Веда СВОБОДЫ

Земля Аст-Ра

В сырой ночи сентября, по сухим дорогам земли Ахура-Мазды летели пять отрядов Ариев - Массагетов, Согдов, Бактров, Саков, Таджей. Отряды вели командиры Сабур, Рох, Шакья, Сат, Гур.

За городом У-Ра отряды разделились. Трое из них шли к Восточному берегу моря Огня - Агни. Два отряда исчезли в черной ночи.

Отрядов Ариев ждали. Ждали восьмые сутки. Ждала одна из армий па­лача Ката.

Тайная служба советника Хирса донесла, что три отряда Ариев раздели­лись. Массагеты шли к Черным Пескам. Согды шли к Желтым Пескам. Бактры шли к Золотому Плато.

Первый бой принял на себя отряд Роха на берегу озера Луны, на берегу Моха, на берегу гнездовья Белых Журавлей.

Разгорелся яростный, рваный, мокрый бой. Воины-наемники стреляли из арбалетов, стреляли из-за скальных желтых глыб, стреляли в сиреневый рассвет.

Командир Рох крикнул, чтобы отряд не останавливался, чтобы, не теряя скорости, пробивался в укрытие между двух соляных кварцевых скал.

Воины пролетели в ущелье Соли. Воины развернулись и, слетев с седел, пошли в атаку. Это была пешая атака Согдийцев Роха. Это была рубка на коротких мечах. Это были звон, хрип, крики, пот и черная кровь на белых камнях. Словно муравьи, саранча, патока, отряды Фашей шли на Согдийцев и, словно волны, откатывались назад.

Второй бой шел в желтых песках. Шел под дождем со снегом. Шел в грязи из песка, пыли, крови. Бой шел на дюнах, шел между воинами-Гапами и Саками. Словно клубящиеся вихри, словно соляные столбы, бились воины, погруженные по колено в зыбучие пески. ■.

Командир отряда Саков Шакья стоял в кругу своих воинов. Он был ра­нен. Он был в крови. Он видел, как сжимается кольцо воинов-Гапов вокруг горстки его братьев.

Шакья взял меч в левую руку, тряхнул головой и, сделав шаг, стал пле­чом к плечу в кровавый, режущий круг-скалу своих солдат.

Третий отряд остановили в селе Ра-Mo. Остановили посреди Золотого плато. Остановили войны-Мары. Командир отряда Массагетов Сабур принял решение драться с врагами в середине города - города торговцев, монахов, воров, города отшельников, убийц, хранителей опиума, города трех дорог, трех Миров, пяти вер.

Бой шел на единственной желтой улице города, шел между караван-сараем и храмом, где одновременно молились христиане, иудеи, буддисты, манихеи и дети Бога Амитабы, шел хлесткий, яростный, неистовый.

Земля Аст-Ра

Улица кричала красной болью. Улица разрывалась от ран. Улица зве­нела, хрипела, летела, истекала желчью, железом, медью, кровью, пеной, ненавистью, потом, пылью, тенью.

Сабур и его воины в красных плащах с боем пробивались сквозь желез­ные ряды наемников-Римлян, которые шли к стенам храма, шли в лобовую атаку, шли под плащом желтоглазой Мары.

В темной каморке, на берегу моря Огня палач Ката слушал донесение командира Фашей - Хунна:

- Три отряда Ариев уничтожены. Один из них пойдет к реке Эмба. Вто­рой - к реке Хара. Там стоят наши лучшие воины - Мары. Куда пошли еще два - неизвестно.

Через сутки палача Ката разбудили среди ночи. Вестовой сказал только одно предложение:

- На реке Эмба наши отряды встретили воинов-Таджей.

Ката промолчал. Вестник промолчал. Все знали, что Таджи никогда не вступали в войны. А если вступали, то уничтожали врагов или погибали сами.

Ката понял, что заслона на реке Эмба нет. Теперь оставалось ждать ве-t гей от реки Хара. Но через час донесли, что и там все погибли.

Ката смотрел на море Огня. Ката размышлял:

«Пять отрядов врагов погибли. Мои воины сделали свое дело. Теперь, мк сказал советник Хирс, нужно искать одиночек - тех, кто несет Знания. Ii'x, чей разум опаснее ножа».

Ката повернулся к Хунну:

- Разбейте сотни по двадцать пять человек. Теперь мы ищем одного человека!

- Кто он?

- Он есть враг.

Сначала проверим Золотое Плато, затем пойдем по двум берегам реки 1м 11ойдем вверх, к горам Ариев У-Ра. Убивать всех подозрительных. Ясно? Ясно.

* * *

Дар шел в земли Ахура-Мазды, в земли, с которых уходили Арии, в зем-мм I олсных степей, в земли между реками Сурья-Ра и И-Ра, в земли, которые i.и,-! дорогой в первый Космос.

Mi'prt день пути от города Равшана, через день пути на Северо-Восток mm i. красные пески - пески Сурья, пески тысячелетий, зерна кварца, м lnyiH, зерна рассыпанного зеркала Солнца.

земля Аст-Ра

Посреди сизого марева жары, посреди белого пекла, посреди желтых, багровых, оранжевых, слепящих синих барханов смотрел в зыбучее небо ка­менный выступ-гранит, одинокая скала, черный камень. В его тени бил род­ник. В его тени росли большие кусты желтых, колючих цветов.

На скале из белых камней пустыни были построены две арки, два коло­кола, два голоса отшельника по имени Каро. На Южной арке висели кандалы. На Западной арке висели человеческие кости рук, кости ног, грудная клетка, череп. Между двух арок сидел отшельник Каро.

Он говорил. Дар слушал.

Отшельник был черным от жары и ветров. Отшельник говорил быстро, яростно, словно ворон. Отшельник все время вращал головой, размахивал руками и сверкал желтыми белками глаз на изрезанном синими морщинами, изрезанном белым песком фиолетово-багровом лице палящего одиночества.

- Пейте воду! - Она горячая. Она не отравленная. До реки Сурья-Ра два дня пути, И больше воды Вам не видать. Арии ушли из черных и красных пе­сков. Арии ушли из соленых и горьких степей. Теперь пришел Ад долины Чу. Теперь пришел Ад города Тусора.

- У тебя, старик, удивительные колокола!

-Да, путник! Это моя память! Это мои знаки Неба!

Давным-давно я был убийцей дорог. Я был убийцей караванов. Я был грозой черных песков, был ужасом реки Амма-Ра. Но меня преследовал отряд палачей, и они поймали меня в красных песках. Поймал самый сильный из них. Поймал самый хитрый из них.

Внезапно высохший, фиолетовый старик вскочил с места и стал бегать от арки к арке:

- Знай, путник! Я был бродягой, вором, убийцей. Но я никогда не был рабом. А меня заковали в кандалы, заковали в железные цепи, заковали мое тело, мой Дух.

А потом случилась буря. А потом погиб весь отряд палачей.

Во время смерча мой палач приковал мои кандалы к своему поясу. Во время смерча я убил его. Во время смерча потерялись ключи от цепей.

Семь дней я таскал мертвое тело за собой по пескам. Семь дней на жаре гнило тело палача, прикованное к моей ноге. Семь дней я дрался с грифами-стервятниками. Семь дней умирал от жажды.

Затем нашел черную скалу. Нашел родник. Нашел свою Истину.

Старик успокоился. Старик вновь сел в тень Западной арки. Шелестела тишиной пустыня. Только звенели о своем ржавые кандалы-память. Только тихо стучали друг о друга висящие белые кости человека.

Отшельник Каро поднял голову:

- Страшные голоса раздаются по ночам из красных песков. Страшные караваны стали идти по барханам.

. Что-то изменилось в зеркале неба.

|Что-то стало зыбким, страшным, темным. Знай, путник! Здесь начинается хаома, сома, сона. В холодной, фиолетовой темноте я стал слышать голоса-сплетения, голоса-вой, голоса Богов, Демонов, людей, гиен, зверей, голоса летящих гре­хов, голоса разрезанных тел, Душ, сгустков, голоса-глаза тысяч и тысяч упы­рей, кампир, пишачей, ветал, бесов, аскаров.

Знай, путник! Я видел девочку на драконе. Я видел голову в голове. Я видел над собой разорванное небо и видел глаза, смотрящие в мой мозг. Я видел на облаке старика, пьющего желчь глазных яблок, печени, сердца. Я видел, как из чрева женщины ползут змеи.

|Дар шел через красные пески. Дар шел к реке Сурья-Ра. Скрипел на зубах песок. Скрипел в волосах песок. Скрипел под ногами песок. Скрипел от белой, белесой жары горящий мозг, пылающий мозг, гудящий мозг-песок. На реке Сурья-Ра кончилось солнце. На реке Сурья-Ра стоял туман, стоя­ла мгла, стояла стена серого, серебристого капельного дождя. На широкой, пустой, желтой лодке горбуна в белых одеждах с черным ртом-язвой Дар переплывал темные, пузырящиеся воды реки. Впервые Дар видел молчащего, испуганного, зябкого проводника-лодочника. Из клубов, из облаков сизого, липкого тумана вылетела одноглазая угольная ворона и села на край лодки. Дар молчал. Горбун читал молитвы, судорожно вращая веслами, и, странно кося, смотрел на круги-пятна серой, гудящей воды. В тишине путник расплатился с лодочником. В тишину ушла скрипучая желтая лодка. В тишине Дар поднялся in обрывистый Северный берег реки Сурья-Ра. Над головой висел мокрый туман. Под ногами плыла душная мгла. Где-то далеко истошно кричала болотная выпь. Где-то рядом раздавались шорохи зыбкого, черно-желтого вечера. На песчаном холме Дар увидел большой, старый дом, сложенный из се­рых и белых валунов. Медленно, спокойно внимая знакам звуков, внимая запахам мглы, пут­ник в красном, потрепанном хитоне поднимался по извилистой тропе к дому и I фанита. Рядом с древней кладкой разрушенной стены, рядом с садом голых, хо-Ю щных вишен Дар увидел странные тени-свечи, Дар увидел странные блики-Мркала. Три женщины в цветных платьях, с топорами в руках истошно кричали в и многу горла узкого мелового кирпичного колодца. Голый, желтый старик, привязанный за горло к дереву, бичевал себя.....ими. Бичевал до крови. Бичевал до фиолетовых сгустков. Бичевал, читая 1|)М.

Земля Аст-Ра

Вдоль аллеи, посыпанной красным песком, стояли женщины, мужчины, дети. Все они смотрели на тела мертвых, разорванных на куски, рыжих собак, черных кошек, пестрых куриц.

На коленях, возле широкого крыльца стояли старик и старуха. Они стоя­ли в кругу из обезглавленных рыб. Они плакали. Они держали в руках черные перья-веера.

Дар поднялся по ступеням и вошел в большую, просторную, холодную залу. Стены были изодраны. Стены были в крови. На стенах стояли знаки черных сутр. В углах залы шипели кошки. Вдоль линий окон повисли отрепья-скарабеи. Сверху раздавались стоны, шорохи, голоса. Сверху раздавалось ца­рапанье стен, кожи, гноя.

Дар чувствовал запах горящей шерсти, запах мандрагоры, запах горе­лой плоти. Он стал подниматься на второй ярус дома. Здесь была еще одна зала, от которой в разные стороны уходило шесть дверей, шесть темных ко­ридоров, шесть линий затхлости, темноты, хрипов.

Дар стоял посреди залы, посреди шести переходов, когда слева мель­кнула тень, и появилось светлое пятно.

Дар смотрел мгновение. Это была девушка.

Обнаженное хрупкое тело, снеговая кожа, огромные глаза, черные смо­ляные волосы. Внезапно ее суставы стали выворачиваться в разные стороны. Внезапно ее лицо стало страшным, синим, сморщенным.

Ее пальцы вонзились в стену. Ее голова стала биться о несущую дубовую балку перекрытия дома. Ее рот широко открылся - и девушка закричала.

Она кричала семью голосами. Она кричала семью криками изнутри свое­го рвущегося на части тела. Она кричала болью своего разрывающегося на куски Духа.

Девушка-старуха,' девушка - сгусток" боли, девушка-нож внезапно за­молчала и в то же мгновение бросилась на Дара, сбивая его с ног и нанося страшные удары-свисты ногами и руками.

Девушка-демон шла в атаку. Девушка-кампир жаждала крови.

Девушка-кочет пыталась вырвать Дару глаза, сердце, печень.

Дар отходил по одному из боковых коридоров, когда увидел в одном из проемов за дверью брошенное на землю оружие.

Это были меч, топор, хлыст. Это были секира, копье, стрелы.

Это были чакры, звезды, серпы.

Дар прыгнул в проем двери. Кампир прыгнула следом - и попала в ло­вушку Дара.

Тяжелая, длинная, свинцовая изнутри плеть скрутила, связала, сплела в один узел-дракон руки, хребет, ноги и голову хрипевшей девушки, а удар открытой ладонью свалил ее на узорчатый ковер земель Ариана.

Земля Аст-Ра

Девушка-кокон, девушка-судорога извивалась, изрыгала желчь, изры-гала проклятия. Ее зубы вонзились в плеть. Из ее рта шла кровь. Ее глаза налились темнотой. Ее глаза перестали дышать.

И вдруг на мгновение тело обмякло, тело выпрямилось - и в глазах появился свет. Глаза девушки смотрели в глаза Дара. Синие, искусанные губы шептали. Красные, горячие губы просили. Глаза умоляли. Душа взыва­ла. Душа кричала.

Дар видел в глазах девушки свет - свет летящих космических рек, свет Матери Матерей, свет молнии Любви.

И вновь лицо сломала судорога. И вновь тело корчилось, билось, кри­чало голосами Ада, ножами Ада, бритвами Ада. Затрещали стены, ставни, половицы. Зазвенели стекла, зеркала, чаши. Зарычали балки, створки, кубки.

Внутри тела летели, кружили, рвались, взрывались, выли, резали, жгли, рвали зубами Дух девушки, разум девушки, плоть девушки черви - синие, багровые, черные, желтые - черви Шаба, черви Претов, черви Рибху.

Дар уходил со двора холодного дома на холме барсуков, уходил в земли Чу. Уходил сквозь молчание древних стен. Уходил сквозь оцепенение плачу­щего одиночества.

В грушевой комнате верхнего яруса, на ковре с узорами алых роз и крас­ных вишен лежало обнаженное, хрупкое тело девушки.

Ее лицо было спокойным. Ее улыбка была осенью. Ее руки были ивами.

Ниже левой груди было маленькое пятно.

Это было родимое пятно - след невидимого удара кинжалом, след удара молнии, след удара воинов из храма Огня.

Дар шел в темноте. Дар видел серебряную реку. Дар слышал песню, что Играла на флейте прохладного ветра одинокая Луна И-Ра.

Есть дни любви. Есть дни печали. Есть дни реки. Есть дни соли.

Глядя на далекие звезды, глядя на реку, что там, у кромки воды, что I IM, на дне вечерней песни, если ты любишь, то надо идти, если ты веришь,.....<|до любить.

А если желтая луна стала молоком, а если дорога стала дымом, только мим, черепаха, змея знают эхо тумана, видят эхо пути.

Обрывки слов. Обрывки прикосновений.

И желтом тумане бродит Любовь. Ветер с Западных гор несет ее смех-i'1'к. Девочка смотрит в окно. Дерево смотрит ветру в глаза. Ручей за-■Л i имны весне. Трава заиграла на арфе. Белые серебряные росы, темно-miiiiie ивы зовут желтую Луну в светлый бор

Земля Аст-Ра

Сосна что-то шепчет березе. Любовь молчит у реки.

Где-то на лунных горах - следы, следы осени, следы слез, следы созер­цаний. Где-то на золотых облаках оставила флейту Любовь.

Девочка смотрит в окно мира. Девочка видит слезы дождя на зеркале окна. Она слышит флейту Богинь, скользящих по лунному свету, Богинь, при­ходящих во сне.

Есть дни Любви. Есть дни печали. Есть дни вишен.

Есть дни флейты, оставленной у реки.

Дар шел по холмам долины Чу. Шел среди цветения радуги душистых трав. Шел среди разноцветья диких кустов сирени. Шел под летящим карава­ном белоснежных облаков.

В пяти полетах стрелы от реки Сурья-Ра, справа от дороги, на вершине пологого зернистого холма Дар увидел волну женщин - плачущих, стонущих, рыдающих, молчащих, молодых, старых, обнаженных, танцующих, седых, ры­жих, черных, каштановых. Это были женщины, изрезанные ножами страда-ния.Это были женщины, залитые слезами боли.

Дар поднялся на холм. Дар посмотрел на озеро растворяющихся Душ. Дар видел, как желтые, высохшие лица смотрят в пустоту, как грызут от боли женщины землю, травы, камни, как раздирают девушки ранней осени свои лица, груди, животы, как бросают в небо седые девочки комья грязи, комья крови, комья тоски, усталости, запаха из колодцев Ада похоти, колодцев Ада опия, колодцев разорванных тел, разорванных нитей, разорванных губ жизни.

Воин в красном плаще смотрел в глаза сломанного детства, сломанных костей, сломанных дорог любви.

Где вы, птицы первого слова, первого шага, первого смеха?

Где вы, облака смеющегося детства?

Где вы, глаза матерей, поющих колыбельную?

Где вы, зори, пахнущие первой любовью?

Где вы, чистые волосы весны?

Где ты, летящее дыхание поцелуя?

Где вы, звенящие капли росы?

Где ты, вечное лето любви?

Пятая Веда гласит: во имя Матери Матерей, во имя продолжения рода, во имя женщин Вселенной Арии-Свободные должны уничтожить хозяев опи­ума, продавцов опиума, рабов опиума.

Дар знал закон Пятой Веды. Дар видел на холме среди женщин - детей.

Дар размышлял мгновение, затем он поднял руку:

- Идите за мной. Вы получите лекарство от боли.

Дар говорил громко, четко, понятно. Женщины замолчали.. Женщины поняли. Женщины пошли за человеком в красном плаще.

По черной дороге долины Чу под палящим солнцем четвертого часа, падая и вставая, плача и кусая от боли губы, шли за мужчиной Свободы жен­щины - рабыни опийного мака, женщины несбывшихся надежд, женщины разрушенного тела и Духа.

Вереницей боли, жажды, голода, вереницей страдания, ненависти, без­умия входили в желтый каньон Кай-Ра женщины и дети. Они шли за воином в красном плаще. Они шли вдоль высохшего русла реки Гарота.

У входа в каньон сидел на красном камне безумный калека. Одной рукой он бил бубном по коленям, второй, короткой, высохшей рукой он бил себя по голове. Калека кричал:

- Пахнет гарью. Темнота в глазах. Чей-то хохот. Песня ситара. Из-за угла лезет паук. Но вы не бойтесь - это ребенок. Обычный опийный ребенок-урод, сын спиртного Дождя.

Он вырос на серой горе. Вместо мозгов у него - труха. Его кости - боль. Его глаза - волдыри. Его сердце - гной. Его Душа - пустота.

Мама, дай мне молока! Мама, дай мне луну! Я поднимусь на нее и полечу.

Уйду из этого мира по нитке белого дыма в мертвое небо!

Безумный калека кричал и пел, танцевал и бил в барабан, плакал и смеялся.

Каньон Кай-Ра. Оранжевые скалы уходят в небо. Желтые стены уходят в пески. Белая пыль. Красные травы. Фиолетовые камни, колючки, цветы.

Знойный ветер красных песков несет жажду горящего тела, несет чер­ный зной разума, несет пекло Души.

Каньон Кай-Ра. Морщина на лице земли. Желтая линия одиночества между озером Хаш и хребтом Джина.

Каньон Кай-Ра. Дар запомнил его по карте, что показала ему женщина-Лдити. Адити Гуль-Нора, смеющийся цветок граната.

На древней карте Ариев, в центре каньона Кай-Ра стоял знак восьми дверей Космоса.

Это был знак Ашта. Знак пещеры знахарки. Знак здоровья и долголетия.

Знак Учителей, знахарей, лекарей, ясновидцев, магов, Водяных - людей поды, Кумбхака - людей песка, Леших - людей леса, Сангха - людей камней, Астра - людей цветов.

Дар остановился. Посмотрел на женщин:

- Садитесь вдоль скальных стен, в тень. Ждите.

Без слов, без слез, без криков пошли измученные женщины к оранже-пым стенам-скалам, которые кольями смотрели в белое, сухое небо.

Земля Аст-Ра

Каменная гора, гранитные выступы, острые мраморные камни.

Пещера, где жила великая знахарка Ашта, была просторной, чистой, светлой. В ее глубине шумел горный родник. На ее стенах стояли знаки Ари­ев. Здесь был загон для диких коз. Здесь были гнезда разноцветных птиц.

Когда Дар вошел в пещеру, Ашта доила козу.

Набрав в глиняный горшок козьего молока, Ашта молча прошла в глу­бину пещеры. Здесь она поставила на крепкий деревянный стол свой кувшин, сняла с себя крестьянский передник и, подойдя к Дару, просто сказала:

- Добрый день, сынок! Проходи к столу. Выпей молока. Съешь горячего хлеба.

- Добрый день, старшая мать Ашта. Мир твоему дому! Мир твоим детям!

Гость - посланник Бога. Гостеприимство - знак свободного человека. Гостеприимство - закон Свободы.

Дар неторопливо помыл руки, неторопливо подошел к резному орехово­му столу, неторопливо отпил молока и съел кусок горячей, вкусной лепешки.

Сидя на плетеном ивовом стуле, сложив руки на коленях, смотрела на Дара пожилая женщина в белом платочке - Богиня каньона Кай-Ра, Ашта, Аксинья с руками крестьянки, с улыбкой Солнца, с глазами Онеги.

Дар встал из-за уютного стола:

- Мир твоему хлебу, Ашта! Мое имя Дар. Мой отец - Рударам. Мне нуж­ны зерна Матхуры.

-Ты знаешь закон Кадамбы?

- Мой отец рассказал мне всю историю Арака-Кадамбы-Матхура.

- Чей разум в темноте?

- Женщин и детей.

- Пусть Солнце-Отец, Солнце-Мать, Солнце-Дитя будут с нами в дороге по темным коридорам разума.

- Пусть будет так!

Через час в ущелье Кай-Ра на границе озера Хаш и хребта Джина, на тропе диких коз началась работа-битва, начался бой с мраком опиума, на­чался бой в лабиринтах женского мозга.

Учеников знахарки Ашты было семь. Она называла их по именам чакр.

Дар и ученики Муладхара, Свадхистхана, Манипура, Анахата выкапыва­ли в песках каньона ямы, связывали женщинам руки и ноги, затем по плечи закапывали в песок больные тела.

Ученики Вишудха и Аджна носили из ручья прозрачную ледяную воду гор Астра.

Мать Ашта следила, как развариваются в кипятке котла, стоящего на открытом огне, целебные зерна Матхуры.

Когда все женщины были зарыты в землю, когда разварились зерна Мат-ы, Ашта подняла руку:

- Один человек - одно зерно. ■• За разум женщин будут стоять Дар, Сар, Муладхара, Свадхистхана, Ма­нипура. За разум детей в пещере будут стоять Анахата, Вишудха, Аджна.

Наступает ночь. Всем следить за кострами Агни. Всем смотреть в лицо огня. Всем ждать рассвета.

Что бы ни случилось в темноте разума, как бы ни кричал всем в лицо Ад, всем ждать голоса Солнца! Веселей, Словяне! Поехали, воины Солнца!

Каждая женщина, закопанная в землю, съела одно зерно Матхуры. Каждая женщина выпила кувшин ключевой алмазной воды. Каждый ребенок в пещере съел пол-зерна Матхуры. Каждый ребенок, сидевший на козьих шкурах, выпил по чаше сверкаю­щего гранатового сока.

С наступлением густой темноты, с появлением круга желтой луны дети мгновенно уснули и увидели сны лета.

Женщины открыли глаза - и увидели Ад опия.

В лабиринты, в коридоры, тоннели, переходы мозга вошли воины-лраньяки Матхуры, вошли вместе с больной кровью, вошли невидимками и начали бой с армией опия, мглой опия, ночью опия, страхом опия.

Женщины задрожали. Женские тела охватил жар. Женские тела охватил холод. Их рвало, трясло, разрывало. В их глазницы вползали жуки-скарабеи. Их волосы пожирали белые черви. Гиены грызли их ноги. Псы рвали их со­ски. Затем их тела разрывали на части лошади, деревья, носороги. Затем их животы распарывали ножом, пилой, вилами. Воды! Глоток воды! Дайте мне поды! Еще воды! Еще! -

Женщины, закопанные в землю, начали кричать, начали биться головой п 1емлю, начали скручиваться, хрустеть, лаять, начали истекать кровью. •

Из громадных кувшинов-хумов брали воду и лили ее на головы женщин. Их голоса затихали. Затем они вновь начинали кричать.

Страшное существо, сотканное из сгустков крови неродившихся детей, Гцмло в руки бритву и снимало с женщин кожу, и резало живое, красивое Ило, и смотрело в глаза, и доставало из чрева детей, которых убил опийный млк. И эти дети пели, и эти дети танцевали на теле женщины, распятой на нлмне, на кресте, на самой себе.

У женщин вырывали глаза - и эти глаза летали, и эти глаза видели, как иргво, созданное для рождения сияния Неба, становилось черным, смрадным Полотом, черной, жирной грязью, в которой кишели черви, в которой ползали единороги. У женщин в земле пошла из носа кровь - черная, густая кровь, фи шая кровь, кровь опия.

i. Acm-Pa %

la женские головы вновь полилась вода. Вновь стало тихо. Затем рг > самые страшные крики.

Женщина - молодая, гибкая, красивая, обнаженная - целовала му чину. Раздавался детский плач. Женщина вставала. Женщина брала нож и убивала плачущего ребенка. Затем вновь целовала мужчину, который в ее объятиях превращался в ребенка.

И женщина кричала. И женщина бежала по тоннелю, по телам горячих младенцев. И не было конца белому коридору. И не было конца горячему полу.

Дар сидел на камне, рядом с чаном и водой. Дар видел, через какой Ад проходят женщины опия. Дар вспоминал слова отца.

И сказал царь Руда рам:

- Сто лет назад жил в Бхарате царь Арака, который правил городом-государством Нанда.

И вот полюбил царь Арака пить винный спирт-сому, вдыхать и жевать ароматы опийного мака.

Каков царь - такое и государство.

Каков разум царя - такой разум у государства.

Какое тело у царя - такое тело у государства.

В городе Нанда все начали пить вино и вдыхать ароматы опия.

Через год крестьяне перестали сеять, воины - защищать крестьян, Учи­теля перестали учить детей, лекари перестали лечить людей. Женщины стали рожать детей спиртного дождя, детей безумных, детей-уродов.

От горя и ненависти женщины тоже стали пить вино, и стали умирать, и стали воровать, и стали продавать свое тело.

Жрецы замолчали. Убийцы заговорили.

Был собран Совет жрецов храма Солнца.

Жрецы сидели. Жрецы молчали. ■,

Все знали, что Арака - сын самого мудрого и самого доброго знахаря Кадамбы. Седой старик молчал. Великий мудрец думал о будущем.

Великий знахарь вспоминал своего единственного сына Араку.

Затем в звенящей тишине залы мудрости громко, четко, ясно прозвуча­ли слова жреца Кадамбы, слова закона Кадамбы:

«Во имя Матери Матерей, во имя женщины - сущности Вселенной, во имя продолжения рода нужно уничтожить город Нанда и его жителей. Нужно уничтожить царя Арака и его род. Нужно уничтожить всех воинов, мудрецов, знахарей, ученых города Нанда за то, что они перешли границу разума Ариев.

Нужно знать границы разума. Нельзя переходить границы достоинства разума. Нельзя переходить границы чести разума».

Через три часа город-государство Нанда окружили воины-Ед-Горы, вои­ны - всадники красного Солнца, воины карающего меча Ариев. * В час рассвета города Нанды не стало. Город сожгли.

Жителей города уничтожили. В живых оставили только детей.

В живых оставили только стариков. В живых оставили только коров.

С тех пор все Арии знают, где проходит граница разума свободного человека, граница меры пития вина, граница, за которой прекращается род семьи, племени, народа, государства/ человечества, граница, за которой на­чинают властвовать силы Марутов- пожирателей мироздания, граница, кото­рую провел самый добрый, самый мудрый человек Бхараты - лекарь Кадамба.

Дар посмотрел на лица женщин - они стали меняться. Дар посмотрел на небо - приближался рассвет.

Среди спасенных детей города Нанда, спасенных от чумы опия, спа­сенных от проказы винного спирта был новорожденный мальчик по имени Матхура.

Мальчик-сирота Матхура стал одним из десяти сыновей-учеников лекаря Кадамбы. В семь лет Матхура досконально изучил и знал анатомию земного гела человека. В девять лет Матхура знал строение космического человека, шал его энергетические реки-Нади, энергетические озера-чакры, энергети­ческие сгустки-мудры.

В четырнадцать лет ученик Кадамбы совершил трепанацию черепа.

В семнадцать лет Матхура сказал:

- Есть болезнь - есть лекарство. Есть яд - есть противоядие.

За десять лет юноша Матхура излечил тысячи и тысячи людей.

Люди Бхараты говорили, что когда приходит Матхура, уходят болезни.

В двадцать семь лет Матхура бросил лечить людей и ушел в джунгли, ГД1 стал араньяком - лесным ученым.

Шесть лет никто не видел великого лекаря.

Шесть лет его скрывали красные джунгли.

В начале месяца Чайтра к ступеням храма Солнца города Канчипурама ицдошел худой, дрожащий, загорелый до черноты, седой человек.

На пятой ступени храма человек упал на колени, и его Душа полетела и 11обо.

Жрецы храма нашли в переметной суме странника рукопись.

Прочитав знаки на пергаменте, они поняли, что это был Матхура.

И поняли жрецы храма Солнца, что шесть лет араньяк Матхура изучал шийства опийного мака, изучал на своем теле, разуме, Духе, изучал, испыта­нии нес муки Ада опия, изучал, убивая свою жизнь.

И поняли жрецы храма Солнца, что Матхура нашел лекарство для лече­нии (юлезни разума, зараженного безумием опийного мака.

1'пзум Матхуры победил разум болезни.

Любовь Матхуры победила ненависть мака.

Тело араньяка предали священному огню.

(пиния араньяка сохранили в храме Солнца.

Земля Аст-Ра

Зерна Матхуры было разрешено применять только для спасения женщин и детей. Зерна Матхуры хранили только Учителя-лекари.

Жрецы храма Солнца сказали: опийный мак, винный спирт есть боль и страдание человека, гибель и вырождение человека.

Опий есть золото. Золото есть власть. Власть есть война.

Пятая Веда говорит: нужно уничтожить тех, кому гибель человека при­носит прибыль.

Нужно уничтожить тех правителей, жрецов, воинов, торговцев, кому приносит прибыль война, опий, рабство. Нужно уничтожить тех, кому при­носит прибыль невежество, алчность, ненависть.

Нужно знать границы человеческого достоинства. Нельзя переходить границы человеческой чести. Свободный знает границы достоинства человека.

Арий знает, что человечество - это МЫ. Раб не знает границ достоин­ства человека. Для Арийца человечество - это Я.

В сиреневых, прохладных сумерках летнего утра девять воинов состра­дания - Ашта, Муладхара, Свадхистхана, Манипура, Анахата, Вишудха, Ад-жна, Сар и Дар - смотрели на застывшие, каменные, бледные лица женщин, закопанных в землю.

Ашта посмотрела на своих учеников:

- Как только полоса света ляжет на лица, начинайте выкапывать. Сна­чала - разогревание. Затем - массаж сердца, легких, печени. Затем - массаж исцеляющего Агни.

Ашта сурово посмотрела. Ученики сурово кивнули.

Медленно, плавно, торжественно из-за Западных вершин гор Джина, из-за Западных отрогов скалы Джайна поднималось багровое, дрожащее кос­мическое зарево. Медленно всплывало красное Солнце-Отец, Солнце-царь, Солнце-Бог. Фиолетовые горы, зеленые скалы, темные хребты становились оранжевыми, розовыми, изумрудными, желтыми, смеющимися.

Затрепетали, зарумянились, покраснели прекрасные перистые девушки-облака. И закричали, и полетели, и взмыли вверх поющие птицы.

Медленно плыло солнце по лицам женщин, плавно ложилось на мрамор­ные маски. Синие волосы стали золотыми. Белая кожа стала розовой. Застыв­шие глаза засветились. Из раскрытых алых губ вместе с выдохом полетели в небо последние струи сизого дыма опия.

Замерли ученики. Замер Дар. Улыбалась Ашта.

Это были другие женщины. Это были новорожденные женщины.

Это были Матери Матерей.

И вдруг Дар увидел на лицах женщин алмазные слезы, нежные слова, боль и радость сердца юноши-араньяка из красных джунглей, юноши с глаза­ми Вселенной, юноши по имени Матхура.

Земля Аст-Ра

Ашта хлопнула в ладоши. Видение исчезло. Началась работа.

Загорелись огни девяти громадных костров радости.

Забулькали травяные бульоны в девяти громадных котлах-казанах.

Задрожала-закипела-забурлила кровь жизни, молоко жизни в телах об­наженных, прекрасных женщин, которых положили на мягкие одеяла, укрыли разноцветными одеялами и поили, словно детей, великим травяным супом Ашты, вкусным, пахучим бульоном Ашты - Матери Матерей с берегов Белого озера, матери по имени Аксинья.

Когда Дар уходил, он обнял Ашту:

- Вы - настоящая Мать, Ашта! Пусть солнце Любви всегда будет с Вами!

- Мир тебе, Дар - сын Рударама. Мир тебе, сыночек!

Воин в красном, истрепанном, пыльном плаще уходил из ущелья Кай-Ра.

Седая, мудрая женщина, сняв с головы платок, смотрела ему вслед. В уголках глаз матери Ашты спрятались алмазные слезы - вечные, святые слезы матерей, ждущих с войны своих сыновей, ждущих, верящих, любящих сегодня, завтра, всегда через всю Вселенную, через все мироздание, через тысячи и тысячи миров людей и Богов.

* * *

В желтом мареве полдня через Восточные ворота-Грифоны в город Ту-(ор пришел путник в красном плаще.

Город-государство, город-крепость, город-столица долины Чу плавился, кипел, горел, пузырился, задыхался, стонал от липкой, соленой, режущей i фадной жары угольных мостовых, кварцевых стен, улиц-площадей.

Медленно, спокойно, созерцательно ходил по городу воин Дар.

Он шел мимо рынков, храмов, фонтанов, криков, стонов, проклятий.

Он шел рядом с голосами людей Египта, Сирии, Греции, Согдианы, Бал->.|, Аравии, Рима, Рума, Иудеи, Израиля, Александрии, Эфеса. Он шел вдоль i н!н камней и стен одиночества, улиц-теней и теней-людей.

Шел час за часом, шел по лабиринту разума жителей Тусора, шел мед-пенно, спокойно, созерцательно.

Город Тусор был городом торговцев.

Здесь продавали собак, женщин, воду, ковры, любовь, оружие, кошек, дпюй, надежду, веера, попугаев, веру, лошадей, ткани, будущее, опиум, меч-iw, ic-леги, верблюдов, сны,

Днем и ночью на рынках и площадях здесь покупали, оценивали, прода­вили, брали в залог, брали за долги ученых и книги, молодость и тело, рабов и 1нь, красоту и весну, поэтов и стихи, работу и грезы, судьбы и слезы, 1Ме< и дома.

м)

Земля Аст-Ра Ш

Город Тусор был городом воров.

Соблюдая законы, соблюдая правила, соблюдая порядок, здесь богатые воровали у бедных, бедные воровали у нищих, нищие воровали у бездомных, бездомные воровали у рабов.

Город Тусор был городом убийц.

Здесь при свете дня, при свете луны богатые убивали богатых, бедные убивали бедных, больные убивали лекарей, лекари убивали больных.

Здесь дети убивали родителей. Здесь родители убивали детей.

Здесь душили, резали, жгли, травили за горсть золота, за горсть опиума, за горсть славы, власти, наслаждения.

Город Тусор был городом большой Веры.

В каморках, во дворцах, в храмах, в стенах домов спящих собак, в стенах серого одиночества, в стенах похоти, в стенах высокомерия здесь верили в силу одного Бога на земле - Бога золота, Бога опиума, Бога власти.

Город Тусор был городом страха -

липкого, потного, желчного страха за свои богатства и наслаждения, за будущее и прошлое, за свою жизнь, бегущую по кругу, за свое тело при свете свечи, за свое гниющее Я, МНЕ, МОЕ, которое ненавидело, презирало, уни­чтожало иное Я, МНЕ, МОЕ.

Жители Тусора любили свой город. Жители Тусора ненавидели свой город.

До заката солнца ходил по городу воин в красном плаще. До первых су­мерек он бродил по облакам своих мыслей. Он не думал о городе. Он не думал о его жителях. Здесь все было просто.

Про этих людей можно было сказать одно: родились, торговали, убива­ли, наслаждались, дрожали, умерли.

Это была жизнь червей. Это была жизнь гниющего разума. Это была пыль рабского тела и Духа.

Дар размышлял о звездной дороге человека. Дар размышлял о лунных дорогах Ратри. Дар размышлял, пока не услышал плач на дереве.

Дар посмотрел по сторонам. Он был на окраине города. Перед ним было черное, высохшее дерево. На дереве было гнездо. В гнезде плакал человек. Сделав шаг-прыжок Богомола, Дар взлетел и оказался на ветвях старого сгоревшего ствола колючего вяза.

' Здесь он увидел маленького человека. Здесь он увидел Лаби.

Земля Аст-Ра

В городе Тусоре, среди армии безумных, бродяг, нищих, среди армии униженных, ограбленных, оскорбленных, на окраине городской свалки, на окраине-помоях жил в гнезде на дереве человек по имени Лаби.

У него был рост ребенка. У него был разум ребенка. У него были мечты ребенка.

Никто не знал его родителей. Никто не знал его родных. Никто не знал, как он появился на окраине.

Лаби ел отбросы харчевен рынка. Лаби пил воду сточных канав. Лаби спал на дереве.

Жители города Тусора били его, гоняли его, презирали его. Над ним издевались, его пинали, резали. Его тело прижигали. Его голову разбивали. В его глаза плевали. Над ним всегда висел, летел, стоял кулак, пинок, хохот.

У Лаби была большая сморщенная голова - след от вылитого на него кипятка. У Лаби были большие изорванные руки - след от бродячих собак. V Лаби были большие разбитые ступни - след постоянного бега от ударов.

Увидев на краю своего дома-гнезда страшного, лохматого человека с юрящими глазами-углями, Лаби задрожал, Лаби заплакал.

Сегодня его хотели повесить опийные юноши. Сегодня его хотела пере­ехать телега пьяного. Сегодня его хотела утопить безумная женщина.

Лаби закрыл глаза. Он больше не хотел жить.

Лаби закрыл руками голову. Он больше не хотел видеть людей.

Внезапно Лаби услышал смех - громкий, открытый, апрельский. Он открыл глаза и посмотрел в лицо страшного красного человека, у и порога в голосе было солнце. Смех спросил у Лаби:

- Давно ты сидишь в гнезде?

- Давно.

- Пришло время летать.

И Лаби полетел вверх. И Лаби увидел первые звезды. И Лаби увидел

И|И.|111И ДОМОВ.

11о улицам ночного, светящегося, шумного, опийного города Тусора шли дине воин в красном плаще и нищий в разноцветных лохмотьях.

Впервые Лаби шел, подняв голову. Впервые маленький человек видел щ < людей. Впервые никто не кричал и не бил его. Впервые он дышал сво­дит Впервые он знал, что у него есть брат по имени Дар.

Пройдя восемь кварталов, пройдя три площади, пройдя улицы медни-......-дельщиков, гончаров, Дар и Лаби нашли дом ученого человека Ратана.

Земля Аст-Ра @дШШШШёЖШШШ^^^^^^^^^^

Резные ворота из тиса им открыл ученик Ратана - худой юноша по име­ни Парвиз.

Парвиз поклонился гостям:

- Мир вам, посланники Неба. Мир вам, посланники Бога.

Учитель Ратан болен. Что мне ему передать? Дар внимательно посмотрел в заплаканные глаза ученика: -Слушай меня внимательно, юноша.

Сейчас ты искупаешь Лаби, накормишь его и напоишь горячим чаем. Пока он будет ужинать, приготовь повозку и лошадей для дальней до­роги. У тебя есть один час. Где Учитель?

- На крыше.

Дар посмотрел на Лаби:

- Лаби, иди с этим человеком. Он тоже твой брат.

- Брат!

Маленький нищий подошел и, взмахнув руками, торжественно обнял долговязого, изумленного ученика Парвиза.

На широкой, плоской, глиняной крыше дома, которая служила ученому кабинетом, спальней и библиотекой, вели беседу Дар и Ратан.

Оказалось, что сегодня утром пропала приемная дочь ученого человека, девушка по имени Нора.

Из-за этого лицо Ратана было землистого цвета.

Из-за этого у него болело сердце.

Из-за этого были заплаканы глаза влюбленного в дочь Учителя юноши Парвиза.

Выслушав слова печального ученого, Дар задал один вопрос:

- Кто хозяин города Тусора?

- В городе четыре хозяина.

В Северной части это Джага. Он хозяин опиума долины Чу. Его дворец находится на холме Сур, рядом с рекой Сона. Джага - хозяин караванов. У него свои отряды, своя охрана, свои палачи.

Хозяин Южной стороны города - Афон с реки Хаш. Это рабовладелец. Хозяин трех невольничьих рынков. У него тоже свои караваны, своя армия, свое золото.

Восточная часть города принадлежит Лага. Восточная часть - это окраи­на. Там, в катакомбах, обитают нищие, воры, убийцы, беглые каторжники. В той стороне находятся все игорные дома и курильни.

Западный город - это гора Рубин. Там, в скальных пещерах, в скаль­ных храмах обитают монахи ордена Мару. Имя магистра ордена - Шенар. Это странный орден. Это странные монахи. Их боятся горожане, их боятся люди Джага, Афона, Лага.

тшШт®^^^^^^^^^^ШШШШШШ) Земля Аст-Ра

Четыре хозяина города имеют между собой соглашение. Каждый занимается своим делом и не мешает другим. Есть в нашем городе глава. Есть Совет, суд, охрана. Есть ученые, поэты, портные, сапожники, прачки.

Все знают, кто хозяева города. Все знают, на кого они работают.

Хранитель свитков замолчал.

Он смотрел на черное, густое небо.

Он смотрел на круг полной желтой луны.

Затем он продолжил:

- Приходил человек-Ваю. Он сказал, что Вы ищете воина Одина. Вот карта земель Ахура-Мазды. Вот земли Чу. Вот озеро Хаш.

С Востока начинается хребет Джуга-Ра.

Между озером Хаш и хребтом Джуга-Ра есть проход Шанкара, который ведет к хребту То-Ра.

У подножия хребта То-Ра стоит на каменном холме башня Одина.

Последний раз я видел воина Одина пятнадцать лет назад. Ему было тя­жело, что-то беспокоило его разум. Он оставил мне на воспитание свою дочь

I lopy, оставил золото, а я не смог сберечь его сокровище.

Сострадание есть боль сердца. Сострадание есть боль Духа. Сострадание есть ненависть к рабству.

Дар поднял руку:

- Сегодня Вы уедете из города по Восточной дороге.

Три дня Вы будете ждать меня в храме Бога Вишну на горе Парашурама.

II пи меня не будет, идите в земли Таджа, в долину Явана. Там Вас ждут в «|ыме Солнца.

- А как быть с дочерью Одина? Как быть с моими родными и близкими? ¹ и быть с моими книгами?

- С Вами поедет человек по имени Лаби. Берегите его. Берегите свое и»|)дце. Мир Вам, человек книги. Мир Вам и здоровье всем!

■ Мир Вам, воин, идущий к Солнцу.

Во дворе дома Дар осмотрел запряженную повозку. Посмотрел на креп-ii >|)ных лошадей. Посмотрел на небо.

Становилось холодно, зыбко, сумрачно.

с Востока надвигалась селевая буря-смерч.

с Востока летели темные, грузные дождевые облака.

с Востока на лицо новой луны ложилось черное, жирное пятно липкой ¹

Земля Аст-Ра ^^^^^^^^^^ШШШШ^^^^^^Ш

В городском Совете Тусора, между управой земельных налогов и упра­вой водных каналов, в узкой каморке-закутке работал писарь Дека.

Это был высокий, тощий, нескладный юноша восемнадцати лет, очень старательный и очень рассеянный.

Дека был одним из тех людей, которые находят ямы в поле, находят стены в пустыне, находят алмазы в болотах. Дека был сиротой. Дека был человеком с вечным удивлением на открытом лице, с бесконечно странным разумом и сердцем разноцветного детства.

Писарь Дека вел летопись города Тусора, вел летопись землетрясений, наводнений, ураганов, вел летопись больших событий, больших людей, боль­ших торжеств.

Поздно ночью, при свете масляной лампады, в каморке городской упра­вы писарь Дека сделал первую из своих последних записей в книге летописей города Тусора, что стоит на реках Хаш и Сона.

Писарь Дека написал:

«Сегодня и сейчас. Всегда и везде.

Сегодня ночью числа двадцать пятого мая 533 года от рождества Хри­стова в городе разразилась страшная гроза, и пошел долгожданный ливень.

Утром случилось страшное событие. Утром случилось ужасное событие. Стражи дозора утра нашли на площади Южной стороны тело убитого хозяина опиума Джаги и десять его главных советников. Джага был убит ночью, и в то же время были сожжены его дворец, сады, склады и амбары, находящиеся на реке Сона.

В полдень стражи дневного дозора нашли на площади Северной сторо­ны повешенное тело Афона - хозяина рабов, хозяина Южной стороны. Рядом лежали десять самых свирепых палачей Афона, лежали без голов.

На свободе оказались более трех тысяч рабов. Они захватили оружие и сожгли свое подземелье, рынок рабов, дворец Афона.

На реке Хаш произошли первые столкновения рабов и городской стра­жи, людей опиума и людей-рабов.

Жители города испуганы. Жители города в панике».

«Сегодня и сейчас. Всегда и везде.

Сегодня двадцать шестое мая 533 года от рождества Христова.

В городе Тусоре идет война - война армии Джаги с армией Афона, война рабов за выход из города, война окраины с пещерами Амбара.

Бои щли всю ночь. Бои идут и сейчас. Жители покидают горящий город.

Мародеры грабят пустые дома. Все началось утром.

На площади трех фонтанов, на площади Константина стражи утра наш­ли тела двух человек.

Это были магистр ордена Мару - Шонар и главарь разбойников окраины Лага. Они были прибиты к воротам арки Алмазов.

<^тшШШ^^^^^^^^^^^^^^^^^Ш) Земля Аст-Ра

Днем война разгорелась с новой силой.

Банды воров, разбойников, убийц окраины пошли штурмом на пещеры монахов - Желтых Псов. Теперь горят Западная и Восточная стороны города. Все покрыто дымом и гарью.

Жители города грабят жителей города. Стражи города разбежались. Кругом царит хаос, паника, пожары. И только на центральной площади поют и танцуют городские сумасшедшие.

Жители города говорят, что в Тусор пришел воин в красном плаще. Он пришел из огня. Он пришел с мечом.

Торговец рыбой сказал, что он вывел из города белых и черных рабов, что он выпустил из подземелья опиума сотни детей, женщин, невольников, что он дал свободу жертвам пещер Амбара.

Город Тусор дрожит. Город Тусор превращается в бегущую крысу. Город рушится, расползается, разламывается».

«Сегодня и сейчас. Здесь и везде.

Сегодня двадцать седьмое мая 533 года от рождества Христова.

Города Тусора больше нет. Есть пожарища, развалины, гарь и совы. Есть бои, схватки, крики и песни. Есть птицы над городом. Есть танцующие на пло­щади. В здании городской управы никого нет. Я остался один.

Это последняя страница летописи, и я, писарь Дека, впервые хочу напи­сать слова после письма: одни пишут то, что им приказывают, другие пишут то, что видят, третьи пишут то, что думают. Я пишу то, что чувствую.

Я обращаю эти слова к моей Любви, которую никогда не видел, которую никогда не слышал, которую ждал всю жизнь.

Моя дорогая Хризантема! Мое нежное облако-молоко, моя птица, осень, (мех, бессонная ночь, дыхание, моя загадка, чудо, река, весна, радость! Мое (олнце! Прости меня, моя Любовь!

Я не знал, я не хотел знать, что в нашем городе так много горя и бед, гик много униженных, оскорбленных, растоптанных, распятых, бесправных людей и судеб.

Я не видел, я не хотел видеть, как много вокруг бедных, нищих, голод­ных, бездомных. Я не хотел знать, что рядом со мною ходят рабы.

Прости меня, моя звенящая печаль.

Прости меня, зыбкая доброта.

Мне казалось, что я живу в мире величия и благородства, в мире чести и Д|к юинства, в мире чистоты Веры и чистоты Знаний, в мире Любви.

Все оказалось ложью, ненавистью, завистью.

Все оказалось страхом, похотью, рабством.

Все оказалось тупой, бессмысленной жизнью, бессмысленными делами, нишами, бытием, верой и надеждой.

Когда город стал рушиться и гореть, никто не встал на его защиту, ни­ми не пришел ему на помощь, никто не пожелал отдать за него свой волос.

земля Аст-Ра <^^^^^^^ттштттт^^^^^^ш>

Страшно, когда тебя никто не любит. Страшно, когда тебя все ненави­дят. Прости меня, мой смеющийся сад. Прости меня за мою глупость.

Возможно, я не самый умный человек на свете, но я понял, почему не встретил тебя. В городе, где все покупается и продается, в мире, где все име­ет цену, не может родиться Любовь.

Она умирает, не родившись. Она умирает от запаха алчности. Она умира­ет от запаха зрлота. Она умирает от Неба рабства. Прости меня, моя Любовь!

И знай, что я бы отдал все золото мира за твой смех Весны - смех, кото­рый я никогда не видел, смех, который я никогда не слышал.

В городе рабов я был рабом. Но я хочу быть свободным.

И я буду свободным!»

Писарь Дека встал. Закрыл книгу-летопись. Подошел к окну - и свобод­но прыгнул вниз, на сверкающие камни булыжной мостовой.

*

Есть люди, которые, глядя на прямую линию, видят цветы. Есть люди, которые видят звезды днем. Есть люди, которых любит Пятая Веда.

Между вторым и третьим этажами Восточной стены городской управы города Тусора висел каменный крест-распятие. Это был нежный барельеф. Это было колючее распятие. Это было разорванное видение. Жители Тусора отворачивались от него. Чиновники управы мечтали сорвать его.

За меловой крест, за алебастровый терновый венец, за барельеф Учи­теля Иссы зацепился плащом писарь Дека. Его голова ударилась о стену. Его разум улетел в темноту. Его подошвы смотрели в небо.

Стальные руки, стальные ладони сорвали со стены тело-маятник Деки и, словно яблоко, бросили на ворох мешков гудящей от грохота копыт, двух­колесной телеги-арбы, бросили к ногам двух девушек с глазами большими и удивленными.

Сквозь пламя горящего города, сквозь облака дыма и гари, сквозь вол­ны криков, треска, воя неслась, словно молния весны, неслась к Восточным воротам двухколесная арба, где возничий в красном плаще, стоя на ногах, держа вожжи двумя руками, бешено гнал черных, сильных лошадей навстре­чу встающему солнцу мая, навстречу холодному ветру гор, навстречу песне летних дней.

Вечером, в небольшой, уютной трапезной храма Бога Вишну, за боль­шим, праздничным Дастарханом-скатертью сидели и пили зеленый чай Дар, хранитель свитков, жрец храма Дарье, Лаби, две девушки и два красных, смущенных юноши.

S Парвиз, не отрываясь, смотрел на Но-Ру.

<^^^^^Ш13Ш^^^^^^^^^^^^^^М Земля Аст-Ра

Дека, забыв целый мир, смотрел на Ай-Ру.

Но-Ра и Ай-Ра - чистенькие, нарядные, хрупкие, красивые - молчали.

Только иногда Но-Ра смотрела на Дара, спокойного человека с пиалой чая в руках, которого она видела другим, который вынес ее и девушку-сироту Ай-Ру из страшных пещер гор Амбара.

Жрец храма Бога Вишну Дарье был мудрым человеком, был веселым человеком, был странным человеком. Его руки могли сложить любую мудру Йоги. Его голос мог спеть любой звук природы. Его разум не знал границ.

Дарье говорил:

- Вот сидит передо мной Лаби. Вот стоит у Восточной стены каменный Бог Вишну, и посещает мою мудрую голову великая, мудрая мысль.

Все за праздничной скатертью смеялись.

Дарье говорил одно, а его руки, мудры, развороты головы и глаз гово­рили совсем другое.

Дарье вскочил на ноги. Дарье изобразил статую. От смеха у всех навернулись на глаза слезы. А Дарье продолжил свой рассказ:

- Великий Вишну говорит: смотрите, на Земле - потоп! Стану рыбой -спасу людей!

Смотрите! У Богов закончилась Амрита! Стану черепахой - спасу Богов!

Смотрите! Демон-хиран Якша считает себя сильней людей и Богов! Ста­ну вепрем - спасу людей и Богов!

Смотрите! А вот еще демон-хиран Кашика!

Сколько же вас там? Кто вас воспитал? Где ваши родители? Куда смо-|рит Учитель?

Стану полу-человеком и полу-львом!

Пора кончать с демонами! Пора кончать с недоучками! Пора отдохнуть!

А это что? А это кто?

Жрец храма Вишну показал все десять аватар-снисхождений Бога Виш­ну на Землю. Показал, чтобы убрать страшную тень, что появилась в глазах молчавших девушек.

Наконец, Ай-Ра засмеялась. Наконец, Ай-Ра захлопала в ладоши.

Наконец, Но-Ра улыбнулась.

С важным видом жрец Дарье прижал свой указательный палец ко лбу:

- Итак, Бог Вишну и Лаби!

Итак, моя мудрая, гениальная, великая мысль!

Слушайте меня, люди, звери, птицы! Слушайте горы, реки, пустыни!

Слушайте, мудрые, герои, старики и мастера!

Лаби - человек, который жил в гнезде - есть великий предок царя птиц I пруды! Гаруды - друга Бога Вишну. Гаруды - первоотца рода Шакьямуни. I пруды - властителя гор Гималаев.

Это значит, Лаби, что ты - наш друг и брат!

Земля Аст-Ра <^^^^^^^^^^^^^^^ШМУ^^^Ш>

Лаби молча встал, молча подошел к жрецу и посмотрел на него снизу-вверх:

- Мой брат!

Лаби обнял жреца, как сын обнимает отца. Обнял двумя руками, обнял в тишине, потому что впервые у великого жреца Дарье не было слов. Были только слезы-алмазы.

Было только сердце, увидевшее Бога.

В час радостного майского рассвета, в час сладостных снов влюбленных, в час поэтов далеких звезд Дар уходил из храма Бога Вишну. Он совершил ис­кусство Пранаямы. Он совершил искусство боя Великого Круга. Он совершил омовение в реке Сома.

Взяв свой посох, взяв свою котомку, Дар спускался по широкой лестни­це храма. На нижней площади его провожали жрец, хранитель, Лаби, Ай-Ра, Парвиз и Дека. Но-Ры среди них не было.

Хранитель свитков Ратан сказал:

- Мир тебе, путник, идущий к Солнцу! Мир тебе и светлой дороги!

- Мир Вам и здоровье!

Когда Дар вышел на дорогу, ведущую с холма к ущелью Кай-Ра, сзади раздались торопливые шаги. Дар обернулся и почувствовал горячие объятия девушки-тростинки Но-Ры.

Но-Ра плакала. Плакала от счастья и печали. Плакала от понимания и непонимания. Плакала от любви.

Внезапно Но-Ра перестала дышать. Внезапно Но-Ра поцеловала Дара и убежала. Убежала счастливая, красная, смеющаяся.

Дар шел по изумрудному полю земли Ахура-Мазды. Дар помнил слова, выбитые на камне храма Бога Любви Камы: «Юность глупа, потому что любит. Юность мудра, потому что любит. Все золото мира не стоит капли первой любви. Все алмазы мира не стоят смеха первой любви.

Счастлив тот, кто любим! Счастливым может быть только тот, кто любит безнадежно, безответно, истинно.

Юность глупа, потому что любит. Юность мудра, потому что любит».

Наступила густая, темная ночь. Ночь степи - звездная, тихая, парящая. Пахло полынью. Пахло степью. Пахло волей. Дар сидел рядом с древним курганом Ариев, что шли на Север. Первоотцы знали, куда они идут.

Они точно знали места пяти земель, места пяти океанов, места пяти до­мов энергии созидания, места пяти домов Солнца. * Ом!

^^^^ШШШ&^^^^^^^^^^^^^т Земля Аст-Ра

Поняв знаки Пятой Веды, найдя места великого света мироздания, опре­делив время пятой эпохи, первоотцы-Словяне, жители пяти озер, люди пяти родов знали, что это только первый шаг Ариев, первый шаг свободных людей к объединению всего человечества.

Первоотцы-Арии знали, что самая страшная битва за свободу человека будет проходить внутри него, внутри его тела, разума, Духа.

Первоотцы знали, что алчность, невежество, ненависть будут уничто­жать тело, разум, Дух, будут уничтожать дом человека - Землю, будут уни­чтожать род человека - детей.

Первоотцы-Арии знали, что человека будет уничтожать армия алчности, власти, рабства, зависти, тупости, невежества, похоти, страха, тоски, нетер­пимости, ненависти, войны, болезней тела, болезней Духа..

Это будет война на уничтожение человека.

Это будет война выбора человека.

Это будет война на вырождение человека.

Дар смотрел на Млечный Путь. Смотрел, лежа в душистых степных тра­пах. Смотрел, закинув руки за голову. Смотрел, вдыхая терпкий запах полыни.

Дар вспомнил голос Откровения Учителя Света Ед-Гора:

- Свобода есть - Закон Вселенной. Закон Вселенной есть - Ра-бота.

Pa-бота есть - Дыхание, Движение, Просветление, Воля, Сила, Энергия, Скорость, Созерцание, Знание, Полет, Семья, Род, Народ, Родина, Человече-i то, Дом, Сад, Мир, Свет, Единение, Сострадание, Вера, Надежда, Любовь, (побода.

Pa-бота есть - Созидание. Бог есть - Создатель. Человек, сын Бога, есгь - Создатель.

Если Человека лишают Ра-боты - значит, его лишают Свободы, Семьи, 1'пдины, Созидания, Бога. Если Человек не имеет Pa-боты, он не имеет Света I'd, Мечты, Движения вперед, Радости бытия, Истины. Если Человека отрыва­ми or Ра-боты - значит, его хотят превратить в Раба.

Человек - не Раб. Человечество - не Рабы. Человек есть - Вселенная. Hi пленная есть - сгусток Pa-боты Энергии Созидания.

Если на пути Света Вселенной встанет преграда-стена власти Тьмы, mini in Алчности, власти безумного Разума, то Вселенная Света Ра раздавит, |мио|шет, развеет эту преграду-оковы.

Это есть - Закон Света Вселенной. Это есть - Сегодня, Завтра, Всегда.

Ом!

Но Ра смотрела на Млечный Путь. Смотрела из окна спальни. Смотрела in пряма Бога Шивы. Смотрела, слушая песню реки:

11очему иногда тоска? Почему порою боль? Почему не всегда Мечта in имен я у нас? Почему глаза мы прячем, когда говорить нам надо? Почему i >-|/н отрадна бывает для нас награда?

Земля Аст-Ра <^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^

Рядом с курганом, в пахучих степных травах высился камень со знаком пятиконечной звезды.

Это был знак Ариев, знак-ключ, знак - послание отцов детям, знак, вби­рающий в себя Знания мира, Знания Космоса, Знания мироздания.

Дар знал все значения красной звезды. Но что-то главное ускользало. Что-то очень важное, близкое, человеческое.

Это была тайна Ариев. Это было послание для Посвященных.

Всему - свое время. Всему - свой час.

Дар знал слова Пятой Веды.

Знал он и другое: война Ромеев против Словян, война Марутов против Ра-Джаи, бой на мосту Дебо-Ра, мальчик - верховный лама Тибета, жертво­приношения, девочки из колодца Мохенджо-Даро, видения, знаки, девочка из храма Солнца Праяга, восемь Посвященных, пять Учителей, пять земель, пять океанов, алмазная сутра, Ратри, знак отца, пять храмов, Пятая Веда - все это одно целое, все это - в пятиконечной звезде.

Дар смотрел на Млечный Путь. Смотрел, лежа в душистых степных тра­вах. Смотрел, закинув руки за голову. Смотрел, вдыхая терпкий запах полыни.

Но-Ра смотрела на Млечный Путь.

Смотрела из окна спальни. Смотрела из храма Бога Шивы.

Смотрела, слушая песню реки:

- Почему иногда тоска? Почему порою боль? Почему не всегда сбывает­ся у нас мечта? Почему глаза мы прячем, когда говорить нам нужно? Почему не всегда отрадна бывает для нас награда?

В лабиринтах мозга тесно стало. Всех вопросов - тьма. Ответов мало. Почему?

Внезапно Но-Ра рассмеялась и повернулась к сидящей на своей постели Ай-Ре:

- Ай-Ра, ты знаешь, что летящие звезды приносят счастье?

- А любовь приносят звезды-птицы?

- Любовь и есть счастье!

Ай-Ра взмахнула гребенкой. Ай-Ра вскочила на кровати. Ай-Ра истошно закричала:

- Где они, летящие звезды? Где они, птицы счастья? Где вы? Где вы?!

Ай-Ра схватила Но-Ру за руки - и началось хохочущее кружение, и на­чалась девичья суматоха, и раздались крики двух обезьянок, и пошли великие тайные разговоры о любви.

Девушки говорили, смеялись, пели. Девушки слушали, шептали, ра мышляли. Девушки не заметили, как за окном летали алмазные птицы-звезды Красавицы не видели, как за окном шел сверкающий летний звездный дожд¹-

<^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^Ш Земля Аст-Ра

* * *

Дар поднимался на хребет Таро, поднимался сквозь желтые клубы тума­на одиночества, тоски;разделения.

За спиной остались багровые тени колоколов безумного аскета красных песков, крика хрупкой девушки из дома на холме.

На плечах осталась белая пыль отчуждения горящего города Тусора, звенящего котла долины Чу, яростного воя каньона Кай-Ра.

На вершине базальтового хребта Таро стояла одинокая белая башня-крепость. Серая, седая дорога, серые разломанные камни, серые ступени вели Дара к крепости-клетке Одина - воина из отряда Солнца, которым ко­мандовал его отец, царь Рударам.

Широкие железные ворота башни были открыты настежь. На широком, круглом дворе никого не было. Каменные квадратные плиты, крепостная сте­на из гранита, гулкая, холодная, серебристая тишина.

Не было стражи дня. Не было воинов ночи. Только шорох гранита. Толь­ко свист холодного ветра. Только звон желтой осенней листвы, летящей-кружащей по плитам-камням серого, стального замка.

По темному коридору, рядом со стенами-плесенью, сквозь запахи вина, ышиша, кукнора, сквозь запахи мочи, гнилого мяса, отрубей Дар прошел в и'мно-коричневую центральную залу главной башни. На стенах багровой |.1лы горели, чадили, шипели факелы, лампады, свечи.

В центре залы, на каменных плитах был сооружен из толстых, сухих (>1>евен громадный, сверкающий деревом, погребальный костер.

В середине скрещения балок стоял широкий столб-ствол с прибитой же-1ИЧНОЙ цепью.

Рядом, на красном щите лежало боевое оружие Ариев - меч, топор, ко-Ш.1', лук и стрелы.

Дар посмотрел на большой, закопченный камин, посмотрел на темнр-пранжевые стены со знаками-оберегами и следами от ударов щитов, ударов мгча и ударов железных когтей.

В зале от пола и до потолка стоял густой, горький запах вина, уксуса, три, серы, опиума, сомы, крови, потрохов, желчи.

Справа раздался шорох.

Дар поднял руку:

- Мир тебе, воин Один. Мое имя Дар. Мой отец - Рударам.

- Долго же ты шел, Дар, сын Рударама. Подойди и помоги мне встать.

Справа, в глубокой нише стены, стоял трон из темно-коричневого грани-1я Д,ф подошел и увидел в нем сидящего воина Одина.

Когда-то это был громадный воин, воин невероятной силы, воин неверо-•111 и.|| мощи, воин невероятной скорости.

t Гицмцс приев

Земля Аст-Ра <^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^Ш

Когда-то это был мудрый воин, воин светлых Знаний, воин солнечного света, воин, идущий к Солнцу.

Теперь это был седой старик. Старик - сгусток гнева и ярости.

Старик - сгусток вина и опиума. Старик последнего, яростного дыхания.

Жители окрестных деревень, жители горных селений, жители желтого каньона называли Одина демоном, убийцей, называли башню Одина прокля­той Богами, проклятой Солнцем, проклятой жизнью, называли гору Одина горой растерзанных Душ.

Дар помог высокому, высохшему старику встать:

- Куда мы идем?

- На костер.

Когда поднялись на самый верх сложенных звездой бревен, Один попро­сил Дара приковать его руки железной цепью к столбу.

Затем старый воин, не торопясь, вытащил из-за пояса огниво и положил его справа от себя.

Затем он взял свой меч и посмотрел на Дара:

- Спускайся вниз. Слушай. Внимай. Запоминай.

Дар прыгнул с вершины погребального костра, развернулся и посмотрел в лицо косматого человека с мечом и цепью на руках.

Дар смотрел и видел лицо времени, лицо страдания, лицо воина.

И сказал Один:

- Последний бой отряда Солнца - отряда воинов Рударама, Сва, Одина, Рох-Шира, Мит-Ра, Ватана, Глеба произошел холодной осенью на реке Ту-Ра. Это граница земель Ариев У-Ра и И-Ра.

Этот бой произошел на мосту Дебо-Ра.

Это был последний день нашей службы.

Воин Рох-Шир увидел, как на мосту воины Шаба хотят зарубить бегущих старика и девочку. Мы бросились в атаку.

Мит-Ра, Рох-Шир, Глеб первыми встретили атаку Шаба.

Это было на Южной стороне.

Внезапно на Северной стороне моста появился отряд Претов и ударил по нам с тыла. Я и воин Ватан развернули лошадей и встретили атаку по при­мой линии Севера.

На середине моста оказались воины Рударам и Сва. Они были рядом со стариком и плачущей девочкой. Затем был яркий свет. Затем раздался взрыв. Затем во все стороны разлетелась фиолетовая круговая волна. Затем мы уви­дели горящие багровые небеса.

Мой мозг кипел, разрывался, летел в пропасть. Из моих глаз, носа, ушей ручьем потекла кровь.

Затем забили барабаны. Раздался протяжный вой-гул-крик.. Тысячи грифов клевали-раздирали мое тело.

^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^т Земля Аст-Ра

Из моего живота росли кости-деревья, росли рыбы-мечи, росли зубы-глаза. Сотни ножей, тысячи ножниц, сотни тысяч лезвий резали на куски мое тело, вспарывали мой, мозг.

Я видел, как голый человек мечется в колодце.

Я видел, как на него с небес льются реки крови, реки желчи, реки гноя, реки белых, синих, желтых могильных червей. Я знал, что этот человек - я.

Я хотел крикнуть, но изо рта ползли змеи, земля, мокрые травы и крича­щие голоса растоптанных Душ.

Старуха смотрела в мои глаза. Я бежал по ее черному языку.

Я резал руки об ее зубы-стекла, зубы-пилы, зубы-скалы.

И не было конца бегу по лужам крови.

И не было конца бегу по черепам орущих от боли младенцев Иерихона.

Воин Один замолчал, затем взял бочонок с винным спиртом и отпил из него:

Поиск по сайту: