Времен дождей и слез

остаток жизни посвятить себе, коснуться крылом золоченых преград бросить вызов лихой судьбе войти незамеченным в любой зоосад в пустом календаре раскрасить листы ничтожному смыслу придать колорит ради осколков чужой красоты вплавить в железо нерудный магнит вспомнить себя …

пришел к старому другу отметился, что жив здоров потрепался с ним о ТОМ, о сем выплеснул себя опорожнил интеллектуальные баки вылил накопившуюся жидкость противоречий в достиг понимания в ТОМ, что панацеи от бед не существует в природе а дальше раскланялся трогательно попрощался и ушел с тайной надеждой когда-нибудь снова переступить порог этого дома куда теперь идти ты на ничейной земле куда не ступи – всюду нейтральная территория?!

АВГУСТОМ, не насладившись вдоволь а так лишь, как бывает с вором, Почуявшим следы человека, пришел я к тебе и ЖДУ, что скажешь ты в ответ на затянувшееся молчание, испокон веков видел я одно и то же осовели глаза мои ПОЙДУ, промою их песком и солью

в океане любви! ты жди, я скоро приду!

Зреют плоды моего сумасшествия на грядках излишеств, в тени безрассудства, обезличенный пафос полумёртвой души приглашает, зовёт на чувственный праздник во время весеннего половодья грехов, корабельные крысы и мыши соревнуются в перетягивании каната, забыв о присутствии хищников и паразитов в трюмах, где каждый поднявшийся во весь рост думает, что он исполин, рождённый из пены морской, в грёзах ночных о Лемурии, но лишь упав на колени ЛЮБИМОЙ, таёт, как свечка пред зеркалом судеБ людских…

Многое хочется выкрикнуть СРАЗУ, … прежде чем тело спросонья потребует пищи и только с рассветом кто-то опять обнимает подушку, чтоб слышать мелодию слёз, как никогда, в тишине, наполненной терпкою нежностью фей и эльфийские пчелы кружатся в ВАЛЬСЕ, … НАВЕРНОЕ, твой оловянный солдатик тоже танцует под музыка Моцарта … напрасно надеялся ты, что границы империи слов незыблемы и неприкосновенны – стоило мне только было сказать, что я не люблю тебя в миг, когда тяжесть на сердце легла смертельно раненным зверем и не сдвинуть руками, так скоро… как завяли цветы в оранжерее, где мы с тобой клялись на крови и кровоточили экстазом тоски внеземной, а потом лишь вышли за грань привычных реалий – стоило нам только было успеть на поезд мечты и не ОПОЗДАТЬ, как рассеялось в дымке воздушной дневной, незнание наши о том, кто мы есть друг для друга и обиды, упреки теперь больше не лечат нас … как СТРАННО, однако все это осознавать, но хочется верить ещё, что мир мой внутри меня, где зреют плоды сумашествия юга, всё же похож на Вселенную, ещё не остывшую после взрыва сверхновой и вОТ потекли уже снова секунды, столетиЯ, Года; миллиарды событий плетут кружева и узоры в той спальне, где спит наша дочка и нет больше сил претворяться нормальным и хитрым хочется многое выкрикнуть сразу, так многое хочется СРАЗУ,… наверное, эти плоды уж созрели на грядках излишеств моих, в тени безрассудства (сегодня, пожалуй, не выйду СМОТРЕТЬ, как растут мои не рождённые дети)

до поры до времени по мере терпения слагать бы легенды ни БОГАТЫМ, ни БЕДНЫМ, ни кому ПОПАЛО, ни МНОГО, ни мало чтоб сказанО - сделано как в воду глядело бы да по имени – отчеству величать пророчество о диве невиданном – древесного идола…

Глазастые рыбы однажды приснились мне в ту ночь когда я не мог уснуть, клал под язык снотворное творил втихаря МОЛИТВЫ, не упоминающие ни бога ВСУЕ, ни ДЬЯВОЛА, ни человека прикладывал пальцы к губам и обводил вокруг рта синим карандашом едва заметные невооруженным глазом характерные круги плавно переходящие в витки спирали лил расплавленное олово ждал когда оно остынет и поростет мхом лишайником верблюжьей колючкой и верил верил в волшебную сказку о доброй фее семи гномах и одном эльфе умеющем превращать невидимое в видимое. В ту ночь не я один не мог уснуть но казалось что непременно я а не законопослушное большинство граждан моего Отечества не исполнительные клерки и так называемые «белые воротнички» не истинные ценители элитарной культуры книг что не залеживаются на прилавке и не преуспевающие бизнес-леди вьющие свои роковые гнезда под крышами многоэтажек и даже не бесприютные РОМАНТИКИ, изгнанные из всех щелей нор и мозгов не снисходительные МАТРОНЫ, потакающие своим мужьям в их чрезмерной любви ко всему ЖИВОМУ, как и те последние из Могикан чаяниям которых вторит всякий кто необдуманно безоглядно наобум В ту ночь не я один видел как срываются с петель замки и с грохотом падают на пол предметы старины глубокой не я один не помнил имени неординарной возлюбленной из прошлой жизни ни цвета ее КОЖИ, ни черт ее лица Лишь тихо ЛЕЖАЛ, прислушиваясь к звукам расширяющейся вселенной к отдаленному ЭХУ, бороздившему просторы мирового океана боялся спугнуть глазастых рыб притаившихся под камнями полубезумных медуз крабов осьминогов – а то бы мог шагать по дну как экскаватор как слон в посудной лавке как экспериментатор на русском поле в двадцатом столетии да НЕТ, я не из того видать вышел чрева волчицы самки матери (думал я) чтобы возвращаться обращаться обратно в ту НОЧЬ, когда не хотелось спать. Я возвратился с небес и лег животом на теплое лоно своей новой ЖЕНЫ, ощутив на губах вкус измены, и ни ПРОМОЛВИЛ, ни слова о ТОМ, что там видел (подумал не ВРЕМЯ), Глазастые рыбы приснились мне в ту ночь

Поиск по сайту: