Почему мы совершаем ошибки атрибуции?

Рассматривая, каким образом люди объясняют поведение друг друга, мы пришли к выводу, что часто игнорируем мощное воздействие так называемых ситуационных детерминант. Почему же мы склонны недооценивать воздействие ситуационных детерминант на поведение других, но не на свое собственное?

Различные ракурсы

Теоретики, занимающиеся вопросами атрибуции, подчеркивают, что мы можем видеть происходящее в разных ракурсах; все зависит от того, наблюдаем мы за другими или действуем сами (Jones & Nisbett, 1971; Jones, 1976). Когда мы действуем сами, нашим вниманием управляет окружающая среда. Когда же мы наблюдаем за действиями другого человека, в центре внимания находится именно этот человек, а окружающая среда становится относительно невидимой. Если использовать перцепционную аналогию фигуры и фона, принятую в гештальтпсихологии, то человек — это фигура, выделяющаяся на фоне окружающей среды. Поэтому он и кажется причиной всего происходящего вокруг. Если это так, то чего следует ожидать после реверсивной смены ракурса? Что, если мы посмотрим на себя и окружающий мир глазами окружающих? Приведет ли это к исключению ошибки атрибуции?

Посмотрите, сможете ли вы предсказать результат интересного эксперимента, проведенного Майклом Стормсом (Michail Storms, 1973). Представьте себя в качестве испытуемого. Вас усаживают лицом к лицу с другим студентом, с которым вам предстоит беседовать в течение нескольких минут. Рядом установлена телекамера, направленная на студента под вашим утлом зрения. Напротив вас, рядом со студентом, находятся наблюдатель и другая телевизионная камера. После беседы вы и наблюдатель должны вынести решение, чем было обусловлено ваше поведение в большей степени: личными качествами или сложившейся ситуацией.

Кто из вас — испытуемый или наблюдатель — будет придавать меньшую важность ситуации? Стормс обнаружил, что это будет наблюдатель (еще один пример фундаментальной атрибутивной тенденции). А что произойдет, если поменять вашу точку обзора: дать просмотреть видеозапись с позиции наблюдателя? (Теперь вы следите за собой, а наблюдатель видит то, что видели вы.) Происходит реверсивная смена атрибуций: теперь наблюдатель считает, что больший вклад в ваше поведение привносит ситуация, в которой вы оказываетесь, в то время как вы приписываете большую значимость своей собственной персоне. Воскрешение эксперимента в памяти с позиций наблюдателя имеет тот же эффект (Frank & Gilovich, 1989).

В другом эксперименте участники просматривали видеозапись снятия показаний у подозреваемого в ходе полицейского допроса. Когда они наблюдали сцену раскаяния в содеянном, снятую видеокамерой, которая была сфокусирована на подозреваемом, они воспринимали раскаяние искренним. Когда же камера была направлена на следователя, наблюдатели начинали воспринимать раскаяние более принудительным (Lassiter & Irvine, 1986). На суде, когда обвиняемый признается в своей вине, именно на нем сфокусирован объектив камеры. Можно предположить, замечают Дэниэл Ласситер и Кимберли Дадли (Daniel Lassiter & Kimberly Dudley, 1991), что такие записи смягчают приговор почти в 100 % случаев. Возможно, более беспристрастными были бы видеозаписи, показывающие и следователя, и подозреваемого.

Позицию наблюдателя может изменить и время. Как только образ виденного лишь однажды человека начинает исчезать из памяти наблюдателей, у них появляется склонность придавать ситуации все большее и большее значение. Услышав, что кто-то защищает навязанную ему позицию, люди поначалу полагают, что это истинные чувства человека. Но спустя неделю они уже приходят к мысли о большей значимости ситуации (Burger, 1991). Через день после президентских выборов 1988 года Джерри Бюргер и Джулия Павелич (Jerry Burger & Julie Pavelich, 1994) задавали избирателям из города Санта-Клара, штат Калифорния, вопрос: почему результаты выборов оказались именно такими? Большинство приписывало результат личным качествам кандидатов и их позициям (Буш — более привлекателен; его соперник Дукакис провел слабую избирательную компанию). Когда через год они задали тот же самый вопрос другим избирателям, только одна треть относила результат на счет качеств самих кандидатов. Гораздо чаще люди говорили об обстоятельствах — таких, как улучшение общей атмосферы в стране и оздоровление экономики.

В опубликованных откликах на шесть президентских выборов в Соединенных Штатах — в период с 1964 по 1988 годы — также отмечается, что с течением времени растет количество объяснений исхода выборов со ссылками на обстоятельства (Burger & Pavelich, 1994). Сразу же после выборов 1978 года ученые мужи из различных редакций сосредоточили внимание — как свое, так и читателей — на предвыборных кампаниях Форда и Картера и их личностях. Спустя два года на первый план стала выходить сложившаяся ситуация: «Тени Уотергейта расчистили путь [Картеру] для его восхождения к президентскому креслу»,— отмечалось в одной из передовиц «New York Times».

Обстоятельства могут также переключить наше внимание на самих себя, это происходит, например, тогда, когда мы видим себя на экране телевизора. Когда мы разглядываем себя в зеркале, слушаем свой голос, записанный на аудиокассету, смотрим на свои фотографии или заполняем автобиографию, мы обращаем свое внимание вовнутрь, занимаясь не осознанием ситуации, а самосознанием. Все эти эксперименты указывают на причину ошибки атрибуции: мы находим причины там, где их ищем.

Чтобы убедиться в этом, обратитесь к собственному опыту и подумайте: что бы вы сказали о своем преподавателе по социальной психологии — молчаливый он человек или разговорчивый?

Я догадываюсь, что вы причислите его к людям весьма словоохотливым. Но посмотрим дальше. Ваше внимание фокусируется на преподавателе только тогда, когда он стоит перед аудиторией,— то есть в ситуации, которая требует, чтобы он говорил. Преподаватель также наблюдает свое собственное поведение — в аудитории, на собраниях, дома. «Я разговорчив? — мог бы удивиться он. — Ну, это зависит от ситуации. Когда я в аудитории или с приятелями, я действительно довольно болтлив. Но на собраниях и в незнакомой обстановке я испытываю стеснение и потому скован в словах и действиях».

Если мы отчетливо осознаем, как изменяется наше поведение в зависимости от ситуации, то мы должны оценивать себя более склонными изменяться, чем другие люди. Именно это было обнаружено в исследованиях, проведенных в Соединенных Штатах, Канаде и Германии (Baxter & Goldberg, 1987; Kammer, 1982; Sande & others, 1988). Чем меньше у нас возможностей наблюдать за поведением других людей в определенных ситуациях, тем в большей степени мы приписываем их поведение личным качествам. Занимаясь изучением этого факта, Томас Джилович (Thomas Gilovich, 1987) продемонстрировал испытуемым видеозапись, а затем попросил их пересказать действия героя другим людям. Впечатления, полученные из вторых рук, оказались несколько преувеличенными — и отчасти из-за того, что при пересказе внимание фокусируется преимущественно на личности, а не на ситуации (Baron & others, 1997). Точно так же впечатления о человеке, про которого так часто рассказывает ваш приятель, обычно оказываются гораздо более преувеличенными, чем непосредственные впечатления самого рассказчика (Prager & Cutler, 1990).

Культурные различия

Культура также оказывает влияние на ошибку атрибуции (Ickes, 1980; Watson, 1982). Распространенное на Западе мировоззрение предполагает, что события обусловлены людьми, а не ситуацией. Джеральд Джеллисон и Джейн Грин (Jerald Jellison & Jane Green, 1981) сообщили, что студенты университета Южной Калифорнии одобряют, когда все происходящее объясняется внутренними причинами, а не внешними. «Ты можешь сделать это!» — заверяет нас популярная психология позитивно мыслящей западной культуры.

Такое предположение подразумевает, что каждый из нас, имея правильную диспозицию и установки, может справиться практически с любой проблемой. Вы получаете то, что заслуживаете, и заслуживаете то, что получаете. Так, мы часто объясняем плохое поведение, навешивая людям ярлыки: «больной», «ленивый» или «садист». В западной культуре дети по мере своего взросления все чаще объясняют поведение, ссылаясь на характерные качества человека (Rholes & others, 1990; Ross, 1981). Хорошим примером этого может послужить случай из жизни одного из моих сыновей. В первом классе он из бессмысленного набора слов «ворота рукав зацепил Том его» составил фразу: «Ворота зацепили Тома за его рукав». Учительница, руководствуясь канонами западноевропейских программ обучения, сочла ответ Тома неверным. «Правильным» ответом считалась фраза, показывающая, что причина случившегося в самом Томе: «Том зацепился рукавом за ворота».

Некоторые языки способствуют внешней атрибуции. Вместо слов: «Я опоздал» испанская идиома позволяет сказать: «Часы явились причиной моего опоздания». В обществах, где культивируется коллективность, люди не так часто воспринимают других на основании личных диспозиций (Lee & others, 1996; Zebrowitz-McArhtur, 1988). Они в меньшей степени склонны непроизвольно интерпретировать поведение людей как отражение их внутренних качеств (Newman, 1993). Индусы реже американцев ищут объяснение чьих-либо поступков в личных чертах характера («Она добрая»), скорее они объяснят все происходящее сложившейся ситуацией («С ней были ее друзья») (Miller, 1984).

Поиск по сайту: