Военно-стратегические аспекты развития Норвегии. Инерция холодной войны

Во время холодной войны важность советских стратегических ядерных подводных лодок делала фьорды Кольского полуострова наиболее стратегически важной и уязвимой частью СССР. Советская оборона этих подводных лодок требовала содержания большого флота, армии и авиации, размещенных на Кольском полуострове, с тем чтобы иметь военную буферную зону, охватывающую как Баренцево море, так и Северную Норвегию.

Более того, фьорды Кольского полуострова были слишком уязвимыми, и Северному флоту было жизненно необходимо расширить зону своего базирования на фьорде Норвегии.

Огромная наступательная способность СССР, конечно же, беспокоил норвежцев, и они с готовностью принимали поддержку со стороны США на севере. Ввиду того, что Кольский полуостров был главной базой для советских ядерных подводных лодок и в некоторой степени для дальней бомбардировочной авиации и для стратегической ПВО, район Баренцева моря превратился в отдельный северный фронт.

Американская морская стратегия 1980-х годов предусматривала не только развертывание двух или трех авианосцев ВМС США в Норвежском море (каждый обладал ударной мощью всех Норвежских ВВС), но и что более важно, использование чрезвычайно бесшумных подводных лодок для поражения советских ПЛАРБ прямо на базах (или, при необходимости, после выхода в море) уже в первые минуту военного конфликта.

Соответственно, американо-советский военный конфликт где бы то ни было на земном шаре немедленно продолжился бы в районе Баренцева моря. В годы холодной войны и в особенности с течением её последней фазы Баренцево море было одним из наиболее чувствительных районов в мире и наиболее чувствительной границей между страной НАТО и Советским Союзом.

После холодной войны советские ПЛАРБ унаследовал российский ВМФ, и количество межконтинентальных ядерных ракет на ПЛАРБ возросло с 580 в 1985году до примерно 650 в 1995 году. В тоже время большое количество обычных, равно как и ядерных, морских вооружений, защищающих эти баллистические ракеты, было уничтожены. Сегодня Москва более не является врагом для Запада, но здесь, на Севере, произошло мало изменений в вооружениях. Таким образом, новые изменения к лучшему в Баренцевом регионе зависят от нового партнерства между Россией и Западом и относительно хороших российско-американских отношений. Такого рода хорошие отношения, вполне вероятно, будут продолжаться, поскольку Россия в обозримом будущем зависит от Западного капитала и технологий. Эта реальность будет оказывать влияние на российскую внешнюю политику, как это было подчеркнуто министром иностранных дел Е. Примаковым в его выступлении в Осло.

В начале 90-х годов эти российские реалии интерпретировались по различному в различных норвежских влиятельных элитах- в Министерстве обороны и Министерстве иностранных дел, в исследовательских институтах и в военном штабе- между так называемыми «атлантистами» и «европейцами». «Атлантисты» утверждали, что новое совпадение интересов не будет иметь таких же последствий для Северной Европы, как для Центральной Европы, и иллюстрировали это утверждение передислокацией российских вооружённых сил из Центральной Европы в район Северно-Западной России

Напряженность в Северной Европе, согласно рассуждениям «атлантистов» обусловлено наличием стратегического ядерного оружия, от которого Россия не откажется ни при каких условиях. Кроме того, европейские державы, например Франция и Германия, не могли много предложить морской Норвегии. США (при содействии Великобритании) были единственной союзной державой, располагавшей флотом и авиацией, способными покрывать большие морские пространства и полуострова Северной Европы. Принадлежность Норвегии к «атлантизму»- имея в виду США и до некоторой степени Великобритании- будет сохраняться в течение длительного периода.

«Атлантисты» утверждали, что рецидивы «холодной войны» могут повториться в будущем и что военно-стратегические решения по-прежнему должны иметь первоочерёдность для Скандинавии в отличие от ситуации на континенте.

«Европейцы» утверждали, что холодна война кончилась, что вывод войск в районы Северо-западной России следует рассматривать как кратковременную «парковку». Воинских частей, которые были вынуждены покинуть Центральную Европу, но которые уже находятся в состоянии эрозии. В дополнении к этому «европейцы» также подчеркивали, что Россия стремится к более тесным связям с Западом в целях георганизации своей экономики. Несмотря на то, что политико-экономико-культурные трения с Западом будут продолжаться, Россия будет не в состоянии перестроить свои военные силы в течение длительного времени. Для «европейцев» военный конфликт отходит на второй план, в то время как политико-экономическое соревнование приобретает всё большее значение. Для такой страны, как Норвегия, которая в последние годы до 80% своего экспорта направляет в ЕС, эти отношения должны иметь приоритет по отношению к военным связям с США, или, точнее сказать сотрудничество с США становится менее значимым в условиях военной разрядки.

Весной 1992 года норвежский министр иностранных дел Турвальд Столтенберг предложил идею Баренцева/Евро-арктического региона российскому министру ин. дел А. Козыреву.

Эта идея предполагала возможность длительного совпадения интересов между Востоком и Западом и преимущественного упора на гражданские, нежели на военные, проблемы. Столтенберг более или менее согласился с анализом «европейцев» и важностью связей с Европейским союзом. Предварительным условием победы «европейцев» могло быть то обстоятельство, что Столтенберг заручился поддержкой своей инициативы у ближайших союзников Норвегии, включая Соединенные Штаты. Примечательно, что накануне лета 1992 года ключевые фигуры среди «атлантистов» были вынуждены покинуть Министерство иностранных дел и принять назначения в различных посольствах. Военные связи с США останутся существенными как резервная позиция, но военная проблематика всё же рассматривается как второстепенная. Угроза военной атаки менее значительна, чем угроза, вызываемая эрозией российской экономики и вооруженных сил, включая эрозию ядерных реакторов на подводных лодках Северного флота.

Сменивший Столтенберг на посту министра иностранных дел Норвегии Нюхан Морген Холст охарактеризовал Баренцев регион как место встречи Северной Европы, России и Арктики, требующее внимание от ЕС и способствующее «нормализации и стабилизации» отношений между Востоком и Западом как вкладу в «новую европейскую архитектуру». В 1993 году норвежская властная элита нашла компромисс, или новый синтез, который приближался к концепции «европейцев». Этот синтез предусматривает упор на политико-экономические вопросы, в частности, на членство Норвегии в Европейском союзе, равно как и продолжение военного сотрудничества с США. Норвежское Министерство обороны утверждало в Белой книге, что условия для норвежской политики безопасности изменились. В этом документе подчёркивалось, что безопасность на Севере должна рассматриваться «в более широкой европейской перспективе». Американская военная сила рассматривалась как последняя линия обороны, в то время как «новая ориентация Финляндии и Швеции создаёт возможность для расширения обороны и сотрудничества в вопросах безопасности между северными странами».

Поиск по сайту: