Кролики

Единственным человеком среди собравшихся, понимавшим значение этой бумаги, был секретарь. Джим увидел, как он бросился бежать, и закричал:

— Держите его!

Его тут же схватили, хотя он и сопротивлялся, поглядывая на сержанта, пытавшегося арестовать Салли. Полицейский посмотрел на него, он явно был сбит с толку, и тут заговорил мистер Вентворт:

— Сержант, в чем бы ни обвиняли мисс Локхарт, как ее адвокат, я настаиваю, чтобы сначала она показалась врачу. Поскольку мы узнали о существовании этого важного документа, считаю, что надо изучить его, а потом уже решать, арестовывать мою клиентку или нет.

Сержант пребывал в растерянности, для него все это было слишком сложно; он понимал, что превышает свои полномочия, арестовывая Салли, так как не знал наверняка, кто она такая, ведь полагался он исключительно на слова секретаря, а также на то, что смутно помнил о каком-то деле, связанном с похищением, — там еще был замешан ребенок… А раз эта женщина спрашивала о место нахождении ребенка, она не могла его украсть… Черт, как же разобраться в этой путанице?..

— Отойдите, — строго приказал он, впрочем не обращаясь ни к кому конкретно.

Уинтерхалтер громко требовал, чтобы его отпустили, чтобы дали встретиться с адвокатом, но никто не обращал на его требования ни малейшего внимания, потому что в этот момент Салли потеряла сознание. Джим держал ее на руках, а мистер Вентворт с Маргарет расчищали путь в толпе.

— Констебль Уиллис, — крикнул сержант, — поезжайте за ними! Не упускайте ее из вида. А все остальные — разойдись! Очистите дорогу! Давайте шевелитесь!

— Не потеряйте бумагу, — прошептала Салли в полубессознательном состоянии. — Джим, это действительно ты? Джим, знаешь, кто там был? Тот человек?

— Цадик, насколько я знаю.

— Это был Ай Линь! Хендрик ван Идеи! Помнишь? Тогда… он убил моего отца… опиум…

Джим чуть не уронил Салли.

— Но ведь ты застрелила его!

— Моя пуля парализовала его, не убила. Наверное, его спас кто-то из его людей. И с того самого дня… — Она замолчала, потому что ей помогали залезть в повозку. — И с того самого дня он умирал от желания отомстить. Умирал. Теперь он умер. Умер от своей мести. Но в подвале, Джим, я пыталась спасти его. Правда, я старалась вытащить его из воды, чтобы он не захлебнулся…

Салли снова лишилась чувств. Джим взглянул на остальных, он был потрясен.

— Вы слышали? Значит, за всем этим стоял… Так вот в чем все дело!

— Насколько я понимаю, — заговорил мистер Вентворт, — на предъявленное обвинение, что она вчера пыталась убить этого человека, мисс Локхарт может ответить, что на самом деле пыталась сделать это еще очень давно? Или я что-то путаю?

Джим, державший Салли на руках, взглянул на адвоката, пытаясь понять, иронизирует он или нет, и понял, что, скорее, нет.

— Да, вы правы, — ответил он.

Документ все еще был в руках у Маргарет. Она посмотрела на лист бумаги, стараясь разобраться в написанных там цифрах.

— Это записи платежей и полученных денег, — сообразила она. — Но какая колонка важнее, и важны ли они обе, я сказать не могу.

— Давайте я высушу ее, — обратился к Маргарет адвокат, открывая свой потрепанный кожаный саквояж и доставая оттуда свернутую промокательную бумагу. Затем положил в нее листок.

— Голдберг… — почти шепотом произнесла Салли. — У него записная книжка… Книжка Пэрриша…

— А! — оживился мистер Вентворт. — Кажется, я начинаю понимать.

Глаза на его некрасивом лице даже засверкали каким-то озорным блеском.

Джим не удержался и улыбнулся ему.

— Пожалуй, мне придется вернуться в Твикенхем. Сара-Джейн Рассел разбирается там с Пэрришем и полицией. По-моему, ей не очень уютно в этой компании.

Он рассказал, что случилось в доме, особое внимание уделив моменту с ночным горшком.

— Она думала, что убила его, — улыбался Джим. — Сказала, что теперь ее, наверное, повесят. Так перепугалась бедняжка…

— Думаю, она испугалась выстрела и случайно выронила его из рук, — намекнул мистер Вентворт. — Так ей и скажите. Но похоже, Пэрриш не особенно пострадал.

Адвокат выглянул из окошка кеба и постучал рукой по крыше.

— Кучер! — крикнул он. — Останови здесь, я пройдусь до Клеркенвелла. Тут пара шагов до предварилки.

— Предварилки? — переспросила Маргарет, видя, как маленький человечек вылезает из коляски.

— Тюрьма предварительного заключения Клеркенвелл, — пояснил Джим. — Голдберг?

Адвокат кивнул.

— Отвезите их в больницу, — велел он кучеру, выйдя из кеба. Затем обратился к сидящим внутри: — Я приеду, как только смогу.

И зашагал в сторону тюрьмы. Джим посмотрел вслед быстро удаляющейся фигуре и повернулся к Маргарет:

— Хороший человек. Где вы его нашли?

— За углом нашей конторы, — ответила девушка. — Он все это время сидел в двух шагах от нас, пока этот беспомощный так называемый поверенный позволял Пэрришу обчищать нас до нитки… Если бы мы только наняли Вентворта с самого начала!

— Ну и неразбериха! — покачал головой Джим. — Салли сейчас нелегко — Харриет все еще не нашли…

— Фирма на грани банкротства, — печально произнесла Маргарет. — Он забрал все, что смог, причем на вполне легальных основаниях.

Джим выглянул в окно. Повозка заворачивала в ворота больницы Святого Бартоломью в Смит-филде.

— Приехали, — сказал он, взглянув на часы. — Побудешь с ней?

— Конечно. В конторе делать нечего — от нее почти ничего не осталось.

— Я поищу телефон. Может, мне сообщат кое-какие новости.

Секунду он глядел на Салли, потом нежно погладил ее по голове и ушел.

Незадолго до этого в полицейском участке в Ламбете Кон и Тони спорили с сержантом. Туда из конюшни их сразу же и доставил констебль, которого они осыпали ругательствами на протяжении всей дороги.

— Ребенок? — недоумевал Кон. — У тебя с головой все в порядке, ты, в шлеме?

— Сейчас с твоей будет не все в порядке, — ответил полицейский, и Кон на секунду притих.

— Слушайте, констебль, — спросил сержант, — а в чем, собственно, дело?

— Дело в том, что он слепой, — сказал Тони. — К тому же умом тронулся.

— Тихо! — рявкнул сержант.

— Их видели в конюшнях, — с достоинством заговорил констебль. — С ребенком. Мистер Хэкетт, владелец конюшен, утверждает, что ребенка похитили.

Кон и Тони в голос рассмеялись, и сержант ударил кулаком по столу.

— Поэтому я их и задержал, — заключил констебль.

— И где ребенок?

— М-м, он сейчас с другой компанией оборванцев.

— Какой другой компанией?

— С первой, которую владелец выгнал из конюшен.

— Что он сделал? Он увидел преступников, похитивших ребенка, выгнал их, а потом вызвал вас, чтобы вы схватили совершенно других людей?

— Ну…

— Поздравляю вас, констебль. Вы только что изобрели совершенно новый метод ведения розыскной работы. Теперь мы не ловим тех, кто совершил правонарушение, а арестовываем других, которые случайно оказываются на месте преступления. Какой прогресс! Какой толчок для всей криминалистики! Какой…

— Значит, мы можем идти? — спросил Тони.

— Нет! — в один голос закричали сержант с констеблем.

— Но сержант… — начал Кон, а Тони продолжил:

— Ладно вам, мы ведь ничего не сделали.

— Мы только создадим вам лишние проблемы, — снова заговорил Кон. — Вы должны в чем-то нас обвинить!

— Уж мы найдем, в чем вас обвинить, — заверил сержант.

— Я должен вызвать своего адвоката, — упрямился Тони.

— Только попробуй, — отреагировал констебль.

— Где же ребенок? — вопрошал Кон, а Тони добавил:

— Можете вывернуть наши карманы, подвесить нас вверх ногами, и никакого ребенка не найдете.

— Хватит, — зарычал сержант.

— Да и кому нужен ребенок? — спросил Кон.

— Это они, сержант, владелец конюшен поклялся… — оправдывался констебль.

— Он сам не понимает, о чем говорит, — возразил Тони.

— Я знаю закон! — добавил Кон. — Хабеас корпус. Должно быть тело. Где же оно, а?

— Кон, кстати, а где тело? — шутливо спросил Тони. И наконец сержант заорал:

— Убирайтесь!

Через пять секунд ребята уже были на улице. Кон презрительно покачал головой.

— До чего же они беспомощные. Ладно, давай найдем остальных. Думаю, они в «Равелли».

— А по-моему, в «Псе и утке».

«Равелли» — так они сокращенно называли «Южнолондонский склад итальянских товаров», принадлежавший компании «Антонио Равелли и Фигли». Там хранились сушеные фрукты, паста, оливковое масло и всякие другие продукты, причем склад не охранялся и располагался за фабриками недалеко от Дьюк-стрит. Ребята нашли его месяц назад, за главным зданием находился крытый дворик, и они расшатали одну из досок в заборе, чтобы можно было легко попасть на территорию склада. Кон и Тони отправились первым делом именно туда, и им повезло.

Они обнаружили, что Билл с Лайамом устроили поединок посреди двора, а вся остальная банда наблюдала и делала ставки.

— Чего это они? — спросил Кон у ближайшего из ребят, пробравшись через дыру в заборе.

— Из-за Брайди, — ответил парень. — Ревнуют.

— О-о, — протянул разочарованный Тони.

Он подумал, что раз его приятели не нашли лучшего повода для драки, чем девчонка, должно быть, они совсем размякли. Хотя схватка была довольно жесткой: можно было пользоваться руками, ногами, головами, коленями и локтями, лишь ремни, ножи и кастеты были запрещены.

— Ребенок здесь? — спросил Кон, однако все были так увлечены дракой, что никто не ответил.

Он посмотрел в окно сарая и увидел, что Брайди сидит с девочкой на охапке соломы, рядом с мешком макарон, и показывает малышке, как, дуя через макаронину, можно удержать в воздухе перышко.

— Все в порядке, — заключил Кон. — Как думаешь, на складе есть телефон?

Тони взглянул на крышу, рассеянно кивнул и опять вернулся к занимавшему его поединку. Кон вздохнул и начал искать отмычку для замка.

Когда Джим попросил телефониста соединить его с номером 42—14 и поговорил с человеком из Сохо, тот сказал, что ребенка он найдет на Дьюк-стрит в Ламбете.

— Я тоже пойду. — Пятью минутами позже собралась с силами Салли и попыталась сесть. — Я должна…

— Останься здесь! — велел Джим. — Ты не уйдешь отсюда, пока тебе не промоют все раны и не наложат швы. Черт его знает, какую заразу ты могла подхватить, бултыхаясь в этой канализации. Я ведь прав, доктор?

Тот закивал.

— Я еще не осмотрел вас, мисс Локхарт. И не возьму на себя никакой ответственности, если вы уйдете.

— Побудь с ней, Маргарет, — попросил Джим.

— Но что случилось? Где она?

— Видимо, Голдбергу удалось увезти ее из дома Пэрриша в Клэпхеме. Сейчас она с его друзьями в Ламбете. Если отпустишь мою руку, я смогу слетать на тот берег реки и привезти ее.

Салли отпустила его.

— Голдберг? — переспросила она. И тут, видимо, от свалившегося с ее плеч груза, который она несла столь долгое время, Салли расплакалась.

Джим ушел.

Сначала поездка в кебе через мост Блэкфрайрз, затем объяснения с грязным и подозрительным ирландским парнем через дыру в заборе, потом разрешение пролезть в эту дыру, и вот он оказался во дворе склада итальянских товаров. Участники небольшой банды — как они себя называли? Лепреконы? Уличные гоблины? — сидели на корточках и кидали об землю монетки. Мальчишка, который впустил Джима, показал ему дверь.

— Он ей там читает, — гордо заявил подросток. — Из книжки.

Драка закончилась. Билл с Лайамом решили, что девчонка, которая допускает, чтобы из-за нее дрались, не стоит того. Хотя потасовка была серьезной. Теперь они, усталые, сидели на соломе, и Билл читал Харриет книжку.

— Видишь, это кролики? — сказал он. — Вот послушай, это интересно. «Рядом с матерью малыши выглядят такими красивыми и счастливыми…»

— Кучка жалких тварей, — заметил Лайам. — Я бы за них и трех пенсов не дал.

— Жалких тварей, — согласилась Харриет.

— Нет, слушай, слушай. «Все братья и сестры должны любить друг друга, тогда они будут счастливы. Ведь люди умней животных, им дано это пре… пре… прекрасное чувство».

— И это все? — спросил Лайам, и тут они увидели, что Харриет пальцем показывает на дверь, где стоит Джим.

Ребята мгновенно привстали и придвинулись поближе к девочке. Их лица были сосредоточены и напряжены, Лайам с Биллом были готовы к драке. Джим был впечатлен.

Он медленно опустил рюкзак и присел на корточки, вытянув руки, чтобы Харриет сама подошла к нему.

— Смотри, — обратилась она к Джиму, отстранив руки ребят, готовых прийти ей на помощь. — Дядя Джим, смотри!

В руке у нее была сломанная и грязная макаронина. Она взяла один ее конец в губы и сдула перышко со своей перепачканной ладони.

— Хорошая игра, — сказал Джим. — Трубочка. В джунглях, откуда мы только что вернулись, тоже играют в трубочку Хочешь домой? Увидеть маму?

Харриет смотрела на него с сомнением.

— Дядя Вебстер тоже вернулся, и Сара-Джейн. Уверен, у миссис Перкинс найдутся для тебя макароны, чтобы сделать трубочку.

— Держи, — вдруг раздался голос, красивее которого Джим еще в жизни не слышал. Он повернулся и увидел девочку лет пятнадцати, такую же оборванку, как и остальные ребята, с прищуренными глазами, стройную и чумазую. У нее был голос, который, как сразу подумал Джим, он не забудет до конца своих дней. Девочка протягивала Харриет коричневый бумажный пакет. — Вот, возьми с собой. Это тебе на обед.

Малышка достала что-то из пакета и флегматично разжевала.

— Сушеный инжир, — пояснила Брайди. — Нашла в мешке. Там еще много.

Джим поднялся. Мальчишки все еще были настороже, однако всеобщее напряжение спало.

— Что случилось? — спросил Джим. — Она была в Клэпхеме?

— Да, — ответил парень с подбитым глазом. — Мы ворвались туда вместе с мистером Голдбергом и вызволили ее.

— А тому парню на голову горшок сбросили! — добавил другой, у двери.

Джим улыбнулся. «Дважды за ночь! — подумал он. — Значит, я ошибался…»

— Молодцы! — затем обратился к Биллу: — Любишь читать?

— Да, — ответил малый с рассеченной губой. — Читаю все, что сумею раздобыть.

— Я пришлю тебе целую стопку детективных романов. Полагаю, вы немного поистратились, приглядывая за этой юной леди. Вот вам пять фунтов. Вы все просто молодцы.

Деньги тут же были приняты с благодарными кивками. Все поняли, что Джим вполне реалистично оценил их старания.

— Эти детективы… — замялся Билл. — Не присылайте их сюда, здесь у нас просто ночлежка. Пришлите мистеру Голдбергу, в Сохо.

— Ты его помощник? Парень кивнул.

— Я слышал, он в тюрьме. В предварилке.

— Ничего, — ответил Билл. — Выберется. Им его не удержать. Он и в России сбегал, и в Венгрии. Даже из этого замка с большой башней — из Кафштайна. Просто вылез из окна. Если они думают, что он будет сидеть в тюрьме, они ни черта не понимают.

Джим был в Кафштайне и видел тот замок.

— Значит, он хороший парень, этот мистер Голдберг? — спросил он.

Все вокруг закивали, особенно Кон и Тони.

— Он поделился с нами последними сигарами! — выпалил Кон. — Он наш человек, это точно.

— Точно, — повторил Джим, взяв на руки Харриет и слишком поздно обнаружив, что она насквозь мокрая. — Пойдем домой, принцесса.

Харриет с набитым инжиром ртом помахала ребятам коричневым пакетом, и они с Джимом направились по мокрой улице, блестевшей в солнечных лучах.

Благороднейший и Священный Орден

Благословенной и Святейшей Софии

Тем, кого это касается.

Я пишу это письмо, чтобы указать на неправильно внесенную мной запись в метрическую книгу прихода Святого Фомы в Портсмуте, где я служил священником с 1870 по 1880 год. Запись датирована 3 января 1879 года и касается бракосочетания Артура Джеймса Пэрриша и Вероники Беатрис Локхарт.

Этого бракосочетания никогда не было. Я сделал запись, находясь под личным и медицинским давлением непреодолимого порядка. Сейчас я глубоко раскаиваюсь в содеянном и приношу свои извинения тем, кто пострадал в результате моих незаконных действий.

Прошу в дальнейшем не вовлекать меня в это дело. Я считаю, что искупил вину, рассказав всю правду, и собираюсь посвятить остаток своих дней делам высшей важности, а именно спасению своей души и созерцанию Божественных чудес.

Дж. Давидсон Бич

Маргарет отложила письмо и взглянула через стол на Джеймса Вентворта.

— Как вам удалось?

— Я сказал ему, что если он этого не сделает, то придется давать показания в суде, но признаться нужно в любом случае. Он начал ныть и увиливать, но выхода у него не было. В общем, ничего сложного.

— А что было в суде?

— Разумеется, мы выиграли, — сказал он, как показалось Маргарет, немного самодовольно. — С записной книжкой мистера Голдберга и бумагой мисс Локхарт дело решилось за пять минут. Здесь все восстановят, хотя исчезло немного: Пэрриш был довольно аккуратным бизнесменом, очень квалифицированным. В любом случае, если что, он будет вынужден выплатить все сполна. Скоро я оформлю документы…

— Это когда же? — спросила Маргарет. — А то я вас, адвокатов, знаю…

— Меня не знаете. Очень скоро. Пэрриш посмел подать иск за порчу мебели, но у него ничего не выгорит. Сейчас обвинение готовится начать против него процесс, просто это немного дольше, чем я думал: выясняется все больше подробностей.

— А мистер Голдберг? — спросила Маргарет.

— С ним было труднее. Нет никакого сомнения, что обвинение, выдвинутое против него, — чисто политическое, поэтому об экстрадиции говорить не приходится, но все же его могут депортировать, если захотят. А они хотели — по крайней мере, помощник комиссара, который был в кармане у мистера Ли. Пришлось показать ему письменные показания, данные владелицей одного из домов, с которых Пэрриш собирал деньги.

Маргарет кашлянула, она не умела говорить о борделях, при этом не краснея. Адвокат продолжил:

— Скандал был бы ужасный. Он увидел эти показания, и вот — Голдберг свободен. Его отпустят сегодня днем, когда уладят все формальности. Мисс Локхарт поедет со мной встречать его, мистер Тейлор тоже.

— Джим страшно любопытный, — сказала Маргарет. — Понимаете, он старый друг Салли. Они как брат и сестра. Он злится, что все это произошло в его отсутствие и он не мог… быть с ней. Я имею в виду, защитить ее. Они очень близкие друзья, и Джим знает, что Салли сильная личность. А теперь он столько слышал о Дэниеле Голдберге… Думаю, он заинтригован.

Следующим утром во дворе Фруктового дома Джим чинил конструкцию со стеклянной крышей вместе с худощавым человеком, которому на вид можно было дать лет шестьдесят. У того была седая борода и короткие седые волосы, и он был даже еще более загорелым, чем Джим.

Когда они опустили на землю очередную раму и отскабливали замазку, тот, что постарше, сказал:

— Расскажи мне про этого Голдберга.

— Ладно, — согласился Джим, — я расскажу, как все произошло. Мы с Салли и адвокатом стоим в маленькой тюремной комнатке, вежливо беседуем: какое счастье, что дождь наконец перестал лить; зачем им в тюрьме так много ключей… — а я смотрю, Салли дрожит как осиновый лист. Потом замолчали и стали смотреть в окно. Наконец зазвенели ключи, дверь открылась, и он вошел с охранником. На вид крепкий малый, здоровые плечи и руки тоже. Темные, почти черные волосы, большой нос, взгляд такой властный. Как только Салли услышала, что ключ поворачивается в замке, она вскочила, и Голдберг даже опомниться не успел, как она бросилась к нему на шею, и они начали целоваться, будто первый раз в жизни.

— Целоваться, говоришь? — смущенно пробормотал старик.

— Слов нет, чтобы описать все это, мистер Вебстер.

— Слова-то есть, — отметил Вебстер Гарланд. — Другое дело, что ты не можешь подобрать нужные. Не удивлен, что Салли всю прошлую ночь так промаялась.

— Так вот, я не знал, куда глаза девать. Адвокат тоже. В общем, мы решили оставить их наедине. Но через пару минут они вышли, и мы уже нормально познакомились.

— И?

— Да, это сразу видно — он отличный парень. Ничего не боится, как и Фред. Только подумайте: он спасает Харриет в Клэпхеме, его ранят в плечо, он идет пешком до Уайтчапела и там, остановив ревущую толпу, рассказывает им историю, пока не приезжает полиция. Да, я не сомневаюсь, он крепкий малый.

Вебстер Гарланд кивнул.

— Хорошо, — произнес он. — Тогда все хорошо.

Он взглянул на дом, где Элли и Сара-Джейн вешали занавески в комнате для завтраков.

— Хорошо, — еще раз сказал Вебстер. — Ладно, парень, дай сюда замазку. Надо успеть закончить до обеда.

* * *

По набережной Виктория, недалеко от Темпл-Гарденс, медленно прогуливалась Салли. Харриет шла рядом, держась за мамину руку, и с важным видом поглядывала вокруг.

Они остановились возле пирса, и Салли подняла дочку на перила, чтобы та разглядела лодки. Паровые катера, баржи, ялики, баркасы, груженные углем, зерном или тюками с шерстью, — все они медленно двигались по серо-зеленой воде реки; цокот копыт позади Салли, грохот омнибусов, шум толпы на мосту Блэкфрайрз слева от них и на мосту Ватерлоо справа — все это сейчас казалось таким будничным, привычным. Им ничто не угрожало; Салли могла спокойно гулять с ребенком, и ей не нужно было прятаться, в кармане у нее были деньги, ей было куда вернуться переночевать.

Город был безопасным местом. Но все еще не очень хорошим. Они с Харриет только что вернулись из миссии в Уайтчапеле, куда ходили поблагодарить людей, которые помогли им. Анжела Тернер как раз оказывала помощь женщине, которую так избил муж, что доктор не была уверена, выживет ли бедняжка. К тому же в конце улицы начались вспышки тифа, и женщины осаждали двери миссии, умоляя дать им лекарство. Все продолжалось, как и прежде.

Кроме того, Салли с Харриет навестили Ребекку и Катцев. Им рассказали о нескольких евреях, которых курьер ссадил в Хале, хотя они заплатили ему, чтобы он довез их до Америки. Курьер сказал, что это и есть Нью-Йорк, и исчез со всеми деньгами. И конца этому не было. Империя Цадика пала, но ничего не изменилось. Желающих занять его место нашлось немало.

Салли предстояло так много сделать. Не одной, конечно: она усвоила этот урок. Все в мире делается лишь совместными усилиями. Можно было вступить в какое-нибудь движение, многому научиться, предстояло самой организовывать людей и произносить речи. Как странно: за тот час, что она провела в подвале с Ай Линем, ее старинным врагом, Салли поняла, чем ей суждено заниматься всю оставшуюся жизнь. Она была безумно счастлива. Теперь у нее есть настоящая, а главное — важная работа, и она будет ее делать!

А еще был Голдберг. Тогда, в тюремной комнате, они действовали, повинуясь каким-то внутренним инстинктам, но потом весь день вели себя очень сдержанно и подчеркнуто вежливо. Но она собиралась выйти за него замуж. Это она тоже решила еще в подвале. Сам он пока ни о чем не подозревал. Салли размышляла, когда же ему сказать. Это будет… ох, рискованно, вызывающе, неожиданно и даже опасно, потому что, несмотря на его серьезные намерения — просить вид на жительство в Британии, основать свой журнал, даже баллотироваться в парламент, — у него была привычка притягивать неприятности, как и у Джима. К тому же эти его вонючие сигары…

Но он был единственным. Единственным в мире, кто… Кто что? Кто подходил ей.

Возможно, он был ей предназначен…

Порыв ветра вырвал шляпку из ее руки, но она успела поймать ее, прежде чем шляпка улетела в реку. Харриет рассмеялась и сказала:

— Еще раз!

— Нет, — ответила Салли. — Хватит. Пойдем, Хэтти, мы опоздаем.

— К Дэну? — спросила девочка, когда мама опустила ее на землю.

— Точно. Мы идем в Сохо навестить Дэна. Я собираюсь кое-что ему сказать. А потом… Мы пойдем домой и будем пить чай.

Она остановила проезжающий кеб и назвала адрес в Сохо. Они уселись, Харриет залезла к маме на колени и выглянула в окошко, чтобы на ходу наблюдать за лошадью. И когда извозчик взмахнул поводьями и зазвенела сбруя, Салли сказала:

— Мы ведь теперь никому не позволим нас обижать?

— Черта с два! — ответила Харриет.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

[1]В мистическом течении иудаизма, хасидизме, — святой, посредник между Богом и человеком.

[2]Небольшие еврейские поселения.

[3]В древнееврейских легендах — дух, который вселяется в тело живого человека с целью похитить его душу.

[4]Да? Входите! (нем.)

[5]Учитель в синагогальной школе.

[6]Члены тайного ирландского общества, боровшиеся за освобождение Ирландии от английского владычества.

[7]Один из типов лондонского просторечия, на котором говорят представители рабочих слоев населения.

[8]Официальная резиденция лорда-мэра лондонского Сити.

[9]Сэмюэл Джонсон (1709—1784) — английский писатель и лексикограф, автор «Словаря английского языка» (1755).

[10]Да (нем.).

[11]Я твоя сестра… (нем.)

[12]Голем — глиняный истукан, по еврейским преданиям созданный и оживленный одним пражским раввином в XVI в. для выполнения различных поручений. Однако существо взбунтовалось и начало метаться по улицам, сея разрушения и смерть. В конце концов его пришлось уничтожить.

[13]Разве что… Ах! О Цадике, да? (нем.)

[14]Кристофер Рен (1632—1723) — английский архитектор классицист.

[15]Habeas corpus — закон о неприкосновенности личности, принятый английским парламентом в 1679 г.

[16]Твои волосы (нем.).

[17]Покрасить хной (нем.).

[18]Брови (нем.).

[19]Размешивай! Размешивай! (нем.)

[20]Вы говорите по-французски? Но… (фр.)

Поиск по сайту: