СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ХРИСТИАНСТВА II—V ВВ

Беззаветное упорство в отстаивании своих позиций при «тринитарных» (относящихся к учению о Боге-Троице) и «христологических» спорах было обусловлено не только и не столько внут­ренними убеждениями сторонников той или иной доктрины. Если бы дело обстояло так, то споры об этих богословских тонкостях, вероятно, не выходили бы за пределы элиты христианских мысли­телей, не обращались бы к массе верующих, которые едва ли были способны понять разницу между «подобносущием» Сына Отцу (гомойусия) и их «единосущном» (гомоусия). Ведь, например, в XIII в. религиозная философия Фомы Аквинского отлично ужи­валась в верхах церковной иерархии с весьма отличным от нее уче­нием, скажем, Дунса Скота, совершенно не затрагивая массу ве­рующих. За доктринальными спорами III—V вв. стояли социаль­ные силы и политические течения. Недаром в церковных соборах активно участвовали императоры и иерархи, занимавшие государ­ственные посты. Когда спорили о том, исходит ли Дух Святой только от Отца или еще от Сына, вопрос стоял о том, подчинятся ли христиане западной, разваливающейся Римской империи рим­скому епископу (папе), считавшему себя преемником апостола Петра, или константинопольскому патриарху, находившемуся в полной зависимости от восточноримского императора. Когда еги­петские и армянские христиане нашли, что никейское исповеда­ние веры недостаточно определенно высказывается против учения о двойной, и божественной и человеческой, сущности Христа, то для египтян речь шла об автономии (хотя бы частичной) от Ви­зантии, а для армян — о том, как отнесутся к их вере тогдашние фактические владыки Армении, персидские «цари царей»,—как к враждебной Сасанидам «вере римского императора» или как к осо­бой религии, имеющей право на лояльное существование внутри Сасанидского государства. Примерно те же побуждения заставили большую часть сирийцев Верхней Месопотамии, также подчинен­ной Персии, сохранять «еретические» несториапское и яковитское учения, так что православной считалась здесь только меньшая часть населения; борьба арианства с католицизмом также проис­ходила на фоне политического соперничества варварских госу­дарств Западной Европы с государственным и культурным насле­дием Западной Римской империи.

Такова в самых общих чертах история идейного развития хри­стианства — от основания его Павлом и другими проповедниками до превращения в господствующую религию Западной и Восточной Римской империи и ряда соседних государств. Параллельно шло социальное, организационное и бытовое развитие и видоизменение христианства.

Первоначально люди, примкнувшие к христианскому вероуче­нию, образовывали маленькие, изолированные, разбросанные по империи общины или «собрания» (экклесия; этот термин позже стал обозначать церковь). Организованы они были сходно с ессей-ской общиной Кумрана (но в отличие от последней не имели замк­нутого характера); у них было какое-то общее имущество, члены их ограничивали себя в пище, отличались строгостью нравов (апо­стол Павел рекомендовал даже воздерживаться по мере возмож­ности от браков). Учили в общине странствующие проповедники, апостолы. Эти апостолы (традиция говорит о семидесяти) назна­чали в каждую общину «надзирателей» (епископов), которые при­нимали на себя текущую службу — обучение новой вере, богослу­жения. Помимо этого, епископы наблюдали за нравами и возглав­ляли общее хозяйство общины. Христиане устраивали общие трапезы, встречались они на тайных сходках за городом, на клад­бищах, в подземельях; когда это было возможно, отдельные груп­пы христиан селились вместе.

Но подобно тому как это произошло с ессеями Сирии (ср. «Да­масский документ» с «Уставом» кумрансной общины), христианским общинам не удалось долго сохранять свой примитивно-уравнительский харак­тер. К общинам все чаще присоединялись и люди имущие, сами общины расширяли хозяйственную деятельность. К тому же в ус­ловиях преследований со стороны властей христиане нуждались в покровительстве людей влиятельных, которых нельзя было отпу­гивать слишком жестким следованием евангельским словам Иису­са: «продай все, что имеешь, и раздай нищим». Христианскими ста­новились целые округи, потом области; христианами делались вои­ны и чиновники. Управлять новообращенными становилось слож­но. От первоначальных общин отпочковывались все новые и новые. Если первые епископы были поставлены апостолами, то новых назначали всего лишь преемники (да и то не в первом поколении) епископов, поставленных апостолами. В одних случаях епископы посылали на места «странствующих епископов», в других — ставили пресвитеров (старейшин), подчиненных епископам. К. III в. возникла сложная иерархия с подчинением иереев-пресвитеров (священников) иерархам (епископам-архиереям разных рангов), священники приобретали помощников {диаконов}. Для богослуже­ния стали создаваться специальные церковные строения. Чтобы сохранить авторитет, необходимый для действенной проповеди, со­блюдения порядка среди верующих и для богослужения, было вы­работано представление о благодати, полученной от Духа Святого не только апостолами, но всеми их преемниками в иерейском чипе через особый обряд рукоположения и елеопомазания. Представле­ние о наличии этой благодати приводило к тому, что соборы епи­скопов отваживались решать вопросы сущности самого божества, не разъясненные в евангелиях, часто на основании совершенно произвольных толкований традиционно передававшихся речей Иисуса и писаний апостолов.

Во II в. христиане могли существовать и действовать преиму­щественно нелегально; отказ участвовать в культе императора (и вообще римских божеств) по закону карался смертью, хотя эта кара не всегда применялась. Мученичества христиане даже иска­ли, потому что оно считалось вернейшим залогом загробного бла­женства; во всяком случае, мученичество поражало умы и при­влекало к христианам новых сторонников. Вскоре мучеников ста­ли считать святыми, к которым обращались за заступничеством (так же как к апостолам и к Марии, матери Иисуса): создались как бы культы этих святых, хотя они не считались богами или полубогами. В III и самом начале IV в. жестокие преследования христиан возникали лишь время от времени (при императорах Деции и Диоклетиане), и открытое следование христианскому культу стало самым распространенным явлением. Соответственно нравы и быт христиан стали гораздо менее строгими; учение апо­столов свободно сосуществовало теперь с прежним повседневным бытом крестьян, горожан, рабов, воинов или чиновников. Даже священники и епископы вели обычную семейную жизнь. В конце концов христианское движение в его ортодоксальной форме под­держали те самые земельные магнаты, использовавшие труд ко­лонов, которые, как и христианство, хотя и в другой форме, про­тивопоставляли себя косной силе империи (хотя христианское те­чение донатистов (Донатисты упрекали христианскую церковь в отступлении от чи­стоты и идеалов погибших мучеников и осуждали светскую жизнь духовенства) составило идеологию агонистиков, восставших против этих магнатов в IV в.).

В IV в. возникла новая волна анахоресиса. Новые анахореты, или монахи («одинокие»), как они теперь назывались, бежали в пустыню уже не столько от римских налогов и вымогательств и не от принудительного императорского культа, сколько стремясь тем в большей мере соблюдать аскетические идеалы раннего хри­стианства, чем больше эти идеалы исчезали из повседневного быта светских христиан. Монахи возлагали на себя религиозный обет большей или меньшей строгости, обязывающий к целомудрию, со­блюдению постов, изнурению себя молитвами, трудом и обрядовы­ми упражнениями (например, поклонами); мыться считалось не­простительной изнеженностью. Некоторые монахи были отшель­никами и жили в полном одиночестве (в Месопотамии — нередко на отдельных башнях, или «столпах»); другие жили единым об­щежитием в монастырях за высокой стеной, со своей общей тра­пезной и церковью. Места для своего духовного спасения монахи избирали в пустыне, вначале главным образом в Египте, затем на Синае, в Палестине, Малой Азии, Месопотамии. Где не было пу­стынь, выбирались уединенные лесные или горные места.

В христианском мире монашество вскоре приобрело ореол святости и особый авторитет; даже высказывалось сомнение, воз­можно ли загробное спасение без монашеского аскетизма в зем­ной жизни. Из монахов стали ставиться епископы и другие архи­ереи, хотя рядовое священство еще продолжало жить нормальной светской жизнью (запрещение браков для католических священ­ников относится уже к средним векам).

Такой характер приняло христианство к 313 г., когда эдиктом императора Константина было официально прекращено преследо­вание христиан и признана свобода вероисповеданий в Римской империи. Фактически это означало, однако, признание господства христианской церкви в империи; сам император стал принимать активное участие в церковных делах, а богословские споры стали связываться с борьбой за епископские кафедры, превратившиеся в государственные посты.

Греко-римские традиционные культы быстро вымирали, не­смотря на попытку императора Юлиана создать из них стройную религиозную систему, способную противостоять христианству. Император Феодосии в 391—393 гг. запретил все языческие культы. Появились и у язычников свои мученики (так, в 415 г. в Александрии была растерзана христианской толпой Гипатия, женщина-математик, преподававшая неоплатоническую филосо­фию; еще в древности предполагали, что это дело рук Кирилла, патриарха Александрийского); но число людей, готовых умереть за традиционные верования, ничего не обещав­шие после смерти, оказалось весьма незначительным. В течение V в. греко-римское язычество быстро исчезло, оказав лишь самое незначительное сопротивление. Больше было мучеников из при­верженцев неортодоксальных христианских толков (ересей), с ними официальной церкви пришлось бороться в течение всей ее истории.

Поиск по сайту: