Непривязанность ни к чему

«Любовь — единственная свобода от привязанности. Любя все, ты не привязан ни к чему».

«..Мужчина, порабощенный любовью женщины, или женщина, порабощенная любовью мужчины, в равной мере не годятся для драгоценной короны свободы. Но мужчина и женщина, слившиеся воедино в любви, неразделимые, неопределимые, — более всех, достойны этой награды».
Из «Книги Мирдада» Михаила Найми

«Книга Мирдада» — одна из моих самых любимых книг. Мирдад — это вымышленное лицо, но каждое высказывание и действие Мирдада безмерно важно. Эту книгу нельзя читать как роман, ее нужно читать как священное писание — может быть, единственное священное писание. И вы можете увидеть в этом высказывании лишь проблеск прозрения, осознанности, понимания Мирдада. Он говорит: Любовь — единственная свобода от привязанности... а вы всегда думали, что любовь — это единственная привязанность. Все религии соглашаются в том, что любовь — это единственная привязанность.
Я согласен с Мирдадом: Любовь — единственная свобода от привязанности. Любя все, ты не привязан ни к чему.
Фактически, человек должен понять само явление привязанности. Почему ты за что-то цепляешься? Потому что боишься это потерять. Может быть, кто-то это украдет. Ты боишься, что того, что у тебя есть сегодня, завтра может не быть.
Кто знает, что случится завтра? Женщина, которую ты любишь, или мужчина, которого ты любишь... — возможно движение в любом направлении: вы можете подойти друг к другу ближе, а можете отдалиться. Вы можете снова стать незнакомцами, а можете слиться воедино настолько, что нельзя будет даже сказать, что вас двое; конечно, тела два, но сердце одно, и песня сердца одна, и вас, как облако, окутывает экстаз. Вы исчезаете в этом экстазе: ты не ты, я не я. Любовь становится такой тотальной, любовь так велика и ошеломляюща, что ты не можешь оставаться собой; тебе приходится утонуть и исчезнуть. В этом исчезновении кто будет привязанным и к кому? Все есть. Когда любовь расцветает во всей своей полноте, все просто есть. Завтрашний день не страшит; поэтому нет речи ни о какой привязанности, цепляний, браке, любого рода договоре, оковах.
Что такое браки, как не деловые договоры? «Мы предаем себя друг другу перед лицом суда» — вы оскорбляете любовь! Вы следуете закону, а это самое низшее в существовании и самое уродливое. Принося любовь в суд, совершаете непростительное преступление. Вы заявляете перед судьей в суде: «Мы хотим пожениться и останемся мужем и женой. Это наше обещание перед законом: мы не расстанемся и не будем обманывать друг друга». Разве вы не видите, что это величайшее оскорбление любви? Разве вы тем самым не ставите закон выше любви? Закон для тех, кто не умеет любить. Закон слеп, он не я тех, у кого есть глаза. Закон для тех, кто забыл язык сердца и знает только язык ума. Ценность изречений Мирдада так велика, что их нужно глубоко понять — не ькр интеллектуально, не только эмоционально, но всей вашеи тотальностью. Все существо должно это впитать: Любовь — единственная свобода от привязанность … потому что, когда ты любишь, ты даже не думаешь ни о чем другом. Любя все, ты не привязан ни к чему. Каждое мгновение приходит с новым великолепием, с новой славой, с новыми песнями; каждое мгновение вносит в танец новые танцы. Может быть, партнеры меняются, но любовь остается прежней.
Привязанность — это желание, чтобы партнер никогда не менялся. Ради этого вы даете клятву перед судом, обществом — все это глупые формальности. И если вы пойдете против этих формальностей, то потеряете все уважение и честь в глазах людей, среди которых вам приходится жить.
Любовь ничего не знает о привязанности, потому что в любви нет никакой возможности пасть ниже своего достоинства. Любовь сама по себе честь, сама по себе респектабельность; нельзя ничего с ней сделать. Я не | говорю, что партнеры не могут меняться, но это неважно: когда партнеры будут меняться, но любовь будет оставаться текущей, словно река, тогда, фактически, в мире будет гораздо больше любви, чем есть сегодня. Сегодня мир почти как неплотно закрытый кран — кап, кап, кап... Это не утолит ничьей жажды. Любовь должна быть океанической, не капающей по капле из протекающего крана общества. А все браки принадлежат обществу.
Любовь принадлежит вселенной. Любовь не приглашает на празднование лишь горстку людей, любовь приглашает все звезды, солнца, цветы и всех птиц; на праздник приглашено все существование.
Любви не нужно ничего другого... ночь, полная! звезд, — чего еще ты можешь желать? Просто несколько друзей... и вся вселенная дружественна. Я никогда не| встречал дерева, которое было бы против меня. Я видел много гор, но никогда не видел ни одной, которая бы мне противостояла. Все существование очень дружественно. Как только расцветает твое собственное понимание любви, не может быть речи вообще ни о какой привязанности. Ты можешь продолжать менять партнеров, но это не значит, что ты кого-то бросаешь. Ты можешь вернуться к тому же партнеру, нет никакого предрассудка.
Человеку следовало бы понимать себя просто как, ребенка, играющего на берегу моря, собирающего ракушки, цветные камешки и безмерно наслаждающегося, словно он нашел великое сокровище. Если человек может наслаждаться мелочами жизни, жить в свободе и позволить жить в свободе другим, весь его мир может стать совершенно другого рода миром. Тогда в нем будет качество красоты, грации; в нем будет великое сияние, и каждое сердце будет гореть огнем. И как только ты узнаешь этот огонь, пламя продолжает расти. Пламя любви растет точно как деревья; пламя любви приносит цветы и плоды, точно как деревья. Но то, что вы считаете любовью, — не любовь. Именно поэтому случаются такие странные опыты. Кто-то тебе говорит: «Какая ты красивая! Я тебя так люблю, и такой женщины, как ты, нет во всей вселенной». И ты никогда не возражаешь: «Ты не имеешь права говорить такие вещи, потому что не знаешь женщин всей вселенной». Когда говорятся такие красивые вещи, человек совершенно забывает об их иррациональности. Эти люди узнают их из фильмов, романов — но все эти диалоги ничего не значат. Они просто подразумевают: «Пойдем в постель!» Но поскольку мы цивилизованные люди, то не можем никому сказать: «Пойдем в постель», не предварив этого некоторым введением, не совершив небольшого предисловия. Женщина побежит в полицию и скажет: «Этот мужчина говорит мне что-то очень уродливое!» Но если ты продолжаешь вести себя цивилизованно, сначала немного мороженого, — это прохлаждает сердце, — принеси розы, скажи какую-то сладкую ерунду... Оба понимают, что в конце концов все кончится утренним похмельем, головной болью, мигренью, и утром вы посмотрите друг на друга с неловкостью: что вы делали в постели? Один спрячется за газетой, словно читает, а другая начнет готовить чай или кофе, просто чтобы так или иначе забыть, что случилось. Дальше Мирдад говорит:
Мужчина, порабощенный любовью женщины, или женщина, порабощенная любовью мужчины, в равной мере не годятся для драгоценной короны свободы.
В то мгновение, когда любовь становится привязанностью, любовь становится отношениями. В то мгновение, когда любовь становится требовательной, это тюрьма. Она разрушила твою свободу; ты не можешь лететь в небо, ты в клетке. И интересно... особенно мне интересно. Людям интересно, что я делаю один у себя в комнате. И мне тоже интересно — что все эти люди делают вместе? Один я совершенно как дома. Если есть кто-то еще, есть проблемы; что-то случится. Если есть другой, не может сохраняться молчание: другой что-то просит, что-то скажет, что-то сделает, заставит тебя что-то сделать. Более того, если один и тот же человек продолжает постоянно, день за днем...
Человек, который изобрел двуспальную кровать, был одним из величайших врагов человечества. Даже в постели — никакой свободы! Ты не можешь двигаться; другой всегда рядом. И в большинстве случаев другой занимает большую часть места. Если тебе удается заполучить немного места, тебе повезло — и помни, другой постоянно растет. Это очень странный мир, где женщины продолжают расти, а мужчины — сжиматься. И во всем виноват мужчина — он делает этих женщин толстыми, беременными. Еще больше проблем ждет впереди. Если два человека, мужского и женского пола, помещены вместе, вскоре появится третий. Если он не появляется, соседи тревожатся: «В чем дело? Почему не появляется ребенок?»
Я жил со многими людьми, во многих местах. Я был удивлен — почему все люди так тревожатся о том, чтобы создавать проблемы другим? Если кто-то не женат, они беспокоятся: «Почему ты не женишься?» — как будто брак — это какой-то вселенский закон, которому нужно следовать. Измученный всеми и каждым, человек начинает думать, что ему лучше жениться — по крайней мере все эти люди перестанут его мучить. Но это ошибка: как только ты женишься, они начинают спрашивать: «Когда будет ребенок?»
Теперь уже это очень трудная проблема. Это не в твоих руках: ребенок может родиться, может не родиться, — и он родится в свое время. Но эти люди будут тебя донимать... «Дом не дом без ребенка». Это правда — потому что без ребенка дом кажется таким молчаливым; с появлением ребенка дом кажется сумасшедшим домом! И чем больше детей, тем более умножаются проблемы.
Я сижу в молчании в своей комнате всю мою жизнь. Я никого не беспокою, никогда никого не спрашиваю: «Почему ты не женишься, почему не рожаешь ребенка?» Потому что я не считаю цивилизованным задавать такие вопросы, осведомляться о таких вещах; это значило бы вмешиваться в свободу другого. И люди продолжают жить со своими женами, со своими детьми, и поскольку присутствие каждого нового члена семьи, которых становится все больше, многое потревожит, ты автоматически будешь становиться менее и менее чувствительным. Ты меньше слышишь, меньше видишь, меньше чувствуешь запах, меньше чувствуешь вкус.
Ты не используешь органы чувств во всей их интенсивности. Именно поэтому когда кто-то впервые влюбляется, это можно заметить: у него светится лицо. В его походке заметна новая свежесть, танец; ты видишь, что у него правильно завязан галстук, одежда хорошо отутюжена. Что-то случилось. Через неделю снова воцаряется скука; ты снова видишь, что снова начала собираться пыль. Свет погас; снова он тащится, не танцует. Цветы по-прежнему цветут, но он не видит их красоты. Звезды провоцируют его, но он не смотрит на небо.
Есть миллионы людей, которые никогда не смотрели вверх; их глаза приклеены к земле, словно они боятся, чтобы на них не упала какая-нибудь звезда. Очень немногие люди любят спать под открытым небом, со звездами... — страх безграничности, одиночества, темноты.
И миллионы людей продолжают жить, глубоко внутри чувствуя, что если бы они оставались одни, если бы они не заботились о любви и браке... но теперь ничего е сделаешь. Ты не можешь обратить все вспять; ты не можешь снова стать холостяком. Фактически, ты можешь до такой степени привыкнуть к тюрьме, что не сможешь дальше ее покинуть. Это своего рода защищенность; она уютна, хотя и несчастна. Одеяло прогнило, но двуспальную постель... — по крайней мере ты не один в своем несчастье, кто-то его с тобой делит. Фактически, кто-то знает его для тебя, а ты создаешь его для него.
Любовь должна быть такого качества, чтобы она приносила свободу, не новые цепи; любовь дает тебе крылья и поддерживает в том, чтобы летать как можно выше. Но мужчина и женщина, слившиеся воедино в любви, неразделимые, неопределимые, — более всех достойны этой награды.
Эта «Книга Мирдада» — одна из тех книг, которые будут жить вечно, — или пока не исчезнет на земле последнее человеческое существо. Но человека, который написал эту книгу, совершенно забыли. Мирдад — это вымысел, Мирдад — это имя героя книги. Человек, написавший эту книгу... его звали Михаил Найми, но это имя несущественно. Это великая книга, и она больше него самого. Он всю жизнь пытался снова создать что-то подобное, но потерпел поражение. Он написал много других книг, но «Книга Мирдада» остается Эверестом. Другие книги — небольшие холмы, и они не имеют большого значения.
Если любовь понимать как встречу двух душ — не просто сексуальную, биологическую встречу мужских и женских гормонов — тогда любовь может дать тебе великие крылья, великие прозрения в жизнь. И тогда впервые влюбленные могут быть друзьями. Обычно они остаются переодетыми врагами.
Религии и так называемые святые, которые бежали от мира, трусы, которые не могут смотреть в лицо и столкнуться лицом к лицу с жизнью, отравили всю идею любви как единственной духовности. Они осудили секс, и с осуждением секса была осуждена и любовь, потому что люди думают, что секс и любовь — это синонимы. Это не так. Секс — это очень небольшая часть твоей биологической энергии. Любовь — это все твое существо, любовь — это твоя душа. Тебе придется узнать, что секс — это только потребность общества, расы продолжать себя — ты можешь в этом участвовать, если хочешь. Но нельзя избегать любви. В то мгновение, как ты начинаешь избегать любви, все твое творчество умирает, и все твои органы чувств теряют чувствительность; тебя покрывает толстый слой пыли. Ты становишься живым мертвецом.
Да, ты дышишь, ты ешь и каждый день ходишь в контору, пока не приходит смерть и не освобождает тебя от скуки, которую ты носил с собой всю жизнь.
Если у тебя нет ничего, кроме секса, у тебя вообще ничего нет; тогда ты только инструмент воспроизведения биологии, вселенной. Ты только машина, фабрика. Но если ты можешь постичь любовь как свое настоящее существо и любовь к другому человеку — как глубокую дружбу, как танец двух сердец вместе в такой синхронности, что они почти становятся одним, тебе не нужно никакой другой духовности. Ты ее нашел.
Любовь ведет к предельному опыту — называемому богом, называемому абсолютным, называемому истиной. Это только названия. Фактически, у предельного нет имени; оно безымянно, но к нему ведет любовь.
Если ты думаешь только о сексе и никогда не приходишь к осознанию любви, ты просто спускаешь себя на ветер. Да, ты произведешь детей, проживешь в несчастье и будешь играть в карты, смотреть фильмы и ходить на футбол, и переживешь великие опыты тщетности, скуки, войны, с постоянным фоном тревоги, которую экзистенциалисты называют Angst. Но ты никогда не узнаешь настоящей красоты существования, настоящего молчания и мира космоса. Любовь может сделать это возможным. Но помни, любовь не знает никаких границ. Любовь не может быть ревнивой, потому что любовь не может владеть. Ты кем-то владеешь — это значит, ты кого-то убил и превратил его в собственность. Владеть можно только вещами. Любовь дает свободу. Любовь есть свобода.

Медовый месяц, который никогда не кончается
Любовь — это не связь. Любовь связывает, но не становится связью. Связь — это нечто законченное. Связь это существительное; поставлена точка, и медовый месяц кончился. Теперь нет больше никакой радости, никакого энтузиазма, теперь все кончено. Что-то продолжается лишь ради исполнения обещаний. Может быть, что- | то продолжается, потому что так удобнее, комфортнее, уютнее. Может быть, что-то продолжается, потому что тебе не остается ничего другого. Может быть, что-то ] продолжается, потому что если это прервать, будет столько проблем... Связь означает нечто завершенное, законченное, закрытое. Любовь никогда не связь; любовь — это бытие вместе. Это всегда река, текущая, нескончаемая. Любовь не знает никаких точек; медовый месяц начинается, но не кончается никогда. Это не роман, который на определенной странице начался и на определенной странице кончился. Это продолжающееся явление. Кончаются влюбленные, любовь же продолжается — это нескончание. Это глагол, не существительное.
Почему мы низводим красоту бытия вместе до связи? Почему мы так спешим? Потому что бытие вместе рискованно, а связь предлагает безопасность. В связи есть определенность; бытие вместе — только встреча двух незнакомцев; может быть, просто остановка на ночлег, за которой утром последует расставание. Кто знает, что будет завтра утром? И мы так боимся, что хотим все сделать определенным, предсказуемым. Мы хотим, чтобы завтрашний день соответствовал нашим идеям; мы не оставляем ему никакой свободы решить по-своему. Поэтому мы тотчас же низводим любой глагол до существительного. Стоит вам влюбиться в женщину или в мужчину, как вы тут же начинаете думать о том, чтобы пожениться, сделать это законным контрактом. Почему? Каким образом в любовь входит закон? Закон входит в любовь, потому что никакой любви нет. Это только фантазия, и вы знаете, что фантазия исчезнет. Прежде чем она исчезла, нужно ее закрепить, прежде чем она исчезла, нужно что-то предпринять, чтобы расстаться стало невозможно.
В лучшем мире, где люди более медитативны, и на Земле немного больше просветления, люди будут любить, любить безмерно, но их любовь будет оставаться бытием вместе, не связью. И я не говорю, что их любовь будет лишь на мгновение. Очень возможно, что их любовь может быть гораздо глубже вашей любви, в ней может быть высшее качество близости, в ней может быть больше от поэзии и божественности. И очень возможно, что их любовь будет длиться дольше, чем ваши так называемые связи. Но этого не будут гарантировать закон, суд, полицейский. Гарантии будут внутренними. Любовь будет преданностью сердца, молчаливой сопричастностью.
Если бытие вместе с кем-то приносит радость, тебе захочется испытывать больше и больше радости. Если близость приносит радость, тебе захочется исследовать эту близость глубже и глубже. И есть некоторые цветы любви, которые расцветают лишь после долгой близости. Есть и однолетние цветы; шесть недель они цветут на солнце, но через шесть недель уходят навсегда. Есть Цветы, которым, чтобы расцвести, нужны годы, а есть цветы, которым нужны многие годы. Чем больше требуется времени, тем любовь глубже. Но это должно быть преданностью одного сердца другому сердцу. Этого не нужно даже облекать в слова, потому что облекать в слова значит профанировать. Это должно быть молчаливой преданностью; глаза — в глаза, сердце — в сердце, существо — в существо. Это нужно понимать, не говорить. Забудьте о связях и научитесь бытию вместе. Стоит вам оказаться в связи, как вы начинаете принимать другого как должное — и это разрушает все любовные романы. Женщина думает, что знает мужчину, мужчина думает, что знает женщину. Никто никого не знает! Невозможно знать другого, другой остается тайной. А принимать другого как должное — оскорбительно, неуважительно.
Думать, что ты знаешь свою жену, — очень, очень неблагодарно. Как ты можешь знать эту женщину? Как ты можешь знать этого мужчину? Это процессы, не вещи. Этой женщины, которую ты знал вчера, сегодня больше нет. Столько воды утекло в Ганге; это другой человек, совершенно другой. Будь вместе с ней снова, начни сначала, не принимай ее как должное.
И мужчина, с которым ты спала прошлой ночью... посмотри на его лицо утром. Он больше не тот же человек, многое изменилось. Столь многое, неизмеримо многое изменилось. В этом разница между вещью и человеком. Мебель в комнате остается прежней, но мужчина и женщина — они больше не прежние. Исследуй с самого сначала, начни сначала. Именно это я подразумеваю под бытием вместе.
Бытие вместе означает, что вы всегда начинаете сначала, постоянно пытаетесь познакомиться. Снова и снова вы представляетесь друг другу. Вы пытаетесь увидеть многие стороны личности друг друга. Вы пытаетесь проникнуть глубже и глубже во внутренние царства чувств друг друга, в глубокие тайники существа. Вы пытаетесь разгадать тайну, которую разгадать нельзя. Это радость любви: исследование сознания. И если ты с кем-то вместе, не низводи этого до связи, и тогда другой станет для тебя зеркалом. Исследуя его, неосознанно ты будешь исследовать и самого себя. Проникая глубже в другого, узнавая его чувства, его мысли, его глубинные течения, ты будешь узнавать и собственные глубинные течения. Влюбленные становятся друг для друга зеркалом, и тогда любовь превращается в медитацию.
Связь безобразна, бытие вместе красиво. В связи оба ее участника остаются слепыми друг к другу. Только подумай, сколько времени прошло с тех пор, как ты смотрел в глаза своей жене? Сколько времени прошло с тех пор, когда ты смотрела в глаза мужу? Может быть, годы. Кто смотрит в глаза собственной жене? Ты уже принял как должное, что знаешь ее; что еще теперь ты можешь увидеть? Незнакомые люди интересуют тебя больше, чем те, кого ты знаешь, — ты знаешь всю топографию их тел, знаешь, как они откликаются, и знаешь, что все происшедшее будет происходить снова и снова. Это повторяющийся круг. Это не так, не совсем так. Ничто никогда не повторяется; все каждый день остается новым. Старыми становятся лишь твои глаза, старыми остаются лишь твои предпосылки, и на твоем зеркале собирается пыль, и ты теряешь способность отражать другого.
Поэтому я говорю: будьте вместе. Под этим я подразумеваю постоянный медовый месяц. Продолжайте исследовать и идти в глубь друг друга, находя новые способы любить друг друга, находя новые способы быть друг с другом. И каждый человек — такая бесконечная тайна, неисчерпаемая, непостижимая, что никогда невозможно сказать: «Я ее знаю», или: «Я его знаю». Самое большее, ты можешь сказать: «Я сделал, что только мог, но тайна остается тайной». Фактически, чем больше ты знаешь, тем таинственнее становится другой. Тогда любовь — постоянное приключение.

От похоти к любви. От любви к любящему бытию
Любовь почти невозможна в обычном состоянии человеческого ума. Любовь возможна, лишь когда человек достиг существа, не прежде. До этого это всегда что-то другое. Мы продолжаем называть это любовью, но некоторые вещи называть любовью глупо.
Мужчина влюбляется в женщину, потому что ему нравится ее походка или ее голос, или то, как она здоровается, или ее глаза. Как раз на днях я прочитал, что одна женщина сказала о мужчине: «У него самые красивые в мире брови». В этом нет ничего плохого — брови могут быть красивыми, но если ты влюбляешься в брови, рано или поздно ты будешь разочарована, потому что брови не существенная часть этого человека. И из-за стольких несущественных вещей люди влюбляются! Форма, глаза... это несущественные вещи. Потому что если ты живешь с человеком, ты живешь не с пропорциями тела; ты живешь не с бровями и не с цветом волос. Когда ты живешь с человеком, этот человек — большое и безграничное явление... почти неопределимое, и эти незначительные вещи на периферии рано или поздно становятся бессмысленными. Но тогда внезапно человек изумлен: что теперь делать?
Каждая любовь начинается романтично. К тому времени как медовый месяц кончается, кончается все, потому что человек не может жить с романтикой. Человек должен жить с реальностью — а реальность совершенно другая. Когда ты видишь человека, ты не видишь этого человека во всей его полноте; ты видишь лишь поверхность. Это все равно что влюбиться в машину из-за ее цвета. Ты даже не заглянул под крышку; может быть, в ней вообще нет двигателя, или, может быть, есть какой-то дефект. Цвет машины в конечном итоге не играет роли.
Когда два человека оказываются вместе, сталкиваются их внутренние реальности, и внешние вещи становятся бессмысленными. Что делать с бровями, с волосами и прической? Ты почти начинаешь о них забывать. Они больше не привлекают тебя, потому что они есть все время. Чем больше ты узнаешь другого человека, тем больше пугаешься, потому что ты узнаешь его безумие, а он узнает твое. Тогда оба чувствуют себя обманутыми, и оба злятся. Оба они начинают мстить друг другу, словно другой их обманул или одурачил. Никто никого не обманывает, хотя каждый оказывается обманутым.
Одна из самых основных вещей, которые нужно осознать, — это что когда ты любишь человека, то любишь потому, что этот человек недоступен. Теперь этот человек доступен; как может продолжаться любовь?
Тебе хотелось разбогатеть, потому что ты был беден, — все желание разбогатеть возникало из бедности. Теперь ты богат, и тебе все равно. Или подумай об этом по-другому... Ты голоден и одержим едой. Но когда ты хорошо себя чувствуешь и твой желудок полон, какая тебе разница? Какое тебе дело до еды?
То же самое происходит с твоей так называемой любовью. Ты гонишься за женщиной, а женщина продолжает отступать, бежать от тебя. Ты все больше разгорячаешься и гонишься изо всех сил. А это просто часть игры. Каждая женщина инстинктивно знает, что должна Убегать, чтобы погоня продолжалась подольше. Конечно, она не убежит настолько, чтобы ты совершенно забыл о ней, — она останется на виду, завлекая, волнуя, призывая, приглашая — и все же убегая.
Таким образом, сначала мужчина гонится за женщиной, а женщина пытается убежать. Как только мужчина ловит женщину, тотчас же прилив меняется. Тогда мужчина начинает убегать, а женщина за ним гнаться: «Куда ты? С кем ты разговариваешь? Почему ты опоздал? С кем ты был?» И вся проблема в том, что оба они привязались друг к другу, потому что были друг другу неизвестны. Неизвестное было привлекательно, незнакомое было привлекательно. Теперь оба они хорошо знают друг друга. Они много раз занимались любовью, и теперь это становится почти повторением — самое большее привычкой, расслаблением, но романтики больше нет. Им становится скучно. Мужчина стал привычкой, женщина стала привычкой. Они не могут жить друг без друга из-за этой привычки, и они не могут жить вместе, потому что нет никакой романтики.
Именно в этой точке нужно понять, было это любовью или нет. И не обманывай себя; в этом должна быть полная ясность. Если это была любовь, или хотя бы часть была любовью, эти вещи пройдут. Тогда ты должен понять, что это естественные вещи. Тогда злиться не на что. И ты по-прежнему любишь этого человека. Даже если ты знаешь этого человека, ты все равно любишь его или ее.
Фактически, если есть любовь, ты любишь человека, потому что знаешь его. Если любовь есть, она выживает. Если ее нет, она исчезает. В обоих случаях все хорошо. Для ума в обычном состоянии то, что я называю любовью, невозможно. Любовь происходит, только когда ты находишься в очень интегрированном состоянии существа. Любовь — это функция интегрированного существа. Это не романтика, это не имеет ничего общего с этими глупостями. Любовь идет прямо к человеку и заглядывает в его душу. Тогда любовь — это своего рода сонастроенность с внутренним существом другого человека — но тогда все совершенно по-другому. Каждая любовь может в это вырасти, должна в это вырасти, но в девяноста девяти случаев любви из ста она никогда не дорастает до этой точки. Беспорядок и проблемы так велики, что разрушают все.
Но я не говорю, что человек должен цепляться. Человек должен быть бдительным и осознанным. Если твоя любовь состоит из этих дурацких вещей, она исчезнет. Она не стоит того, чтобы о ней беспокоиться. Но если она настоящая, тогда она выживет во всех трудностях. Таким образом, просто наблюдай... Дело не в любви. Дело в осознанности. Это может быть только ситуацией, в которой твоя осознанность будет расти, и ты будешь становиться более бдительным в отношении самого себя. Может быть, эта любовь исчезнет, но следующая любовь будет лучше; ты будешь выбирать с лучшим сознанием. Или, может быть, эта любовь, с лучшим сознанием, изменит свое качество. Таким образом, что бы ни случилось, человек должен оставаться открытым.
В любви есть три измерения. Одно измерение — животное: это только похоть, физическое явление. Другое измерение человеческое: оно выше похоти, выше сексуальности, выше чувственности. Это не эксплуатация другого как средства. Первое было только эксплуатацией; другой использовался как средство. Во втором измерении другой не используется как средство, другой тебе равен. Другой настолько же сам по себе цель, что и ты сам, и любовь не эксплуатация, но взаимный обмен существом, радостями, музыкой, сущей поэзией жизни. Это взаимная щедрость.
Первое измерение полно чувства собственности, второе его лишено. Первое создает рабство, второе дает свободу. И третье измерение любви — божественно, богоподобно: когда объекта любви нет, когда любовь вообще не отношения, когда любовь становится состоянием твоего существа. Ты просто любящий — не влюбленный в кого-либо в частности, но просто в состоянии любви, и что бы ты ни делал, ты делаешь это с любовью; кого бы ты ни встретил, ты встречаешь его с любовью. Даже скалы ты касаешься, словно возлюбленной; даже на деревья ты смотришь полными любви глазами.
В первом измерении другого используют как средство; во втором другой больше не средство, а цель; в третьем другой полностью исчезает. Первое измерение создает оковы, второе дает свободу, третье уходит за пределы двух первых: это трансценденция всей двойствен- ности. Тогда нет ни влюбленного, ни возлюбленного, есть лишь любовь.
Это высочайшее состояние любви, и это цель жизни, которой нужно достичь. Большинство людей остаются ограниченными первым состоянием. Очень редкие люди входят во второе, и редчайшее явление — то, что я называю третьим. Только Будда, Иисус... Изредка встречаются немногие люди — и их можно сосчитать по пальцам, — которые вошли в третье измерение любви. Но если твои глаза остаются сфокусированными на этой далекой звезде, это возможно. И когда это становится возможным, ты осуществлен. Тогда жизнь ничего не лишена, и в этой осуществленности — радость, вечная радость. Ее не может разрушить даже смерть.

Пусть будут промежутки...
Пусть будут промежутки в вашем бытии вместе. И пусть ветры небес танцуют между вами. Любите друг друга, но не делайте из любви оков. Пусть лучше она будет течением моря между берегами ваших, душ.
Если бытие вместе — не из похоти, ваша любовь будет становиться глубже с каждым днем. Похоть уменьшает все, потому что биологию не интересует, остаетесь вы вместе или нет. Весь ее интерес в воспроизведении; для него любви не нужно. Вы можете продолжать производить детей без всякой любви.
Я наблюдал всевозможных животных. Я жил в лесах, в горах, и это всегда меня озадачивало: каждый раз, когда они занимаются любовью, они выглядят очень печальными. Я никогда не видел, чтобы животные занимались любовью радостно; их словно заставляет это делать какая-то неведомая сила. Это не их собственный выбор; для них это не свобода, это рабство. Это делает их печальными.
То же самое я заметил в человеке. Видели ли вы мужа и жену в дороге? Вы можете не знать, действительно ли они муж и жена, но если оба они печальны, Это можно сказать с уверенностью.
Я путешествовал из Дели в Шринагар. В моем кондиционированном купе было только два сиденья, и одно из них было забронировано для меня. Пришла пара, красивая женщина и молодой, красивый мужчина. Оба они не могли разместиться в этом маленьком купе, поэтому мужчина оставил женщину и ушел в другое. Но он приходил на каждой станции, приносил сладости, фрукты, цветы. Я наблюдал всю эту сцену. Я спросил эту женщину:
- Сколько вы женаты? Она сказала:
- Около семи лет. Я сказал:
- Не лгите мне! Вы можете обмануть кого угодно, но только не меня. Вы не женаты.
Она была потрясена. Услышать такое от незнакомца, с которым вы не обменялись ни словом... который просто наблюдал. Она сказала:
- Откуда вы знаете?
- Нет ничего проще, — сказал я. — Если бы он был вашим мужем, он бы исчез, и если бы он появился снова на станции, на которой вам выходить, это было бы удачей!
Она сказала:
- Вы не знаете меня, я не знаю вас. Но то, что вы говорите, правда. Он мой любовник. Он друг моего мужа.
- Это похоже на правду... — сказал я.
Что идет не так между мужьями и женами? Это не любовь, и каждый называет это любовью, словно знает, что такое любовь. Это сущая похоть. Вскоре вы надоедаете друг другу. Биология заманила вас в ловушку воспроизведения, и вскоре не остается ничего нового — то же самое лицо, та же самая география, та же самая топография. Сколько раз ты ее исследовал? Весь мир печален из-за брака, и весь мир продолжает оставаться в неведении относительно причины этой печали.
Любовь — одно из самых таинственных явлений. О такой любви говорит Аль-Мустафа. Тебе не может быть скучно, потому что это не похоть.
Аль-Мустафа говорит: Пусть будут промежутки в вашем бытии вместе. Будьте вместе, но не пытайтесь главенствовать, не пытайтесь владеть и не разрушайте индивидуальность друг друга.
Когда вы вместе, пусть будут промежутки... Муж возвращается поздно; нет никакой необходимости, никакой нужды в том, чтобы жена спрашивала, где он был, почему он пришел поздно. У него есть собственное пространство, он — свободная индивидуальность. Две свободные индивидуальности живут вместе, и никто не вторгается в пространство другого. Если жена приходит поздно, не нужно ее спрашивать: «Где ты была?» Кто ты такой? — у нее есть собственное пространство, собственная свобода.
Но это происходит каждый день, в каждом доме. Из-за мелочей люди ссорятся, но глубоко по сути они не готовы позволить друг другу иметь свое пространство.
У людей разные вкусы. Твоему мужу может что-то нравиться, а тебе нет. Это не значит, что это должно стать началом ссоры, потому что вы муж и жена, и вы должны любить одни и те же вещи. И все эти вопросы... каждый муж возвращается домой и постоянно думает: «Что она спросит? И что я отвечу?» А женщина знает, что она спросит, и что он ответит, и знает, что все эти ответы фальшивые, лживые. Он обманывает ее. Что это за любовь? — которая всегда подозрительна, всегда боится ревности? Если жена видит тебя с какой-то другой женщиной, — ты просто смеешься, разговариваешь, — этого достаточно, чтобы разрушить весь твой вечер. Ты раскаешься в этом: это слишком большая цена для небольшого смеха. Если муж видит жену с другим мужчиной, и она кажется радостнее, счастливее, этого достаточно, чтобы создать хаос.
Люди не осознают, что они не знают, что такое любовь. Любовь никогда не подозревает, любовь никогда не ревнива. Любовь никогда не вмешивается в свободу Другого. Любовь никогда не навязывает ничего другому. Любовь дает свободу, а свобода возможна, только если в вашем бытии вместе есть промежутки.
В этом красота Халиля Джибрана... глубокое прозрение. Если любовь видит, что женщина с кем-то счастлива, ее это должно радовать, потому что любовь хочет, чтобы Женщина была счастлива. Любовь хочет, чтобы муж был Радостным. Если он просто разговаривает с какой-то женщиной, и ему это приносит радость, его жена должна быть счастлива, и нет речи ни о какой ссоре. Они вместе, чтобы сделать жизни друг друга счастливее, но продолжается прямо противоположное. Кажется, жены и мужья вместе словно для того, чтобы сделать жизни друг друга несчастными и разрушить их. И причина в том, что они не понимают смысла любви.
Но пусть будут промежутки в вашем бытии вместе... Это не противоречие. Чем больше вы даете друг другу пространства, тем более вы вместе. Чем более вы позволяете друг другу свободы, тем более вы близки. Не близкие враги, но близкие друзья.
И пусть ветры небес танцуют между вами. Это фундаментальный закон существования — если вы слишком много вместе, не оставляя пространства для свободы, это разрушает цветок любви. Вы его раздавили, вы не дали ему места, чтобы расти.
Недавно ученые открыли, что у животных есть территориальное деление. Наверное, вы видели, как собаки писают на один столб, на другой столб — вы думаете, это просто так? Это не так. Они проводят границу: «Это моя территория». Запах их мочи остановит других собак, и они не войдут на их территорию. Если другая собака приблизится к границе, первая собака не обратит на нее внимания. Но один шаг дальше, и начнется драка.
И все дикие животные делают то же самое. Даже лев, если ты не пересечешь его границ, не нападет на тебя — ты джентльмен. Но если ты пересечешь его границу, кто бы ты ни был, лев тебя убьет.
Нам еще предстоит открыть территориальное деление людей. Наверное, вы это чувствовали, но это еще научно не утверждено. В таком городе как Бомбей, в пригородном поезде, который так набит и переполнен... люди стоят, очень немногим находится место, чтобы сесть. Но понаблюдайте за людьми, которые стоят, — хотя они очень близко, они пытаются как только возможно избежать касаться друг друга.
По мере того как мир становится переполненным, больше и больше людей сходит с ума, совершает самоубийство или убийство, по той простой причине, что у них недостаточно места для самих себя.
Одна из моих самых любимых книг Рабиндраната Тагора — Акхари Кавита, «Последнее стихотворение». Это не книга стихов, это роман — но очень странный роман, полный прозрения.
Молодая женщина влюбляется и, как это бывает, сразу же они хотят пожениться. Женщина говорит:
- Только при одном условии...
Она очень культурна, образованна, богата. Мужчина говорит:
- Любое условие приемлемо, но я не могу жить без тебя.
Она говорит:
- Сначала выслушай это условие; потом обдумай его. Это необычное условие. Условие состоит в том, что мы не будем жить в одном доме. У меня будет огромное поместье, красивое озеро, окруженное деревьями, садами и лужайками. Я построю тебе дом на одной стороне озера, а сама буду жить на другой.
- Тогда какой смысл жениться? — говорит он.
- Пожениться значит разрушить друг друга, — говорит она. — Я даю тебе твое пространство, а себе оставляю свое собственное. Иногда, гуляя в саду, мы будем встречаться. Иногда, катаясь на лодке по озеру, мы можем встретиться — случайно. Или иногда я могу пригласить тебя на чашку чая, или ты можешь пригласить меня.
- Эта идея просто абсурдна, — говорит он.
- Тогда забудь о свадьбе. Это единственно правильная идея — лишь тогда может наша любовь продолжать расти, потому что мы всегда будем оставаться свежими и новыми. Мы никогда не будем принимать друг друга как должное. У меня есть полное право отклонить твое приглашение, точно как и ты имеешь полное право отклонить мое; свобода каждого из нас никоим образом не нарушена. Между этими двумя свободами растет прекрасное явление любви.
Конечно, мужчина не смог этого понять и отбросил эту идею. Но прозрение Рабиндраната то же самое, что и Халиля Джибрана... и они написали это почти в одно и то же время.
Если это возможно — быть одновременно вместе и каждому иметь свое пространство — тогда ветры небес танцуют между вами.
Любите друг друга, но не делайте из любви оков. Это должно быть свободным подарком, отдаваемым или принятым, но не должно быть никакого требования. Иначе очень скоро вы будете вместе, но все же останетесь далекими, как звезды. Никакое понимание вас не связывает; вы не оставили места ни для какого моста.
Пусть лучше любовь будет морем, текущим между берегами ваших душ. Не делайте ничего статичным. Не делайте из любви рутины. Пусть лучше она будет морем, текущим между берегами ваших душ. Если у вас могут быть одновременно свобода и любовь, вам больше ничего не нужно. У вас все есть — то, ради чего дана жизнь.

Свобода
Мужчина обратил женщину в рабство, а женщина обратила в рабство мужчину. И, конечно, оба они ненавидят рабство, оба они сопротивляются ему. Они постоянно ссорятся; чтобы началась ссора, достаточно небольшого повода.
Но настоящая ссора где-то глубоко внутри; настоящая ссора состоит в том, что они просят свободы. Может быть, они не могут сказать этого ясно, может быть, они совершенно забыли. Люди жили таким образом тысячи лет. Они видели, что их отец и мать прожили точно так же, они видели, что их дед и бабка прожили точно так же. Именно так живут люди — они это приняли. Их свобода разрушена.
Это так, словно мы. пытаемся летать в небе на одном крыле. У некоторых людей есть крыло любви, у некоторых крыло свободы — но ни те, ни другие не могут летать. Нужны оба крыла.

Табула Раса
Философии всегда верили, что суть предшествует существованию, и когда человек рождается, то кем он станет, уже предрешено. Точно как семя он содержит в себе всю программу; теперь дело только в том, чтобы она была исполнена. Нет никакой свободы — это было подходом всех философий в прошлом: у человека есть определенная судьба, предназначение. Другое дело, что ты его не осознаешь, но что бы ты ни делал, это делаешь не ты. Это происходит посредством тебя, движимое естественными бессознательными силами, или Богом.
Это подход детерминиста, фаталиста. Все человечество очень от этого пострадало, потому что этот подход означает, что невозможно никакой радикальной перемены. Ничего нельзя сделать с человеческой трансформацией; все случится так, как должно случиться. Больше всего пострадал от этого подхода Восток. Если ничего нельзя сделать, человек начинает принимать все — рабство, бедность, уродство; ему приходится принимать все. Это не понимание, не осознанность; это не то, что Гаутама Будда называет «таковостью», татхатой. Это просто отчаяние, безнадежная попытка спрятаться за красивыми словами.
Но последствия этого были самыми плачевными. В Индии их можно увидеть в самой развитой форме: бедность, нищие, болезни, калеки, слепые. И никто этого не замечает, потому что «такова жизнь», и именно такой жизнь всегда была и всегда будет. В саму душу закрадывается своего рода летаргия.
Но весь этот подход неправилен в своей основе. Это утешение, не открытие, возникающее из видения реальности. Это попытка так или иначе скрыть собственные раны — это рационализация. И каждый раз, когда рационализации начинают скрывать твою реальность, ты обязательно будешь падать в более и более темные царства. Мне хотелось бы сказать, что сущность не предшествует существованию; напротив, существование предшествует сущности. Человек — это единственное на земле существо, у которого есть свобода. Собака рождается собакой, проживет собакой и собакой умрет; никакой свободы нет. Роза останется розой, невозможна никакая трансформация; она не сможет стать лотосом. Нет никакого выбора, нет вообще никакой свободы. Именно в этом человек полностью отличается. В этом его достоинство, в этом его особенность в существовании, его уникальность.
Именно поэтому я говорю, что Чарльз Дарвин неправ, потому что он начинает классифицировать человека наравне с животными; это основное отличие он не принимает во внимание. Основное отличие в том, что все животные рождаются с программой, а человек — без программы. Человек рождается как табула раса, чистая грифельная доска; на ней ничто не написано. Если хочешь ее заполнить, ты должен написать все; это будет твое творение.
Человек не просто свободен, я хотел бы сказать, что он есть свобода. Это его существенное ядро, это сама его душа. В то мгновение, как человеку отказано в свободе, ему отказано в его самом драгоценном сокровище, в самом его царстве. Тогда он только нищий, и это гораздо более уродливая ситуация, чем у других животных, потому что по крайней мере у них есть определенная программа. Человек просто теряется.Как только это понято, — что человек рождается свободой, — открываются все измерения для роста. Тогда от тебя зависит, кем стать и кем не стать; это будет твоим собственным творением. Тогда жизнь становится приключением — не разворачиванием программы, но приключением, исследованием, открытием. Истина еще тебе не дана; ты должен ее создать. В определенном смысле в каждое мгновение ты создаешь себя.
Даже если ты принимаешь теорию судьбы, это тоже акт решения твоей собственной жизни. Принимая фатализм, ты выбираешь жизнь раба — это твой выбор! Ты выбрал войти в тюрьму, ты выбрал быть закованным в цепи, но все же это твой выбор. Ты можешь выйти из тюрьмы.
Конечно, люди боятся быть свободными, потому что свобода рискованна. Человек никогда не знает, что делает, куда движется и каким будет окончательный результат всего этого. Если ты не «заготовлен заранее», вся ответственность лежит на тебе. Нельзя переложить ответственность ни на кого другого. В конечном счете ты стоишь один перед лицом существования, полностью ответственный за себя. Кем бы ты ни был, каким бы ты ни был, ты не можешь от этого уклониться; не можешь от этого бежать — и это страшно. Из этого страха люди выбирают все возможные фаталистические подходы. И, странное дело: религиозные и нерелигиозные люди соглашаются в одном: в том, что свободы нет. Во всем остальном они не согласны друг с другом, но странно то, что все они соглашаются в одном. Коммунисты говорят, что они атеисты, нерелигиозные люди, но они говорят, что человека определяют социальные, экономические, политические ситуации. Человек не свободен; сознание человека определяется внешними силами. Это та же самая логика! Ты можешь назвать внешние силы экономической структурой. Гегель называет это «Историей» — с заглавной буквы, заметьте, — а все религиозные люди называют это «Богом», снова с заглавной буквы. Бог, История, Экономика, Политика, Общество — все это внешние силы, и все подходы соглашаются в одном: в том, что ты не свободен.
А я вам говорю, вы абсолютно свободны, свободны без всяких условий. Не избегайте ответственности; избегание не поможет. Чем скорее ты ее примешь, тем лучше, потому что тотчас же ты начнешь создавать самого себя. А в то мгновение, как ты создаешь самого себя, возникает великая радость, и когда ты завершаешь самого себя, таким, каким хочешь себя видеть ты сам, это приносит безмерную удовлетворенность. Точно как когда художник заканчивает картину, наносит последний штрих, у него в сердце возникает великая удовлетворенность. Хорошо сделанная работа приносит огромный покой. Человек чувствует, что соучаствовал с целым.
Единственная молитва — быть творческим, потому что только в творчестве ты можешь соучаствовать с целым; нет другого способа соучаствовать. О Боге нельзя учить, ты должен каким-то образом в нем участвовать. Ты не можешь быть наблюдателем, ты можешь быть только участником; лишь тогда ты можешь испытать вкус его тайны. В том, чтобы создать картину, нет ничего особенного. Создать стихотворение, создать музыку — ничто в сравнении с тем, чтобы создать себя, создать собственное сознание, создать само свое существо.
Но люди боятся, и тому есть причины. Первая причина состоит в том, что это рискованно, потому что ответствен только ты. Во-вторых, свободой можно злоупотребить — потому что ты можешь выбрать быть не тем, кем нужно. Свобода означает, что ты можешь выбрать правильное или неправильное; если ты свободен только выбрать правильное, это не свобода. Тогда это будет похоже на первые машины Форда — все они были черными. И он приводил своих покупателей в магазин и говорил: «Вы можете выбрать любой цвет, при условии, что этот цвет черный!»
Что это за свобода? — при условии, что этот цвет черный. При условии, что ты следуешь Десяти Заповедям, при условии, что ты живешь согласно Гите или Корану, при условии, что ты почитаешь Будду, Махавиру, Заратустру. Это вообще не свобода! Свобода по своей сути, по своему существу означает, что ты способен на то и другое: выбрать правильное или неправильное. И опасность в том — и это пугает — что неправильное сделать всегда легче. Неправильное — это путь под гору, а правильное — подъем. Подниматься тяжело и трудно; чем выше ты поднимаешься, тем тяжелее становится подъем. Но спускаться под гору очень легко. Ничего не нужно делать, гравитация делает все за тебя. Ты можешь просто подтолкнуть камень, чтобы он покатился с вершины холма, и он скатится до самого дна долины; ничего не нужно делать. Но если хочешь подниматься в сознании, если хочешь подниматься в мир красоты, истины, блаженства, тогда ты жаждешь высочайших из всех возможных вершин, и, безусловно, это трудно.
Во-вторых, чем выше ты поднимаешься, тем больше опасность упасть, потому что тропа становится узкой, и со всех сторон тебя окружают темные долины. Один неверный шаг, и ты просто упадешь в пропасть, исчезнешь. Гораздо комфортнее, удобнее ходить по ровной земле, не заботясь о высотах.
Свобода дает тебе возможность или пасть ниже животных, или подняться выше ангелов. Свобода — это лестница. Один конец лестницы простирается в ад, другой касается небес. Это одна и та же лестница; направление выбирать тебе.
И для меня, если ты не свободен, ты не можешь злоупотребить своей несвободой. Несвободой злоупотребить нельзя. Заключенный не может злоупотребить своей ситуацией — он закован в цепи, он не свободен ничего делать. И в такой ситуации находятся все животные, кроме человека, — они не свободны; они рождены определенного вида животными и должны этому соответствовать. Фактически соответствовать заставляет их сама природа; от них вообще ничего не требуется. В их жизни нет вызова. Только человеку приходится встретить вызов, великий вызов. Очень немногие люди решили рискнуть, достичь высот, открыть высочайшие вершины. Лишь немногие — Будда, Христос — лишь очень немногие, которых можно пересчитать по пальцам.
Почему все человечество не выбрало достичь такого же состояния блаженства, что и Будда, такого же состояния любви, что и Христос, такого же состояния празднования, что и Кришна? Почему? — по той простой причине, что опасно даже стремиться к этим высотам. Лучше об этом не думать, а лучший способ о них не думать — это принять, что нет никакой свободы, и ты уже заранее предопределен. Есть определенный код, переданный тебе до твоего рождения, и ты должен просто осуществить его.
Злоупотребить можно только свободой, рабством злоупотребить нельзя. Именно поэтому ты видишь в сегодняшнем мире столько хаоса. Его никогда раньше не было, и по той простой причине, что человек никогда не был так свободен. В Америке можно найти больше хаоса по той простой причине, что американцы наслаждаются величайшей свободой, которая только существовала где-либо в мире за все время истории. Где бы ни возникла свобода, там происходит извержение хаоса. Но этот хаос того стоит, потому что только из хаоса рождаются звезды.
Я не даю вам никакой дисциплины, потому что каждая дисциплина — это тонкого вида рабство. Я не даю вам никаких заповедей, потому что любые заповеди, данные кем-то другим, извне, будут для вас тюремным заключением, порабощением. Я учу вас только тому, как быть свободными, и предоставляю вас самим себе, чтобы вы могли делать со своей свободой, что хотите. Если хочешь пасть ниже животных, это твое решение, и тебе это абсолютно позволено, потому что это твоя жизнь. Если ты решаешь таким образом, это твоя прерогатива. Но если ты понимаешь свободу и ее ценность, ты не начнешь падать; ты не опустишься ниже животных, ты начнешь подниматься выше ангелов.
Человек не сущность, он мост, мост между двумя сущностями — животным и богом, бессознательным и сознательным. Расти в сознании, расти в свободе. Совершай каждый 'шаг по собственному выбору. Создавай себя и возьми на себя всю ответственность за это.

Поиск по сайту: