ЧАСТНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ

—

Увидев его, Пэрриш направился прямиком ко входу.

В Лондоне того времени было довольно много подобных агентств — сейчас они называются детективными. Контора Монтагю была самой крупной: энергичная, оперативная фирма с двадцатилетним опытом работы, с многочисленным и тренированным персоналом, который был готов выполнить для вас все, что угодно. Если вы хотели узнать, с кем сбежал ваш муж или почему ваш клерк процветает, в то время как вы постоянно обнаруживаете недостачу денег в кассе, Артур К. Монтагю и его сотрудники-профессионалы применяли свой двадцатилетний опыт, все выведывали и присылали вам счет за работу. Они печатали неброскую рекламу в «Тайме», откуда Пэрриш и узнал о фирме.

Вскоре он уже сидел в опрятном современном офисе, изобилующем переговорными устройствами, пневматическими трубками, по которым из комнаты в комнату посылались письма, и пишущими машинками. Молодой сотрудник с проницательным взглядом что-то записывал в блокноте.

— Жена — описание? А, фотография. Превосходно. А дочь — возраст? Имя? Фото? Нет? Жаль. Когда исчезла? Вчера. Под фамилией Локхарт из «Гарланд и Локхарт», фотографы, Твикенхем. Есть ли причины думать, что они скрылись за рубежом? У нас постоянная телеграфная связь с нашими офисами в Париже и Берлине, мистер Пэрриш. Вот-вот должны провести телефонную линию. Нет? Думаете, все еще в Лондоне? Возможно, нет. Имена друзей, помощников… Тейлор… Гарланд… Бертрам: достопочтенный Чарльз Бертрам — кто он? Партнер Гарланда, в настоящее время находится в Южной Америке — она ведь не поедет туда, правда? Контора в Сити — финансовая консультация, господи боже. Деятельная у вас жена, сэр. Да, безусловно, женщинам это не к лицу, да, но ведь мы живем в такую эпоху, что? Эмансипация! А? Хорошо, мистер Пэрриш, мы попробуем выяснить. Вы же понимаете, ничего обещать не могу — Лондон огромный город, но Артур К. Монтагю хорош, чертовски хорош, отъявленно хорош. Арнольд! Разошли всюду это описание и вызови мистера Биллингса.

Мистер Биллингс был агентом, которому поручили собственно поиски. Он выглядел цепким человеком, сутулость придавала ему схожесть с собакой-ищейкой, весь его вид внушал доверие.

Мистер Пэрриш оплатил вперед расходы мистера Биллингса и ушел, положив в карман прейскурант цен агентства Артура К. Монтагю. Ему нужно было сделать еще один звонок, следуя совету, однажды данному ему Джеком Дрейпером, известным боксером в среднем весе: когда противник уже висит на канатах, бей что есть мочи, вложи в эти удары последние силы.

Мистер Биллингс был человеком методичным, даже еще более методичным, чем мистер Пэрриш, несмотря на то что он не был знаком с научным принципом ведения дел, на котором основывался успех бизнеса мистера Пэрриша. Выйдя из детективного агентства, сыщик свернул в тупик Бенгал-Корт, небольшой закоулок между четырьмя церквями. Солнечный свет никогда не проникал сюда, в воздухе витал мрачный пыльный дух денег. Дом номер три был таким же темным и зловещим, как и все остальные вокруг. Мистер Биллингс, несмотря на выражение своего лица и призвание, в душе был веселым человеком и сейчас осмотрелся по сторонам с неприязнью. Вот уж не место для женщины, подумал он, входя в дом номер три.

Возле окна стоял привратник, он проводил мистера Биллингса на третий этаж; там воздух был свежее, и вообще там было приятнее, чем внизу, потому что на подоконнике лестничной площадки стояло какое-то жизнерадостное растение, а само окно выходило на церковную башню с маленьким смешным куполом, за которой виднелся Мэншн-Хаус. [8]

Он постучался в дверь с табличкой «С. Локхарт, финансовый консультант».

— Войдите, — раздался женский голос.

«Неужели все так просто? — подумал он. — Конечно же, нет…»

Молодой девушке за столом было чуть за двадцать, и она явно не являлась ни мисс Локхарт, ни миссис Пэрриш. Та была симпатичной, судя по фотографии, что лежала у него в кармане, эта — нет. По крайней мере, на первый взгляд. У нее был взгляд, излучавший спокойную, добродушную уверенность, он не понравился мистеру Биллингсу, так как был пронизывающим. Последний раз он видел такой взгляд, когда тетя поймала его с сигарой в саду за сараем. От взгляда этой девушки ему стало не по себе.

И все же он заговорил с ней.

— Мисс Локхарт?

— Нет, я мисс Хэддоу. Мисс Локхарт нет. Чем могу помочь?

— М-м, вообще-то я хотел поговорить с мисс Локхарт. Я из адвокатской конторы «Гилрей и Гилрей» и хотел поговорить о завещании. Мисс Локхарт завещали определенную сумму и…

— Можно вашу карточку?

Да, шустрая. Он нашел в кармане жилета визитку, протянул ей и был несколько испуган, увидев, что она потянулась за «Справочником Келли», стоявшим на полке позади нее. Если она посмотрит на карточке адрес, то узнает, что это адрес конторы, а если продолжит копать, то выяснит, что контора эта принадлежит Артуру К. Монтагю, частному сыщику. «Придется действовать напрямик, — подумал он. — Она не такая уж простушка».

Но прежде чем он успел что-либо сказать, раздался стук в дверь; как же Салли не повезло, что раздался он именно в этот момент.

Мисс Хэддоу открыла дверь и обратилась к сыщику:

— Подождите немного, ко мне посетитель…

— Послание от мисс Локхарт, мисс, — сказал официальный голос.

Мистер Биллингс через открытую дверь увидел, что пришедший был комиссионером. И у него родилась идея.

— Погодите секунду, мисс, — сказал он и подошел к ней.

Теперь все трое стояли в дверном проеме, и мистер Биллингс отметил, что мисс Хэддоу и комиссионер пришли в замешательство. Это был момент что надо.

— Я слышал, что в последнее время было много случаев, когда мошенники в одежде комиссионеров обманывали доверчивых людей. У вас есть адресная книга? — спросил он у пришедшего.

Комиссионер, тучный седой человек с несколькими орденскими ленточками на груди, собирался было ответить, но вмешалась мисс Хэддоу:

— Только наниматели проверяют адресные книги. Другим это ни к чему.

— Ничего, мисс, — сказал комиссионер. — Я готов показать ее кому угодно.

Он достал сложенный буклет. Мистер Биллингс взял его, внимательно посмотрел и затем сказал:

— Всего хорошего, мисс.

Он вручил буклет обратно комиссионеру и пошел вниз по ступенькам.

Маргарет Хэддоу смотрела ему вслед, ее недоумение сменялось раздражением. Она чувствовала, что ее провели, но не могла понять, как именно. Она взяла у комиссионера письмо, вручила ему чаевые и села читать.

— Кеб! Кеб!

Мистеру Биллингсу повезло. Свободная двухколесная повозка как раз проезжала мимо; кучер услышал его и резко повернул к тротуару, заставив подметальщика отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса, и разразиться тирадой, в которой несколько слов мистер Биллингс слышал впервые.

— Офис Корпуса комиссионеров на Стрэнде, — приказал он кучеру, запрыгивая внутрь. — Да побыстрее.

Кучер был человеком азартным, за свою жизнь он уже сбил одного-двух подметальщиков перекрестков и всегда хотел увеличить это число. Он взмахнул поводьями, щелкнул хлыстом и направил кеб в узенькую прореху между проезжающими мимо повозкой и тележкой с рабочими. Из первой послышались тревожные возгласы, из второй раздались проклятья. А потом они, словно римская колесница, громыхая и подпрыгивая, понеслись по Ломбард-стрит. Мистер Биллингс придерживал рукой шляпу и про себя возносил хвалу строгим правилам Корпуса комиссионеров.

Корпус был сформирован из солдат и военных моряков в отставке; вы могли нанять комиссионера, чтобы он отнес письмо или посылку, доставил циркуляр, забрал для вас деньги, чтобы проверял билеты на входе или сторожил пустое здание ночью — в общем, он мог делать все, что угодно. На подобные услуги существовал устойчивый тариф, отпечатанный в адресной книге, которую как раз затребовал мистер Биллингс.

Также в этой книге был личный номер комиссионера, которого не было у комиссионеров мнимых. Мистер Биллингс прочитал номер этого поистине выдающегося представителя своей профессии. Теперь, как надеялся мистер Биллингс, он пошлет мисс Хэддоу в нокаут.

Кеб остановился вместе с энергичным щелчком кнута, были задействованы дополнительные тормоза, и повозка даже пошла юзом; мистер Биллингс выпрыгнул наружу, бросил кучеру монету и с криком «Подождите меня здесь!» бросился в дом.

За натертым и отполированным столом нес вахту сержант. Мистер Биллингс не стал терять времени.

— Комиссионер номер 318, капрал, — сказал он. — Вы можете выяснить, где он сейчас?

— А что случилось, сэр?

— Это срочно. Полицейское дело. Он нужен нам как свидетель убийства, о, простите, вот моя карточка. Я из адвокатской конторы. Думаю, ваш номер 318 сможет засвидетельствовать алиби моего клиента, тогда его отпустят, вместо того чтобы повесить невиновного человека. Где он, ну же?

Упоминание о виселице подействовало на сержанта, как и на любого другого. Он открыл объемную книгу записей и начал листать ее, слюнявя палец, когда перелистывал страницу.

— 318 — капрал Льюис. — Сержант нашел нужную запись. — Должен доставить послание по адресу Бенгал-Корт в Сити. От мисс Локхарт, Блумсбери, проезд Уэлкам, 5. Он уехал в…

— Я найду его, — отрезал мистер Биллингс и выбежал на улицу, оставив сержанта с занесенным над очередной страницей пальцем.

Маргарет Хэддоу скомкала письмо Салли и выругалась. Это было слово, которое она однажды услышала от кучера и сейчас сочла его вполне уместным.

Ее действительно обскакали. Эта ищейка в котелке уже выяснила адрес Салли или очень скоро выяснит, и что дальше? Оставалось единственное — самой немедленно поехать туда. Но через двадцать минут у нее была назначена встреча с клиентом, прием которого уже однажды переносили. Они не могли потерять выгодную сделку, и в то же время Маргарет не могла подвести Салли.

Через открытую дверь она посмотрела в другой кабинет, где Сисли Корриган занималась письмами.

— Мне нужно уехать, — обратилась Маргарет к секретарше. — Срочно. Теперь слушай — через двадцать минут придет мистер Паттен. Принеси ему наши глубочайшие извинения и перенеси встречу. Прости, что так подставляю тебя…

— По-моему, это он, — перебила Сисли.

Они прислушались. Снаружи раздались голоса. Маргарет закрыла глаза от злости и быстро начала соображать.

— Тогда придется поехать тебе, — заявила она. — Это очень важно. Надень пальто, шляпу и возьми кеб до проезда Уэлкам в Блумсбери, поняла? Тебе нужен дом номер пять. Скажешь кебмену, чтобы подождал. Мисс Локхарт сейчас там. Скажи ей, чтобы ехала в… ох, в Британский музей, это недалеко, там я встречусь с ней в ассирийском зале. Она не должна оставаться в том доме в проезде Уэлкам. Я приеду, как только смогу. О, вот деньги на кеб. Держи. Их хватит, чтобы вернуться сюда. Поторопись, это крайне важно.

Сбитая с толку, но полная решимости, Сисли облачилась в потертое пальто, надела шляпу, купленную еще в прошлом году, и взяла деньги; Маргарет тем временем пошла открывать дверь.

Когда Сисли уже спускалась вниз, мисс Хэддоу встретилась с посетителем и была обескуражена, увидев, что это вовсе не мистер Паттен, а кто-то другой. Этот кто-то пришел, потому что мистер Пэрриш как следует запомнил совет Джека Дрейпера, но Маргарет суждено было узнать об этом лишь спустя пару минут.

Мистер Пэрриш был занят делами Миссионерского общества, когда мистер Биллингс прибежал к нему в офис и обратился к помощнику.

— Не уверен, что должен отрывать мистера Пэрриша во время работы, — сказал клерк, молодой человек с рыбьим лицом. Он явно был носителем высоких моральных устоев. — В данный момент у него национальный секретарь Объединенных миссий в Индии и на Цейлоне. Не думаю, что…

— Передай ему вот это, сынок. — Мистер Биллингс протянул карточку агентства Артура К. Монтагю, написав на ней: «У меня есть адрес мисс Локхарт». — Давай, чего ждешь?

Клерк сглотнул и пошел стучаться в дверь кабинета. Мистер Пэрриш не любил, когда его отрывали от дел, но, может, обойдется…

Его начальник взял карточку, посмотрел на нее и тут же встал.

— Он здесь?

— Да, мистер Пэрриш.

— Скажи, чтобы подождал. Извините, мистер Прайор, срочное дело. Мы обсудим вопросы снабжения вашей миссии в другой раз. А Библии и тропические шлемы от солнца отправим в Мадрас ближайшим пароходом. Всего доброго, сэр. Блейк, проводи мистера Прайора и возвращайся.

Миссионеру, который надеялся обсудить доставку москитных сеток и опахал, быстро вручили его шляпу и выставили за дверь, и через мгновение мистер Пэрриш сам уже надевал шляпу.

— Где? — единственное, что он спросил у Биллингса.

— Блумсбери. Кеб ждет.

— Вы молодец.

Через минуту они уже катили по Друри-лейн. Кучер наслаждался таким удачным днем.

Сисли Корриган бежала к стоянке кебов на Кинг Вильям-стрит и заметно нервничала. Она никогда раньше сама не брала кеб, хотя однажды ездила в нем с отцом. Сколько чаевых оставить кучеру? Она слышала, что они разражались страшными ругательствами, если им давали слишком мало…

Как жаль, что она не такая спокойная, как мисс Локхарт, и не такая уверенная, как мисс Хэддоу; они такие взрослые. Интересно, это благодаря университету?

Что ж, придется ей обойтись без всяких специальных навыков. Сисли подбежала к повозке, стоявшей на стоянке во главе колонны кебов, и сказала:

— В Блумсбери, пожалуйста. Проезд Уэлкам, дом номер пять.

— Как скажете, мисс, — ответил кучер. Когда она уселась, тряхнул поводьями, и они двинулись.

Все оказалось достаточно просто. В конце концов, о чаевых можно будет спросить у мисс Локхарт.

Но было похоже, что кучер не очень-то торопится. Конечно, движение на дорогах было изрядным, они были вынуждены плестись позади еле движущегося омнибуса, которого, в свою очередь, сдерживал едущий впереди катафалк, как успела разглядеть Сисли, а доехав до Лудгейт-Серкус, им пришлось встать, так как полицейский перекрыл движение и позволил проезжать тем, кто приближался к перекрестку справа, с Фаррингдон-роуд.

Ей показалось, что стояли они около десяти минут, но в результате двинулись снова. Постепенно движение на улицах становилось менее плотным, и они поехали по Флит-стрит. Свернули направо на Чансери-лейн, справа и слева возвышались мрачные кирпичные здания, похожие на адвокатские конторы; потом понеслись по Холборну мимо остроконечных крыш домов, нависавших над улицей четырьмя и больше этажами; потом повернули на Саутгемптон-роу и наконец оказались в Блумсбери. Сисли не знала этого района, хотя отец однажды водил их с братом в Британский музей.

Кучер открыл окошечко позади нее, и она подпрыгнула от страха.

— Куда дальше, мисс?

— О! Проезд Уэлкам. Я не знаю, где это…

— Придется спросить.

Лошадь зазвенела сбруей и замедлила ход, кеб повернул к тротуару. Рядом расхаживал высокий полицейский, большой, как памятник.

— Проезд Уэлкам, — обратился к нему кучер. — Не знаете, где это?

— Странно, — сказал констебль. — Вы вторые за последние пять минут, кто спрашивает меня, где этот проезд. Это вон там, приятель, вниз по улице, первый поворот направо. Хотя кеб там не проедет.

— Пошла! — понукнул лошадь кучер, взмахнув поводьями, и повозка поехала туда, куда указал полицейский.

Сисли насторожилась: кто-то еще искал проезд Уэлкам. Этого-то и боялась мисс Хэддоу.

Они свернули направо, подъехали к воротам проезда и остановились. Неподалеку стоял еще один кеб.

Сисли вышла и приблизилась к кучеру. Что-то было не так. Она не знала, что, но внезапно ею овладело волнение.

— Можете подождать здесь пару минут? — спросила она. — Я вернусь еще с одной женщиной, и мы поедем в Британский музей.

— Сначала заплатите, — ответил кучер.

— О, простите, сколько?

— Полтора шиллинга, милая.

Сисли порылась в сумочке, нашла монеты, передала их кучеру и покраснела, когда тот удивленно вскинул брови. Сколько дать ему? Что бы сделала мисс Локхарт?

— Если будете здесь, когда я вернусь, — самоуверенно сказала она, — получите чаевые.

Кучер кивнул. Сисли побежала за ворота, сопровождаемая взглядом второго кебмена, который следил за происходящим с нескрываемым интересом: похоже, намечаются гонки?

Сисли нашла дом номер пять и постучалась. Дверь открыла служанка с циничным взглядом и грязными волосами.

— Мисс Локхарт здесь?

— Локхарт? О, вы имеете в виду Джонс. Миссис Джонс. Наверху ее уже ждут двое. Присоединитесь к ним?

— Еще двое?

— Два господина, только что приехали. Сегодня здесь просто как на Пиккадилли. Так вы подниметесь или нет?

— А ее нет?

— Она ушла вместе с ребенком. С девочкой. Думаю, скоро вернется. Вы заходите или как? Дует ведь.

Странная была эта служанка, фамильярная, Сисли недоумевала, почему мисс Локхарт остановилась в таком доме.

— А вы не знаете, где она? — спросила она у служанки.

— Понятия не имею. Решайте быстрее, холодно очень.

Сисли в нерешительности осмотрелась по сторонам.

— Я подожду здесь, — сказала она. Служанка пожала плечами и захлопнула дверь.

Сисли охватило еще большее волнение. Эти двое наверху… они приехали в кебе, который ждал на улице, — зачем? Чтобы увести их? Чтобы увести мисс Локхарт?

В конце проезда она видела обоих кучеров, оба смотрели на нее: ее кучер — недовольно, второй — с каким-то нервным напряжением. Она стиснула кулаки и стала смотреть в другую сторону. Серый, тоскливый день сгущался над узеньким проездом, окутывая окрестные крыши холодным туманом. А если мисс Локхарт совсем уехала? Сколько ее ждать? А сколько будет ждать кебмен?

Но ей повезло: минуту спустя из-за угла показалась мисс Локхарт. В одной руке она несла корзину, другой держала ребенка и выглядела усталой. Она сразу же заметила Сисли.

— О, мисс Локхарт! Слава богу! — начала та.

— Сисли… что ты здесь делаешь? Мисс Хэддоу получила мое письмо?

— Да, она послала меня, потому что мистер Паттен, ну, вы знаете, ваш клиент, он приехал как раз тогда, когда она собиралась ехать к вам, поэтому послала меня… Мисс Локхарт, там, в доме, вас ждут двое мужчин. Я посчитала, что лучше встречу вас здесь, на всякий случай… И мисс Хэддоу увидится с вами. Она сказала, чтобы вы ждали ее в Британском музее и чтобы срочно уехали из этого дома. Думаю, она знала об этих двоих мужчинах. Ждите ее в ассирийском зале. У меня здесь кеб…

— О… Спасибо, Сисли. Тогда лучше поедем. Пойдем, Хэтти…

— Мама… — сказала девочка и что-то прошептала.

Мисс Локхарт кивнула и без лишних слов передала корзину Сисли. С недовольным лицом она завела Харриет в узенький проход между двумя домами, подняла ей юбку и подождала, пока та справит нужду в канаву. У Сисли закружилась голова. Она чуть не лишилась чувств от стыда и неловкости: она никак не могла осознать реальность происходящего. Узнать, что у мисс Локхарт была дочь, уже было достаточным шоком, но чтобы вот так усадить ее прямо на улице…

Но она не догадывалась, чего это стоило самой Салли.

Через минуту все три уже были в кебе, Харриет — на коленях у мамы. Кеб вез их от площади Рассела до Британского музея.

Сисли, как могла, объяснила, что случилось. Салли кивала. Все было ясно. Это означало, что ей снова предстоит скрываться. Как долго еще Харриет сможет выдерживать все это? Как долго продержится она сама?

Салли выглядела бледной и утомленной. Она очень устала. Девочка сидела у нее на коленях, щеки ее розовели, большой палец она держала во рту, голову положила Салли на плечо и глазела на Сисли широко открытыми темными глазами — совсем мамиными.

Кеб остановился, Салли вышла, высадила Харриет и взяла у Сисли корзину.

— Ассирийский зал? — переспросила она. — Надеюсь, она скоро придет. Они закрываются через двадцать минут. Спасибо тебе, Сисли.

Салли кротко улыбнулась и поспешила в музей. Сисли взяла себя в руки и отодвинула панель, отделявшую ее от кучера.

— Снова в Сити, пожалуйста, — сказала она. — Угол Корнхилл и Грейсчерч-стрит.

По дороге она заметила, что дрожит, но не могла понять, от потрясения ли, от стыда или от холода. Ей было стыдно, хотя Сисли и не имела ни малейшего понятия почему; она неожиданно осознала, насколько мисс Локхарт взрослее ее самой. Даже взрослее, чем она считала раньше. И что быть взрослым — значит иметь дело с такими вещами, только назвав которые Сисли залилась бы краской стыда. Мисс Локхарт теперь не казалась ей богиней, как раньше. А казалась просто старше, утомленнее, с изборожденным морщинами лицом. Вовсе не идеальной. Как она держала дочку над канавой… Теперь Салли стала более реальной. Сильной. Так обычно случается со всеми необычными вещами, когда мы начинаем видеть их в обычном свете… Сисли даже забыла спросить, сколько давать на чай кучеру, но в данных обстоятельствах не стоило беспокоить Салли такой чепухой. Пора бы ей самой немного повзрослеть.

Салли позволила Харриет дойти до ступенек, но потом взяла ее на руки и понесла ко входу. Швейцар напомнил:

— Мы закрываемся через пятнадцать минут, мэм.

Она кивнула.

— Не скажете, где ассирийский зал?

— Налево, мэм. А там все время прямо. Салли снова опустила Харриет на пол, но та запротестовала.

— Хэтти, милая, придется тебе пойти самой, у мамы рука устала.

— Не хочу!

Салли огляделась. Швейцар неприязненно наблюдал за ней, равно как и мужчина за стойкой у входа.

Затекшими руками она понесла Харриет через греческий и римский залы, где стояли белые мраморные статуи, взиравшие на посетителей холодно и самодовольно; через египетский зал с огромными каменными изваяниями богов и фараонов, которые никогда еще не выглядели такими чужими, как сейчас. Вот наконец и ассирийский зал. Гигантские мрачные лица с бородами в форме лопаты, огромный буйвол, фигуры, вырезанные в каменной плите и марширующие плечом к плечу ради какой-то неведомой, жестокой цели, забытой тысячи лет назад…

В зале никого не было. Салли опустила Харриет на пол, поставила и корзину. В ней были кое-какие новые банные принадлежности: мыло, хорошее полотенце — и пакет с имбирным печеньем. Харриет выглядела раздражительной и нетерпеливой. Салли дала ей печенье, надеясь, что смотритель не придет и не выгонит их за то, что они мусорят среди ассирийцев. Почему здесь нет стульев? Харриет стояла, прижавшись к ее ногам, одной рукой обхватив их, другой сжимая печенье. Будь они дома, Сара-Джейн знала бы, что делать: она дала бы девочке молока и уложила спать.

Салли поняла, что к миссис Паркер уже не вернется, раз кто-то ее там выследил. Получается, она потеряла все: одежду — свою и Харриет, все, кроме того, что было в корзине и надето на них.

Поняв всю чудовищность происходящего и то, как удача постоянно отворачивается от нее, Салли почувствовала страх и усталость. Как ей хотелось поспать, поспать в безопасности! Харриет желала того же: бедняжка облокотилась на маму, почти не в силах держать печенье. Салли нагнулась, взяла ее на руки и прижала к себе, чтобы малышка могла положить голову ей на плечо. Харриет тут же закрыла глаза. Салли подумала: не нужно ни к чему прислоняться, надо стоять прямо. Если продержусь до тех пор, когда придет Маргарет, все будет в порядке.

Она начала ходить туда-сюда в тусклом свете, проникавшем через пыльную стеклянную крышу. Со всех сторон вырисовывался древний камень — силуэты рабов, батальные сцены и изображения охоты на львов — как напоминание о кошмарном сне, который никак не хочет отступать.

Печенье выскользнуло из пальцев заснувшей Харриет. Салли остановилась и, стараясь держать спину прямо, бросила его в корзину. Она поудобнее взяла дочку и скорее для себя, нежели для ребенка, прошептала:

— Все в порядке, малышка, мы прорвемся. Скоро мы будем дома, и все будет хорошо. Будем играть с овечкой и Сарой-Джейн, а потом приедут Джим и дядя Вебстер; ты сможешь спать в своей кроватке… Ну где же Маргарет? Музей ведь уже закрывается…

Салли добрела до дверей и выглянула в длинный коридор со старинными призрачными статуями. Дама с господином медленно шли по галерее изучая таблички на статуях, молодой человек сидел и рисовал. Больше никого видно не было. Тут смотритель поглядел на часы, положил их в карман и обратился к даме с господином, те закивали и медленно направились к выходу. Молодой человек отложил карандаши.

Салли шагнула назад, надеясь, что ее не заметят и она сможет где-нибудь укрыться, пусть здесь всего один этаж, но через минуту в зал вошел человек и сказал:

— Мы закрываемся, мэм.

Сердце Салли упало, дальше падать ему уже было некуда. Она кивнула, подняла корзину и направилась обратно мимо каменных обелисков, фараонов, Венер и Минерв.

На улице она спустилась по лестнице и почувствовала, что вот-вот заплачет. Харриет неловко устроилась у нее на руках, ноги болели, Салли чувствовала себя грязной, липкой, пыльной, замерзшей и испуганной. Она медленно направилась к воротам.

В этот момент рядом остановился кеб. Оттуда выскочила Маргарет, кинула деньги кучеру, повернулась и увидела Салли. Они бросились друг к другу.

— О, слава богу…

— Что случилось?

— У тебя есть…

— Дай я возьму…

Смущенные, они перебивали друг друга, потом Маргарет взяла у Салли корзину, и Харриет проснулась, горячая, с отяжелевшими веками и пальцем во рту.

— Пойдем выпьем чаю, — предложила Маргарет.

Она повела Салли за собой. Они свернули на Дьюк-стрит — маленькую тихую улочку, там на углу было уютное кафе.

— Я провожу в кафе больше времени… — начала Салли, но не знала, как закончить предложение. Она позволила Маргарет заказать чай с пышками, а сама, обессилевшая, откинулась на спинку стула.

Маргарет объяснила, почему опоздала. Дело было серьезное. С мистером Паттоном она разобралась довольно быстро, но был еще этот человек с предписанием.

— Предписанием? Каким предписанием?

— Я подробно не изучала — хотела успеть сюда. Дело в том, что Пэрриш добыл судебное предписание, согласно которому ты теперь не сможешь получить свои деньги. Твои акции и все остальное — ты теперь не имеешь на них права. Он добился того, что теперь он сам может ими распоряжаться. О, Салли…

— Нет, он не мог… — прошептала Салли. Ее голос был таким слабым, что она сама его практически не услышала. — Он и так забрал все деньги из моего банка…

— Что? Ты хочешь сказать, этот маньяк продолжает тебя добивать? Сколько ты потеряла?

— Двести фунтов… Я хотела продать, даже не знаю, наверное, акции Большой канадской железной дороги, просто чтобы получить какие-то деньги, но… А мои партнеры… если он это сделает, весь мой бизнес может рухнуть… О, Маргарет, мне так страшно…

Она говорила тихо, но Харриет, похоже, не слушала. Она попивала свое молоко, стараясь не пролить его. Маргарет взяла Салли за руку.

— Перестань дрожать и выпей чаю. Сейчас решим, что делать дальше. Харриет, ты съешь пышку, если я ее нарежу?

Салли сделала глубокий вдох и, подождав, пока руки перестанут трястись, отхлебнула чаю.

— Если бы я только знала, почему, — заговорила она. — Я думала, что с деньгами смогу… не знаю… снять дом и жить спокойно, никто меня не нашел бы, а потом бы я начала выяснять, что все это значит и зачем он все это делает, но он реагирует слишком быстро, Маргарет. Он уже выгнал меня с нового места, а там были такие добрые люди… И в Твикенхем я тоже не могу поехать, за мной будут следить. А теперь я еще не могу распоряжаться собственными деньгами…

Она замолчала.

— А чем занимается твой поверенный? — спросила Маргарет. — То, что они делают с тобой, недопустимо. Он должен остановить их.

— Он не может. Все, что мы можем, это говорить правду. Если Пэрриш лжет и будет продолжать лгать, если у него есть прикрывающие его официальные документы и если все это будет продолжаться в таком же темпе, то… Судья вынужден был… Понимаешь, это мое слово против его слова, а ведь он уважаемый человек, так ведь? Церковный староста и все такое. А я, согласно суду, безнравственная женщина, поддерживающая порочную связь с двумя неженатыми мужчинами. Чего же еще можно ожидать? Я думала, в Лондоне можно спрятаться, но, боже мой, здесь будто за стеклом живешь…

Маргарет достала записную книжку и маленький серебряный карандаш.

— Прямо сейчас, — начала она, — тебе нужно следующее: деньги, кров…

— И ванна, — добавила Салли.

Маргарет записала все своим убористым почерком, который сложился у нее еще в университете.

— Дальше тебе понадобится…

— Время на расследование. Безопасность… Я имею в виду, я должна знать, что… — Она кивнула на Харриет, — в безопасности. За ней безумно трудно уследить; я только и делаю, что присматриваю за ней целый день, кормлю и так далее. В этом нет ничего плохого, но только если я не собираюсь сражаться. Я не могу заниматься и тем, и другим одновременно. Поэтому мне нужны время и безопасность. Деньги. Все упирается в них.

— Значит, не все так плохо, — подытожила Маргарет. — Сегодня найдем тебе гостиницу. Можешь остановиться у нас, только у меня сейчас живут кузены, так что места практически нет. Завтра я…

Вдруг Салли схватила ее за руку.

— Вон там, — перебила она. — Эти трое мужчин… Там Пэрриш? Тот, что впереди?

Маргарет взглянула в направлении, указанном Салли, затем быстро вынула из сумочки горсть монет и передала их подруге.

— Беги на кухню, — сказала она. — Там есть второй выход. Уходи, беги быстрее.

Салли схватила Харриет, которая была слишком напугана, чтобы перечить, и бросилась к кухонной двери. Она услышала позади себя мужской голос, переросший в крик, затем голос Маргарет, звавший полицию, потом она очутилась в небольшой кухоньке, где молодая девушка за столом смазывала маслом булочки.

— Простите, — бросила Салли, — это очень срочно. Дверь выходит на улицу?

Девушка была так ошарашена, что лишь стояла, открыв рот. Салли выглянула за дверь и увидела там маленький дворик, окруженный высокими стенами. Испуганная Харриет начала плакать.

Салли быстро пересадила ее с правой руки на левую и полезла в корзину, которую поставила около стены.

Кухонная дверь с треском распахнулась, и девушка за столом завизжала. Человек, ворвавшийся на кухню, рванулся было вперед, но тут же резко остановился, увидев пистолет в руке Салли.

— Да, он заряжен, — сказала она. — И рука у меня не дрогнет. Поднимите руки вверх и выйдите за дверь. Мисс, подержите ему дверь.

Они сделали, как она приказала. Салли не узнала мужчину: обычное усатое лицо, обычная одежда. Он медленно попятился к двери, и Салли пошла за ним.

Кафе, минуту назад бурлившее нервным интересом к происходящему, погрузилось в тишину. За первым мужчиной стояли двое других — Пэрриш и еще один, незнакомец. Маргарет и остальные посетители наблюдали за ними широко открытыми глазами. Когда все увидели пистолет, еще два человека встали и попятились к стене.

Несколько секунд в воздухе висела тишина, и затем Пэрриш сказал:

— Салли, дорогая, ну разве так…

Она резко повернулась к нему, словно тигрица, крепко сжимая револьвер. Он увидел блеск ее глаз и отступил на шаг.

— Где управляющий? — спросила Салли.

— Я управляющая, — сказала женщина в черном, стоявшая за кассой.

— У вас есть ключ от двери?

— Да, есть.

— Выйдите со мной, пожалуйста. Если двинетесь, — обратилась она к Пэрришу, — или если двинется хоть один из них, я застрелю вас. Вас, Пэрриш. Я убью вас.

Пэрриш и его люди стояли не двигаясь и наблюдали, как женщина отсоединяет от связки на поясе ключ. Салли не могла взглянуть на Маргарет. Она спиной отошла к двери, все еще держа своих преследователей под прицелом.

— Выйдите со мной, — приказала она управляющей. — Все остальные останутся здесь.

Женщина так и поступила. Мужчины, запертые внутри, бросились к двери и начали дергать за ручку, остальные посетители нервно вглядывались в запотевшие окна.

Салли отпустила Харриет, взяла ключ и бросила его в свою сумку.

— И другой, пожалуйста, — сказала она, думая, что у женщины должен быть дубликат. Та передала ей связку, и Салли запустила ее, что есть силы, в сторону, услышав, как она со всплеском упала в грязь где-то в темноте.

— Простите, пожалуйста. Но другого выхода у меня не было.

Изнутри колотили в дверь. Осторожно освободив взведенный курок, Салли положила пистолет обратно в корзину и, взяв на руки Харриет, скрылась за углом. Один или двое прохожих остановились, пораженные увиденным. «Пройдет немного времени, прежде чем они выбьют окно и вылезут на улицу, — думала она. — Надо поймать кеб, бежать, и прятаться, делать хоть что-нибудь…»

Вскоре подъехал омнибус, идущий в сторону Холборна. Салли пробралась через толпу и залезла вместе с Харриет на открытую площадку в задней его части, затем протолкалась мимо двоих мужчин, спускавшихся из верхнего салона, и, наклонив голову, протиснулась туда и села, посадив Харриет на колени.

Она смотрела в окно, но погони видно не было. Витрины магазинов уже зажглись, Нью-Оксфорд-стрит была полна покупателями, бизнесменами, шагавшими домой с работы, разносчиками газет и цветочницами. День ушел, и тьма накрыла город.

— Мы до конца, — сказала Салли кондуктору, протягивая четыре пенса. Затем взяла билет и откинулась на спинку кресла. Теперь, успокоившись, она почувствовала, что опять начинает дрожать.

Машинально она убрала волосы Харриет под шляпку.

— Мы спрячемся, правда, Хэтти? — прошептала она.

— Я хочу домой, — пролепетала Харриет.

Салли не могла ответить. Она неподвижно сидела, обнимая дочь, а омнибус уносил их в сторону Ист-Энда.

Поиск по сайту: