Изучение жизни

Мне кажется, правильно поступит актер, если он свою домашнюю работу над ролью начнет с того, что спрячет экземпляр роли в ящик рабочего стола, чтобы до поры до времени совершенно к нему не прикасаться. И пусть первым этапом его домашней работы над ролью явится изучение самой жизни! Уже тривиальным стало утверждение, что нельзя хорошо сыграть роль, если не знаешь той жизни, которая нашла свое отражение в данной пьесе, если не знаком как следует с той общественной средой, типичным представителем которой должен явиться заданный сценический образ. Но не все еще понимают, что это знание должно быть всесторонним, конкретным и глубоким. Идея художественного образа, выражающая сущность того или иного явления жизни, только тогда творчески плодотворна, когда она живет в сознании художника, наполненная богатством своего конкретного жизненного содержания в виде отдельных фактов, событий, человеческих лиц, их поступков, мыслей, разговоров, характерных особенностей, черт и черточек. Плохо, если знание жизни у художника носит только абстрактный характер. Богатство конкретных наблюдений — необходимое условие истинного знания жизни, необходимое условие художественного творчества. Однако также плохо, если этот багаж жизненных наблюдений пребывает в сознании художника в виде хаотической массы разрозненных впечатлений, не связанных друг с другом общей идеей, способной внести в этот хаос необходимый порядок, раскрыть внутренние закономерности данного явления, обнаружить его сущность. Художник должен уметь, во-первых, наблюдать жизнь и, во-вторых, обобщать свои наблюдения, делать из них определенные выводы. Истинное знание — единство явления и идеи, конкретного и абстрактного. В этой связи вспоминается один случай из моей режиссерской практики. Ставил я пьесу, действие которой протекало в течение последних двух месяцев перед Великой Октябрьской революцией. У одного из актеров роль не шла, и я никак не мог доискаться до причины, тормозившей творческий процесс. Актер был очень хороший, талантливый, работоспособный, и роль как будто бы вполне соответствовала его артистическим данным и творческому опыту. В чем же было дело? На одной из репетиций, в тот момент, когда актер неубедительно, формально произносил монолог, в котором шла речь о политических событиях того времени, я остановил актера и спросил: — Вот вы только что произнесли слово «кадет» — что означает это слово? — Кадет — это член так называемой кадетской партии, — справедливо ответил актер. — Очень хорошо! А что такое кадетская партия? Актер правильно ответил и на этот вопрос: — Кадетской партией, — сказал он, — называлась в то время партия крупных капиталистов и помещиков, возглавившая силы контрреволюции в борьбе с Советской властью. Ее бытовое название — «кадеты» — произошло от первых букв ее официального наименования: «конституционно-демократическая» партия. — Отлично! Но не расскажете ли вы подробнее о людях, составлявших эту партию? Что они собой представляли? Какими типическими чертами были наделены? Как говорили? Как выглядели? Как одевались? Актер долго молчал, потом произнес: — Право, не знаю. — Может быть, вы знаете кого-нибудь из членов этой партии? Назовите хоть одного. — Милюков, — неуверенно произнес актер. — Очень хорошо. Но что же он собой представлял, этот Милюков? — Он был лидером кадетской партии. — Правильно. Но что вы еще знаете о Милюкове? — Больше я о нем ничего не знаю, — откровенно признался актер. Следует заметить, что разговор этот происходил в 1933 году, актер был сравнительно молодой, в период Великой Октябрьской революции он был еще ребенком и, следовательно, никакого личного опыта в области политической жизни того времени иметь не мог. Сознавая это, он и постарался, как умел, подготовить себя по книгам. В частности, он безукоризненно точно выучил формулу, раскрывающую сущность кадетской партии. Но разве этого достаточно? Разве такое знание нужно художнику? Я это почувствовал тогда с особенной остротой, потому что я-то как раз очень хорошо знал, что такое кадетская партия. Слово «кадет» не было для меня голой политической абстракцией. За ним открывалось для меня множество самых разнообразных жизненных впечатлений: людей, характеров, отношений, поступков, суждений, ораторских приемов, всевозможных человеческих лиц — бородатых, усатых, бритых, лысых, волосатых; различных человеческих фигур — высоких, маленьких, толстых, худощавых, в сюртуках, пиджаках, визитках, с самыми разнообразными повадками, привычками, манерами и т. п. Когда при мне произносится слово «кадет», все это как на экране проплывает в моем воображении. Но вместе с тем во всем этом я всегда также ощущаю нечто общее, нечто такое, что, присутствуя в различной степени в каждом из этих впечатлений, объединяет их в одно целое, сообщает этому многообразию то единство, которое и обозначается для меня словом «кадет». Определить словами это «общее» очень трудно. Однако попытаюсь. Внешняя интеллигентность, некоторая важность от сознания своей «духовности», интеллектуальности, благопристойность, кажущееся благородство. Сознание собственного достоинства, переходящее у многих в самовлюбленность. Склонность к патетике в сочетании с благородной простотой, этакая искусственная естественность. И часто за всем этим эгоизм, своекорыстие, а иногда и жестокость. В существе своем — лицемерие, позерство, моральное и политическое ханжество. Таковы человеческие черты и качества, которыми определяется для меня то типическое, что заключено в слове «кадет». В данном случае это «типическое» жило в моем сознании во множестве индивидуально-неповторимых фактов. Я думаю, что именно таким и должно быть знание жизни, необходимое художнику. Ведь индивидуальное и типическое, частное и общее — это вовсе не антагонистические противоположности. В действительной жизни они находятся в состоянии единства и взаимопроникновения. В любом акте своего поведения, в любом поступке человек проявляет себя одновременно и как единственная, индивидуально-неповторимая личность, и как человек, принадлежащий к определенной общественной среде. Индивидуальное и типическое в общественной личности не находятся одно подле другого. В каждом индивидуальном есть типическое. И оно проявляет себя не иначе как через индивидуальное. Своеобразие, оригинальность, неповторимость не только уживаются с наличием общезначимого и типического, но являются необходимым условием проявления этих качеств. Чем ярче индивидуальность, тем сильнее через нее проявляются присущие этой индивидуальности типические черты, Если в данном случае (применительно к слову «кадет») я, в силу обстоятельств своей биографии, случайно оказался носителем истинного знания, то об актере, с которым я работал, этого, к сожалению, нельзя было сказать. Его познания носили слишком абстрактный характер. В этом именно и заключалась его беда — причина его временного творческого бесплодия. Причем, разумеется, его познания были недостаточными не только применительно к слову «кадет», но и к целому ряду других понятий, связанных с политической обстановкой и бытом того времени. Поэтому и слова роли оставались для него чужими, мертвыми, они не наполнялись живым, конкретным содержанием, не будили в нем ассоциаций, не вызывали чувственных представлений, не рождали никаких эмоций. Итак, диагноз, определивший временное творческое заболевание талантливого актера, был поставлен. Он гласил: недостаточно конкретное и подробное знание той жизни, которую предстояло отразить на сцене. Средства лечения было уже нетрудно установить. Я начал насыщать актера всевозможными материалами, относящимися к данной эпохе (не столько теми, в которых эта эпоха изображалась, сколько теми, в которых она непосредственно отразилась): я приносил на репетиции альбомы с фотографиями, газеты и журналы того времени, составил для актера список наиболее интересной литературы (политической и художественной) тех дней, познакомил его с тогдашней поэзией, живописью — словом, постарался сделать так, чтобы артист окунулся в эпоху, пожил тогдашней жизнью, почувствовал ее запах. Положительные результаты не заставили себя долго ждать. По мере того как общественно-историческая обстановка предоктябрьских дней оживала в воображении актера, по мере того как политические понятия, определения и формулы обрастали в его сознании конкретным материалом самой жизни, пробуждалась постепенно и активность его творческой фантазии — отношения и мысли персонажа становились отношениями и мыслями актера-образа, текст роли оживал, интонации и жесты приобретали способность выражать тончайшие оттенки мысли и чувства. Разумеется, личный опыт актера и его непосредственные жизненные наблюдения — лучший источник познания жизни. Однако если пьеса рисует жизнь, отдаленную от нас временем или пространством и, следовательно, недоступную непосредственному наблюдению, то актеру ничего не остается, как воспользоваться всякого рода косвенными источниками: материалами литературными, живописными, публицистическими, художественными, иконографическими, в которых жизнь данной эпохи и данной общественной среды нашла свое наиболее правдивое и яркое отражение. И только в достаточной степени напитавшись животворными соками подлинной жизни (путем ли непосредственного наблюдения, путем ли изучения соответствующих материалов), следует переходить к таким источникам (научным, философским, публицистическим), которые могут помочь актеру понять изучаемую действительность, идейно осмыслить накопленный багаж конкретного материала, раскрыть сущность изучаемых явлений. Тогда научные выводы и философские обобщения не будут восприниматься актером в виде рациональных схем и голых абстракций, лишенных способности будить воображение, рождать чувство, зажигать темперамент. Итак, мы рассмотрели первый этап домашней работы актера над ролью, состоящий в изучении жизни образа. Его значение — в накоплении запасов творческой пищи для последующей работы актерской фантазии. Никакого другого источника, кроме жизни, откуда фантазия художника могла бы черпать необходимый материал, в природе не существует. Продуктивность работы фантазии художника прямо пропорциональна тому знанию жизни, которое он успел накопить. Знание жизни — основа всей последующей работы актера над ролью. Переходим теперь к рассмотрению второго этапа работы актера над ролью, содержанием которого является творческое фантазирование.

Поиск по сайту: