Три стороны сознания

Можно выделить три стороны сознания: предметное сознание (сознание, направленное на мир окружающих нас вещей, предметов, событий); самосознание (сознание, направленное на самого себя, все время осознающее самое себя как нечто другое, чем весь остальной окружающий мир); и сознание как поток непосредственных переживаний. Первые две стороны сознания относятся к тому, что в философии всегда называлось духом. Третья сторона в философии называется душой.

В предметном сознании (о котором говорилось в предыдущем разделе) и самосознании мы имеем дело с идеями, понятиями, с моделями окружающего мира, с представлениями о самом себе (помните об образе самого себя у каждого человека?). В духе человек возвышается над природой, создает второй идеальный мир, познает законы Вселенной и может на основании этих законов строить машины, возводить дома, посылать в космос ракеты.

Что касается души, то она занимается совсем другим делом. Душа, ее глубина и развитость делают человека живым. Познавать мир, развивать цивилизацию в принципе мог бы и искусственный интеллект, мыслящая машина. И если бы человек не имел души, он и был бы такой машиной. Душа — нечто более значительное и глубокое, чем дух. И предметное сознание, и самосознание (дух) укоренены в душе. Они словно листья и ветви дерева, а душа — его корни.

В глубине человеческого сознания течет, словно невидимая река, поток душевных переживаний, который постоянно меняется, варьируется, расширяется. Душевная жизнь подобна мелодии, которая все время меняется от каждой новой присоединенной ноты. Каждое новое впечатление откладывается в нашей душе, изменяя весь ее строй. Сознание никогда не возвращается в прошлые состояния, потому что тянет за собой все прошлое. Все, что ни случилось бы с человеком, откладывается в его памяти и, попадая в точно такую же ситуацию (каждый раз приходя в один и тот же класс, к тем же самым ученикам и учителям, на те же уроки), человек каждый раз — уже другой, у него больше опыта, больше переживаний, больше впечатлений и т.д.

Поток душевных переживаний имеет свое внутреннее пространство и время, лучше сказать — пространственные и временные горизонты, благодаря которым мы можем познавать пространство и время окружающего мира. Каждое переживание имеет будущий и прошлый временной горизонт, то есть каждое переживание как бы «оттеняет» себя, бросает тень в прошлое и будущее. Мы слушаем музыку, и в каждый данный момент мы слышим только одну ноту или аккорд, но на самом-то деле мы слышим мелодию, потому что прозвучавшие звуки еще звучат каким-то образом в нашей душе, а те, которые мы вот-вот должны услышать, уже каким-то образом слышны, и потому все это связывается нами в единую мелодию.

Точно так же и с речью. Когда вы слушаете учителя, вы в каждый настоящий момент слышите один произносимый слог, но вы слышите речь, потому что звучат еще в сознании прошлые слова, и, когда учитель произносит первый слог, вы уже, как правило, знаете, какое слово он скажет. Иначе произносимые звуки не сливались бы в осмысленную речь.

Что касается пространственных горизонтов, то это хорошо понятно на примере того, как мы видим что-либо. Например, мы видим дом. На самом деле мы не можем видеть дом, потому что нет такой точки, с которой мы бы видели весь дом — мы всегда видим только переднюю

стену и часть боковой, даже если смотреть с вертолета, то мы видим только крышу и, может быть, одну из стен. А мы видим дом, потому что наше сознание автоматически достраивает не видимые нам пространственные горизонты любой вещи.

Из этих механизмов психической работы нашего сознания вырастает понимание физического времени, геометрического пространства и т.д.

В простом акте зрения на переднем плане сознания, в центре его стоит предмет нашего внимания, но периферия переднего плана и весь задний план заняты игрой душевной жизни. Различные образы, как и действительно воспринимаемые предметы, окружены роем воспоминаний, грез, настроений и чувств. Погружаясь в этот поток оттенков, интонаций, намеков, образов, страхов и восторгов, мы чувствуем, что живем, что это и есть подлинная жизнь.

Это очень трудно объяснить популярно, но можно попробовать сказать так: например, вы видите человека, которого любите, скажем, свою бабушку. Вы видите не просто старого человека, знакомого вам с самого раннего детства, — ваша бабушка состоит из ваших первых радостей и печалей; из всех героев сказок, которые она вам читала долгими зимними вечерами; из неведомого вам Бога, которому в семье только бабушка что-то шепчет каждый вечер, ложась в кровать; из первых мыслей о смерти, связанных с бабушкиной старостью и т.д. И все бабушкины вещи, даже после ее смерти, тоже полны ею — и старая сломанная швейная машина, которую давно хотят выбросить, но все никак не решаются, и нелепое ручное зеркало в пластмассовой оправе. Однажды оно попадается вам на глаза, вы дотрагиваетесь до него, и оно вдруг говорит вам бабушкиным голосом, который только вы можете услышать,

И вновь всплывают для вас все счастливые минуты детства, все Иваны-царевичи, Кащеи Бессмертные, все ночные страхи, которые легко снимались прикосновением бабушкиной руки. Это часть вашей души, ушедшая в зеркало или в швейную машину, вдруг ожила и разговаривает с вами. Быть в сознании — значит одушевлять мир и постоянно собирать свою душу из всех предметов, людей, событий, в которые ваша душа ушла.

Душевная жизнь — это великая неизмеримая бездна, особая, в своем роде бесконечная вселенная, находящаяся в каком-то совсем ином измерении бытия, чем весь объективный пространственно-временной мир и мир идеальных предметностей. О мире души нельзя сказать ни где он находится, ни когда и как долго совершаются процессы душевной жизни, ибо душа везде и нигде, всегда и никогда, — в том смысле, что любые мерки вообще к ней неприменимы, наоборот, все мерки, все ориентиры, все стереотипы восприятия мира, мышления и поведения становятся возможными благодаря этому внутреннему интимному слою нашей жизни.

Это вечно волнующийся океан переживаний, вечно текущий и постоянно изменяющийся поток, вечно звучащая мелодия нашей души и является тем внутренним Я, о котором мы говорили в предшествующей главе. Только углубление в себя, постоянное соприкосновение с внутренним Я дает ощущение силы и жизненности существования, сбрасывает автоматизм и оцепенелость повседневного бытия, открывает такие красоты мироздания, о которых «объективный» поверхностный наблюдатель даже и не подозревает.

То, что называется человеком, есть нечто неизмеримо большее, чем незначительная часть мира или общества — это скованный внешними рамками мир великих, потенциально бесконечных, хаотических сил. Душевная жизнь уходит вглубь до бесконечности, еще Гераклит говорил, что границ души не отыскать, столь глубока ее мера. Признать это — не значит обожествить человека, но значит до некоторой степени уяснить его богоподобие.

Все, чем человек когда-то был или может стать, то, чем были его предки или будут его потомки, — потенциально есть в каждом миге душевной жизни. Она есть та потенциальная сверхвременность, без которой немыслимо сознание и знание.

Поиск по сайту: