Фома Аквинский

В лице Фомы Аквинского религиозная философия сделала большой шаг вперед.

Фома Аквинский (1225-1274 гг.) считается величайшим представителем схоластической философии. И по сей день во всех католических учебных заведениях в обязательном порядке изучают его труды. Он был сыном графа Аквинского, имевшего свой замок в неаполитанском королевстве, учился в Неаполе, Кельне и Париже. За свои труды получил звание «ангельского док-тора». Главные труды — «Сумма теологии» и «Сумма против язычников».

В «Сумме теологии» Фома попытался в популярной форме изложить основные идеи схоластической философии. Важно его учение о соотношении веры и разума. Цель философии, считал он, заключается в том, чтобы возвестить истину, исповедуемую католическим вероучением. Но для этого нужно прибегнуть к помощи естественного разума, поскольку многие не принимают авторитета Священного Писания. Но разуму не все доступно, он может доказать существование Бога и бессмертия души, но ему недоступно понимание Троичности или Последнего суда, которое дается только откровением. Откровение не противоречит разуму, но нужно разделять то, что может быть доказано разумом, и то, что не может. Главная задача — примирить истины веры и истины разума. Лучше понимать, чем просто верить. На этом основывается «естественное богословие» — высшая часть философии.

Так, сущность Бога разуму недоступна, это предмет откровения, но можно с помощью логики доказать существование Бога: Бог как первопричина, как последняя цель развития, как самое совершенное существо, как источник движения и т.д. Бог может быть познан не только с помощью веры, но и разума.

Важное значение, в том числе и философское, имеет у Фомы соотношение потенциального и актуального, то есть акта и потенции. Бог является чистым актом, чистой формой, единственно подлинно существующим. Чем ниже, дальше от Бога, тем больше материи и меньше духа, меньше актуальности и больше потенциальности, меньше формы, больше содержания. Материя — это чистая потенциальность, пассивность, которая становится чем-то конкретным только благодаря активной форме.

Так, ум человека является не абсолютным началом, но только частью целого. Только в Боге ум есть сущность, в человеке это лишь потенция сущности, так что не ум мыслит, а человек мыслит при помощи ума. Ум самое главное, что есть в человеке, именно с его помощью мы можем хоть как-то познать Бога, ум выше воли, но все-таки ум имеет свои границы — любовь к Богу важнее, чем познание Бога.

Все века господства схоластики в университетах и среди богословов велись жаркие споры между номиналистами и реалистами. Номиналисты (от латинского поте — имя) считали, что общее — это только слово, имя, реально же существуют только единичные вещи. Реалисты, напротив, полагали, что общее существует реально, что Бог, например, не просто слово, а реально существующий субъект, Бог должен существовать, иначе Он не был бы Богом. Споры и диспуты доходили до потасовок между университетами. С точки зрения Фомы, который был умеренным реалистом, общее есть продукт нашего ума, однако оно имеет отношение к реальности, которая существует вне нашего ума. Общее существует и само по себе, в уме Бога.

Наивысшее счастье не может заключаться в деяниях, ибо последние служат только средствами. Наивысшее счастье в познании Бога. Но познание Бога, которым обладает большинство людей, недостаточно для достижения высшего счастья; недостаточно и познания Бога, достигнутого через доказательства, недостаточно даже познания Бога через веру. В настоящей жизни нам не дано узреть Бога. Только в грядущем мире мы узрим Его, и это будет достигнуто не нашими естественными силами, а благодаря божественному свету. Тогда мы и достигнем наивысшего счастья.

Избранные тексты:

«А что же такое Бог? Я спросил землю, и она сказала: «Это не я»; и все, живущее на ней, исповедало то же. Я спросил море, бездны и пресмыкающихся, живущих там, и они ответили: «Мы не бог твой; ищи над нами». Я спросил у веющих ветров, и все воздушное пространство с обитателями своими заговорило: «Ошибается Анаксимен: (ученик Фалеса, который считал основой мира не воду, а воздух — В.Г.) я не бог». Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды. «Мы не бог, которого ты ищешь», — говорили они. И я сказал всему, что обступает двери плоти моей: «Скажите мне о Боге моем — вы ведь не бог, — скажите мне что-нибудь о Нем». И они вскричали громким голосом: «Творец наш — вот Кто Он». Мое созерцание было моим вопросом; их ответом — их красота.

Тогда я обратился к себе и сказал: «Ты кто?» И ответил: «Человек». Вот у меня тело и душа, готовые служить мне; одно находится во внешнем мире, другая — внутри меня. У кого из них спрашивать мне о Боге моем, о Котором я уже спрашивал своими внешними чувствами, начиная с земли и до самого неба, куда только мог послать за вестями лучи глаз своих? Лучше, конечно, то, что внутри меня. Все телесные вестники возвестили душе моей, судье и председательнице, об ответах неба, земли и всего, что на них; они гласили: «Мы не боги; Творец наш, вот Он». Внутреннему человеку сообщил об этом состоящий у него в услужении внешний; я, внутренний, узнал об этом, — я, ядуша, через свои телесные чувства. Я спросил всю вселенную о Боге моем, и она ответила мне: «Я не бог, Творец наш — вот кто Он».

(Августин. Исповедь. М., 1991, С. 241)

Поговорим о прочитанном:

1. Можно ли сказать, что Средние века в Европе, — а это более тысячи лет, — являются не мрачным и темным периодом в истории, как часто считают, а не менее интересным и важным этапом в развитии культуры, чем античность или Новое время?

2. Как вы относитесь к точке зрения, высказанной в тексте, что связь и подчинение религии в эпоху крушения античного мира спасла философию?

3. Знаете ли вы других, не менее чем Августин знаменитых авторов, которые писали «Исповедь»?

4. Можно ли сказать, что наука развилась из религии, ибо она родилась в монастырях, в схоластических диспутах, где оттачивались вопросы логики, доказательства, аргументирования? Ведь принято считать, что наука и религия всегда и во всем противоречат друг другу.

э. Знаете ли вы вопросы, которые разрешимы не разумом, а только верой?

6. Можно ли сказать, что в наше время религия и наука все-таки находят точки соприкосновения: религия признала ошибочность многих своих догм (извинилась за сожжение Д. Бруно, за преследование Коперника), а наука становится все более терпимой к вере, понимая, что не все можно доказать аргументами разума?

7. Часто говорят о фанатиках веры, но можно ли говорить о фанатиках разума?

8. Как по-вашему, философия по своему существу, способам аргументации, трактовке мира в целом и человека в частности — ближе к религии или к науке? Или все зависит от конкретного философа?

____________________________________________________________________________

Поиск по сайту: