Порнография и сексуальное насилие

Неоднократный просмотр вымышленных эротических сцен имеет ряд последствий. Во-первых, на таком фоне может поблекнуть привлекательность партнера в реальной жизни (Kenrick & others, 1989).

Во-вторых, это может привести к одобрению внебрачных сексуальных связей, а также к укоренению представления, что женщина в сексуальных отношениях должна подчиняться мужчине (Zillmann, 1989). Мужчина начинает воспринимать женщину прежде всего как сексуальный объект, а женщина мужчин — как эдаких «мачо» (Hansen, 1989; Hansen & Hansen, 1988,1990; Lawrence & Joyner, 1991). Однако социально-психологические исследования сосредоточивают свое внимание в основном на изображении сексуального насилия.

Вот типичная сцена, повествующая о том, как мужчина принуждает женщину к половому акту: сначала она сопротивляется и пытается отбиться. Однако постепенно женщина приходит в состояние сексуального возбуждения, и от ее сопротивления не остается и следа. В конце концов она переживает экстаз, умоляя о продолжении. Все мы не раз наблюдали или читали непорнографические версии этой последовательности: она сопротивляется, он упорствует. Решительный мужчина стискивает в объятиях и целует женщину, несмотря на ее протесты. В какой-то момент ее руки, до того отталкивавшие мужчину, крепко его обнимают, и сопротивление тонет в потоке безудержной страсти. Когда Скарлетт О'Хару, героиню «Унесенных ветром», тащат в постель, она протестует и отбивается, а утром просыпается напевая.

Социальные психологи сообщают: показ подобных сцен, где мужчина берет верх над женщиной, подавляет ее, а она при этом возбуждается, может: 1) искажать представление о том, как женщина в действительности реагирует на сексуальное принуждение; 2) повышать агрессивность мужчин по отношению к женщинам — по крайней мере, так это происходит при проведении экспериментов в лабораторных условиях.

Искаженное восприятие сексуальной реальности

Действительно ли наблюдение сцен сексуального насилия способствует живучести мифа о том, что некоторые женщины одобряют сексуальное насилие, что их «нет» на самом деле вовсе не означает «нет»? Чтобы ответить на этот вопрос, Нил Маламут и Джеймс Чек (Neil Malamuth & James Check, 1981) организовали для одной группы студентов университета Манитобы просмотр двух фильмов несексуального характера, а для другой группы — двух фильмов, где были сцены изнасилования. Спустя неделю, как выяснил другой экспериментатор, испытуемые, смотревшие фильмы с изнасилованием, находили сексуальное насилие над женщиной более допустимым, чем при опросе до просмотра.

Надо отметить, что фильмы со сценами проявления жестокости производят похожий, только еще более сильный эффект. Мужчины, которым показывали такие картины, как «Техасская резня» («Texas Chainsaw Massacre»), становились менее восприимчивыми к жестокости и чаще отзывались о жертвах насилия безо всякой симпатии (Linz & others, 1988, 1989). Проведя три вечера за просмотром подобных кинофильмов, люди, принимавшие участие в эксперименте Чарльза Маллина и Даниэля Линца (Charles Mullin & Daniel Linz, 1995), выказывали меньшую обеспокоенность по поводу изнасилований и проявления жестокости. Фактически, говорят Эдуард Доннерштайн, Даниэль Линц и Стивен Пенрод (Edward Donnerstein, Daniel Linz and Steven Penrod, 1987), если кому-нибудь понадобится заставить людей спокойнее реагировать на всякого рода жестокости, то не лучший ли путь к этому — почаще показывать такие фильмы?

Агрессия против женщин

Имеется множество свидетельств того, что порнография может провоцировать мужчину на агрессивное поведение с женщиной. Корреляционные исследования подтверждают такую возможность. Как отмечает Джон Курт (Court, 1984), количество изнасилований резко возросло в 60—70-е годы, когда порнография распространилась практически по всему миру, кроме тех стран и регионов, где она находилась под контролем. (Исключением служит Япония, где порнография с изображением сцен насилия допустима, но число изнасилований невелико. Данный факт служит напоминанием о необходимости учитывать и другие факторы.) На Гавайях количество изнасилований в период между 1960 и 1974 годами возросло в девять раз, затем снизилось на фоне временно введенных ограничений на порнографию, а потом, после ужесточения этих ограничений, вновь возросло.

В другом корреляционном исследовании Ларри Бэрон и Мюррей Страус (Larry Baron & Murray Straus, 1984) обнаружили, что в 50 североамериканских штатах количество проданных журналов откровенно сексуального содержания (таких как, «Хастлер» и «Плейбой») коррелирует со статистикой изнасилований. Учет других факторов, таких, как процент молодых людей в каждом штате, лишь подтвердил наличие положительной связи. Аляска заняла первое место по продаже секс-журналов и первое же место по изнасилованиям. Невада по обоим этим параметрам шла второй.

Сексуальные преступники из Канады и Америки, как правило, признаются в том, что являются активными потребителями порнопродукции. Согласно сообщению Уильяма Маршалла (William Marshall, 1989), лица, совершившие изнасилование, а также обвиненные в сексуальных приставаниях к детям, гораздо чаще смотрели порнографические журналы и кинофильмы, чем те, кто не совершал сексуальных преступлений. По данным ФБР США, серийные убийства совершаются активными потребителями порнографической продукции. То же самое сообщил и полицейский департамент Лос-Анджелеса: большинство лиц, совершивших сексуальное преступление в отношении детей, часто приобретали порнографическую продукцию (Bennett, 1991; Ressler & others, 1988). Конечно, такая взаимосвязь еще не доказывает, что порнография является основной причиной сексуального насилия. Возможно, тяга преступников к порнографии является лишь симптомом, а не причиной имеющегося у них психического отклонения. Кроме того, были зафиксированы и прямо противоположные факты: в ряде исследований выявлено, что предшествующий просмотр порнографических фильмов и журналов не связан с сексуальной агрессией (Bauserman, 1996).

Хотя эксперименты, проводимые в лабораториях, позволяют изучать поведение лишь на протяжении непродолжительного времени, в них достаточно отчетливо проявляются причинно-следственные связи. В совместном заявлении, сделанном ведущими специалистами в области социологии, был подведен следующий итог: «Просмотр порнографических материалов, содержащих картины насилия, способствует усилению жестокости по отношению к женщинам» (Koop, 1987). Один из авторов заявления, Эдуард Доннерштайн (Edward Donnerstein, 1980), в проведенном им эксперименте разделил 120 студентов Висконсинского университета на три группы и организовал показ кинофильмов: первой группе — нейтрального по содержанию; второй — эротического; и третьей — агрессивно-эротического (со сценами насилия). Затем те же самые студенты, полагая, что принимают участие в новом эксперименте, должны были «стать учителями» для добровольно вызвавшихся мужчин или женщин и добиться того, чтобы «ученики» запомнили бессмысленный набор слогов. За ошибки «учителя» «наказывали» «учеников» ударом электрического тока, сами выбирая силу удара. Мужчины, смотревшие до того фильм со сценами сексуального насилия, посылали разряды значительно большей силы, но исключительно — «жертвам» женского пола (рис. 22-1).

[Интенсивность разрядов электрического тока, Женщины в качестве объекта, Мужчины в качестве объекта, Нейтральный, Эротический, Агрессивно-эротический, Фильм]

Рис. 22-1. После просмотра эротического фильма со сценами насилия студенты посылали более сильные разряды электрического тока, чем до просмотра, и главным образом женщинам. (По данным Donnerstein, 1980).

Если кого-то из читателей настораживает этическая сторона подобных экспериментов, то спешим вас заверить: исследователи отдают себе отчет в том, насколько непростым является вопрос о допустимости подвергать испытуемых столь сильным и неоднозначным переживаниям. Следует отметить, что испытуемые принимают решение об участии добровольно и только после получения исчерпывающей информации о сути эксперимента. Более того, по окончании исследования экспериментаторы развенчивают мифы, внушаемые порнофильмами. Хотелось бы надеяться, что практикуемое в таких случаях разоблачение достаточно успешно противостоит расхожему мнению о том, что жертва сексуального насилия переживает состояние эйфории. Судя по результатам исследований Джеймса Чека и Нила Маламута (James Check & Neil Malamuth, 1984), проведенных в университетах Манитобы и Виннипега, так оно и есть. Те, кто после прочтения историй с эпизодами сексуального насилия участвовали в последующем их обсуждении, в меньшей степени верили в миф, что женщина испытывает наслаждение, когда ее насилуют. Еще несколько исследований подтвердили эффективность проведения подобных обсуждений (Alien & others, 1996). Например, Доннерштайн и Берковиц (Donnerstein & Berkowitz, 1981) отметили, что те студенты из Висконсинского университета, которые после просмотра порнографических материалов участвовали в обсуждении, менее охотно, чем остальные участники эксперимента, соглашались признать, что «грубое нападение сексуально возбуждает многих женщин».

Подобные эксперименты оправданны не только с научной точки зрения, но и с позиций гуманизма. По данным тщательно проведенного общенационального опроса, 22 % женщин сообщили о том, что они в то или иное время становились объектами сексуального принуждения со стороны мужчин (Laumann & others, 1994). Во время проведения опроса, охватившего 6200 студенток и 2200 работающих женщин из Огайо, 28 % женщин сообщили, что в их жизни были эпизоды, попадающие под юридическое определение изнасилования или попытки изнасилования (Mary Koss & others, 1988, 1990, 1993). Опросы, проводившиеся в других промышленно развитых странах, дают сходные результаты. О каждом четвертом случае изнасилований ранее незнакомыми мужчинами и почти обо всех случаях изнасилования знакомыми пострадавшие в полицию не сообщают. Поэтому официальные данные о сексуальном насилии дают необъективное представление о реальных масштабах подобного явления. Кроме того, гораздо большее количество женщин — половина из всех опрошенных студенток колледжей (Sanberg & others, 1985) — говорили о том, что они подвергались всякого рода сексуальным оскорблениям (Craig, 1990; Pryor, 1987). Мужчины, чье сексуальное поведение оскорбительно и агрессивно, обычно стремятся к доминированию, проявляют враждебность в отношении женщин и неразборчивы в сексуальных связях (Anderson & others, 1997; Malamuth, 1995).

Маламут, Доннерштайн и Цильманн (Malamuth, Donnerstein & Zillmann) относятся к числу тех, кто серьезно обеспокоен тем, что риск подвергнуться сексуальному оскорблению или насилию у женщин постоянно растет. Ученые предостерегают против чрезмерно упрощенного взгляда на причины такого сложного явления, как насилие. Как и в случае раковых заболеваний, речь здесь может идти не о единственной причине, а о целом их комплексе. Кроме того, ученые считают, что наблюдение за актами насилия, особенно сексуального, может иметь антисоциальные последствия. Так же как большинство немцев лояльно относилось к оскорбительным антисемитским публикациям, что в конечном итоге привело к холокосту, так и в наши дни большинство людей спокойно проглатывают распространяемые массовой культурой извращенные представления о характере женской сексуальности, что в итоге ведет к тому, что иногда называют «холокостом женщин» или холокостом сексуального издевательства, оскорбления и насилия.

Есть ли цензура? Чаще всего люди поддерживают цензуру в тех случаях, когда растаптываются права человека (например, в случаях детской порнографии, распространения клеветы и обманывающей людей рекламы). В 1992 году Верховный суд Канады узаконил цензуру на распространение порнографических материалов, посчитав, что они оскорбляют равные права женщин. «Если действительно, как говорится, равенство между мужчинами и женщинами достигнуто, значит, мы не можем игнорировать угрозу, исходящую от распространения определенного типа материалов с изображением насилия и деградации», — декларировалось в суде.

В споре о том, что стоит на первом месте — права индивида или права коллектива, большинство западных наций высказываются за приоритет личных прав. В качестве альтернативы цензуре многие психологи выдвигают идею «воспитания массового сознания». Вспомним, как исследователи добивались успеха, доказывая участникам экспериментов несостоятельность расхожих представлений об отношении женщин к сексуальному насилию. Можно ли, действуя подобным образом, воспитывать навыки критического восприятия материалов, предлагаемых массовой культурой? Открывая людям глаза на лживость порнографического мифа о женщине, привлекая их внимание к сексуальному оскорблению и насилию, можно противостоять стереотипному представлению, что принудительный половой акт доставляет женщине наслаждение. «Какими бы утопическими и, возможно, наивными ни казались наши надежды,— пишут Эдуард Доннерштайн, Даниэль Линц и Стивен Пенрод (Edward Donnerstcin, Daniel Linz & Steven Penrod, 1987, p. 196), — мы верим, что правда все же победит. Достоверные научные данные убедят людей: унижается не только тот, кто выставляет напоказ свое тело, но и тот, кто на это смотрит».

Так ли уж наивна эта надежда? Судите сами: при отсутствии запрета на сигареты количество курильщиков снизилось с 43 % в 1972 году до 27 % в 1994 году (Gallup, 1994). Без всякого введения цензуры на расистскую тематику образ афро-американца как шута, ребячливого и суеверного, ранее примелькавшийся в массовой культуре, сегодня практически вышел из употребления. Изменения в общественном мнении заставили драматургов, продюсеров и руководителей средств массовой информации понять, что, разрабатывая подобные образы представителей меньшинств, они поступают по меньшей мере недостойно. Точно так же недавно они наконец-то поняли, что наркотики — это не такая уж чудесная вещь, как это преподносилось во многих фильмах и песнях 60—70-х годов. Люди поняли, что наркотики опасны, Употребление марихуаны старшеклассниками сократилось с 37 % в 1979 году до 11 % в 1992 году. Правда, в 1996 году наблюдался повторный всплеск до 22 %. Голоса, выступающие против наркотиков, стали звучать тише, к тому же в некоторых кинофильмах и песнях о наркотиках вновь стали говорить как о чем-то таинственном и привлекательном (Johnston, 1996). Не посмотрим ли мы однажды со стыдом на то время, когда кинофильмы развлекали людей сценами эксплуатации и сексуального насилия?

Представим себе сцену из одного эксперимента Бандуры (Bandura & others, 1961). Воспитанник одного из дошкольных учреждений Стэнфорда сидит на полу и увлеченно мастерит что-то из бумаги и пластилина. В противоположном углу комнаты находится взрослый, и там же имеется набор игрушечных машин, деревянный молоток и большая надувная кукла. После минуты игры с игрушечными машинами женщина-экспериментатор встает и в течение почти 10 минут изо всех сил бьет надувную куклу. Она колотит ее молотком, щиплет, швыряет на пол и при этом кричит: «Вмажь ему по носу... Врежь ему... Ну, пни же его как следует!..»

После того как ребенок наблюдает за этим взрывом ярости, он идет в другую комнату, где имеется масса занимательных игрушек. Но спустя пару минут вмешивается экспериментатор и говорит, что это — ее самые лучшие игрушки и она должна «беречь их для других детей». Расстроенный ребенок отправляется в следующую комнату, где также много игрушек, предназначенных и для агрессивной, и для неагрессивной игры, и две из них — кукла Бобо и деревянный молоток.

Если детям не демонстрировалась взрослая модель агрессивного поведения, они редко проявляли агрессию в игре или разговоре и, несмотря на фрустрацию, играли спокойно. Те же из них, кто до этого наблюдал за агрессивным взрослым, гораздо чаще брали молоток и ударяли по кукле. Наблюдение агрессивного поведения взрослого ослабило у них сдерживающие начала. Более того, дети часто воспроизводили агрессивные действия и слова экспериментатора. Увиденное ими агрессивное поведение снизило их торможение и одновременно научило определенному способу проявления агрессии.

Поиск по сайту: