Сидоров Г.А. - Сияние Вышних Богов и крамешники 3 страница

И бабушка, собравшись с силами, посмотрела мне в глаза.

- Попробуй понять механизм закона продвижения во властные структуры земного общества нелюдей. Если тебе это удастся, передай свои знания тем, кто тебя поймёт.

И умирающая княгиня в изнеможении закрыла свои глаза.

Глава 3.

Вопросы без ответов

И вот, стоя на могиле дорого мне человека, я вплоть до мельчайших подробностей припомнил все с ним беседы. Мне было ясно, что бабушка стояла на пороге какого-то серьёзного открытия. Её всю жизнь мучили три вопроса, и она искала на них ответы. Первый вопрос: каким образом ложная, умело преподнесённая человеку информация превращала его в античеловека, почему меняются его убеждения и ценности? В торой вопрос: почему не все люди превращаются в дегенератов? Пусть не часто, но встречаются личности, которые чувствуют ложь за версту, и, несмотря на колоссальные стараний профессионалов-сугестров[1] остаются сами собой. И третий вопрос, пожалуй, самый главный: почему, несмотря на смену идеологий и общественно-экономических формаций, к власти над обществом неизменно приходят дегенераты? Если во власть и попадают нормальные люди, то задерживаются там ненадолго: их либо изгоняют, либо отправляют на тот свет.

«Вот оно, бабушкино наследство... - думал я. - Чтобы ответить на все эти вопросы, жизни не хватит! Но надо пытаться. Самое главное устоять, не превратиться в одного из них, в гребущего под себя обывателя. Тогда, рассматривая жизнь с позиции нормального человека, можно будет понять многое. Во всяком случае «дорогу осилит идущий», - вспоминал я старую истину. - Следовательно, надо идти в этом направлении и не скулить, что трудно или «неподъёмно», - дал я себе установку на будущее.

Как и предупреждала меня бабушка, примерно через год, после её смерти и окончания мною университета, состоялось семейное совещание на тему моей женитьбы.

- Ты должен жениться на той, какую мы тебе подыскали, - тоном, не терпящим возражений, заявила мама. - Посмотри, у неё всё есть. Во-первых, что самое главное - квартира в Москве! Во-вторых, тебе сразу подарят автомобиль «Волгу». Но это ещё не всё. Тебя ждёт работа в престижном НИИ, где ты очень скоро продвинешься по научной линии. А потом, девчонка-то как хороша! - стала раскладывать передо мной фотографии девушки мама. - Посмотри, какие у неё глаза, стан какой! И ростом не обижена: высокая, красивая, чем тебе не пара?!

- Всё это так, - вздохнул я, глядя на отца с матерью, - только вот какое дело... Вы что, тоже без любви поженились?

- Нет, мы очень любим друг друга и сейчас продолжаем любить! - заверил меня отец.

- Тогда почему вы мне предлагаете сойтись с человеком, которого я не люблю?

- Главное, чтобы тебя любили, глупый, - улыбнулась мать, - а ты со временем привыкнешь. И потом, у неё такой характер, что не полюбить эту девушку просто невозможно.

- Знаю я её характер, - поднялся я со своего места, - лучше вашего знаю! Всё, что вы сказали - верно. Если ты так за неё ратуешь, - посмотрел я на мать, - возьми на ней сама и женись!

- Что?!! - взревел отец. - Как ты смеешь, оскорблять свою мать!

И он с разворота попытался меня ударить. Зная характер своего папаши, к подобному концу нашей беседы я был готов. Увернуться от удара мне удалось легко, но промах разъярил отца ещё __ больше.

- Пришибу! - заорал он, окончательно стервенея. - Я заставлю тебя дерьмо есть! Прибью как собаку! Ишь ты, с детских лет вывернулся, гадёныш! Всё что ему не говори - всё не по его!

Видя, что дело принимает серьёзный оборот, я опрометью выбежал на улицу. Оставалось только уйти из дома. Благо, было куда. В те времена наша маленькая семья располагала ещё одной квартирой. Ключи у меня от неё были. Поэтому я сразу же уехал от своих родственников. Но это было только началом моих скитаний. Очень скоро родители снова потребовали от меня покорности. Опять с упорством маньяков стали приводить свои доводы, дескать, девушка очень хорошая и упускать её не стоит. И потом, какие перспективы: переезд в Москву!!

- Понимаешь, в Москву! - часто повторяла мать. - Ты станешь столичной птицей, а сейчас ты никто! Провинциал, которого никогда не узнают. Почему ты такой глупый?

- Ну и что из того, что я стану столичной крысой? - сопротивлялся я. - Что это изменит?

- Впереди тебя ждёт блестящая карьера! - поддержал доводы матери отец. - Ты скоро станешь известным человеком.

- В Москве живут восемь миллионов, они что, все знаменитые? - парировал я реплику отца. Неужели вы не понимаете, что не место красит человека, а человек место? Почему в вас перевёрнутая психика? Не понимаете простого?

- Вот оно что?! Тебе наша психика не нравится? Не та она у нас?! - снова пришёл в ярость отец. - Если не хочешь делать, как мы тебе говорим, вон из нашего дома! Иди куда хочешь: живи, как знаешь, если такой умный!

И мне ничего не оставалось, как уехать из родного дома. Сначала я перебрался в Томск, потом меня пригласили на работу в Тюменскую область, через восемь лет я оказался в Эвенкии, потом в Якутии, а перед самой перестройкой на Чукотке.

Понятно, что мой отъезд под корень разрушил планы моих родственников и простить мне этого они не могли. В представлении родителей я превратился в их злейшего врага, которому надо было во что бы то ни стало отравить жизнь. И они старательно этим занимались. Чтоб сделать мне больнее, мать сразу же после моего отъезда занялась приручением' моих друзей. Она рассказывала им какой я неблагодарный сын, что я бросил стареющих родителей. Вместо того чтобы жить с ними рядом, скитаюсь где-то далеко «у чёрта на куличках». Что они

сильно за меня переживают. Не спят ночами, всё обо мне думают. А я не пишу и не еду. Параллельно с такими байками моя мама раздала друзьям оставшиеся от меня вещи. Самых близких из них отец, будучи профсоюзным богом в тресте, стал одаривать бесплатными путёвками на курорты и в дома отдыха и доставать по блату дефицитные в те времена ковры, холодильники и другие вещи. Для моих друзей в нашем доме возник своеобразный ресторан. Когда бы они ни пришли к моим родителям, в любое время суток их встречал обильно накрытый стол, что конечно тоже «располагало»...

Не прошло и года, как многие из них стали мне писать, что я плохой сын. Что родители у меня золотые люди, а я этого не понимаю. Моим доводам друзья не верили, потому что и отец, и мать убедили их, что я собираю на родных напраслину. Никакого давления на меня нет, и не было. Никто меня из родного дома не выгонял, я всё это сочинил. Так, я скоро лишился друзей своего детства и юности, а значит и моральной поддержки от тех, кого искренне любил. Когда я устал доказывать своим друзьям, что не козёл и махнул на них рукой, мать мне сообщила, что мои письма они ей показывали, и она их читала, что я прав, но и что из того? Всех людей, кому я доверял, с кем рос, они с отцом легко купили и превратили в своих поклонников. И теперь на родине у меня нет никого, кто бы меня понимал. Мама прямо называла бывших моих друзей подонками и продажными подлецами и говорила, что кроме её, матери, и отца у меня на свете никого нет. Поэтому я должен своих родителей слушать и делать, так как они говорят.

Ещё во времена своего студенчества я занялся коллекционированием книг. Естественно, я вёз их в родительский дом, потому что больше их оставить было негде. Но когда я решил их забрать, то узнал, что все мои книги принадлежат не мне. Мама с улыбкой сообщила, что на моих книгах стоит её штамп, значит, юридически, на них я утратил всякие права.

- Зачем ты это сделала? - спросил я тогда её. - Ты же всё равно книг не читаешь?

- Не важно! - засмеялась она. - Главное, чтобы ты их не мог читать.

Но это было только началом странного не родительского, даже не человеческого, отношения отца с матерью к своему единственному сыну. Чтобы мне навредить мама через людей, иногда используя бывших моих друзей, находила меня в любом регионе России, куда бы я не переехал. Сначала она начинала мне писать обвинительные, полные обиды, письма. Дескать, я хочу ей и отцу смерти. Всё это для того, чтобы заЗР

владеть их барахлом. Естественно я пытался ей доказать, что это не так, что мне от них ничего не надо. Что у меня с головой всё в порядке, не надо меня мерить своей меркой. Но это мою маму ещё больше бесило. Продолжая настаивать на своём, она придумывала различные факты, которых не было и не могло быть. Но она в свои выдумки верила и умудрялась заставить верить других. В итоге обо мне в родном городе пошла слава такая, что хоть вешайся. Но это было ещё не всё. Мама всегда находила время и деньги, которые очень любила, чтобы посетить тот город, где я жил и найти там себе союзников. В результате эти люди начинали меня навещать. Сначала они мне пытались рассказать, что я не понимаю своих родных, что они у меня замечательные, а я очень плохой сын. Потом, когда устав от их бредней, я показывал им на порог, они начинали мне, используя свои связи и знакомства тупо вредить. В результате мне приходилось переезжать на новое место. Но проходил год, иногда два и мои родные меня снова находили. И опять начиналась та же история.

Иногда я сам был виновником того, что моя мама обнаруживала место моего нового пребывания. Стоило мне кого-нибудь из школьных друзей поздравить с днём рождения или с праздником, как он, друг детства, тут же опрометью мчался к моей матери и клал ей на стол моё письмо или открытку.

- Вот где ваш сын, уважаемая Клеопатра Викторовна, - докладывал он ей. - Как видите, нашёлся! Никуда он от нас не денется!

- Спасибо! - улыбалась искренности и преданности визитёра, моя мамочка и вскоре садилась за стол, чтобы опять сочинить для меня какое-нибудь очередное душераздирающее послание.

Читателю может показаться, что всё написанное выше - самый настоящий бред. Не могут близкие люди: отец и тем более мать, так относиться к своему ребёнку. Подобное отношение не только противоречит здравому смыслу, оно напрочь исключает влияние одного из самых сильных инстинктов - родительского. Но автор этих строк ничего не выдумал. Он рассказал о том, что когда-то имело место в его жизни. И совсем не сгустил краски. Наоборот, он коснулся самого, что ни на есть безобидного. То, что выглядит более-менее правдоподобно. Потому что были вещи такого рода, о которых говорить просто нельзя, никто никогда не поверит.

Как-то при нашей встрече мать, издеваясь надо мной, сказала:

Можешь кому угодно рассказывать, какое я чудовище и как я разрушаю твою жизнь, но тебе всё равно никто не поверит, потому что так, как мы с тобой поступаем, не поступает ни один отец и ни одна мать. Теперь ты понимаешь, почему нам есть вера, а тебе нет? Почему твои друзья стали нашими холуями? Что мы скажем, то они и сделают.

От сказанного матерью мне стало страшно. До меня, наконец, дошло, что я имею дело с самым настоящим безумием. Не ментальным, а нравственного характера. Покойная бабушка была права. С людьми на самом деле происходит что-то неладное.

«Но в чём причина? - ломал я тогда голову. - Какая зараза разрушила до основания душу моим близким? Откуда она взялась и что она собой представляет? Наконец, почему эта напасть практически не действует на меня? Или может быть как раз всё наоборот? С ума начинаю сходить я, а они вполне нормальные? Поэтому и стремятся меня как-то образумить».

Невольно припомнился мне визит одной старой материной подруги. Она приехала ко мне по просьбе родных и сколько была в гостях, столько как попугай твердила:

- Покорись, покорись, Гера, маме! Покорись, тогда всё сразу станет на своё место... Если ты это сделаешь, то обретёшь удачу. Если нет, то будет тебе плохо, ой как плохо... Вспомни библейскую притчу о блудном сыне...

Я смотрел на уже немолодую, с виду, вроде бы умную женщину и не понимал, что она от меня хочет.

- Они что, мои отец с матерью, считают меня своим пленником? - спросил я её. - Только тогда они вправе требовать от меня покорности. А я, получается, в бегах, так?

От моих слов у материной подруги открылся рот.

- Как! - всплеснула она руками. - Как ты можешь так говорить? Они же твои родители?! А твоя мама, она самая удивительная женщина на свете! Лучше её я никого не знаю, поэтому ты должен её слушать.

- Ну и логика у вас! - рассмеялся я. - Поэтому я должен её слушать. И не жить той жизнью, какая мне нравится... А вас ваши дети сильно слушают? - спросил я её. - Они что, тоже живут по вашей указке?

- О моих детях речь не идёт! - в глазах женщины блеснула неприкрытая злоба. - Тебе известно, что старшая уехала в Ленинград, а младшая укатила в Междуреченск.

И вы им тоже пишите по дюжине душеспасительных писем в неделю и посылаете парламентариев с требованием, чтобы они покори_ лись? - посмотрел я на неё.

- Нет, этим я не занимаюсь. У них своя жизнь и я в неё не лезу. Но это мои дочери, а ты совсем другое дело.

- Какое другое?! - возмутился я. - Получается, что ваши дочери имеют право жить так, как они хотят, а я нет? Скажите, чем вас моя мать так расположила, что вы примчались ко мне, за тысячу километров, чтобы уговорить меня ей покориться?

От моего прямого вопроса гостья несколько сконфузилась. Но, овладев собой, заявила:

- Ты совсем не знаешь жизни, Гера. Мария Георгиевна, твоя бабушка, воспитала из тебя правдоискателя. Она сама была такой, вот и своего внука под себя сделала. Жизнь же заключается совсем в другом, Гера. Как мой покойный отец мне говаривал: нашла правду - клади её в карман, да поскорее! Понял о чём я? Будешь жить по правде, всегда «лапу сосать» придётся.

- А по кривде значит, нет?! Буду как сыр в масле, так?! - невольно обозлился я.

- О чём ты говоришь, Гера? Какая кривда? Если человек хорошо устроен, значит, он живёт по кривде? Главное в жизни, хорошо устроиться, чтобы не думать ни о деньгах, ни о завтрашнем дне... Ты что, не понимаешь, что мы тебе все добра желаем?

Я смотрел на подругу своей матери и не понимал, шутит она или говорит серьёзно. Хотелось верить, что шутит, что вообще весь её визит, это просто комедия. Но гостья и не думала меня разыгрывать. Она с упорством маньяка пыталась мне доказать, что главным в жизни человека должно быть материальное благополучие. Всё остальное: любовь, совесть, честь, благородство и знания никакого значения не имеют. Это пустые слова, которые «на хлеб не намажешь».

Я слушал её тираду и понимал, что передо мной ещё один сумасшедший. Точно такой же, как и моя мать. Её поразила та же зараза, что и многих других. Похоже, в молодости эта женщина была вполне нормальным человеком. Со слов гостьи, убеждал её в том, что правдой сыт не будешь, родной отец... Значит, ломка шла на уровне семьи, позднее эстафету перехватили жизненные обстоятельства. И я стал вспоминать, сколько замечательных парней и девчонок были превращены в моральных уродов своими же родителями.

То, что меня преследует сумасшедший дом, я не сомневался. Так оно и было. Только безумие несколько иного характера, не ментальное, а нравственное. Осознание того, что человеческий ум у многих людей

обслуживает вырвавшиеся из-под контроля сознания животные инстинкты, угнетало.

На своём опыте и на опыте многих своих друзей, я понял, как действует механизм ломки: сначала сознание молодых, духовно неокрепших ребят, подвергалось воздействию в семье, а потом этим делом успешно занималось наше больное общество. Результат очевиден. В жизнь входил законченный приспособленец-обыватель, для которого деньги и вещи являлись существенной стоящей ценностью. Всё остальное он просто не замечал. Под такой механизм не подходила моя мать, но очевидно исключения только подтверждают правило. До меня дошло ещё с детства, что информационное воздействие может изменить сознание человека. Причём - тотально. До такой степени, что о белом он будет говорить, что это чёрное, и наоборот. Причина была ясна, не понимал я самого процесса.

«Как всё это происходит и почему генетический аппарат у очень многих не сопротивляется информационному воздействию? Или может быть, он как-то меняется? Информация имеет свойство ломать генетику? Если так, то человечество однозначно обречено!» - от такой мысли меня бросило в дрожь.

Я невольно вспомнил, как один мой знакомый шахтёр несколько лет копил деньги на автомобиль. Наконец, он купил себе «Москвич 412» и был от счастья, как говорится, «на седьмом небе». Но однажды он не справился с управлением и вдребезги разбил свою машину. И что же этот несчастный потом сделал? Он взял и повесился! Не пережил утраты. Что это, если не безумие? Груда штампованного металла оказалась дороже жизни! Безусловно, очень многие его не поняли. Но вот беда, нашлись те, которые вошли в его положение. Они искренне сочувствовали его утрате.

Припомнился мне ещё один случай. Тогда я работал на одной из метеостанций на севере Тюменской области. Однажды меня попросили съездить на лодке в соседний посёлок за продуктами. Я согласился. Но когда я грузил лодку, ко мне подошёл начальник местного почтового отделения и попросил забрать у него посылку. Она пришла на имя нашего гидролога. Я обрадовался за парня. Посылка была от его матери. К тому же он её совсем не ждал. Пристав к берегу метеостанции, я крикнул, чтобы позвали нашего героя и торжественно вручил ему коробку. Естественно парень оторопел от удивления. От радости у него задрожали руки. Но когда он ушёл, и мы взялись за разгрузку лодки, я увидел __ на глазах жены начальника метеостанции слёзы. Она плакала навзрыд.

- Что произошло? Что у вас здесь случилось? Неужели кто-то погиб? - кинулся я к ней с расспросами.

- Да всё у нас нормально! - отмахнулась от меня молодая женщина.

- Тогда почему ты плачешь?

- Я всегда плачу, когда кто-то получает на станции посылку, - повернула она ко мне заплаканные глаза.

- Вот оно что? - растерялся я от услышанного. - Понимаю! Есть над чем рыдать!

- Да, есть. Почему посылка пришла не мне?

- Но ведь к тебе тоже приходят посылки? - пытался я успокоить женщину.

- Приходят, - согласилась она, - но почему они приходят и к другим?

От такой логики у меня закружилась голова. Передо мной в женском

обличии стоял конченный дегенерат.. Я только махнул рукой и молча занялся своим делом.

«Неужели она такой родилась? - думал я. - Этого не может быть. Дети, как правило, намного чище взрослых. Значит, девочку сломали и превратили в урода. Теперь для неё всё материальное не просто стало смыслом жизни, ради чего она живёт, но возможно и нечто большим. Что-то вроде Бога, которому она и днём, и ночью молится. Безумие, опять безумие! - думал я тогда об увиденном. - Но кто мне объяснит, как можно, навязывая человеку ложные ценности, свести его с ума? Почему происходит такое? И кто в этом кошмаре заинтересован?»

Моя бабушка была уверена, что люди сходят с ума не просто так. Всё это является следствием хорошо продуманного проекта. Но до меня долгое время никак не доходило, зачем надо было коверкать психику целой нации, а возможно и всей нашей цивилизации? И кто за этим стоит? За проектом нравственного, да и ментального безумия? Сколько я не пытался понять смысл происходящего, он от меня тогда постоянно ускользал.

Глава 4.

Голос северного сияния

К этому вопросу я вернулся через много лет, когда поздней осенью в одиночку мне пришлось пешком пересечь эвенкийское плоскогорье и отыскать среди хаоса гор и лиственничной тайги скит старика Чердынцева. Человека, который не только хорошо знал И.В. Сталина, но и четыре года, когда Иосиф Виссарионович находился в Турухан- ской ссылке, был ему проводником, другом и наставником...

Никогда не забыть то время, когда начался наш долгий разговор на волнующую меня тему. Стояла середина января. Температура упала до минус шестидесяти трёх градусов. За стенами маленькой таёжной избушки то и дело раздавался треск лопающихся от мороза деревьев. Накинув на плечи оленью кырняжку*, я собрался было отправиться за очередной охапкой дров. Но не успел я подойти к двери, как хозяин скита остановил:

- Ты вот что, - посмотрел он на меня своими выцветшими глазами, - не суетись с дровами, успеешь. Лучше попробуй услышать голос северного сияния.

- Кого? - не понял я.

- Голос небесного огня, - улыбнулся старик. - Это очень важно. Если ты его услышишь, значит готов к пониманию скрытого, ранее тебе недоступного...

Я кивнул своему новому учителю и вышел на морозный воздух. От низкой температуры захватило дыхание. Хоть я и привык к недостатку кислорода, но голова всё равно кружилась. Постояв несколько секунд и приведя дыхание в порядок, я направился по привычке к поленнице дров. Но, вспомнив просьбу старика, остановился и, подняв голову, стал любоваться зелёным шлейфом небесных всполохов. Они стояли прямо над головой, их мертвенно бледный свет освещал окаменевший на нестерпимом морозе мир Среднесибирского плоскогорья.

«О каком голосе говорил старый? Кругом такая тишина, что ломит в ушах. Лишь иногда раздаётся треск рвущегося на морозе дерева...»

Я ещё раз вгляделся в висящие над головой гирлянды.

«Вы что умеете петь?» - мысленно обратился я к ним.

И вдруг внутри себя, не в ушах, а в каждой своей клетке, я услышал гул басовой струны. Этот гул нарастал с каждой секундой, усиливался, и мне показалось, что им наполнено всё вокруг: и небо, и земля, и горы. Раньше, когда я любовался северным сиянием, мне тоже казалось, что я что-то слышу. Но в данный момент я ощущал самый настоящий гул. Тряхнув головой, я сбросил с себя наваждение и, взяв охапку дров, направился в избушку.

___ * Кырняжка — эвенкийская доха.

- Ну что, услышал ты голос небесного огня? - посмотрел в окно старик.

- Ещё как услышал, но не ушами, - положил я дрова возле небольшой глинобитной русской печи.

- Если так, то теперь ты можешь слышать голос любого предмета.

- Что-то я не пойму...

- А тут и понимать нечего, - поднялся со своего места хозяин избы. - Дело в том, что каждый голос имеет свой окрас. Вот сейчас мы возьмём с тобой по коробке акварельных красок, ты сядешь с лампой.по одну сторону печи, а я по другую. Уяснил?

- Ничего не понимаю...

- Сейчас всё поймёшь, - и старик протянул мне коробку «Невы». - Вот бумага, а вот дощечка на которой ты будешь рисовать.

- Что рисовать?! - на секунду мне показалось, что у моего старого друга не все дома.

- Рисовать голоса того, что нас окружает.

- Как можно нарисовать звуки? - не понимал я.

- Сядь и успокойся! - показал мне на моё место странный дедушка. - Сел? А теперь припомни, какого цвета был голос небесного огня? Просто надо отбросить все мысли и расслабиться. То, что первым придёт, то и будет.

- Что должно придти?

- Какой ты сегодня непонятливый, - вздохнул старик. - Цвет должен придти, цвет! Понял?

Я молча кивнул.

- Вот и хорошо. Теперь садись и разводи краски. А я сяду с другой стороны печи. И так же как ты буду рисовать голоса. А потом мы сравним мои цвета и твои. Дошло?

- Да, вполне, - посмотрел я на дедушку, - только не знаю, что у меня получится? Ведь кроме голоса сполохов, я больше ничего не слышу...

- Так тебе кажется. Садись и берись за дело! У тебя должно получиться.

Я уселся на табуретку и положил дощечку с листом бумаги себе

на колени.

- Давай начнём с голоса неба, - донеслось из-за печки. - Какого он цвета?

- Кажется, ультрамарин, - не уверено сказал я.

- Верно! А ты в себе сомневался, - в словах старика послышалось одобрение. - А теперь давай нарисуем голос скалы за озером.

Вздохнув, я опустил кисть в воду и, включив интуицию, стал размешивать краски.

- Нарисовал? - послышалось из-за печи.

- Что-то намазал.

- Хорошо! Теперь давай нарисуем голос нашей избушки и печки, у которой сейчас сидим.

- Ты, наверное, не в себе, но если тебе нравится такое рукоделие, которым мы сейчас заняты, изволь - буду стараться! Измажу тебе весь лист, дело нехитрое.

И я размашисто стал наносить краски на свою импровизированную картинку.

- Видишь, кружка на столе? - раздался из-за печки голос дедушки. - Попробуй изобразить и её голос.

- Есть, - ответил я браво.

И смешав несколько цветов, тут же намешал новую краску. Когда я закончил с рисованием, старик с улыбкой и явным интересом поджидал меня за столом.

- Давай-ка сюда свои художества! - протянул он руку. - Будем сравнивать их с моими.

Когда оба листа бумаги легли рядом, от удивления у меня невольно открылся рот. На обоих импровизированных картинах цвета оказались абсолютно одинаковыми.

- А ты меня уверял, что не слышишь голосов окружающего? - посмотрел на меня дед Чердынцев. - Вот тебе доказательство, что слышишь. На бумаге красками изображены частоты вибраций. Вот небесный огонь, так? - показал дедушка на первый рисунок. - А теперь давай вспомним, как окрашен наш центр сознания, связанный с третьим глазом.

- Он синий.

- Да, синий, - кивнул головой старик. - Вот мы его изобразили, только он получился ультрамариновым.

- Но ведь это одно и то же?

- Верно! На что я и хотел обратить твоё внимание.

- Получается наш цвет точнее, чем принято считать? - посмотрел я на старика.

Правильно! - хлопнул он меня по плечу. - Следовательно, космический плазменный океан, по своей частоте не синий, он тёмно-ультрамариновый. Вот какой цвет указывает на гигантскую энергию и на сознание Сварожича. Перед тобой доказательство истины нашего опыта. А теперь посмотрим, каким цветом мы обозначили частотную составляющую нашей печи?

С этими словами старик внимательно изучил оба рисунка и, улыбнувшись, посмотрел мне в глаза.

- Ты смешал две краски: тёмно-коричневую, это частота земли-Матушки и красную. Чей это голос, как ты думаешь?

- Наверное, Бога Агни...

- Агни?! Думай, что говоришь. Ну-ка, сейчас же изобрази мне голос огня!

Дед Чердынцев явно был недоволен. Расслабившись и успокоив внутренний диалог, я снова взялся за краски. И тут понял, что сморозил чепуху. Голос огня у меня получился жёлто-оранжевый.

- Вот видишь, оказывается всё просто, - стал успокаиваться дедушка. - Так какому силовому космическому потенциалу принадлежит цвет краплака*?

Вспомнив о коренном красном ядре сознания, я назвал имя Бога.

- Да, Перун! Всё верно. Тёмно-красный цвет частоты - он. А земной огонь, как видишь, отличается от небесного. Он состоит из нескольких вибраций. Хотя и обладает своим собственным сознанием. Впрочем, как и все остальные земные стихии. Так какой можно сделать из всего этого вывод?

От вопроса старого, я растерялся.

- Вижу, не знаешь, - укоризненно покосился на меня дедушка, - а ведь он прост. Все земные стихии: и огонь, и стихия воды, и великая стихия ветра, и силовой потенциал нашей планеты, являются составными частями той великой космической гармонии, которая царит над бесконечным множеством Вселенных. Следовательно, земные стихии всегда вторичны и зависимы от Высшего. В этом как раз и заключается слабость каббалистов. И наша слабость!

Последние слова старика меня сбили с толку.

- Почему наша? Ты можешь объяснить?

- Потому что мы забыли, что над иудо-христианским каббалистическим ограниченным миром стоит бесконечность и вечность Великой Гармонии. Её голос многократно усиленный сполохами

' Краплак - [нем. Krapplack] - яркая тёмно-красная краска (соединение ализарина и пурпурина с основными солями алюминия).

ты только что слышал. Походит этот бас на протяжное йоговское

«ом»?

- Всё абсолютно другое...

- Вот теперь ты приблизился к истине. С этого момента тебе можно давать знания, которые ты раньше не усвоил бы.

На несколько минут старик задумался, потом сказал:

- Ты несколько раз меня спрашивал о механизме информационного воздействия на природу человека и каждый раз я мягко уходил от ответа. Было такое?

Я кивнул.

- Так мягко, но настойчиво не желали отвечать на мой вопрос и другие.

- Кто, например? - улыбнулся дед Чердынцев.

- Был у меня старый друг чем-то похожий на тебя, только чуть выше ростом. Он жил на Конде...

- Ну и что он тебе сказал? - прищурился хозяин скита.

- Объяснил, что проект тотального изменения сознания нашего общества, то, что мы наблюдаем и осознаём, как коренной переворот ценностных приоритетов, был запущен сразу после мировой войны. И нацелен он был на то, чтобы мы были готовы к принятию проекта серьёзных изменений, который нам известен, как проект Даллеса.

- Ну и чем ты не доволен? Всё правильно.

- Но ведь это не ответ! - возмутился я. - Тогда я был им удовлетворён, но через некоторое время понял, что для понимания происходящего он недостаточен.

- Вот как?

- Да, недостаточен. Меня познакомили со стратегией ломки и перевода сознания нашего общества в другую плоскость.

- В какую же? - поинтересовался старик.

Было видно, что дед Чердынцев надо мной издевается.

- Тебе это лучше меня известно, в область неограниченного потребления.

- Да, да, всё это так, - изменился в лице хозяин скита. - А к кому ты ещё приставал со своим вопросом?

- К одному посвящённому с вершины Мезени.

- И он тебя тоже послал, так?

_ -Так!

- Ну что же, придётся мне за всех отдуваться. Неплохо они придумали, прямо скажем, неплохо! Наверное, решили, что я смогу ответить тебе на твой вопрос более доступно. Не надо никого судить. Всё дело в тебе. Сейчас ты сможешь понять то, что раньше прозвучало бы для тебя пустым звуком.

Поиск по сайту: