оттеснив туземное кельтское население (предков нынешних шотландцев, ирландцев и уэйлзцев) в горы и к морю и бриттов через море на полуостров Бретань. «Готический» период английской истории связан с англосаксонско-кельтскими войнами и борьбой с датчанами, которые покоряли англосаксов в IX– Х вв. и частично слились с ними.

Поворотным пунктом было нашествие норманнов (офранцузившихся скандинавских викингов), которые разбили войска англосаксонского короля Гарольда в битве при Гастингсе (1066) и, покорив Англию, образовали феодальную верхушку, королевский двор и высшее духовенство. Победители говорили по-французски, а побежденные англосаксы (средние и мелкие феодалы и крестьянство) имели язык германской группы. Борьба этих двух языков завершилась победой исконного и общенародного англосаксонского языка, хотя словарный состав его сильно пополнился за счет французского языка, и французский язык как суперстрат довершил те процессы, которые намечались уже в эпоху воздействия датского суперстрата. Эта эпоха называется среднеанглийским периодом (XI–XV вв.)¹.

¹ Указанное языковое и социальное расслоение прекрасно изображено в романе В. Скотта «Айвенго».

Новоанглийский период начинается с конца XVI в. и связан с деятельностью Шекспира и писателей-«елизаветинцев». Этот период относится к развитию национального английского языка, так как средневековые процессы скрещивания уже завершились и национальный язык сложился (на базе лондонского диалекта).

Лексика английского национального литературного языка прозрачно отражает «двуединую» природу словарного состава этого языка: слова, обозначающие явления бытовые, земледельческие термины, сырье, – германского происхождения; слова же, обозначающие «надстроечные» явления – государственное правление, право, военное дело, искусство, – французского происхождения. Особенно ярко это проявляется в названии животных и кушаний из них.

Германские Французские

sheep – «овца» (ср. немецкое Schaf)

mutton – «баранина» (ср. фран- цузское mouton)

ox – «бык» (ср. немецкое Ochs)

cow – «корова» (ср. немецкое Kuh)

beef– «говядина» (ср. французское bcаuf) и т. п.

В грамматике основа в английском языке также германская (сильные и слабые глаголы, именные слова, местоимения), но в среднеанглийском периоде спряжение сократилось, а склонение утратилось, и синтетический строй уступил аналитическому, как во французском языке.

В фонетике германская симметричная система гласных подверглась «большому передвижению» (great vowel shift) и стала асимметричной.

Примером третьего пути образования национального языка («благодаря концентрации диалектов») служит русский литературный язык, сложившийся в XVI–XVII вв. в связи с образованием Московского государства и получивший нормализацию в XVIII в. В основе его лежит московский говор, представляющий пример переходного говора, где на северную основу наложены черты южных говоров.

Так, лексика в русском литературном языке доказывает больше совпадений с северными диалектами, чем южными.

Северные Южные Литературный

диалекты диалекты язык

пету2х ко2чет петух

волк бирюк волк

р2ига клуня ри2га

изба2 хата изба

ухва2т рогач ухват и т. п.

В грамматике, наоборот, в северных диалектах больше архаизмов (особые безличные обороты: Гостей было уйдено; именительный при инфинитиве переходного глагола: Вода пить), а также больше глагольных времен в связи с предикативным употреблением деепричастий: Она ушодши. Она была ушодчи; обычно совпадение творительного падежа множественного числа с дательным: за грибам, с малым детям, чего нет ни в южных говорах, ни в литературном языке. Но и с южными говорами у литературного русского языка есть много расхождений: во многих южновеликорусских говорах утрачен средний род (масло мой, новая кино), формы родительного и дательного падежей слов женского рода совпали в дательном (к куме и у куме) и др., чего нет в литературном языке. В спряжении глаголов флексии 3-го лица в литературном языке совпадают с северными говорами (т твердое: пьет, пьют, а не пьеть, пъють).

В фонетике согласные литературного языка соответствуют северным говорам (в том числе и г взрывное), гласные же в связи с «аканьем» ближе к вокализму южных говоров (в северных говорах «оканье»), однако «аканье» а литературном языке иное, чем в южных говорах, – умеренное (слово город в северных говорах звучит [горот], в южных [орат], а в литературном [горэт]); кроме того, для южных говоров типично «яканье», чего нет в русском литературном языке; например, слово весна произносится в южных говорах либо [в'асна], либо [в'исна], в северных – либо [в'осна], либо [в'эсна], а в литературном – [в’исна]; по судьбе бывшей в древнерусском языке особой гласной фонемы [ƀ] литературный язык совпадает с южными говорами.

Однако в составе русского литературного языка, кроме московского говора, имеются и иные очень важные элементы. Это прежде всего старославянский язык, который был впитан и усвоен русским литературным языком, благодаря чему получилось очень много слов-дублетов: свое и старославянское; эти пары могут различаться по вещественному значению или же представлять только стилистические различия, например:

Русское Старославянское В чем различие

норов (бытовое) нрав (отвлеченное) в вещественном значении

волочить» влачить» то же

передок» предок»»

невежа» невежда»»»

небо» небо»»»

житье, бытье» житие, бытие»»»

голова» глава»»»

В одних случаях

в вещественном значении

(голова сахару – глава

книги), в других – только

стилистическое (вымыл

голову, но посыпал

пеплом я главу).

одежа (просторечие) одежда (литературное) только стилистическое

здоров (литературное) здрав (высокий стиль) то же

Русское Старославянское В чем различие

город (литературное) град (высокий стиль) только стилистическое

ворота то же врата то же»»

сторож»» страж»»»»

молочный»» млечный»»»»

глаза, щеки»» очи, ланиты»»»»

губы, лоб»» уста, чело»»»»

груди, живот»» перси, чрево»»»»

Старославянские причастия на -щий (горящий) вытеснили русские причастия на -чий (горячий), причем эти последние перешли в прилагательные.

Третьим элементом русского литературного языка являются иноязычные слова, обороты и морфемы. Благодаря своему географическому положению и исторической судьбе русские могли использовать как языки Запада, так и Востока (см. гл. II, § 24).

Совершенно ясно, что состав любого литературного языка сложнее и многообразнее, чем состав диалектов.

Специфическую сложность вносит в его состав использование элементов средневекового литературного языка; это не отразилось в западнославянских языках, где литературный старославянский язык был вытеснен в средние века латынью; это также мало отразилось, например, на языках болгарском и сербском благодаря исконной близости южнославянских и старославянского (по происхождению южнославянского) языка, но сыграло решающую роль в отношении стилистического богатства русского языка, где старославянское – такое похожее, но иное – хорошо ассимилировалось народной основой русского языка; иное дело судьба латыни в западноевропейских языках; элементов ее много в немецком, но они не ассимилированы, а выглядят варваризмами, так как латинский язык очень далек от немецкого; более ассимилирована латынь в английском благодаря французскому посредничеству¹; французский литературный язык мог усваивать латынь дважды: путем естественного перерождения на-роднолатинских слов во французском и путем позднейшего литературного заимствования из классической латыни, поэтому получались часто дублеты типа: avoue – «преданный» и avocar – «адвокат» (из того же латинского первоисточника advocаtus – «юрист» от глагола advoco – «приглашаю»).

¹ Древнейшие латинские заимствования в английском, пришедшие без французского посредства, типа сhester < саstrum – «лагерь», street < strata – «дорога» и т. п., настолько ассимилировались, что неотличимы от английских слов.

Так по-своему каждый литературный язык решал судьбу античного и средневекового наследства.

Поиск по сайту: