Эврипид, Ифигения в Авлиде

Окончены все сборы, и давно

К отплытию готов наш флот, да ветра

Бог не дает... И вот Калхант-вещун

Средь воинов, безвременьем томимых,

Изрек, что царь и вождь Агамемнон

90 Дочь Ифигению, свое рожденье, должен

На алтаре богини заколоть,

Безумное я отдал приказанье

Жене, чтобы сюда прислала дочь: (с горькой усмешкой)

100 Мол, Ахиллес ей руку предлагает...

А к тем словам добавил, что герой

Не хочет с нами разделить похода,

Коль в жены Ифигению ему

Я не отдам и ложа не разделит

Во Фтии с ним царевна... Я в письме (совсем тихо)

Перед женою лгал, блестящим браком

Ее прельстить желая... И об этом

Здесь знают только трое... Менелай

Да Одиссей с Калхантом.

Менелай, отняв письмо у старика:

Оставь, старик: жезлом тяжелым царским

Я голову тебе раскровеню.(типа тиран такой, что хочет, то и делает)

О том, как Агамемнон завоевывал власть

Менелай: Право, лучше, Агамемнон, гнев свой жаркий отложи.

Я не буду горячиться, - ты же, истину любя,

Не посетуй, коль увидишь, точно в зеркале, себя.

Вспомни, как душой горел ты стать вождем союзных ратей,

Сколько ран душевных прятал под расшитый свой гиматий!

Вспомни, как ты унижался, черни руки пожимая,

340 Как дверей не запирал ты, без разбору принимая,

Как со всеми по порядку ты беседовал учтиво,

И врагов и равнодушных уловляя фразой льстивой...

И с ахейцами торгуясь за надменную утеху,

Чем тогда ты, Агамемнон, не пожертвовал успеху?

А потом, добившись власти, вспомни, как ты изменился,

От друзей своих недавних как умело отстранился!

Неприступен и невидим стал наш вождь. Не так бывает

С мужем чести, если жребий путь широкий открывает

Перед ним: сильней он любит друга, в горе нажитого,

Рад он лить ему усладу из бокала золотого;

О, вас тысячи подобных... Почесть, деньги - все им мало.

Власти ищут, а добились - чуть доходит до расплаты,

Проклинают алчность черни, будто люди виноваты,

Что под царскою кольчугой сердце лани робкой бьется.

370 Но Эллада, царь, Эллада!.. Ей за что же достается?

Иль в угоду дочке царской нам отдать на посмеянье

Наши славные угрозы, - этой челяди деянья

Недостойные спуская?

Как Ифигения нежно встречает своего отца:

Ифигения

Ифигения

Ты, мама, не сердись, коли тебя я

Перегоню... Душа горит скорей

К груди отца прижаться грудью нежной.

(Бежит к отцу и молча нежно его обнимает.)

Клитемнестра

(Агамемнону)

О царь души моей, Агамемнон,

Мы у тебя, твоей послушны воле.

(С достоинством, но низко склоняет голову.)

Ифигения

(обнимая отца)

Отец, любимый мой, дай раньше мне

Тебя обнять, я вся горю желаньем...

(Любуясь им.)

О, милые черты!

(Обращается к матери с виноватой улыбкой.)

Прости, родная!

Клитемнестра

(с улыбкой)

Я не сержусь, любимая моя:

К отцу всегда ты всех была нежнее...

Ифигения

(кладет голову на грудь Агамемнона)

640 О, как теперь мне сладко наконец...

Ахилл об обмане(что за него выдадут Ифигению)

Ахилл

Да, тебя мне жаль. Обида гневом сердце мне палит.

Клитемнестра

Брак твой выдуман, чтоб легче здесь зарезать им малютку.

Ахилл

Но недешево заплатит царь Атрид за эту шутку.

О да! во всем виновен он, Атрид;

Но и Ахилл останется ли чистым,

940 Когда к нему прибывшую на брак

В его глазах заколют... О, царевна

Несчастная!.. Вообразить себе

Весь этот стыд и муки! Грустный жребий!

Я был бы самый жалкий из мужей,

Червяк, ничто, и ниже Менелая,

Я бесом был бы зачат, не Пелеем,

Когда б терпел, что именем моим

Играет царь, как топором разбойник.

О нет!..

Об Агамемноне:

Клитемнестра

Но он ведь трус. Не вождь, он - раб ахейский.

Клитемнестра о бракес Агамемноном

Ну, слушай же... Теперь завесы сняты:

Вы, мысли, вслух, и вы, загадки, прочь...

Ты помнишь ли тот день, когда насильем

Ты в жены взял меня, Агамемнон?..

1150 В бою убил царь Тантала, который

Моим был первым мужем, и дитя,

Дитя мое от груди материнской

Он оторвал и продал, как раба!

Ты помнишь ли, как Зевсовым исчадьем

И братьями моими побежден. -

Священна мне их память, белоконных.

Ты помнишь, как убежища искал

Ты у Тиндара старого, и он

Один тебе защитой был и снова

Вручил тебе меня, твою жену...

О, согласись, Атрид, что, примиренной

За твой порог ступив, с тех самых пор

Женою я была тебе примерной...

Твой царский дом, как он процвел со мной!

1160 Ты радостно под кров свой возвращался

И уезжал спокойный... и найти

Такую верную жену не всякий

Сумеет, царь... Нас мало - верных жен...

Трех дочерей тебе дала я раньше,

А вслед за ними сына...

Из малюток

Одной сегодня будет меньше, изверг...

Сама скажу: чтоб Менелай Еленой

Вновь завладел... Отдать свое дитя

Распутнице на выкуп - что за прелесть!

1170 На гнусное из гнусных променять

Клад самый драгоценный - вот находка...

А ты, скажи, подумал ли, когда

В поход уйдешь надолго ты, что будет,

Что будет с сердцем матери ребенка,

Которого зарежешь ты, Атрид?..

Ифигения прости отца не убивать ее:

Тебя, отец, когда ты будешь стар,

В дому своем мне нежить, вспоминая,

1230 Как ты меня, ребенка, утешал!"

Все в памяти храню я, все словечки!

А ты забыл, ты рад меня убить...

О нет, молю тебя, тенями предков

Пелопа и Атрея заклинаю

И муками жены твоей, отец,

Моей несчастной матери, которой

Сегодня их придется испытать

Из-за меня вторично... сжалься, сжалься!..

Парисов брак!.. Елена!.. Разве ж я

Тут виновата чем-нибудь? Откуда ж

Твой приговор?

Орест плачет и ручонками трогает лицо отца.

Смотри, отец, тебя без слов он молит,

Уважь мольбу и сжалься: дай мне жить!

Мы, два птенца твои, лица касаясь

Отцовского, ласкаемся к тебе:

Один - совсем малютка, я - побольше.

Агамемнон дочери:

Что стоит слез, что - нет, - я различаю,

Рожденных мной люблю... И ум мой цел.

Дерзать мне страшно, женщина, о, страшно!

Но не дерзнуть страшней... и... нож готов...

(К дочери.)

Ты видишь там весь этот флот, и войско,

1260 И меди блеск на греческих царях:

Им нет пути к твердыням Илиона

И славных стен Приама нам не взять,

Коль я, презрев богиню и провидца,

Тебя в живых оставлю, - поняла?

Ахилл

Там кричат: "Зарежьте деву!"

Клитемнестра

Все? Защиты нет у нас?

Ахилл

Сам от них едва ушел я.

Ифигения, решившаяся на смерть:

А куда я Правду дену? Разве с истиной соспоришь?

Ну, скажи мне, разве стоит против всех аргосцев мужу

Из-за женщины сражаться! Быть убитым, может статься?

Да один ахейский воин стоит нас десятков тысяч...

Погоди... еще, родная... если я угодна в жертву

Артемиде, разве спорить мне с богиней подобает?

Что за бред!.. О, я готова... Это тело - дар отчизне.

Вы ж, аргосцы, после жертвы, сройте Трою и сожгите,

Чтобы прах ее могильный стал надолго мне курганом:

Все мое в том прахе будет: брак и дети, честь и имя...

1400 Грек цари, а варвар гнися! Неприлично гнуться грекам

Перед варваром на троне. Мы - свободны, в Трое - челядь!

Что я скажу? Иль было Тиндариды

Вам мало, чтоб сердца мужей зажечь

Любовью, и враждою, и убийством?

Что за меня вы рветесь умирать

И убивать людей? Спасти Элладу

1420 Позволь и мне, ахеец, чем могу!

Ифигения

Умираю

Счастливою и за Элладу, мать.

Просит маму не носить траур, так как она будет похоронена не в могиле, а на Алтаре богини Артемиды.

Не надо слез...

А вы со мною, жены, славословьте!

И пусть пеан из ваших уст звучит,

Над смертию и тленом торжествуя...

Благословляйте греков... Из кошниц

1470 Крупу в огонь, чтоб ярче был, бросайте...

Стой справа, мой отец, веревки прочь...

Во славу ей, отчизне, умираю..

К родителю приблизилась и так

Ему сказала: "Здесь я, царь-отец,

За родину, за всю Элладу тело

Я предаю на жертву, и никто

Меня к тому не вынуждал, - веди же

К богине дочь, коли богиня ждет.

И дай вам бог счастливую удачу,

Оружие украсить и домой

С победою вернуться из-под Трои.

А до меня ахеец ни один

Пусть не касается: я горло молча

1560 Подставлю вам; я - сердцем не ягненок".

Аристофан, «Облака»

Осмеивает софистов:

Ученик

Так слушай и считай за тайну страшную!

Недавно Хэрефонта вопросил Сократ:

На сколько стоп блошиных блохи прыгают?

Пред тем блоха куснула Хэрефонта в бровь

И ускользнула на главу Сократову.

Стрепсиад

И как же сосчитал он?

Ученик

Преискуснейше!

Воск растопивши, взял блоху и ножками

В топленый воск легонько окунул блоху.

Воск остудивши, получил блошиные

Сапожки, ими расстоянье вымерил.

Обличает пороки человека, «Облака»

Стрепсиад

Если ж Симон, грабитель народной казны, попадется им,

чем они станут?

Сократ

Подражая разбойной природе его, уподобятся хищному волку.

Стрепсиад

Понимаю. Недавно толстяк Клеоним повстречался им, щит

потерявший,

Увидали трусишку они и тотчас обратились в пугливых оленей.

Сократ

А теперь повстречали Клисфена они и на женщин похожими

стали.

Стрепсиад, о том, почему он решился учиться софистике:

Как хотите, со мной поступайте теперь.

Я согласен на все.

Вам вверяю я тело и душу свою.

Колотите, дерите, держите без сна,

Рвите заживо, трите, морите меня!

Мне бы только словчить и долгов не платить,

А потом пусть народ называет меня

Негодяем, нахалом, шутом, наглецом,

Шарлатаном, буяном, судейским крючком,

Что, если я колдунью-фессалиянку

Найму, и месяц в час ночной с небес сведу,

И в круглом сундуке запрячу накрепко,

Как зеркало, и буду сторожить его?

Сократ

А польза в чем от этого?

Стрепсиад

А польза в чем?

Пока всходить не будет месяц на небо,

Лихвы, долгов, не стану я платить.

Правда о Кривде:

Город спятил с ума,

Если кормит тебя,

Развратителя юношей, язву страны.

Правда о былых временах:

Правда

Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось

молодежи,

В ту пору, когда я, справедливости страж, процветал, когда

скромность царила.

Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе

не слышно.

Нет! Учтивою кучкой по улице шли ребятишки тогда

к кифаристу

В самых легких одеждах, хотя бы уже с неба падали снежные

хлопья.

Приходили, садились, колен не скрестив, а почтенный

наставник учил их

Стародедовским песням: "Паллада в бою нам защита" иль

"Клич громогласный".

Запевали размеренно, строго и в лад, как отцы их и деды

певали.

Если б баловать кто-нибудь вздумал, дурить, выводить

переливы и свисты,

Как теперь это любят, Фринида лады, безобразные трели,

рулады,

Запищал бы под палкою шут. Поделом! Не бесчести святого

искусства!

А в гимнасии, сидя на солнце, в песке, чинно, важно

вытягивать ноги

Полагалось ребятам, чтоб глазу зевак срамоты не открыть

непристойно.

А вставали, и след свой тотчас же в песке заметали, чтоб

взглядам влюбленных

Очертания прелестей юных своих на нечистый соблазн

не оставить.

В дни минувшие маслом пониже пупа ни один себе мальчик

не мазал,

И курчавилась шерстка меж бедер у них, словно первый пушок

на гранате.

Не теснились к влюбленным мальчишки тогда, лепеча,

сладострастно воркуя,

Отдавая себя и улыбкою губ, и игрой похотливою взглядов.

За обедом без спроса не смели они положить себе редьки

кусочек,

Сельдерея до старших стянуть со стола не решались,

ни лука головку.

В кулачок не смеялись, не крали сластей, ногу на ногу

накрест не клали...

Снова Правда, о Кривде:

Правда

Да, конечно. Но это та сила,

Из которой растила наука моя поколенья бойцов марафонских.

Ты ж, негодник, теперешних учишь юнцов кутать шеи и

плечи в хитоны.

Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике

панафинейском,

Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред

Тритогенией.

И поэтому, сын мой, мужайся: меня избери себе в спутники,

Правду!

Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть

цирюльни и бани,

Безобразных поступков стыдиться, краснеть, от насмешек

грозой загораться.

Перед старшими с места учтиво вставать, поднимаясь

при их приближенье.

И почтительным сыном родителю быть, не грубить,

не ворчать и не спорить.

Безрассудств избегать и стыдливость свою не пятнать,

не позорить развратом.

Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув,

моля о вниманье,

Чтобы, ласки за это добившись у ней, не лишиться почета

и славы.

И отцу никогда не перечить ни в чем, не ругать его рухлядью

старой

И за долгие годы забот и трудов не платить ему черствою

злобой.

О том, как Фиддипид избивал отца:

Стрепсиад

За дело? Ах, бесстыдник! Я ж вспоил тебя, взлелеял,

Нескладный детский лепет твой отгадывать умел я.

Едва ты пролепечешь: "И" - тебе даю напиться.

А скажешь: "Мама", - на бегу леплю из хлеба соску,

Кака захочешь - тут как тут, тебя несу я за дверь,

Усаживаю там. А ты меня схватил за горло!

Хоть я кричал, хоть я пищал,

Хотел на двор, ты, негодяй,

Не пожалел, за дверь не снес,

Меня душил, и под себя,

Мой бог, кака я сделал.

Стрепсиад и Фиддипид о своем споре:

Фидиппид

Что, если словом кривды

Тебя сумею убедить,

Что матерей законно бить?

Стрепсиад

Когда и это превзойдешь,

Тогда осталось мне одно -

С откоса вниз тебя столкнуть

С Сократом вместе

И с проклятой Кривдой!

(Обращаясь к хору.)

Вы всем моим несчастьям, Облака, виной.

Вам, Облака, я вверил все дела мои!

Стрепсиад понимает, что был не прав

Жестоко, Облака мои, но правильно.

Я денег тех, что задолжал, не должен был

Присваивать.

ФЕОКРИТ:

Тиррис – образец пастушьей песни, повторения

Песню пастушью начните, начните, о Музы благие!

Стадо стояло в ногах, и волы, и бычки молодые,

75 Телки, коровы, телята его провожали рыданьем.

Песню пастушью, начните, начните, о Музы благие!

Спрашивал Гермес-отец, с облаков опустившись:

"О Дафнис,

Что же терзает тебя? И к кому ты пылаешь любовью?"

Песню пастушью начните, начните, о Музы благие!

80 Все пастухи, что пасут и коров, и овец, и козляток,

Все вопрошали его, от какого он горя страдает.

Старый явился Приап и промолвил: "Что таешь,

несчастный?

Как Полифем описывает Галатею с помощью своих пастушьих образов

Белая ты Галатея, за что ты влюбленного гонишь?

20 Ты ведь белей творога, молодого ягненка нежнее,

Телочки ты горделивей, светлей виноградин незрелых.

Только мной сладостный сон овладеет, ты тотчас

приходишь.

Только лишь сладостный сон отлетит, ты сейчас же

уходишь.

25 Ты, как овечка, бежишь, что завидела серого волка.

Циклоп рассказывает о своем пастушьем богатсве:

Но и таков, как теперь, стерегу я тысчонку овечек

35 И, подоивши их сам, молоком самым лучшим питаюсь.

Сыр у меня в изобилье и летом, и осенью поздней,

Даже и в зимнюю стужу корзины мои не пустеют.

Ну, а свирелью владею, как, право, никто из киклопов:

Все о тебе я пою, мое сладкое яблочко, ночью,

40 И о себе я пою. Я одиннадцать юных оленей

Белою лункой вскормил, да еще четырех медвежаток.

Буколики:

Этот шиповник в росинках и этот пучок повилики,

Густо сплетенный, лежат здесь геликонянкам в дар,

Вот для тебя, для Пеана пифийского, лавр темнолистый

Камнем дельфийской скалы вскормлен он был для тебя.

Камни забрызгает кровью козел длиннорогий и белый

Гложет он там, наверху, ветви смолистых кустов.

Аполлоний Родосский, Аргонавтика

Как Медея влюбилась:

Онеменье ее охватило — / Прямо под сердцем горела стрела, и грудь волновалась, / В сладкой таяла муке душа, обо всем позабывши, / Взоры, блестя, стремились к Ясону, и нежные щеки / Против воли ее то бледнели, то снова краснели».

Задание Ясону от царя Эета:

С врагами я справлюсь и один, — надменно отвечает сын Солнца. — А для тебя у меня испытание другое. Есть у меня два быка, медноногих, медногорлых, огнедышащих; есть поле, посвященное Аресу, богу войны; есть семена — драконовы зубы, из которых вырастают, как колосья, воины в медных доспехах. На заре я запрягаю быков, утром сею, вечером собираю жатву, — сделай то же, и руно будет твое

Поиск по сайту: