Вместо предисловия. Наверное, у каждого журналиста есть кассеты с интервью, которые хранятся с особым трепетом

Наверное, у каждого журналиста есть кассеты с интервью, которые хранятся с особым трепетом. И не просто как память о встречах с известным человеком. Их временами прокручиваешь, пытаясь расслышать нечто, что ускользнуло тогда, при первой расшифровке текста. И что самое удивительное – почти всегда удается уловить новые нюансы. Тут же рождается целый рой мыслей, вопросов, которые – эх! – надо было бы задать. Но увы, увы… В моем профессиональном архиве такое место занимают записи бесед с заслуженным артистом России Виктором Васильевичем Авиловым.

Могу откровенно признаться, что мне несказанно повезло. Во-первых, в том, что тогда, в 2002 году, как-то сама собой родилась идея сделать цикл материалов, посвященных театру и мастерству актера, именно с ним. Во-вторых, в том, что в расписанном буквально по часам съемочно-гастрольно-репетиционном графике он находил время для этих бесед.

Вообще Виктор Васильевич – человек уникальный (по отношению к нему употреблять глаголы в прошедшем времени просто язык не поворачивается!). Буквально через несколько минут общения очень легко попадаешь на его волну, начинаешь думать в унисон, понимать с полуслова. И хочется говорить бесконечно. Впрочем, если честно, то больше не говорить, а слушать, пользуясь возможностью хотя бы немножко прикоснуться к миру сцены, который для Авилова стал естеством, понять этот самый мир и чему-то в нем научиться. А посему свои вопросы оставлю за скобками, чтобы каждый, кто откроет эти страницы, смог «услышать» голос замечательного артиста, вспомнить его взгляд, жесты, интонации. И не просто вспомнить его взгляд, жесты, интонации. И не просто вспомнить то, что известно всем, а узнать знаменитого актера с необычной стороны…

Наталья Волхонская, журналист

Пролог

Театр … Что это такое? Спросите любого зрителя, и если он скажет, что существует однозначный ответ на этот вопрос, то я ему не поверю. Да и вряд ли вы услышите подобное утверждение от настоящего театрала. Ответить однозначно совершенно невозможно! Если и уместны вообще какие-либо определения этого Искусства, то, как мне кажется, наиболее подходящие слова – Загадка… Тайна… Ирреальность… А все необъяснимое, непознанное испокон веков влекло к себе человека. Вот почему зритель, истинный зритель, приходит в театр. Он просто не может туда не ходить! Театр – это весь мир, он вмещает в себя все человеческие добродетели и пороки, любовь и ненависть, отчаяние и радость, счастье и горе, восторг и слезы, безумие и гениальность, бытие человеческое, все мироздание! Поэтому всегда найдутся люди, готовые мерзнуть на морозе, мокнуть под дождем, выстаивая очереди за билетами, готовые отдать, быть может, последние деньги, способные пожертвовать многим и многим ради того, чтобы вечером попасть на любимый спектакль, окунуться в этот волшебный мир настоящего, истинного театра.

То, что есть на свете люди, для которых он стал частью жизни, просто замечательно. На самом деле объяснить, почему это происходит, – такая же сложная задача, как попытаться словами описать, что такое любовь. Загадка под названием театр стоит почти на том же уровне, и разгадать ее, а тем более выразить словами, может быть, и можно, но очень, очень трудно. Так что же такое театр? Наверное, со времен его зарождения величайшие умы человечества пытались ответить на этот вопрос, но… Ответов много, а ОТВЕТА нет. Это… это… это… см. выше.

Но согласитесь, даже чуть-чуть соприкоснуться с явлением, которому нет, казалось бы, никаких рациональных объяснений, уже безумно интересно. И это не просто праздное любопытство. Ведь каждый шаг на этом Пути делает ищущего не только причастным к Великой Магии Театрального Искусства, но и раскрывает такие тайники человеческой души, до которых иначе, может быть, и не добраться. Давайте и мы с вами попытаемся найти свой ключ к заветной Тайне. Объять необъятное невозможно, а мы попробуем разложить его на отдельные компоненты и постараемся разобраться в каждом из них по отдельности.

Атмосфера. Сразу определимся: мы не будем говорить о посредственных спектаклях, которые, к сожалению, нередко встречаются на наших подмостках, о людях, оказавшихся в зрительном зале случайно, так, от нечего делать, речь тоже не пойдет. Мне хочется поразмышлять об истинном искусстве театра, о Театре с большой буквы, о Спектаклях с большой буквы, о людях, по-настоящему преданных театру, не мыслящих своей жизни без него, верящих в него, любящих его. Такой зритель не может не почувствовать, что сцена – это совершенно особое место, своего рода параллельная реальность. Но не такая, как в мифах, легендах, сказаниях или оккультных науках, где она существует как некая эфемерная данность. Нет, параллельная реальность, о которой мы с вами будем говорить, живая, ее можно почувствовать, увидеть, ощутить, к ней можно прикоснуться.

А разве не ходит публика, в особенности молодая, в театр порой только для того, чтобы побыть в этом параллельном мире, во Вселенной театра? Скажете, что это – попытка убежать от самого себя, спрятаться, как страус головой в песок, от окружающей действительности? Да, наверное, для кого-то это и так. Но далеко не для всех. С самого возникновения театра каждый зритель ищет в нем именно свое, созвучное его душе, его чаяниям, его запросам, его раздумьям. Кто-то находит для себя ответы, а кто-то уходит со спектакля с огромным количеством вопросов. И это прекрасно!

Кто знает, ведь, может быть, именно благодаря этим людям сценическое искусство претерпело качественные изменения в начале прошлого века. Не получив желанного отклика в сердце, не увидев совпадений с собственными мыслями, они стали искать новые возможности выразить их. Да и технический прогресс внес свою лепту: у театра появились «конкуренты».

Эмоции. В 20-е годы с появлением кинематографа театру предсказывали смерть. Теперь любой театральный критик, актер, режиссер, да просто поклонник театра скажет, что этого быть не может. Кино и телевидение не способны уничтожить театр уже хотя бы потому, что они существуют в совершенно разных плоскостях. «Важнейшее из искусств» никогда не заменит театра, как электрическая лампочка не может заменить живого огня, на который можно смотреть часами, погружаясь в его магию взором, мыслями, душой и не переставая удивляться его ежесекундному разнообразию, неповторимости. Так и на сцене невозможно увидеть два одинаковых спектакля. Это просто исключено. Фильм можно взять на кассете, крутить и крутить его, но все равно увидишь одни и те же кадры. Да, какие-то новые нюансы удастся рассмотреть, но… Это меняемся мы, зрители, наше восприятие. А объект созерцания – пленка – остается неизменным, как египетская пирамида. Только со временем и то и другое крошится. Совсем другое дело – вечный, постоянно меняющийся, как пламя костра, театр. Он не может не тронуть человеческую душу.

В репертуаре театра «На Юго-Западе» есть спектакль «Мольер» по пьесе Булгакова «Кабала святош». Спектакль достаточно эмоциональный, вызывающий ответную реакцию, сопереживание. Он у нас богат на всякие курьезы. Вот, например, однажды «Мольер» закончился, все актеры уже разошлись, в театре оставались только администраторы. Вдруг – стук в дверь. Что такое? Оказывается, одна зрительница просто забыла забрать плащ в гардеробе, одеться. Она была настолько захвачена эмоциями, поглощена переживаниями, что так и дошла без плаща аж до метро. Хорошо, хоть там вспомнила… Согласитесь, сложно вообразить подобную ситуацию в кинотеатре, а тем более дома у телевизора.

Или еще был такой эпизод: после этого же спектакля, в финале которого Мольер умирает, приходит ко мне администратор: «Вить, спустись в фойе, там с женщиной истерика. Она рыдает, и всё, никак не может успокоиться». «А я-то что могу сделать? Что я скажу ей?» «Покажись, что ты живой!» Я выхожу, смотрю – действительно женщина заливается горючими слезами, просто навзрыд. Я говорю: «Ну не плачьте, успокойтесь! Видите, я живой!» А она не может остановиться, слезы в три ручья. И плачет она о том, кто только что умер на сцене, а не обо мне, который выходил после этого на поклоны. Она меня реального уже не воспринимает. Вот там был Мольер, он умер, а я вроде как уже и не он. И дело не в том, что я уже переоделся. Вернее, не только в этом… Я-то уже здесь, а она еще ТАМ.

Слово. Шекспир, Мольер, Гоголь, Пушкин, Островский, Горький, Чехов, Булгаков… Театр не мог бы существовать без великолепной драматургии, вышедшей из-под пера этих гениев. Для меня всегда было загадкой: как они творят, откуда это берется? Как может ЧЕЛОВЕК создать ТАКОЕ?! Я склонен верить исследователям непознанного, предполагающим, что это снисходит свыше, из астрала. А дело мастера – сесть и записать. Я не нахожу иного объяснения.

Разумеется, критерии оценки очень индивидуальные, тонкие, и, безусловно, все познается в сравнении. Одна и та же пьеса в разных театрах, с разными исполнителями, естественно, вызывает разные мысли, чувства, эмоции, вплоть до диаметрально противоположных. Ни в коем случае нельзя осуждать человека, если он воспринимает какую-то пьесу, спектакль или фильм иначе, нежели ты. Тут напрашивается такое гурманское сравнение: кто-то любит черную икру, а кто-то с большим удовольствием съест шашлык или украинский борщ. И глупо выяснять почему. Опять мы возвращаемся к тому, что сколько людей – столько мнений. О вкусах и в самом деле не стоит спорить. Бессмысленное это занятие!

Психология. Но я отвлекся. Вернемся к разговору о драматургии. Театр говорит обо всех человеческих проблемах. Взаимоотношения людей, государств, власти и народа, детей и взрослых… Любовь и ненависть, дружба и вражда, верность и предательство, бытовые проблемы, страсти человеческие, чувства, эмоции… Чего только там нет! Потому-то зрители могут уходить с некоторых спектаклей в подавленном, возбужденном, окрыленном, а порой и шоковом состоянии. Причем даже это состояние можно разложить на спектры: от безнадежности и уныния до полного восторга. К сожалению, очень редко переживаешь шок восторга. А если это получилось, то ты готов смотреть спектакль по десять, пятнадцать, двадцать раз. Поэтому настоящий театрал может много лет подряд ходить в один любимый театр. И на повседневную свою жизнь он уже смотрит через ракурс вот этого чувства. Он всегда об этом помнит, он всегда об этом думает.

А если театр рассматривать с точки зрения психологии, то на сцене сосуществуют и взаимодействуют все без исключения темпераменты, психотипы и характеры: холерики и меланхолики, флегматики и сангвиники, экстраверты и интроверты, сенсорики и интуиты, истероиды, шизоиды, эпилептоиды и т. д. и т. п. И разумеется, среди актеров (я не беру сейчас какую-то конкретную труппу, речь идет о театре как о понятии) есть представители всех без исключения психотипов и характеров. И порой уже при распределении ролей встречаются некие подводные камни, проблемы, если, к примеру, исполнителю-меланхолику достается персонаж-холерик. Может быть, именно в этом-то и плюс, может быть, это и минус, кто его знает… Факт тот, что людям приходится изображать что-то абсолютно не свойственное их природе. Это неплохая школа, причем как для исполнителей, так и для зрителей, сидящих в зале.

Театручит. Если, скажем, человек по натуре мягкий и добродушный, а по жизни приходится быть жестким, властным, например, с подчиненными, то очень полезно посмотреть «Макбета» или «Калигулу». Тут, разумеется, все зависит от темперамента каждого конкретного человека: кто-то хранит все внутри себя, а кто-то тут же воплощает увиденное. В любом случае это очень полезно в плане жизненного опыта, особенно людям молодым. На сцене моделируется жизнь и в зависимости от талантливости актеров и режиссера это проецирование может получиться настолько правдиво, что, сложись подобная ситуация в реальной действительности, человек обязательно вспомнит то, что видел на сцене.

Быть может, столкнувшись с какой-то ситуацией дома или на работе, он вспомнит, скажем, диалог Гамлета с Гертрудой, вранье Хлестакова, строптивую Катарину или горьковского Сатина. И быть может, неосознанно будет использовать опыт этих героев в сложившейся ситуации.

Профессия. Мы вплотную подошли к вопросу: так почему же столько желающих стать актерами? Да потому, что… И тут нет однозначного ответа! Даже навскидку можно назвать по крайней мере десяток причин. Ну прежде всего во все времена существовала большая когорта людей, жаждущих известности, популярности, славы. Тех, кто хочет стать знаменитым, мечтает о поклонниках и поклонницах, о цветах, аплодисментах, одним словом, о красивой богемной жизни. С ними все понятно. Из таких в лучшем случае получаются яркие, броские типажи. Да, у них может что-то сложиться. Если очень повезет в карьере, то они даже могут добиться определенной известности. Но по большому счету многие из них так и остаются посредственностями.

Любопытен еще вот какой момент: все, о чем мы говорим, применимо и к мужчинам, и к женщинам, но в мировой драматургии преобладают интересные мужские образы, героинь намного меньше, буквально можно по пальцам пересчитать. А вот среди поступающих в театральные училища женщин гораздо больше. И поклонников, цветов и всего такого они хотят гораздо больше, чем мужчины, а ролей, возможностей для самореализации меньше.

Почему так получается в драматургии, да и не только? Это, наверное, уже вопрос, затрагивающий глубины мужской и женской психологии, мужского и женского начала. Если попробовать разобраться и поискать причину, то можно предположить, что во всех делах: и в политике, и в других жизненных сферах, и даже в отношениях мужчины и женщины – ведущая и активная роль все-таки принадлежит мужчинам. Якобы. В этом плане очень показательна пьеса «Макбет». Вроде бы все мужик делает, а на самом деле…

Кроме того, подавляющее число драматургов – мужчины. Из них, пожалуй, у Островского, Чехова, местами у Шекспира более или менее одинаковое количество интересных женских и мужских персонажей. Опять же, и те яркие, многогранно выписанные женские образы, которые существуют – Мирандолина у Гольдони, графиня Диана у Лопе де Вега, Катарина у Шекспира, – все они созданы мужчинами. Что тут можно сказать? Темные времена тупого патриархата давно минули, слава Богу. You are welcome, барышни! Пишите, создавайте героинь – и будет что поиграть.

А вообще большинство из тех, кто стремится на сцену ради фанфар, ждет жестокое разочарование. Вместо того чтобы играть Джульетту, леди Макбет, Отелло или дядю Ваню, годами приходится выходить в «кушать подано», а для подобных людей это настоящая трагедия. «Нет маленьких ролей, есть плохие актеры!» – это все красивые слова, и не более того. Совершенно неправильное и абсурдное утверждение. Это если не разводить демагогию и говорить серьезно. Ну есть роль «кушать подано!», и никуда от этого не денешься! Доказывать обратное просто смешно. А тем более пытаться вымучивать что-то на сцене.

В кино другое дело. Там иные возможности. Любой, даже самый малюсенький эпизод можно снять красиво и зрелищно. И он запомнится зрителям. Но это уже заслуга не столько актера, сколько режиссера, оператора и монтажера.

Конечно, есть такие люди, у кого иллюзии быстро проходят. Они либо сразу уходят, либо, если в сознании, в характере человека происходит необходимый перелом, остаются навсегда и добиваются достойных результатов. К сожалению, сейчас эти иллюзии поддерживает даже не кино, а телевидение. Сколько у нас сейчас «звезд» появилось! И они даже не понимают, что они – лже -«звезды»!

Вопрос о количестве сыгранных ролей или написанных пьес тоже неоднозначен. Существует масса примеров как в ту, так и в другую сторону. Сухово-Кобылин выстрадал в своей жизни только «Трилогию». Но это потрясающая, великая вещь! Она полностью, по-моему, и не шла нигде. «Свадьбу Кречинского», историю о мошеннике, который попался, достаточно часто ставили именно потому, что в финале его настигает правосудие. И «Смерть Тарелкина» еще в каких-то театрах тоже можно было увидеть, хотя режиссеры брались за нее реже, поскольку в отрыве от двух других частей она становилась непонятной из-за своей фантасмагоричности. Но «Дело», где великолепно показана существовавшая во все века перемалывающая человека административная, бюрократическая машина, самая настоящая «чиновничья мафия», как ни странно это звучит применительно к XIX веку, было если и не запрещено, то по крайней мере «не рекомендовано к постановке», что фактически означало именно запрет. В нашем театре вся «Трилогия» шла в один вечер, шесть часов подряд. И я ни от одного зрителя не слышал, что это слишком долго, тяжело или утомительно. Опять же, возвращаясь к вопросу о количестве, Островский, Шекспир, Мольер писали очень много… и тоже все в порядке. Так что количество – это не показатель.

Есть люди, которым популярность, признание не так важны, они четко видят в театре весьма прибыльную сферу бизнеса. Подобные «деятели искусства» понимают, что на этой стезе можно продвинуться; в отличие от первой категории, которую можно отнести к мечтателям, они абсолютно прагматичны. Такие люди гораздо опаснее, они идут по трупам ради карьеры, заграничных гастролей, гонораров.

Некоторые одержимы идеей покорения мира. Им не дают покоя лавры голливудских звезд. Все меня будут знать, весь мир будет у моих ног, я буду королем, властелином мира! И тут вплетается эдакая иезуитская философия: для достижения цели все средства хороши и оправданны. Это уже к Макиавелли…

В принципе причин, побуждающих людей стремиться на сцену, можно привести еще множество, да и не бывает так, что человеком руководит в чистом виде какая-то одна: все друг с другом взаимосвязаны, переплетены в один клубок, хотя, конечно, какая-то из них доминирует. Не в этом суть. Самое главное, что всегда существовали, существуют и будут существовать те, кто выходит на сцену… Зачем?! Почему?! Да просто потому, что не могут иначе. Перефразируя известный афоризм Толстого, можно сказать: «Можешь не играть? Не играй!»

У Идриса Шаха в «Сказках дервишей» есть одна замечательная, мудрая притча:

За горами был большой город, все жители которого были слепыми. Однажды какой-то чужеземный царь со своим войском расположился лагерем в пустыне неподалеку от города. У него в войске был огромный боевой слон, прославившийся во многих битвах. Одним видом своим он уже повергал врагов в трепет. Всем жителям города не терпелось узнать: что же это такое – слон. И вот несколько представителей общества слепцов, дабы разрешить эту задачу, поспешили к царскому лагерю.

Они принялись ощупывать слона со всех сторон. При этом каждый, ощупав какую-нибудь одну часть, решил, что теперь знает все об этом существе. Когда они вернулись, их окружила толпа нетерпеливых горожан.

Слепых экспертов наперебой расспрашивали о том, какой формы слон, и выслушивали их объяснения. Трогавший ухо слона сказал: «Слон – это нечто большое, широкое и шершавое, как ковер». Тот, кто ощупал хобот, сказал: «Да нет, он похож на прямую гибкую пустотелую трубу». «О чем вы говорите, – возразил третий, ощупавший ногу и ступню. – Слон могуч и крепок, как колонна».

Они не смогли умом охватить целого, и все были правы, каждый по-своему, но одинаково далеки от истины. Созданное умозрением не ведает о Божественном. В сей дисциплине нельзя проложить пути с помощью обычного интеллекта.

Я вспомнил эту притчу вот к чему. Мне бы совсем не хотелось, чтобы наш разговор о театре и об актерском мастерстве походил на рассказ этих самых слепых, то есть давал представление о предмете только с какой-то одной стороны. Хотелось бы действительно рассказать о «слоне»! Мы с вами, не пытаясь объять необъятное и объяснить необъяснимое, подойдем к вопросу несколько иначе: попробуем разобраться в сути лицедейства через его энергетическую, эмоциональную и психофизическую составляющие. Само понятие «лицедейство» давно и, на мой взгляд, незаслуженно скомпрометировано. Ведь опроси сейчас людей на улице, как они понимают смысл этого слова, и я уверен, что многие не соотнесут его с искусством, а скорее с притворством, неправдой, лицемерием. Поэтому сразу скажу, что я имею в виду лицедейство в лучшем его понимании, то есть актерское мастерство.

Кстати сказать, такой подход решит и весьма непростой вопрос с аудиторией этой книги. Ведь о каком конкретно читателе тут можно говорить? Если ориентироваться на то, что эту книгу будут читать те, кто просто хочет получить некоторые навыки, скажем, артистизма для общения с окружающими, – это одно. И это, кстати, самая сложная аудитория, поскольку возрастной, профессиональный диапазон, круг интересов очень широки. Если будут читать те, кто играет в самодеятельном театре, увлекается драматургией, – это уже другое дело. И совсем третье – если речь идет о тех, кто готовится поступать в какой-нибудь театральный вуз. Профессиональные актеры – это вообще отдельный разговор. Всем одновременно угодить просто нельзя! А эмоциональная сфера – это близко и понятно всем и касается всех. Таким образом, из нашей беседы что-то полезное, я надеюсь, сможет почерпнуть для себя каждый читатель. Согласны? Тогда начинаем!

Школа

Зачем устраивать «разбор полетов» или делать какие-то замечания на прослушивании или экзамене! Максимум – это совет, рекомендация в очень мягкой форме. Вообще экзамен, прослушивание – это стресс. Я всегда стараюсь эту ситуацию сгладить. Ну во-первых, я никогда не заставляю сразу что-то читать. Только вошел – «Ваша фамилия?» И – вперед! Многие абитуриенты прямо с порога сразу набирают воздуха, чтобы произнести: «Александр Сергеевич Пушкин!» Как в кинофильме «Приходите завтра»: «Ария Роситы. Музыка народная. Исполняет Бурлакова Фрося». Ужасно! Нет, мне гораздо важнее пообщаться, понять, насколько серьезно он хочет этим заниматься, и – это тоже очень важно! – какой энергетический потенциал заложен в человеке, который ко мне пришел. Присаживайся! Как зовут? Чем по жизни занимаешься? Ты что-нибудь подготовил? Кто автор? Что ты выбрал? А почему именно это? Естественно, по ходу беседы определенное впечатление о человеке складывается, и мысленно я для себя галочки в анкете ставлю. Само собой, если мне отвечают: а нам это в школе по литературе задавали! – о чем тут говорить?!! К сожалению, и такое тоже встречается.

Я даже предлагаю: «Если внапряг читать – то и не надо. Давай просто поговорим». Если абитуриент настаивает: «Нет, я хочу прочитать!» – без проблем, я с удовольствием послушаю. На самом деле хорошо или плохо он прочтет – не столь важно. Ну не умеет человек! Пока. Так ведь он и пришел учиться. Что от него можно сейчас требовать?!! Естественно, он еще не актер! Он нулевой вариант, чистый лист. Задача педагога в том и состоит, чтобы раскрыть то, что дано человеку от природы, развить его способности, научить тому, что знаешь и умеешь сам. А если уже на вступительном прослушивании он выдаст мне монолог Чацкого, да так, что хоть сейчас на сцену выпускай, мне останется только сказать: «А зачем ты пришел? Чему тебя еще можно научить? Ты все умеешь!»

Как можно разглядеть талант, искру Божью в человеке на экзамене! Ведь сколько таких судеб: здесь не приняли, тут отсеяли, там за профнепригодность выгнали, а человек с третьего или четвертого захода все-таки поступает, попадает к хорошему педагогу и становится настоящим мастером сцены. Для меня главный критерий – если я вижу, что человек хочет заниматься, что ему это интересно. Кстати, те, кому все «до фонаря», без разницы куда поступать – в театральный или в стали и сплавов, и не зажимаются, читают свободно и раскованно. А спроси такого абитуриента: «Что будете делать, если я вас сейчас не приму?» – он скажет: «Да ничё, пойду пиво пить!» Кстати, такие случаи бывали.

Разрабатывая программу занятий в моей школе, продумывая, как лучше построить обучение ребят, я выработал такую схему: моя напарница по спектаклю «Скамейка» актриса Алена Кузнецова ведет у них начальный курс – разминки, сценодвижение, сценоречь, этюдики и т. п. А я провожу мастер-класс, отрабатываю с ними программу, скажем так, старших курсов театральных вузов. И это все происходит параллельно: сегодня Алена дает базовые упражнения, основу, технику, а завтра мы с ними читаем, обсуждаем, разбираем какие-то произведения. Они мне показывают свои наработки, «коронные номера», какие уже есть. При этом ребятам предоставлена полная свобода и отличная возможность проявить собственную инициативу. Вот не так давно парень и девушка, занимающиеся в моей школе, подготовили и попытались сыграть отрывок из «Ямы» Куприна. Это было неожиданно для меня. Они молодцы, учитывая их небольшой опыт, хотя, конечно, на мой взгляд, материал для первой серьезной пробы был выбран не очень удачно.

Вообще выбрать, что читать, – первая проблема для абитуриента театрального училища. Конечно же, лучше брать не повествовательный отрывок. Да, «Стрекоза и муравей» или «Ворона и лисица» кажутся уже избитыми до банальности, и педагогам они наверняка изрядно надоели, но именно такого плана материал выигрышнее для показа, поскольку позволяет изобразить, сыграть сразу два разных персонажа, создать достаточно яркие образы. Та же ворона может быть какой угодно: она может быть подозрительной, а потом случайно проколоться, может быть откровенно глупой, раззявой… И каждый в силу своего характера, темперамента и таланта может найти массу красок. А если абитуриент читает чьи-то воспоминания или стихотворение о природе, пусть даже это великолепные стихи Есенина или Лермонтова, то он сам себе сужает актерский диапазон, лишает возможности что-то показать. Хотя в принципе и такие вещи можно подать достаточно интересно, а не просто выучить и оттарабанить текст. Ведь даже в школе учителя твердят: читай с выражением! Это попытка заставить школьника интуитивно проявить задатки актерских способностей.

Все это вовсе не означает, что любое стихотворение нужно пытаться сыграть, изобразить. Даже если и можно это сделать, вопрос КАК не имеет однозначных ответов и рецептов. Например, есть произведения, их громадное множество, которые можно и нужно читать «в оглоблю», то есть так, как написано, так, как оно просится: где эмоция – там эмоция, где должен быть взрыв крика – там взрыв крика… А кто-то возьмет и использует прием «от обратного». Иногда именно благодаря этому приему вещь зазвучит совершенно необычно, и это будет здорово. Но, во-первых, не все вещи можно читать так. Кроме того, необходимо учитывать множество нюансов. К примеру, формула «чем тише, тем громче» может сработать, но если просто так, ни с того ни с сего взять и где-то затишить, ничего хорошего не выйдет. Чтобы прием сработал и сказанная тихо фраза прозвучала как гром среди ясного неба, нужно произвести подготовку. Всем предыдущим текстом нужно к этому моменту подвести. Тут исполнитель, читающий что-то на публике – будь то школьник, абитуриент – не важно, – выступает как художник, творец, автор, представляющий уже свое произведение. Он сам для себя решает, где поднажать, а где нужна более мягкая подача. За этим, помимо актерской работы, стоит уже некая режиссура. Его собственная.

Еще одна ошибка абитуриентов – замахиваются на слишком серьезный, глубокий, классический материал, который и для профессионального актера, имеющего приличный сценический опыт, – серьезная задача, для решения которой потребуется очень много и труда, и раздумий. С одной стороны, я это даже приветствую и для себя ставлю такому абитуриенту плюсик. Он сразу примеряет генеральские погоны. Замашки хорошие – молодец, но стратегия ошибочная. Ну замахнулся, ну с места – в карьер… Ничего! Пускай! Это и хорошо. Может быть. Нужно верить в себя. Но к сожалению, успех здесь крайне редок. Увы!

Конечно, лучше иметь в своем репертуаре парочку ударных фрагментов, чем десяток, и все никакие. Очень редко что берется количеством. Так жизнь устроена! Это в торговле возможно: одна и та же вещь в соседних магазинах продается по разной цене, но в одном ее продают хоть и дешевле, зато больше, а в другом – меньше, зато дороже. В результате прибыль примерно одинакова. В нашем случае так не пойдет. И потом, когда ты готовишь для прослушивания сразу много отрывков, есть опасность некоего разброса. А когда теряешься, не знаешь, что же лучше всего показать, – это плохо. Свой сильный аргумент надо знать четко. Но и, как говорится, «запас карман не тянет». Хорошо, если сумеешь обосновать свой выбор: «Да, я подготовил то, то и то, но хотел бы прочесть сначала именно это, поскольку, как мне кажется, нашел здесь наиболее удачное решение, потому-то и потому-то». Это огромный плюс! Ведь любой честный режиссер или актер скажет: вот этот спектакль у меня получился, а этот нет. Хотя и драматургия может быть выигрышнее…

* * *

В моей школе волею судеб получилась такая практика: они у меня уже сейчас потенциально без пяти минут актеры. Я начинаю ставить спектакль по пьесе Яна Дрда «Далскабаты, грешная деревня, или Забытый черт». Первым составом, естественно, будут играть штатные актеры театра «Киноспектакль» (слава Богу, штат у нас пока небольшой), а второй состав будет состоять из моих учеников. Это прекрасный для них тренинг! Они уже сейчас, в середине курса, получили на руки тексты. Я предложил расклад по ролям, как я его вижу. Тех, кто прицелился, может быть, на другую роль, я сумел убедить, что именно эта роль для него лучше. У нас еще даже не хватает актеров. Это легче. Хуже, когда перед режиссером сидит труппа в сто пятьдесят человек, а ролей в новой пьесе, даже со всеми второстепенными, всего тридцать. А работать хотят все. И все, разумеется, хотят играть главные роли, которых всего, например, пять. Как тут быть?

В любом случае ребятам повезло: еще учась, они уже получили шанс поучаствовать в конкретном спектакле. Конечно, не факт, что они будут точно в очередь играть, но они будут репетировать, пробовать, а параллельно заниматься этюдами, разминками, сценоречью, пластикой и всем, что положено по программе обучения. А в конце курса, естественно, будут отчетные работы, курсовые спектакли. Первый год это будет что-то облегченное, типа водевильчиков, где особой глубины нет. На следующий год предстоит работа посерьезнее, те же рассказы Зощенко или Чехова, например. Обучение пойдет гораздо быстрее и эффективнее при активной практике. Для этого нужно как можно раньше выходить на сцену. И у них такая возможность есть. А что же делать тем, у кого нет этой возможности?

Для начала…

Мне не хочется давать каких-то однозначных, чисто практических советов и рекомендаций. Их очень много уже дано. Причем все они далеко не панацея. Взять хотя бы ту же работу перед зеркалом. Некоторые высоколобые умники морщат нос, когда об этом заходит речь, говорят, что это слишком примитивно. А я могу сказать: ничего подобного! Особенно на первом этапе. Зеркало – отличная вещь! Оно помогает научиться видеть себя со стороны. Главное, разумеется, не застрять возле него на всю жизнь. Нравится – занимайся так, не нравится – не делай этого. Хочешь – поймай таракана, привяжи за ногу и общайся с ним. Может быть, тебе это больше помогает!

Прежде всего нужно послушать себя. Послушать и понять, что именно тебе ложится на душу. А если, пытаясь угодить всем, перечислять громадный список всевозможных приемов, упражнений, которые уже давно существуют… Я даже не хочу этим заниматься, для этого уже есть немало литературы. Тот же Станиславский или Михаил Чехов – всего лишь одни из многих в этом ряду. Если абстрагироваться от имен – они не лучше и не хуже других. Да, в их системах есть бесспорные плюсы, но есть и недостатки. Зачем же на них зацикливаться? Ведь кому-то они нравятся, а для кого-то совершенно неприемлемы. Нужно просто взять, почитать и выбрать. Каждый сам почувствует, что ему подходит, а что – нет. Упражнений масса. Та же «стрельба глазами», которой обучала свою дочку героиня оперетты «Летучая мышь», тоже годится. Классный прием! Нельзя ему жизнь посвятить, но освоить и идти дальше можно и даже нужно.

Мне же хотелось бы добиться того, чтобы человек не просто выполнял придуманные кем-то упражнения, а сам начал в этом направлении проявлять творческую активность. Это, на мой взгляд, важнее и правильнее. Естественно, существует такое понятие, как техника. Никуда от нее не денешься. Техника владения своим инструментом. Как можно быть гениальным скрипачом, не владея этой самой техникой, не умея извлечь звук из инструмента? Точно так же нельзя нарисовать гениальную картину, не зная, как наносить краски на холст. А наш инструмент – это человеческая душа, в которой могут бушевать вулканы страстей, отчаяния, боли, ненависти, радости, счастья и, конечно же, любви. Разве возможно играть на инструменте под названием «душа», не умея затронуть ее струны?! Нет, в тебе-то оно будет, тебя будет просто распирать от эмоций и чувств, но как передать их зрителям, сидящим в зале?

Да, техникой нужно овладеть. Обязательно! Это как в восточных единоборствах: ты должен знать приемы, каждый из них отработать до автоматизма, отточить, совершенствовать. А высший пилотаж – когда к каждому удару ты подключаешь энергетику своего духа, сознания. То же самое и в театре: можно очень грамотно выговаривать текст (для этого существуют методички по сценоречи, по постановке дыхания, есть довольно неплохо отработанная схема, система занятий для первого, второго курса и т. д. и т. п. – пожалуйста!), но слова останутся пустышкой, если в них ничего не вложить. Ведь слово само по себе значит очень мало. Оно, безусловно, несет изначально заложенный в нем смысл, но эмоциональных и психоэнергетических окрасок может впитать великое множество. Об энергетике или – если хотите – о магии слова речь пойдет дальше.

Было бы здорово, если бы твои партнеры по первым сценическим опытам были бы твоими единомышленниками и им тоже интересно было бы постигать актерское мастерство именно с таких позиций. Вот это было бы прекрасно! Гораздо хуже, если у начинающего, делающего только первые шаги актера партнером будет эдакий мэтр, которому это все по большому счету уже неинтересно, который уже «познал» мир.

А заниматься самостоятельно, дома, в одиночестве… Оно возможно, конечно, если человек обладает достаточной силой духа, некой одержимостью в этом желании и интеллектом. Когда ты, имея уже за плечами определенный багаж, опыт, занимаешься дальнейшим самообучением – это да, тут все понятно. Но на начальном этапе первые шаги делать одному очень трудно. Конечно, нужны партнеры, нужны зрители. Безусловно, нужен режиссер, на первых порах он же наставник, преподаватель. А самообучение будет полезно, если им заниматься параллельно хотя бы с кружком художественной самодеятельности. Эти самостоятельные занятия нужны при условии, если результаты ты можешь опробовать с партнерами на сцене, на публике. Необходимо обязательно пробовать на зрителях. Мне в этом плане просто повезло по жизни: поискал, потворил – тут же применяешь.

Естественно, если такой возможности нет, то первые, на ком проверяются все вновь обретенные знания и навыки, – это друзья, родные и близкие. Кроме того, придя в театр, ты будешь оценивать спектакль уже совсем с другой точки зрения, понимая, почему это затронуло, нашло отклик, а это – нет. Даже если заниматься подобными практиками просто для жизни, для себя, то в принципе может получиться некая разновидность, форма аутотренинга. Хотя этот термин может увести несколько в другую сторону. Я бы сказал, что это «тренинг души», но эти два слова как-то плохо совмещаются… Скорее даже «гимнастика для души». Итак, начнем…

Максимального умственного сосредоточения можно добиться только при абсолютной физической расслабленности. Все от обратного. Тут мы обращаемся к вопросу медитации и всего такого. При выполнении упражнений, о которых речь пойдет дальше, ты заметишь, что чем меньше напряжены органы твоих чувств, тем скорее ты достигаешь сосредоточения внимания и тем значительнее его сила. Вообще понятие медитации – великая вещь! Войти в это состояние – самое главное, но и самое трудное. Напрячься и выдать на-гора, выплеснуть бурлящие через край эмоции гораздо проще. Хотя тут все зависит от темперамента. Иной, напрягшись, выдаст такое! Театр будет трещать и шататься от силы его темперамента. Это будет мощнейшее эмоциональное воздействие на зрителя. Что ж, и это имеет право на существование. Но интереснее добиться того же эффекта совершенно иначе, задев в результате более глубокие, тонкие струны души.

Естественно, это легче сказать, чем сделать. Расслабиться! Как?! Ведь каждая фраза, каждое слово должны нести энергетический заряд, эмоциональную окраску. Как же тогда передать энергетику слова, мысли? Можно, конечно, рассуждать так: кому-то это дано от рождения, а кому-то нет. А на самом деле говорить о том, что дано от рождения, и не очень интересно. Такой человек чаще всего и не осознает свой потенциал, свои способности в передаче этой психической энергии, хотя наверняка бессознательно пользуется ими. Я считаю, что правильнее подойти с другой позиции: если человек хочет, по-настоящему хочет, то может этим овладеть. Что для этого нужно? Прежде всего ты сам должен быть совершенно убежден в том, что это существует и работает. Ты должен не то что верить – знать абсолютно точно. На все сто процентов. Это самое главное.

Для того чтобы наглядно доказать самому себе, что биоэнергетика существует, можно провести один очень несложный эксперимент.

Тщательно вымой два одинаковых стакана. Налей в них равное количество молока из одного и того же пакета. Поставь эти стаканы с молоком на подоконник на некотором расстоянии друг от друга (не очень близко, так, чтобы между ними было примерно сантиметров пятьдесят, лучше – метр). Накрой каждый листком бумаги, картона – чем угодно. Итак, есть два совершенно одинаковых стакана молока, они находятся в абсолютно одинаковых условиях. В течение дней пяти – семи один стакан оставь как есть, не подходи к нему, а на другом поупражняйся в передаче собственной биоэнергии. Как это делается?

Для этого первым делом нужно очиститься, отрешиться, отключиться от всего лишнего, постороннего, что мешает и отвлекает. Можно закрыть глаза, можно включить потихоньку музыку – годится все, что помогает максимально сосредоточиться на внутренних ощущениях. Теперь постарайся буквально увидеть, как ты стремишься вверх, к космосу, открываясь ему навстречу. Ты почувствуешь, как оттуда идет энергия, которая начинает циркулировать в тебе и постепенно передается твоим рукам. Момент, когда ты уже можешь поделиться переполняющей силой, пропустить невозможно. Просто внимательно слушай себя.

Итак, сначала обхвати стакан ладонями, почувствуй соприкосновение стекла с кожей твоих рук, ощути его температуру… Затем чуть-чуть разведи ладони. Дальше – как кому больше нравится: можно поделать простые пассы, можно подержать руки просто так хотя бы минут пять (хочешь получить более наглядный результат – подержи подольше!). Да, еще очень важно, какого конкретно результата ты решишь добиться: если хочешь, чтобы молоко быстрее прошло все положенные стадии и превратилось в простоквашу, то твой мозг должен работать именно на эту задачу, и оно скиснет гораздо раньше, чем в другом стакане. А если, наоборот, задаться целью, чтобы оно дольше не портилось, то и настраиваться нужно на это. И тогда тот стакан, который ты не трогаешь, скиснет, а этот останется свежим. Поработай таким образом дней пять – семь. И вот через неделю просто разуй глаза, надень очки и посмотри! Ты даже чисто визуально увидишь, насколько будет отличаться содержимое твоих «подопытных» стаканов.

Ну что, товарищи дорогие, убедились? Тогда поехали дальше!

Все, что нас окружает, обладает памятью. Вода, камень, древесина, металл. Все по-разному воспринимает информацию. Ученые даже проводили эксперименты: изучали под микроскопом структуру молекулы воды, слушавшей Моцарта, и молекулу воды, которой давали слушать рэп. Растениям тоже включали разную музыку, а затем сравнивали, как какая воздействует. Потрясающие результаты!

Вода наиболее податлива, она легче поглощает и чутко реагирует на все оттенки человеческих заветных желаний и эмоций, но даже камень, металл впитывают в себя информацию. Причем по-разному на нее реагируют: что-то отталкивают, не принимают, противятся «черной», негативной энергетике, а что-то, наоборот, впитывают. В этом заключается тайна создания амулетов, оберегов, талисманов.

Хочешь создать себе амулет на счастье? Это так элементарно делается! Существуют древние знания, дошедшие к нам из глубины веков, о том кому какой камень, металл или дерево больше подходят. Тут вплетаются и индивидуальные гороскопы, и нумерология, и тайна имени. Но в принципе амулетом может стать любая вещица, даже камушек, подобранный на берегу моря. Только взяв его в руки, ты сразу безошибочно почувствуешь: вот оно! Хорошо, если он будет твой «от нуля»: тобою найден или тобою сделан. А дальше – просто делись с ним положительной энергией, положительными эмоциями. Да, сначала надо проделать работу на отдавание, зато потом твой амулет вернет тебе все сторицей. Вот сегодня у тебя отличное настроение, что-то удалось в жизни, все в кайф, сердце поет… Не забудь, беги к своему амулету! Отдай ему частицу своей радости, счастья! От тебя не убудет, поверь! Он может очень много хорошего впитать в себя. И когда вдруг навалится – ой, беда, ой, как все скверно! Где мой амулет?! Просто возьми его в руку, и он отдаст тебе твою же энергию. Попробуй – ты сам в этом убедишься.

Слово точно так же можно зарядить любой энергетикой, придать любую эмоциональную окраску. Не говоря уже о том, что очень часто это не то что можно – просто необходимо делать, поскольку многое в пьесах говорится иносказательно.

Когда начинаешь говорить о подобных вещах, сразу возникает проблема с терминологией. Да и вообще беда человеческого языка в том, что он беден! Поэтому сразу определимся, что для удобства понимания, для наглядности будем говорить так: каким цветом ты хочешь окрасить определенную фразу. Что ты в нее хочешь вложить: любовь или ненависть, радость или грусть, отчаяние или счастье и т. п. – это чисто сценические проблемы. Каждое из этих чувств можно определить цветом. Мне нравится это сравнение, поскольку оно наиболее полно дает представление о том, что я имею в виду. Как есть спектр цветов, так существует и спектр оттенков человеческого настроения, эмоций и чувств, и они передаются на энергетическом уровне. Текст, слова – все на самом деле мелочи! Тут взаимодействие идет не на вербальном уровне, информация передается совсем по другим каналам.

Итак, каким цветом ты хочешь окрасить конкретную фразу в целом монологе? Второй вопрос, наиболее глубокий и тонкий: а как это сделать? Как добиться того, чтобы фраза приобрела именно эту, нужную окраску, донесла зрителю именно эту твою эмоцию? Вот с этим мы и попробуем разобраться. Но прежде всего надо определиться с собственно текстом. Тут уже правильнее будет говорить не о каком-то абстрактном стихотворении или монологе. Необходимо взять совершенно конкретный текст, причем очень показательный. «Наша Таня громко плачет» тут не прокатит! Говорят, что можно сыграть и телефонную книгу… Можно-то оно можно, да вот нужно ли? А когда человек выбирает не абы что, лишь бы взять, а сознательно конкретную вещь, потому что хочет поработать именно с этим монологом, потому что какая-то сила подталкивает взять именно это произведение, тогда все прекрасно получится.

Главная сложность в том, чтобы найти удобные драматургические куски, которые можно «повертеть» во всех сферах. Конечно, первым делом на ум приходит какое-то любимое произведение, которое наиболее тонко чувствуешь, но в этом случае есть опасность, что на подсознательном уровне может возникнуть ощущение, что ты глумишься над чем-то святым. Внутри срабатывает своеобразный камертон, не позволяющий даже ради эксперимента, тренировки прочесть, например, любимое стихотворение с не присущей ему эмоциональной окраской. Попробуйте окрасить письмо Татьяны к Онегину в черный или коричневый цвет! Ничего не выйдет! Оно несет в себе столько света и чистоты, заложенных в него гением Пушкина, что внутренний голос говорит: «Не кощунствуй!» Так что многие вещи не пускают, не позволяют проделывать над собой подобные опыты. К сожалению, драматургии, позволяющей поэкспериментировать в области парапсихологии, довольно мало. Да и актеров, понимающих, постигших хотя бы в какой-то мере эти сферы, не так уж много.

Так вот, для упражнений нужно использовать некий рабочий материал, но это должна быть хорошая драматургия. А потом и в любимом откроется масса новых красок, оттенков и нюансов, которые раньше не замечал. Так обязательно произойдет. Это такая радость для души! Радость познания себя, окружающего мира!

А ломать голову в долгих поисках не придется: весь Шекспир просто пронизан энергетикой. Взять хотя бы монолог Гамлета «Быть или не быть». Даже не привязывая его ни к какому цвету, чувствуется – он сам по себе несет мощнейший энергетический заряд, заложенный в него и Шекспиром, и Пастернаком. Он и от плохого перевода его не теряет. А уж если перевод уровня Пастернака! Вот с такой глобальной вещью интересно поработать. Для начала можно даже не брать целиком весь монолог, достаточно будет взять несколько четверостиший, но для удобства я приведу весь текст монолога целиком. И все дальнейшее объяснение буду строить на его примере.

Быть или не быть, вот в чем вопрос.

Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Умереть. Забыться

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы ложное величье

Правителей, невежество вельмож,

Всеобщее притворство, невозможность

Излить себя, и более всего —

Насмешки недостойных над достойным,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика.

Так погибают замыслы с размахом,

Вначале обещавшие успех,

От долгих отлагательств.

Для начала правило первое и всем давным-давно знакомое: служенье муз не терпит суеты. Хотя при современном безумном ритме придерживаться этого ох как сложно. Мы в театре «На Юго-Западе» больше месяца редко когда спектакли ставили. Репетиции обычно две-три недели максимум. Вечно спешка, вечно времени не хватает. С одной стороны, может быть, это и правильно, но все-таки есть некоторый перегиб.

Ну невозможно в один день взять и вызубрить роль и назавтра говорить свой текст легко, свободно играть им! И это касается любого материала. Чтобы он стал, как говорится, твоим, в головном мозге должны произойти некие химические процессы – можно это так назвать. Текст должен улечься. Как в компьютере: информация из оперативной памяти должна перейти в архивную. А значит, потребуется некоторое время. Если этого еще не произошло, ты будешь говорить с «затыками», вспоминать, а чего там дальше. Все внимание будет сосредоточено на том, как бы не забыть следующую реплику, куда при этом встать, куда потом идти. Когда перестаешь об этом думать – ты уже текстом владеешь. Ты сам выбираешь: можешь поиграть интонациями, попробовать разную эмоциональную окраску, можешь буквально купаться в словах, которые произносишь. Добиться этого мешает, как правило, цейтнот.

А вообще человеческий мозг – потрясающая штука. Меня многие спрашивают: как ты можешь помнить столько ролей? А действительно, сколько всего мы помним! Страшно подумать! Иногда человек вспоминает то, что некоторые называют предыдущей жизнью! Если заглянуть туда, то мозг, память человеческая начинает выдавать такое! Но это так, лирическое отступление… Вернемся к теме.

Есть другая крайность – с которой я, слава Богу, не знаком, – когда репетиционный процесс слишком затягивается. Нет, с одной стороны, я приветствую некий «застольный» период (разбор пьесы или сцены, обсуждение линий поведения персонажей и т. п.), он даже необходим, но должен быть очень коротким. Я иногда замечал такое: уже обо всем поговорили, вроде бы всем все ясно, как таковой «застольный период» кончился, начинается репетиция конкретной сцены, и когда режиссер или кто-то из актеров в какой-то момент «входит в ступор» и не знает, что дальше делать, за что ухватиться – тут же находится повод сачкануть. Автоматически: раз – и опять начинается говорильня. Прерывается репетиция, хотя все вроде бы на сцене, но работа стоит. Начинаются рассуждения и философствования, придумывание предысторий. Уходят в такие дебри! А дело дальше не двигается, на сцене ничего не происходит. Это всего лишь одевание интеллектуальных масок на лица, и больше ничего, проявление лени или просто-напросто неподготовленности к репетиции. Есть такой тип режиссеров и актеров, с ними очень тяжело работать. Ведь вот она, ситуация, в которую мы пришли, и надо просто решить, как ее можно «разрулить», в какую сторону двигаться дальше. Это творческий процесс, это работа! И не нужно уходить в пустопорожние разговоры и рассуждения, а надо подумать, разложить все по полочкам и решить, как делать – так или по-другому. Предложить и попробовать разные ходы и выбрать оптимальный.

В жизни с подобным тоже можно столкнуться сплошь и рядом. С той разницей, что иногда от принятого решения может зависеть что-то очень важное, вплоть до жизни и смерти, и в этом случае колебания вполне понятны. Грубо говоря, если кто-то на тебя наставил пистолет и сейчас нажмет курок, конечно, ты теряешься и пытаешься искать выход. Тут уж не до философствования! Правда, слава Богу, столь экстремальные ситуации – это все-таки исключение, а не правило. Обычно приходится решать проблемы более мирного характера. И как раз от этих «театральных» сцен, от того, как они тобою разыграны, очень многое зависит. Но мы, кажется, снова отвлеклись… Вернемся к нашему тексту.

Для нас сейчас не столь важно, какой именно это текст и для чего конкретно человек собирается его подготовить: для поступления в театральный вуз или в качестве тренировки перед каким-то публичным выступлением, а может быть, ему просто интересно что-то попробовать почитать или необходимо зацепить слушателя (не важно кого, любимого человека или еще кого-то, – любого слушателя!). Главное – материал наконец-то выбран, как следует выучен, улегся в памяти. Теперь можем начать с ним работать.

Конечно, лучше всего, если, скажем, при подготовке к поступлению есть возможность нанять репетитора, а перед каким-нибудь ответственным выступлением найдется кто-то, к кому можно обратиться за помощью. А что делать, если такой возможности нет? Усадить родных и близких и читать им? Это, конечно, великие критики! Что ж получается, «безвыходуха»? Да ничего подобного!

Для начала прочти текст в слух (можно перед зеркалом) так, как он, по твоему мнению, должен звучать. При этом постарайся оценивать себя: что тебе самому нравится, а что – наоборот. Можно даже заранее приготовить листочек бумаги и по горячим следам записать собственные впечатления. А потом попробуй проанализировать записанное. Не нравится, что морщу лоб. Ага, значит, зажаты мышцы лица. Не нравится жестикуляция и т. п. Можно записать себя на магнитофон и потом прослушать, оценивая. В конце концов рождается свое собственное чувство плюса или минуса. Пускай пока на уровне да – нет, хорошо – плохо. Этого на первых порах достаточно. Потом прочти текст еще раз, учитывая все выявленные недочеты, стараясь контролировать себя.

Можно попробовать такой род тренинга: отрабатывая монолог, постарайся, произнося текст, видеть себя со стороны, одновременно оценивая: если я скажу так, то это будет выглядеть так и эффект будет такой, а если скажу так, то эффект будет такой. Добиться подобного состояния трудно только на первый взгляд. На самом деле это не так уж сложно. Постепенно обязательно получится, а по мере накопления опыта будет происходить почти автоматически. А поначалу можно воспользоваться любыми вспомогательными средствами: те же зеркало, магнитофон или видеокамера вполне подойдут.

Теперь попробуем проделать следующее: прочитай «Быть или не быть» в совершенно противоположном изначальному смыслу ключе, например, как комический отрывок. Сделай это нарочито фарсово, гротесково. Чем ярче – тем лучше. Постарайся отключиться от того, что в тексте идет речь об очень серьезных, глубоких вещах. Пускай то, что ты сейчас делаешь, со стороны может показаться полным бредом где-то даже на грани просто кривлянья и глумления! На самом деле такое упражнение очень помогает добиться внутренней раскрепощенности. Можно почитать в стиле какого-то киногероя, артиста или, например, политика. Попробуй спародировать, как этот монолог произносил бы тот же Райкин или Петросян (не важно, кто конкретно!). А как этот же текст прозвучал бы в боевике или триллере? Чем больше всяческих вариаций на тему ты сам придумаешь – тем лучше. Тут предоставляется широчайшее поле для фантазии и творческих исканий.

С первого раза это упражнение может «не пойти» по чисто внутренним ощущениям. Но ничего, тяжело в учении – легко в бою. Вообще практика показывает, что при подготовке частенько очень здорово помогает именно все то, что сначала, казалось бы, ужасно мешает. При этом с человеком происходит нечто большее, чем просто раскрепощение. Поработав с текстом в разных стилях и жанрах, возвращаемся к первоначальному варианту. Прочти монолог так, как он, по твоему мнению, действительно должен звучать. Чувствуешь разницу?

Могу порекомендовать еще одно отличное упражнение, способствующее раскрепощению и обретению большей свободы владения собственными выразительными возможностями. Представь себе, что ты связан по рукам и ногам. Твоя задача – донеси весь текст душой, не помогая себе ни жестикуляцией, ни какими-либо другими пластическими средствами. Следующий этап – душу не прикладывай, произнося текст, донеси его, подтверждая только пластикой, движениями, которые ты считаешь правильными. Сначала убрав руки. Затем только жестикуляция. Еще интереснее потом вообще лишить себя текста. Пусть его говорит другой человек или можно записать себя на магнитофон и поработать «под фанеру». Можно придумать еще что-то в этом же духе. Тут опять же полная свобода для творчества и фантазии.

Само собой, костюм тоже играет немаловажную роль. Именно в плане ощущения себя. Да и на пластику, движения он тоже влияет. Понаблюдай за окружающими и обрати внимание, насколько стиль одежды меняет походку, жестикуляцию человека. Деловой костюм – повседневное платье – вечерний наряд и т. д. и т. п…Разница, по-моему, очевидна. А говорить о том, что сценический костюм – это особое искусство и одно из важнейших выразительных средств создания образа, думаю, просто излишне. Это касается не только сцены, но и любого выступления на публику. Например, если ты читаешь какой-то доклад молодежной, студенческой аудитории, то можно надеть джинсы и свитерок, и ты будешь ощущать себя «в своей тарелке». Совсем другое дело – делать тот же доклад профессуре, ученым мужам. Тут и сама форма доклада будет немножко меняться. Естественно, решающее значение в данном случае имеет совсем не это, а уровень владения темой, свобода владения текстом, настрой аудитории ну и многое-многое другое. Но чувствовать себя комфортно, быть уверенным в том, что уж по крайней мере с внешним видом у тебя все в порядке и одет ты «к месту», тоже очень важно.

Кстати, в качестве тренировки можно к тем упражнениям, о которых мы говорили выше, добавить еще и этот элемент. Поэкспериментируй с внешним обликом (естественно, насколько позволяют возможности), отмечая для себя внутренние ощущения. Для начала на уровне «гармонирует – не гармонирует», «помогает – мешает». При желании можно рискнуть пойти дальше: постараться перебороть то, что мешает. Как один из вариантов: подбери самый что ни на есть дурацкий, смешной костюм и, несмотря на нелепый, комичный внешний вид, прочти монолог в трагическом ключе. Постарайся донести его так, чтобы костюм сработал как неотъемлемая часть того, что ты делаешь. Этот прием имеет право на существование и используется многими режиссерами, но надо сказать, что удачные «попадания» можно пересчитать по пальцам.

Вполне вероятно, что из этого ничего путного не выйдет и, кроме дискомфорта, ничего не получишь. Но ведь подобное случается и в театре: идеальные костюмы к спектаклю могут родиться не сразу. Да и по жизни: с утра проспал и в спешке нацепил первое, что под руку попалось, – с кем не бывает! А когда костюм подобран неудачно, это уже борьба не с ним, а с самим собой. К этому тоже надо быть готовым, и если не использовать внешний облик как дополнительное выразительное средство, то уж по крайней мере научиться владеть собой так, чтобы он мешал как можно меньше, не повредит. Так что попробовать такое упражнение стоит. Опять же, собственное чувство плюса и минуса из этих изысканий вполне может получиться и в дальнейшем будет срабатывать автоматически, что само по себе весьма полезно.

Для того чтобы поймать нужное эмоциональное состояние, можно почитать выбранный текст под музыку. Это хорошая идея сама по себе, но тут возникает определенная сложность. Каждый ищет свою музыку, которая созвучна тому или иному психоэмоциональному состоянию. Из того громадного спектра музыкальных тем, которые существуют вообще, выбрать то, что действительно соответствует твоим замыслам, – задача очень не простая. Но об этом – отдельный разговор.

Музыка

В театре, как и в кинематографе (а в кино особенно), добиться стопроцентного эмоционального воздействия на зрителя помогает звуковой ряд: музыка и голос. Материал с проявленной пленки без студийного озвучания и записанных шумов смотреть совершенно невозможно. Кажется, что все ужасно плохо, все не то, все скверно сыграно, актеры двигаются неправильно, говорят не так… Отвратительное зрелище! А к себе-то вообще критически относишься, в пять, десять раз критичнее, чем зритель… В общем, полный кошмар получается. Но насколько потом все меняется, сколько каждый компонент аудиоряда, который добавляется, дает плюсов! Яркий тому пример – фильм «Господин оформитель». Главную героиню озвучивала классная актриса Светлана Смирнова. Те, кто видел этот фильм, наверняка согласятся со мной, что тут идеально совпали и сработали все компоненты: видеоряд, Светин голос и музыка Сергея Курехина. Но к сожалению, настоящие мастера, которые умело управляются с музыкой, редкость. Парадоксально, но факт: именно в театре и кино этими мощнейшими выразительными средствами хуже всего умеют пользоваться. Иной раз просто диву даешься: ну как это человек вообще ничего не чувствует! Разумеется, в театре нельзя «подложить» правильное озвучание. Киномонтаж – это одно, сцена – совсем другое. Но некоторые параллели проводить все-таки можно.

Музыка очень здорово помогает. Я в этом убедился не раз и не два на собственном опыте. Думаю, что каждый зритель, хоть раз побывавший у нас «На Юго-Западе», подтвердит, что режиссер нашего театра Валерий Романович Белякович великолепно работает с музыкой. У него в этом плане отличное чутье. Раньше по-всякому бывало: начинали репетировать с текстов, читали их, затем разводили по мизансценам, и только потом, недели через две-три, Романыч приносил какие-то наметки фонограммы спектакля. Сейчас у него постепенно выкристаллизовывается свой стиль работы: он по наитию начинает именно с музыки, уже на первые репетиции приходит с огромным подбором тем. Насколько музыка помогает исполнителю – это невозможно передать словами, это можно только ощутить. Как она подхватывает тебя, твои эмоции, и ты льешься вместе с этой мелодией… Происходит удивительное единение, и зал это чувствует, принимает и впитывает.

Итак, как я уже говорил, чисто для тренинга очень хорошо проработать монолог под разную музыку. При этом, конечно, имея какую-то одну тему, свою, главную. Все это так, есть только одно маленькое «но». Даже не «но», а просто «рабочий момент», от которого никуда не денешься. Прежде чем удастся найти эту самую необходимую музыкальную тему, придется потратить немало времени и сил. Я недавно сам с этим столкнулся, подбирая звуковое оформление к новому спектаклю. Ведь только в одном альбоме было порядка ста тридцати музыкальных тем. А таких дисков я отслушал, наверное, не один десяток. Сначала из каждого я выбирал то, что показалось более-менее подходящим, а потом прослушивал отобранное еще раз и тогда уже делал окончательный выбор. Работа кропотливая, но очень интересная.

Но, кстати сказать, вполне возможно, что в нашем случае подобрать не будет так уж сложно. Приступая к занятиям, ты будешь уже более-менее представлять, чего ты хочешь добиться, хотя бы общее направление, что-то, имеющее свою, вполне определенную эмоциональную окраску. И если выбираешь отрывок или монолог уже определенного уровня, содержащий энергетику (а наш «тренировочный» материал, как мы уже договорились, должен быть именно таким), тебе к нему и музыка нужна будет соответственная. Наверняка помогут сориентироваться и личные пристрастия, и, может быть, где-то увиденный пример.

Многое зависит еще и от того, как наш с вами монолог видит каждый конкретный человек. Один считает «Быть или не быть» философским размышлением, и соответственно в этом случае подойдет серьезная, медленная, глубокая музыка. Кто-то решит, что он должен быть более действенным. Это уже совсем другое дело, ближе к манере исполнения Высоцкого. Выполнению такой задачи будет помогать что-то более динамичное, ритмичное. Так что, прокручивая диск за диском, нужно слушать не только собственно музыку, но и свои ощущения: не вызывает ли у тебя сочетание музыки и текста, например, чувство протеста. Ну никак не соответствует эта тема твоим представлениям о Смысле, который предстоит донести, ничем не помогает добиться поставленной цели! Обозначь для себя то, что мешает, даже не то, что тебе или персонажу – конкретной задаче. Сам поиск – уже интереснейший опыт в работе души. Когда же он увенчается наконец успехом, когда посчастливится найти, когда музыка и текст совпадут, ты будешь сторицей вознагражден.

Вот в конце концов из всего музыкального многообразия ты остановил свое внимание на нескольких конкретных фрагментах (лучше, если их не будет слишком много, три – пять вполне достаточно). Теперь можно уже взять текст, например, все тот же монолог «Быть или не быть», и почитать его под каждую из выбранных тем. Для начала попробуй почитать под музыку, которая в принципе совпадает по эмоциональному настроению с текстом. А потом ради эксперимента поставь что-нибудь противоположное по настрою. Включи, например, развеселую, зажигательную музычку и читай сначала нарочно, утрированно в тон ей, а затем попробуй сделать наоборот: через, казалось бы, совершенно не соответствующее музыкальное сопровождение донеси истинные эмоции, заложенные в тексте. Это иногда используется в постановках, и музыка начинает прекрасно работать и «от обратного».

Очень четко сыграть на контрапункте бывает здорово, это высший пилотаж, но нельзя его путать с дисгармонией. Как только чувствуешь, что есть какой-то диссонанс, внутренний протест, несовпадение – это нужно сразу отбрасывать. Можно, конечно, в качестве упражнения помучиться, попробовать побороться, но ничего, кроме чувства раздражения, ты взамен не получишь. Только разбалансируешь свою внутреннюю психическую энергию, а от этого ничего путевого не выйдет. Лично я не вижу в этом смысла.

Поиск по сайту: