Как я узнал, что такое рынок

Моя карьера трейдера началась в Портленде (штат Орегон), где я познакомил­ся с брокером из Merrill Lynch, который решил, что вместе мы могли бы сде­лать неплохие деньги. Он был наполовину прав, нам повезло немедленно. Он сделал хорошие деньги на комиссионных, а я потерял деньги. Более того, день­ги были не мои — человек, с которым я раньше никогда не был знаком, попро­сил, чтобы я инвестировал их. Задним числом я понимаю, что это первое по­ражение было для меня более чем удачным — оно изменило всю мою жизнь.

Тот случай укрепил мое желание изучить бизнес, ведь в конце концов, если было так легко потерять, можно легко и выиграть, верно? Мой брокер, такой же новичок, как и я, и на самом деле едва ли мог что-либо посовето­вать или предложить. Его понимание рынка состояло в том, что нужно по­купать хорошие акции и держать их (блестящее понимание), но мое стрем­ление (или желание) состояло в том, чтобы делать деньги, ловя кратко­срочные рыночные колебания. Так началось мое обучение мастерству краткосрочного трейдера.

У меня не было учителей, я не знал других трейдеров, поэтому для ре­шения своих проблем я, естественно, обратился за помощью к книгам — по той же причине и вы купили эту книгу. По словам авторов, дело было совсем не сложным. Я прочитал классическую работу Джо Грэнвилла (Joe Granville) по техническому анализу, и начал накапливать ежедневные данные о ценах акций (открытие, максимум, минимум, закрытие), а также индикаторов, которым, если верить Джо, мы должны следовать. Прежде чем понял, что пытаясь обставить Уолл-Стрит в погоне за деньгами, пол­ностью поглощен рынками и трачу по 5—6 часов каждый вечер, включая все уик-энды, я начал терять свою семью.

Моя первая жена, Элис Фетридж (Alice Fetridge), став «вдовой чарти­ста», все еще продолжала поддерживать мое увлечение. Со временем мы переехали из Портленда в Монтерей, Калифорния. Мы оба работали, а я еще и учился, пытаясь все-таки получить свой диплом юриста. Я даже сдал «детский экзамен на адвоката» (тест для студентов вечерней и заочной формы обучения). К тому времени, однако, я в значительной степени охла­дел к профессии юриста, особенно после того, как поработал на одного из них. Я думал, быть адвокатом — значит, находясь в суде, спасать человече­ские жизни. Действительность же состояла в том, что приходилось иметь дело со сбором денег по судебным постановлениям, поиском должников-неплательщиков и представлять интересы разных мерзавцев и отъявлен­ных преступников. Это было слишком далеко до биржевой торговли.

К счастью, в Монтерее я встретил двух брокеров, подобно мне составляв­ших диаграммы. Джо Миллер (Joe Miller) и Дон Саутард (Don Southard) вскоре стали обмениваться со мной историями биржевых сражений, обучая тому, что сами знали о рынках. Все мы были большими поклонниками рабо­ты Грэнвилла, посвященной балансовому объему (On Balance Volume, OBV), и вели диаграммы OBV по 30-50 отслеживаемым нами ценным бума­гам. Я также начал вести скользящие средние: другой инструмент, описан­ный во всех книгах того времени, как, впрочем, и сегодня.

Моя торговля ценными бумагами уже стала иметь некоторый успех, но что ускорило мою карьеру, так это книга Джила Холлера (Gil Haller) под скромным названием «Теория Холлера» (Haller Theory). Я многое уз­нал о ценных бумагах и спекуляциях из этой книги. Потом познакомился с Джилом лично и по сей день высоко ценю поддержку и содействие, кото­рые он оказал мне. Концепция Джила состояла в покупке акций, уже зна­чительно продвинувшихся вверх. Теперь эта методология используется фондами для покупки так называемых «импульсных акций» (momentum stocks). Холлер проделывал все это еще в 1964-м, зарабатывая этим себе на жизнь. Однако он жил не так, как хотелось бы мне! Его столом была старая дверь, положенная на обугленные блоки, писал он на обороте писем, полу­ченных от других людей. Джил не был жмотом, он лишь бережливо отно­сился к расходам, скрупулезно подсчитывая и экономя каждый пенни.

В конечном счете я начал представлять себе теорию работы рынков. В коротких временных промежутках рыночные цены скачут вверх/вниз, перемещаясь выше и ниже точки равновесия, которую я мог бы назвать «средней» ценой. Моей целью стало определить, когда цена становится чрезмерно низкой, а потому должна начать двигаться обратно, к своей средней величине. Это подразумевало, что мне нужно было идентифици­ровать чрезмерное удаление цены от ее усредненного значения, а затем иметь что-то, что сообщило бы мне о завершении этого движения и о на­чавшемся возврате назад, к средней цене. Поскольку все это казалось та­ким легким, я уверовал, что должна быть какая-то общая теория или код, расшифровывающий, как же все это происходит. Я полагал, что должен су­ществовать некий бесспорный основной путь, по которому рынок, более того, все рынки, перемещаются из пункта «А» в пункт «В».

Что я в конечном счете выяснил, так это то, что этот начальный тезис оказался правильным: рынки движутся по определенному пути. Хорошая новость — это когда есть некая закономерность в движении цен из точки «А» в точку «В». Плохая новость — когда эта закономерность неточная. Однако в поведении цен существует некое подобие порядка подобно ино­странному языку, он может быть изучен. Потребовалась большая часть мо­ей жизни, чтобы понять основы языка, на котором говорит рынок, и я бо­лее чем счастлив помочь вам научиться пользоваться моим волшебным расшифровывающим кольцом.

Поиск по сайту: