ЖЕРТВА СГУЩЕНКИ

В части основную часть физической работы выполняют солдаты,

поэтому когда в очередной раз пришла машина с продуктами, нас (15

человек) отправили на разгрузку. Мы пришли в столовую и увидели

две громадные фуры, забитые до отказа коробками с подсолнечным

маслом, банками с томатной пастой, карамелью, сгущенкой. Первый

вопрос, которым мы задались, звучал так: «Куда же это все исчезает?»

На что начальник склада, весом не меньше ста килограммов, ответил:

«Вы все жрете и никак не нажретесь». Не выдержав такого хамства, мы

ответили: «Да, жрем мы, а поправляетесь почему-то вы». После этих

слов начальник склада покраснел, но промолчал.

При виде еды у всех потекли слюнки. Перед глазам вырисовалась

поджаренная мамой курица, которую так и хотелось мысленно про-

глотить. Человек получает удовольствие от вкусной еды лишь тогда,

когда ее мало. Это мы поняли только в армии, где так редко готовили

вкусно, что мы вообще забыли, что такое аппетитная и сытная еда.

Вскоре взялись за работу. После слов начальника склада я не хотел

ничего делать. Однако все же отнес несколько коробок с подсолнечным

маслом на склад. У выхода из склада ко мне подошел Артур. Оглянув-

шись и убедившись в том, что нас никто не слышит, он шепнул:

— Обалдеть, я щас видел столько коробок со сгущенным молоком.

Давай стырим несколько банок, а после разгрузки фур слопаем.

Предложение Артура было чересчур заманчивым. Пока я думал, он

с нетерпением смотрел на меня, ожидая одобрительных слов.

— Даже не знаю, — ответил я. — Если узнают, всем попадет».

— Да не узнают. А если даже унюхают, — это же всё нам положено.

Хотя за все время, пока мы здесь, нам ни разу сгущенки не дали.

— Смотри сам, — сказал я, оглянувшись на начальника склада, сто-

явшего в позе думающего бегемота и курившего синий «Chesterfield».

После того как я высказал свое мнение относительно похищения,

вернее, «перемещения» (как говорят в армии) и дальнейшего поеда-

ния продуктов питания в виде нескольких банок сгущенного молока,

Артур испарился со склада, находящегося в подвальном помещении

столовой. Он состоял примерно из шестидесяти помещений, обору-

дованных холодильниками и другого рода техникой, обеспечивающей

надлежащую сохранность находящихся в нем продуктов.

Разгрузка подходила к концу. Оставалось несколько ящиков пер-

ловки и гречки. Ну это-то точно для нас. Пока все поглядывали друг на

друга с одним единственным вопросом в глазах о том, кто же отнесет

оставшийся груз, Артур торопливым и уверенным голосом сказал: «Да-

вайте, я отнесу!» Не дожидаясь ответа, он выхватил последние лежащие

в кузове фуры два ящика и с трудом потащил их на склад. Всем это по-

казалось странным. Артур не любил работать. Тогда начальник склада

решил пойти за ним. Я не знал, что делать и как остановить Артура.

Тем временем начальник склада без труда увидел, как Артур затари-

вается банками сгущенного молока. Он остановился и громко сказал:

«Боец, а ну лажи все назад!»

После этих слов Артур понял, что потерпел неудачу. Солдат покрас-

нел, как помидор, и был выведен из склада с порицанием. Хорошо, что

хоть банкой по голове не получил.

На вечерней поверке дежурный по штабу спросил: «Кто был на

погрузке фур? Выйти из строя!»

25

Часть роты сделала шаг вперед. Майор продолжил: «Какой щенок

сегодня посмел воровать на складе из солдатских харчей?»

В это время я оглянулся на Артура, который опустил глаза и сжал

кулаки. Он знал, что на него сейчас укажет начпрод. А после? Что по-

сле? Конечно же, телесное наказание неофициально, пара «ласковых

слов» и наряд вне очереди. Но первые два наказания были не очень-то

и страшны Артуру. Он боялся наряда, ведь ни разу не проявил трудовой

доблести при несении военной службы. Больше всего он боялся слова

«дневальный», когда день подходил к концу и дежурный офицер со

списком личного состава в руке пристально рассматривал кандидатуры

солдат на дежурство по уборке. Итак, толстяк указал на Артура.

— Эта мышь? — закричал майор. — Ну-ка, объясни мне, мелкий,

на фига ты это сделал?

— Товарищ майор, ну… это…

Не успел Артур договорить, как я тут же поспешил добавить сле-

дующее:

— Разрешите обратиться. Товарищ майор, сегодня я был старшим

на разгрузке. Он ничего не воровал. Воровал Никулин. Они просто

очень похожи. Тот тоже маленького роста. Их всегда путают. Началь-

ник склада ошибся.

— Какой, на хрен, еще Никулин? Где он?

— Его сегодня перевели в другую часть.

— Да чё ты мне рассказываешь? Лапшу не вешай! Понятно, что вы-

гораживаешь, — вставил начпрод, почувствовавший, что его из правого

могут сделать виноватым, что часто происходит в армии.

— Дневальный, звони в штаб, спроси, куда Никулина увезли? — дал

приказ майор.

Пока дневальный набирал штаб, лицо Артура посерело.

— Товарищ майор, разрешите доложить. Никулина сегодня в 18

часов перевели в Волгоград.

Майор изменился в лице и понял, что, судя по всему, произошла

ошибка. Недолго думая, он спросил у ошеломленного происходящим

Артура:

— А ты чё из строя вышел?

— Товарищ майор, я тоже был на разгрузке, но не фуры и КАМАЗа.

— Тьфу, ты чем слушал, когда про фуры говорили? Иди, встань

обратно в строй, болван.

— Так точно, товарищ майор, — ответил Артур.

— Иваныч, повнимательнее будьте в следующий раз. Не пользуйтесь

тем, что вы вольнонаемный. В части должен быть порядок, дисциплина

и четкость.

— Да я, вроде, помню, — пролепетал начпрод, — но все бывает,

обознался, наверное.

Поиск по сайту: