АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Поворот, предпринятый императором Константином

Читайте также:
  1. Последний акт борьбы между папой и императором (Первая половина XIII века)
  2. Разгром ханства восточных Тукю императором Тайцзуном
  3. Формирование конциляризма в эпилоге борьбы папы с императором

 

Важным моментом пересечения взаимных интересов христианской церкви и римской рабовладельческой государственной власти следует считать заявление, принятое в Никомедии 30 апреля 311 года, в котором Галерий (305–311), август (император) восточной половины империи, от имени двух своих соправителей отменил приказы, предусматривающие преследование христиан. Уступчивость императора, ранее преследовавшего христиан, объясняется не религиозными, а политическими причинами. Император был вынужден признать, что преследования не достигли своих целей. Так как среди христиан «довольно многие придерживаются своих решений… то мы полагаем, что в отношении их следует проявить готовность к прощению, чтобы они фактически становились христианами и могли объединяться в общины», – говорится в заявлении. Таким образом, высшая политическая власть поняла, что для прекращения сопротивления христиан вместо преследований более целесообразно проявить веротерпимость.

Из борьбы претендентов на императорский трон, в результате которой император Диоклетиан в 305 году отрекся от власти, победителем вышел Константин (305–337). Он понял, какие возможности скрываются в формирующейся церковной организации, и в противоположность своим предшественникам избрал путь компромисса с христианством. У христиан этот компромисс вызвал понимание. Стремившийся к автократической власти и восстановлению единства империи Константин 28 октября 312 года одержал у Мульвийского моста через Тибр победу над своим соправителем в западной части империи Максенцием. Из известной легенды о том, что во время битвы на небе появилось знамение в виде креста, предвещавшего победу, явствует, что Константин уже сражался против соправителя-язычника под знаком получившего признание христианства и что с помощью христианства он хотел консолидировать автократическую власть. Действительно, крест и монограмма Христа были начертаны на знаменах войска Константина, под этими знаменами он стал единоличным правителем империи: новую религию он рассматривал как силу, сплачивающую общество.

В феврале 313 года император Константин признал христианство уже и официально. Об этом нам известно из решения императорской конференции в Милане, которое сохранилось не в форме постановления (эдикта), а в виде описания (рескрипта), составленного в двух экземплярах. Два экземпляра предназначались для двух августов: западной части империи – Константина и восточной части империи – Лициния (308–323). Следовательно, веротерпимость проявлялась уже не только Константином: 13 июня 313 года Лициний подобным же образом продемонстрировал терпимость на Востоке, в Никомедии, хотя он не был и никогда не стал христианином. В миланском рескрипте оба августа констатировали: «…отменяются все постановления, которые содержались в наших рескриптах, ранее направленных к нашим подданным по делам христиан и оказавшихся полностью неблагодатными… ныне все это утрачивает свою силу, и любой, кто желает следовать правилам религии христиан, отныне может свободно и беспрепятственно, без утеснений и беспокойства исповедовать эту религию… Этим же христианам мы предоставили право свободного и безусловного отправления религиозных обрядов… Подобным же образом мы разрешаем и другим пользоваться ради спокойствия нашего времени правом открытого и свободного отправления религиозных обрядов, чтобы каждый имел возможность свободно избрать и почитать, что ему угодно». Император ради политического спокойствия и единства общества, империи выразил свое положительное отношение к веротерпимости, к полному равноправию между отдельными религиями и вероисповеданиями.

Кроме того, в эдикте упоминались прочие меры, обеспечивающие свободу исповедания христианства. В первую очередь повелевалось: те места, где обычно собирались христиане, то есть церкви, здания, принадлежащие казне или частным лицам, чьими владениями стало это имущество во время преследований, «должны быть возвращены безвозмездно христианам и без требования возместить стоимость покупки…». Это положение уже болезненно затрагивало тех же христиан, которые во времена преследований купили имущество, принадлежавшее христианам, так как их деньги, затраченные на покупку, оказались потерянными. Тот, кто под видом подарков получил конфискованное имущество христиан, должен был его возвратить без всякой компенсации. Император не исключал возможности возмещения убытков, но для этого пострадавшим нужно было обратиться к императору со специальным прошением. Важной оговоркой в эдикте следует считать то, что христианское имущество нужно было возвращать не отдельным лицам, например епископам, а христианским общинам, к тому же при содействии государственных властей. В эдикте, кроме того, указывалось, что наряду с возвращением культовых сооружений (церквей) христианским общинам, приходам должно передаваться прочее юридически принадлежавшее им имущество в соответствии с вышеупомянутым положением. В таких случаях возмещение ущерба ставилось в зависимость от милости императора.

Императоры осуществляли легализацию христианских общин и восстановление их имущества при поддержке государства. «Во всех делах ты обязан, – читаем в рескрипте, адресованном императорским чиновникам, – наиболее действенным образом оказывать помощь вышеупомянутым общинам христиан, чтобы наше постановление было выполнено как можно быстрее и общественному спокойствию… в этом деле способствовало бы».

Полученный в результате компромисса выигрыш поразил своей неожиданностью и саму христианскую церковь: из преследуемого меньшинства она внезапно стала почти всемогущественной и возвысилась благодаря Константину в первостепенное учреждение государства. Этот процесс охватывал два этапа: рескрипт Константина 313 года об освобождении христианства и предоставлении ему равноправия был лишь прологом к фактическому повороту, в ходе которого христианская церковь довольно быстро оказалась в привилегированном положении, а затем превратилась в автократическую, государственную церковь. Христианство, приобретавшее характер государственной религии, становилось идеологическим базисом рабовладельческого общества, органической частью государства.

Вот наиболее важные этапы этого процесса. В первую очередь император предоставил христианскому клиру официальные государственные льготы и привилегии. В законе от 21 октября 313 года указывалось, что «тех, кого называют клириками, освободить от любых тягот». Христианское духовенство быстро превратилось в пользующийся иммунитетом и обособившийся от мирян корпус. Помимо предоставления духовенству личного иммунитета император вывел из-под ведения казны и имущество церкви, освободил уже существовавшие церковные землевладения от государственных налогов, предоставил право наследования имущества не находящимся в супружестве церковным лицам.

Значительные суммы из государственной казны были направлены в распоряжение епископов на организационные нужды церкви, на строительство церквей. Начиная с 321 года стало возможным открыто, на законном основании передавать в дар церкви и епископств наследство. Эдиктом 321 года император объявил воскресенье еженедельным праздничным днем. В то же время было признано законным освобождение рабов перед лицом церкви. Император установил для священнослужителей государственное жалованье. Начиная с 333 года епископы получили право быть судьями и по целому ряду гражданских дел.

Благодаря предоставленным привилегиям быстро возросло общественное влияние церкви и духовенства. В результате своей церковной политики Константин привлек на свою сторону христианское население империи Лициния – не христианского соправителя. В 323 году Константин в битве при Хризополе одержал победу на Лицинием и объединил Римскую империю. Он установил династическую монархию для своей семьи и предопределил правление своих преемников на основе христианства. Тем самым христианство вступило на широкий путь последующих завоеваний. Начиная с IV века оно пронизывает все стороны общественной и государственной жизни. В новых исторических условиях возникают также благоприятные возможности для превращения римского епископа в папу. И римским епископам удалось воспользоваться ими.

Когда Константин предоставил свободу церкви, римским епископом был Мильтиад (311–314), пресвитер африканского происхождения. Мы почти ничего о нем не знаем. Император не считался с ним. Во все время своего правления он не проявлял особого внимания к формировавшемуся уже тогда внутри церкви приоритету римских епископов, отводя им второстепенную роль. Всех епископов он считал равными руководителями церкви, и свое собственное главенство ставил выше всех. Однако он следил за тем, чтобы епископ Рима жил в условиях, соответствующих рангу столицы. Поэтому Константин подарил епископу Мильтиаду фамильный дворец, принадлежавший его жене, Фаусте, и стоявший на Латеранском холме. Этот дворец вплоть до XIV века был резиденцией римских пап. Там же Константин построил первый в Риме собор, позже названный Латеранским собором Сан Джованни.

В 325 году император начал строительство в Ватикане над могилой апостола Петра собора Святого Петра. Этот собор вплоть до времен Юлия II (1503–1513) был центром христианства.

Христианская церковь уплатила за свою свободу и за союз с властью большую цену: ей пришлось пойти на службу властям империи, в связи с чем императоры стали вмешиваться в церковные и религиозные вопросы. В результате смыкания государства и христианства возникла общность их судеб. Благодаря этому с помощью государства возрастало могущество церкви, но за это власть неоднократно брала верх над церковью. В христианской империи император стал наследником Христа. Как впервые это сформулировал Константин, в обязанности императора стала входить защита церкви и веры. Однако Константин еще не считал себя первосвященником, а лишь «епископом по внешним делам» церкви, поэтому использовал звание episcopus extraneus или episcopus in externis.

Избавленная от гонений церковь с готовностью взяла на себя роль государственной церкви. Она заняла свое место в самом государстве, а не рядом с ним: превратилась в часть государственной организации, благословляя власть императора и побуждая к этому своих верующих.

Однако отношения между государством и церковью превратились в болезненную точку христианства из-за внутренних противоречий между ними. Ведь церковь не желала подчиняться никакой светской власти. Она ни при каких условиях не могла отказаться от притязаний на то, чтобы ее считали обетованной землей совершенного мира. Разделение духовной и светской власти никогда не считалось партнерством, ведь в конечном счете светская власть должна была бы раствориться в духовной (церковной) власти.

По замыслу Константина идейной и моральной основой государства должна являться вселенская (кафолическая) церковь и ее учение. Церковь же рассматривала свое учение как совершенную, вечную доктрину, независимую от всего мирского, обладая которой церковь искала – и обычно находила – соответствующую светскую власть.

Уже первые взаимоотношения между государством и церковью не были безоблачными, и императору первому пришлось разочароваться в них. Ведь, когда христианство стало играть роль государственной религии, оно отнюдь не было единым. Внутренний раздор в церкви даже с точки зрения государственных интересов был небезразличен для Константина и его преемников. Поэтому они стремились любой ценой восстановить единство церкви. В интересах этого император, притязавший лишь на звание «епископ по внешним делам», распространил власть на всю церковь. Наилучшим средством для необходимого вмешательства оказался вселенский собор.

Когда христианская церковь стала имперской церковью, руководство ею осуществлялось еще на коллегиальной основе, соборами, состоящими из равных по званию епископов.

Однако уже тогда внутри церковного синклита, состоящего из равных по званию епископов, возникло и стало развиваться стремление к иерархическому принципу в руководстве церковью. Оно победило благодаря помощи Константина, когда он низвел собор, фактически руководящий орган церкви, до роли совещательного, консультативного собрания.

Каким образом произошло первое вмешательство имперской верховной власти с целью создания церковного единства? На Западе папа Мильтиад боролся с донатистской ересью. В октябре 313 года в Латеранском дворце, подаренном папе императором, проходил собор, на котором при участии 3 галльских и 15 итальянских епископов был осужден донатизм, а сам Донат отлучен от церкви. По-видимому, это не составило особого труда, ибо император взял это дело в свои руки. В 314 году в Арле он созвал собор епископов Западной Европы, где донатизм был вновь осужден, однако с самой ересью покончить не удалось.

Ересь, возникшая в Северной Африке и связанная с именем карфагенского епископа Доната (313–360), восходила к учению апостола Иоанна и признавала лишь невидимую церковь «чистых», находящихся в состоянии благодати. Поэтому она выступила против верующих, против официальной церкви, довольствующейся минимальными требованиями к верующим и обеспечивающей себе господствующие позиции путем благословения римского рабовладельческого строя.

Таким образом, донатистское еретическое движение являлось идеологическим выражением социальных и национальных волнений коренного берберо-пунического земледельческого населения, направленных против римских землевладельцев. (Донатистское движение и церковь вопреки беспощадным преследованиям существовали вплоть до V века, лишь вандалы уничтожили их.)

На Востоке наиболее значительной ересью в эпоху Константина было арианство, которое распространилось из Александрии и Антиохии. Арий (около 260–336) учился в Антиохии, а в Александрии был простым священником. С его выступления началась длившаяся столетиями дискуссия вокруг уяснения учения о Троице.

В учении о Святой Троице, говорящем о том, что Бог един в трех лицах, обнаруживаются остатки политеизма, как и элементы коллегиальности. Арий и его сторонники последовательно проводили в жизнь монархические тенденции, быстро завоевывавшие позиции внутри восточной церкви, а также иерархическую теорию, означавшую субординацию снизу доверху. Согласно Арию, Сын – творение Бога-Отца не единосущен с ним, следовательно, он не Бог, а лишь божественное создание. Из этого логически следует отрицание божественного материнства Марии, равно как и отрицание Спасения, что угрожало основам христианской религиозной системы.

Различные еретические движения были связаны с теми или иными экономическими и культурными центрами империи. Их соперничество вело к укреплению определенного центра. Партикулярные властные устремления, находившие в них свое выражение, угрожали единству империи. В то же время еретические движения по своей природе носили также социальный характер. Враждебность угнетенных народов по отношению к власти и к Риму в области религии проявилась в виде противостояния по отношению к господствующей церковной концепции. Христианство стремилось к гомогенизации античной культуры, а культурное наследие отдельных регионов способствовало возникновению еретических учений, противостоявших универсальной христианской культуре. В конечном счете еретические учения являлись необходимыми спутниками процесса формирования христианского учения, представляя собой тупики в ходе поиска единого пути. Во многих случаях в еретических учениях – теперь уже на почве христианства, внутри христианства – проявлялись продолжавшие существовать прежние языческие религиозные элементы, которые затем или включались в учение, объявленное ортодоксальным, или окончательно отмирали.

Таким образом, можно понять, почему император в еретических учениях усматривал угрозу государству и существующему общественному строю. Арианская ересь, охватившая весь Восток, побудила императора Константина созвать в городке Никее, находящемся неподалеку от восточной столицы империи – Никомедии, первый экуменический (вселенский) собор нового типа, на котором присутствовали епископы церквей со всей империи. Он был созван в 325 году при папе Сильвестре I (314–335). На собор прибыло около 250 епископов, в том числе 17 арианцев. Участниками собора были почти исключительно восточные епископы, западные церкви представляли всего 5 епископов, среди них нунции – посланцы папы. Собор открыл сам император, который внимательно следил за его ходом, правда, председательство было передано Кордовскому (Испания) епископу Осию. Руководителем арианской партии и идеологом (разработчиком) арианства был никомедийский епископ Евсевий, в то время как его главным противником являлся представитель ортодоксального вероисповедания Афанасий из Александрии. (О ходе собора повествует апологетический историограф церковной политики Константина кесарийский епископ Евсевий в III томе своего труда «Vita Constantini» – «Жизнь Константина».)

В речи при открытии собора Константин определил задачи, стоящие перед епископами: «…я считаю страшнее любой войны и ужасной битвы внутренний раздор в собрании Бога и печальней, чем внешние войны…Когда… я услышал о ваших раздорах, я не посчитал эту весть второстепенным по важности делом, а, пожелав посодействовать в нахождении средства врачевания, немедленно созвал вас… Вы должны здесь сейчас изложить причины раздора между вами, чтобы тем самым развязать узлы распри с помощью мирных законов. Ибо только так вы поступили бы в угоду Бога, стоящего над всем, и достаточно отблагодарили бы и меня, вашего покорного слугу». Император был недоволен существующими в церкви разногласиями, ибо, предоставив ей свободу, он считал, что она будет полностью единой. С другой стороны, он считал себя коллегой епископов и под этим предлогом требовал и для себя церковных прав.

Говоря о дискуссиях на соборе, Евсевий указывает, что после завершения обвинений двух противостоящих партий император с помощью Осия попытался сблизить противников. Константин был склонен к компромиссу, но большинство епископов не согласилось с этим. Направление, называвшее себя кафолическим, приняло основной догмат, защитником которого выступал Афанасий: вторая ипостась Святой Троицы – Бог-Сын единосущен с Богом-Отцом. Однако приверженцы Ария придерживались мнения, что Иисус – лишь человек, творение Божие. Кафолики, по предложению Осия, для выражения единосущности приняли слово «омоусиос». Тогда Евсевий внес компромиссное предложение: он предложил для обозначения природы Сына применять слово «омиусиос», что означает «подобосущный», подобный по существу. Однако император принял сторону кафоликов, и собор отлучил Ария, Евсевия и арианцев от церкви, что лишь подлило масла в огонь. На Востоке арианство сохранялось еще на протяжении нескольких веков.

Затем первый вселенский собор принял еще 20 канонов (правил, соборных постановлений), в частности им был определен порядок празднования Пасхи. Большинство канонов было посвящено организационным вопросам. На соборе Константин установил деление церкви в соответствии с существующим административным делением провинций империи. Начиная с того времени церковная организация следует светской административной системе, сложившейся при Диоклетиане. (Диоклетиан вместо старых крупных провинций создал сто небольших провинций. Десять – двенадцать провинций образовывали один диоцез, во главе которого стоял викарий.) В результате административных изменений и экономического развития уже в III веке многие церковные центры так называемого апостольского устроения потеряли свое значение. Их место заняли столицы провинций, метрополии, епископы которых (episcopus metropolites) стали руководителями епископов соответствующих провинций, а позднее высшей властью над ними (митрополитами). На Востоке этот вид управления метрополией утвердился, митрополиты получали все большие права над своими епископами. Провинциальные соборы, созываемые митрополитами, уже не были коллегиально руководимыми форумами, а являлись совещательными и исполнительными органами при митрополите. Здесь скорее реализовалась доминирующая роль материнских церквей по отношению к дочерним церквам (в большинстве случаях образованных ими). На Западе сложившаяся система митрополий (из которых позднее образовались архиепископства) с гораздо большим трудом и позднее, чем на Востоке, смогла вытеснить соборное управление. На Востоке митрополит возглавлял епархию, на Западе – церковную организацию провинции. В Африке (где митрополита называют примасом) во главе провинции всегда стоял наиболее пожилой епископ, который оставался primus inter pares[12].

В соответствии с шестым каноном Никейского собора Александрия, Антиохия и остальные епархии на своих территориях обладают теми же правами, что и римский епископ. Тем самым собор объединил в систему митрополий епископские церкви, считавшиеся прежде – за исключением Рима – равноправными. Согласно этому решению, епископы-митрополиты Рима, Александрии и Антиохии возвысились над остальными митрополитами, и тем самым было положено начало образованию патриархата, возвышающегося над митрополитами провинций. Седьмой канон Никейского собора обеспечил почетное первенство Иерусалима, но без юрисдикций управления другими митрополитами. Сложившиеся таким образом патриархаты соответствовали той или иной крупной региональной имперской единице: Александрия получила верховенство над эллинистическим Египтом; Антиохия – над Востоком, Киликией и Кипром, а Рим – над латинским Западом, включая и Северную Африку. (Балканы и Греция, явившиеся причиной дальнейших продолжительных споров, не образовали отдельный патриархат, ибо влияние Рима распространилось до Фракии, Иллирии.) Епископы христианской церкви, ставшей, подобно империи, вселенской, объявили о непогрешимости своих решений в вопросах веры и морали. Решения собора были снабжены оговорками anathema sit, что означало, что отклонения или возражения против решений собора влекли за собой отлучение (анафему) от церкви. Первые восемь проведенных на Востоке вселенских соборов созывали императоры. Папа римский не принимал в них участия, а лишь направлял туда своего представителя. На заседаниях собора председательствовал император или его доверенные лица. Решения собора утверждал император, и они провозглашались имперскими законами.

Следовательно, благодаря Константину, произошел второй крупный поворот в истории христианства: преследуемая церковь превратилась в свободно существующую и расширяющую свое влияние организацию, которая тесно переплелась с имперскими учреждениями. Эту связь утвердил Никейский собор, решения которого были обнародованы как имперский закон.

 

Нетерпимая церковь
(IV век)

 

Эпоха Константина совпала с ускорением упадка, с уменьшением значения Италии и Рима. Уже Диоклетиан разделил Италию на провинции: Северную Италию (центр – Милан, затем Равенна), Центральную Италию (центр – Рим) и Южную Италию (центр – Неаполь). Под власть римского епископа-митрополита подпадали лишь центральные и прилегающие к Риму южные провинции. Вместо старой языческой столицы – Рима Константин начал строительство новой, христианской столицы для христианской империи. В результате на берегу Босфора, на месте незначительного поселения Византии в 330 году была освящена новая столица, Новый Рим – Константинополь.

Обращают на себя внимание судьбоносные изменения, которые произошли в результате быстрого возвышения Константинополя и постепенного упадка Рима. В позднеримскую эпоху все более важную экономическую, политическую, а главное – культурную роль начинают играть Малая Азия и северное побережье Африки. При Константине политический и духовный центр империи окончательно сместился на Восток. Центрами христианской культуры стали Константинополь и Александрия.

Эти процессы, а также перемещение императоров в Византию, а затем переезд западноримских императоров в Равенну сыграли решающую роль в образовании папства: римский епископ освободился от непосредственного присутствия государственной власти, от ее постоянной опеки, которая воспрепятствовала бы усилению папской власти. Рим в IV веке почти с безразличием взирал на все более возрастающие претензии императора и константинопольских епископов, на их вмешательство в церковные дела. Против влияния императора в первую очередь возражал не папа, а ревниво охраняющая свою самостоятельность и опирающаяся на сказочные богатства церковь Александрии, одновременно являвшаяся ведущим центром христианской теологии.

И сопротивление, оказываемое в то время Западом, исходило прежде всего не от епископа Рима: с протестом против императорского произвола выступал, например, уже упоминавшийся Осий и в еще большей степени легендарный епископ Милана Святой Амвросий (340–397).

Константин оказывал поддержку христианству еще в рамках религиозной терпимости. Однако уже его преемники начали преследование нехристианских, традиционных религий (Констанций II в 341 и в 346 годах принял законы, преследующие язычество), хотя западная часть империи едва ли что-либо слышала о христианстве. При императоре Констанции (337–361) христианство фактически стало государственной религией. В те времена император уже называл себя главой церкви, епископом над епископами. Однако это не имело отношения к Риму и к никейскому символу веры. К концу епископства Евсевия из Никомедии Константин уже увлекся арианством, а когда в 350 году Констанций вновь объединил в своих руках империю, он хотел распространить арианство на всю Западную Европу. На соборах, созванных императором в 353 году в Арле и в 355 году в Милане, он заставил и западных епископов принять арианство, сформулированное Евсевием. Когда папа Либерий (352–366) выступил с протестом против этого, император отправил его в ссылку. Либерий смог вернуться в Рим только после того, как отказался от никейского символа веры. Таким образом, временно единство церкви было восстановлено под знаком арианства.

С 361 года император Юлиан Отступник (361–363) возвратился к политике религиозной терпимости и позволил развиваться различным христианским течениям (с целью способствовать дальнейшему ослаблению христианской церкви, раздираемой на фракции, что позволило бы восстановить традиционную веру). Однако политика Юлиана лишь разрушила арианское единство и привела к укреплению кафолицизма. За полтора года правления языческого императора попытка реставрации прежнего культа потерпела неудачу. Причину неудач, вероятно, следует искать в том, что в то время как Юлиан, продолжая придерживаться прежних традиционных взглядов, с целью достижения единства империи хотел объединить различные воззрения и религии в эклектическую (синкретическую) систему, христианство представляло собой синтез, основанный на коренных изменениях, соответствующих новому единству и представлявших собой фактический разрыв с прошлым, – и в этом заключалась его большая притягательная сила.

После поворота, осуществленного Константином, в Риме при избрании папы власти и сенат все в большей мере оттесняли простых верующих. Круг лиц, имевших право избирать папу и быть избранными, все в большей степени ограничивался высшим клиром: претендентами на епископскую власть стали пресвитеры, архидиаконы и диаконы. Низший клир и народ лишь поддерживали избрание одобрительными возгласами. Избранного освящали елеем и миром епископы провинций. В результате этого акта рукоположения (consecratio) он получал епископское достоинство, самое высокое в церковной иерархической системе. После рукоположения происходила торжественная интронизация в епархиальном соборе. Разница между процедурой рукоположения в епископы и вводом в епископские обязанности состояла в том, что в интронизации принимали участие и миряне. Епископ в соборе садился на трон, отсюда и появилось выражение возвести на папский трон, престол.

С середины IV века до нас впервые доходят сведения о том, что между партиями, образованными для возведения своего кандидата на трон римского епископа, разыгрывались кровавые уличные бои. Папа Дамас (366–384) был диаконом у своего предшественника. Однако против него выступил диакон Урсиний; в ходе боев, разгоревшихся между двумя противоборствующими партиями, не щадили даже церквей, даже в них совершались убийства. Императору Валентиниану I (364–375), а также римскому городскому префекту пришлось вмешаться для восстановления порядка и для защиты Дамаса, признанного ими законным папой. Однако вмешательство властей нарушило самостоятельность римской церкви. Императору Грациану (367–383) пришлось принять к сведению и подтвердить решение собора 378 года о праве римской церкви свободно избирать папу. Император Грациан подтвердил митрополитство (судебную власть) римского епископа над епископами Запада. Его преемники императоры Феодосий (379–395) и Валентиниан II (375–392) в последующих законах признали и гарантировали наставническую верховную власть римского епископа в церкви.

После своего официального признания христианская церковь, выступавшая с требованиями универсальности и целостности, довольно рано стала нетерпимой по отношению к нарушителям единства. Император Феодосий вместе со своими соправителями Грацианом и Валентинианом II в эдикте от 27 февраля 380 года, направленном жителям Константинополя, предписывал в законном порядке всем народам империи придерживаться христианского кафолического (вселенского) вероисповедания, ортодоксальной веры: «Мы повелеваем, чтобы все народы, которые находятся под нашим милостивым управлением, жили в той религии, которую, по преданию, апостол Святой Петр передал народу Рима и которая с тех пор и до наших дней живет несломленная. Это то вероисповедание, которое папа Дамас и епископ Александрии Петр, муж апостольской святости, считают правильным, – читаем в эдикте. – Следовательно, каждый должен верить в соответствии с апостольским вероисповеданием и евангельским учением в единую божественную суть одного ранга Отца, Сына и Святого Духа, в Святую Троицу.

Повелеваем, что те, кто следует этому вероисповеданию, могут носить имя «кафолического христианина», остальные же… пусть носят позорное имя, соответствующее своему еретическому вероучению, их общины не могут называться экклезиями (церквами); пока мы предаем их Божьей каре, но впоследствии… мы сами позаботимся об их наказании». Эдикт представлял собой уже типичный пример религиозной нетерпимости. Христианство стало не только установленной законом государственной религией, но таковой считалось только кафолическое христианство, проповедовавшее никейский символ веры. Постановление заслуживает внимания еще и потому, что в нем прослеживается стремление, возведенное в ранг императорского закона, вывести происхождение епископа Рима, наставнической власти папы Дамасия от Святого Петра, подтвердить апостолический характер должности епископов.

Но из этого также следует, что не только римский, но и александрийский епископ является хранителем апостольской и евангельской веры. Этот эдикт уже однозначно квалифицирует вероисповедания, отклонившиеся от никейского символа веры, как ереси и, как таковым, не гарантирует им привилегий, положенных христианству.

Благодаря государственной власти стало общепризнанным фактом, что первостепенной функцией римского епископа внутри церкви является сохранение единства церкви. Это вначале проявилось в виде наставничества в отношении сохранения чистоты и единства кафолического вероучения и его аутентичного дальнейшего развития. Примат римского епископа еще не означал вселенской церковно-административной власти, потому что при тогдашнем уровне централизации в системе формирующегося патриархата патриархи осуществляли юрисдикцию над церковью в своих провинциях.

Императоры Грациан и Феодосий в 381 году, а затем в 383 году запретили подданным возвращаться в языческую веру, а также переходить в иудаизм (иудейскую веру). 8 ноября 392 года Феодосий вместе со своими соправителями-цезарями вынес постановление, согласно которому лица, отправляющие языческие культы, невзирая на их положение в обществе, «за нарушение закона о вере лишаются дома и земельного владения, где они поклоняются языческим суевериям». Конфискованные здания и земельные владения изымались в императорскую казну. Превращение христианства в обязательную государственную религию повлекло за собой преследование нехристианских культов со стороны государства. В силу того, что христианство заняло господствующее положение, языческие религии попали в положение преследуемых, в котором прежде находилось христианство.

Император Феодосий в 381 году созвал епископов восточной части империи на вселенский собор в Константинополе, на котором было восстановлено единство церкви на основе кафолицизма (Никейского символа веры) и отвергнуто арианство. Во вселенском соборе принимало участие 150 ортодоксальных и 36 арианских епископов, но ни папа, ни епископы Запада на соборе не присутствовали. Собор по настоянию Феодосия осудил арианство и дополнил Никейский символ веры учением о Святом Духе.

В других канонах собора 381 года было уделено внимание вопросам организации церкви. Третий канон гласил, что епископ Константинополя, который до этого подчинялся митрополиту фракийского города Гераклея, соответственно с принципом размещения по чести занимает место непосредственно после епископа Рима. Согласно этому канону епископ Нового Рима по рангу опередил Антиохию и Александрию. Повышение Константинополя в церковном ранге в то время еще не было направлено непосредственно против Рима, а было следствием развернувшегося на Востоке соперничества и привело к нарушению главным образом прав и самостоятельности Александрийской церкви. Понятно, что против этого постановления наиболее решительно протестовали на соборе представители Александрии. Борьба вокруг места на иерархической лестнице приняла также теологические формы: теперь Константинополь стал крепостью ортодоксии, а Антиохия и Александрия – оплотами арианства.

Другие каноны Константинопольского собора 381 года стабилизировали систему патриархата. В соответствии с административным делением Востока (на Востоке было пять диоцезов) было образовано пять «Архимитрополий» с центрами в Фессалонике, Гераклее, Цезарее, Эфесе и Константинополе. Одновременно были установлены и территориальные границы указанных единиц. Тогда же Константинополь был возвышен в ранг патриархата и в первую очередь попытался распространить свою юрисдикцию на Балканы и Грецию.

Возвышение Константинопольского патриарха отражало реальное политическое положение. Однако папа распознал скрытую в этом опасность для примата Рима и впоследствии не был склонен признать за 3-м каноном экуменический характер. Вопреки устремлениям церковной политики императора и византийского патриарха папа Дамас уже в 382 году на Римском соборе сформулировал постулат, согласно которому во главе церкви стоят епископы тех трех городов, которые когда-то были полем деятельности Петра: Рим – потому что Петр был первым епископом города; Александрия – потому что ученик Петра Марк был там епископом; Антиохия – как первое епископское местопребывание Петра. Дамас, говоря о решениях Римского собора, впервые в истории назвал Рим Апостольским Престолом. Реальность власти за этой папской оценкой в то время уже не стояла, но за притязаниями Византии – безусловно. Но если эти притязания на примат Византии опирались на государственную власть, подчинившую церковь и показавшую себя преходящей, то претензии на главенство пап были независимы от государства и в преддверии эпохи феодализма основывались на землевладениях, преобразуемых в Папское государство. Церковные землевладения оказались решающим условием в формировании папства не только потому, что обеспечивали материальную независимость римскому епископству, но и потому, что в феодализируемом обществе право собственности на землю сопровождалось также осуществлением административной (государственно-властной) функции на конкретной территории, а в данном случае даже противодействием центральной, политической верховной власти.

После признания христианства (313 г.) стало быстро расти количество верующих (в том числе и богатых), а одновременно и количество пожертвований, получению, использованию и приумножению которых в противоположность восточным церквам, занятым религиозными спорами, реалистическая римская церковь уделяла особое внимание. О существовании земельных владений, принадлежащих римской церкви, можно найти свидетельства уже в IV веке. Да и сам Константин I делал большие пожертвования церкви. Благодаря щедрым дарам богатейших аристократических семей сенаторов и всадников (которые следовали примеру императора) земельные владения римской церкви возрастали. В начале V века церковь заполучила в свои руки владения языческих храмов и святых мест. Наряду с частными дарами и наследованием по завещаниям имущество церкви возрастало также за счет частной собственности скончавшихся священников, автоматически переходящей к церкви. Константин ввел также правило, ставшее нормой и вошедшее в средневековое обычное право: к церкви переходило отчуждаемое по каким-либо причинам имущество, а также собственность осужденных, родные которых умерли. Рассматривая происхождение создаваемого таким образом церковного имущества, можно сделать вывод, что оно было не феодальным, а античным по своей сути. От имени общины епископ осуществлял право на владения, которые было запрещено делить или продавать. Природа церковного землевладения, таким образом, постепенно приобретала феодальный характер.

Авторитет пап по мере снижения политической значимости Рима не падал, а скорее, наоборот, возрастал. Римские епископы, опираясь на свое возрастающее экономическое могущество, приобретали в западном мире религиозно-нравственный авторитет. В ходе распространения веры и в борьбе за ее чистоту постепенно упрочивался авторитет самого папы. Во времена папы Дамаса отец церкви Святой Иероним (347–420?) перевел Библию на латинский язык – официальный язык западной церкви. Этот перевод известен под названием Вульгата. (Святой Иероним перевел Ветхий завет на латинский с древнееврейского, Новый завет и отдельные книги Ветхого завета – с греческого. Это было важно потому, что на Римском соборе 382 года был установлен порядок канонических текстов, уточнено, что канонически относится к Священному писанию.) Борьба с еретическими учениями обусловила необходимость разработки и фиксации апостольского вероучения, то есть установления обязательных правил веры (regula fidei). Это же предусматривал и канон о Священном писании. Факт стабилизации правил веры подчеркивал Тридентский собор. Провозглашение идеологического и организационного единства означало создание церковного универсализма.

После смерти Феодосия (в 395 году) Римская империя была окончательно разделена на две части: на восточную и западную. Начиная с того времени Восточная Римская империя (Византия) на протяжении более чем тысячелетия существовала как совершенно самостоятельное историческое образование, в то время как Западная империя в эпоху переселения народов в результате нападения варваров распалась и на ее месте постепенно возникли христианские германские феодальные государства. В результате разделения империи на две части на Востоке сложилась цезарепапистская греческая восточная церковь, в то время как в западной латинской церкви постепенно формировалась папская верховная власть, которая стала идейно-идеологическим, а затем во многих случаях и политическим представителем христианского универсализма, распространившим свое влияние на раздробленные церкви и государства.

 

Папство в Западной Римской империи
(V век)

 

После смерти Феодосия Западная империя пребывала в условиях постоянных нападений со стороны вестготов, гуннов, а затем и германцев. В результате усиливающегося социального и идеологического кризиса античного рабовладельческого общества, расстроенных экономических и политических отношений церковь все более превращалась в единственный прочный центр. Общий распад, несмотря на его негативное воздействие, в конечном счете позволил созреть внешним условиям для создания папской верховной власти.

В сложном процессе формирования примата папы исходным пунктом явилась верховная власть патриарха в лице римского епископа над Западом. Но примат патриарха в основном одинаково складывался во всех патриархатах. Однако лишь в римском и византийском центрах была сделана попытка добиться универсальности авторитета патриарха. (Остальные патриархи скорее представляли сепаратистские устремления.) В те времена примат римского епископа относительно авторитета и принципов веры уже никто не подвергал сомнению, это узаконили и восточные императоры. Но в Риме, исходя из юрисдикционной власти западного патриарха над его епископами, примат патриарха рассматривали как абсолютную церковно-управленческую и судебную верховную власть относительно вселенской церкви. Однако против этого протестовали не только византийский, но и другие патриархи.

Прямая юрисдикционная власть римского патриарха и в латинском мире ограничивалась лишь Центральной Италией. Его влияние в эллинистической Южной Италии, Африке и Испании было уже слабее и едва ощущалось в Северной Италии и Галлии. Успешно выступали против Рима, отстаивая свою автономию, Карфаген, Арль и Милан.

Таким образом, фактическое соперничество за верховную власть над всей церковью развернулось лишь между Византией и Римом.

Константинополь подчеркивал свое верховенство, ссылаясь на реальную политическую власть, Рим же в большей степени выдвигал на первый план аргументы религиозно-библейского характера. С конца IV века все чаще говорилось об апостольском характере римской церкви, о главенстве Петра. Основанное на этом тезисе почетное первенство в равной степени признавали как Восток, так и Запад, но не как источник верховной административной власти в церкви. На значение идейных мотивов притязаний на власть указывает то, что Константинополь наряду с преимуществом реальной власти был вынужден также опираться на легенду об апостоличности. Согласно этой легенде древнюю византийскую церковь еще до Петра создал апостол Андрей Первозванный, брат Петра. Следовательно, Константинополь как церковный центр не только одного ранга с Римом, но и древнее его.

С конца IV века и на протяжении всего V века папы все решительнее выступали за утверждение примата Рима. В то время они направляли основные усилия скорее на детальную теоретическую разработку принципа примата, чем на практическую его реализацию. Однако формирование этих идей привело к росту самосознания пап, и им нужно было лишь выждать, когда наступит благоприятный исторический момент.

Что же конкретно свидетельствует о дальнейшем развитии принципа папства? Со времен папы Сириция (384–399) сохранился первый папский декреталий (от 385 года). До того времени папы в своих посланиях применяли стиль частного письма. Папа Сириций был первым, кто в папской переписке использовал официальный язык императорских документов. Впервые у него появилась и фраза о том, что римский епископ обязан заботиться не только о своей (римской) церкви, но и обо всех церквах.

Иннокентий I (401–417) был сыном своего предшественника, папы Анастасия. (Папа, следовательно, был женатым или вдовцом.) По мнению Иннокентия, местный собор имеет лишь совещательный характер, его решения лишь тогда обладают силой, когда их утвердит папа. (Коллегиальное руководство уже тогда стало и на Западе фактом истории.) Во времена Иннокентия I ускорилось разрушение Западной Римской империи. Это не только позволило папе использовать политические средства для защиты своего стольного города, но и сделало это необходимым. Аларих и вестготы в 410 году трое суток грабили Рим, и папа Иннокентий отправился в новую столицу западного императора, Равенну, умолять его оказать помощь.

Иннокентий, как защитник истинной веры, еще больше укрепил авторитет папы в борьбе с наиболее значительной тогда ересью – пелагианством. Пелагий[13] в 400 и 401 годах выступил в Риме, а затем в Северной Африке. В центр своего учения он поставил человека, точнее, связь между человеком и Богом, между человеком и Божественной благодатью. (Следует напомнить, что еще донатизм говорил о «чистых», которые находятся в состоянии благодати.) Подобно западному дуализму локальные еретические направления в центр своих учений помещали уяснение связи между человеком и Богом. Средневековые еретические движения, да и Реформация в последующем также вращались вокруг этих проблем. Согласно Пелагию, наследственного греха не существует, для достижения спасения достаточна свободная воля человека даже без божественной благодати, ибо благодать – это внутренняя склонность человеческой природы к добру. Эта мысль, продолженная ad absurdum[14], приводит к выводу, что нет необходимости в Спасении, равно как и в церкви, осуществляющей в этом посредническую роль. Против пелагианства в первую очередь выступил Святой Августин.

Крупнейшая фигура латинской патристики Святой Августин с 396 года был епископом г. Гиппона в Северной Африке. Много боролся против манихейцев, донатистов и, главным образом, против пелагианцев. Выдающимися достижениями древнехристианской теологии являются главные его произведения «De Trinitate» («О Святой Троице») и «De civitate Dei» («О граде Божием»). Философия истории, разработанная Августином в последнем произведении, легла в основу концепций о государстве и церкви в эпоху раннего средневековья.

Августин выступал союзником Рима и Иннокентия I в спорах с пелагианцами и развил католическое учение о предопределении и благодати. Когда Иннокентий отлучил Пелагия и его последователей от церкви, Августин отозвался об этом так: «Causa finita est»[15]. (На основе этой фразы впоследствии был сформулирован тезис о безапелляционности папского решения.) Однако донатистскому и пелагианскому расколу положили конец не Августин и не папа римский, а вандалы, захватившие Северную Африку (в 430 году), и арабские завоевания, которые уничтожили здешнюю христианскую культуру.

С Иннокентия I и до Льва I не было выдающихся римских епископов: как правило, правившие краткое время папы во всем стремились выслужиться перед Византией. Папа Зосима (417–418) из-за своих неумелых действий в споре с пелагианцами и из-за уступок, сделанных еретикам, стал первым папой, которого церковь не чтит в своих литургиях. После его смерти новый раскол привел к ослаблению римской церкви. Партия диаконов избрала папой архидиакона Евлалия, однако большинство пресвитеров избрало папой священника по имени Бонифаций. Обе партии обратились за помощью к императору. Император, чтобы предотвратить подобные раздоры, сформулировал первое официальное светское постановление, регулирующее избрание папы: если выборы не закончились однозначной победой одного из претендентов, то ни одного из кандидатов нельзя считать папой, а следует продолжать выборы до тех пор, пока не будет найдена общая кандидатура. Однако даже императоры не смогли осуществить это постановление.

Во второй половине V века были сделаны попытки подавить движения, объявленные церковью еретическими, с помощью государственных постановлений. 30 мая 428 года эдикт, изданный императорами Феодосием II (408–450) и Валентинианом III (425–455), был в первую очередь направлен против последователей манихейских по своему происхождению и возникших в связи с учением о Святой Троице ересей. «Безумство еретиков должно быть подавлено таким образом: прежде всего нужно отнять у них те приходы, которые они захватили у истинно верующих и держат в своих руках, и эти приходы следует незамедлительно передать вселенской церкви».

Императорский рескрипт, предписывающий преследовать еретиков, стремился в первую очередь воспрепятствовать культовой деятельности еретического направления путем отнятия церквей, недопущения их создания и избрания еретического клира. Интересно, что император в своих действиях против разных видов ереси делал различия в зависимости от их общественного радикализма. Еретиков лишали гражданских прав: они не могли нести военную службу, не имели права делать и получать подарки, составлять завещания. Им было также запрещено принудительно обращать своих рабов в еретическую веру или в ней удерживать. Государство обрушило на последователей еретических вероучений такие кары, какие испытало ранее само христианство, а затем и язычество.

Однако императорские постановления не смогли воспрепятствовать ни появлению ересей, ни теологическим спорам. С начала 400-х годов на протяжении трех столетий на Востоке бушевали так называемые христологические дискуссии. Кроме вопроса об уяснении понятия Святой Троицы, ереси стали возникать вокруг умозрительных постулатов о сути Христа, о его природе и воле. (На Востоке в центре теологического спора была внутренняя связь Богочеловека, а не Бога и человека. В длительных спорах выясняли, что же следует понимать под превращением Бога в человека и под Спасением.)

Согласно ортодоксальному учению в лице Христа (в Логосе) самым тесным образом соединены две природы – божественная и человеческая, объединенные без слияния и разделения.

Возникшие на почве ортодоксального вероучения ереси можно разбить на три направления:

1. Несторианское направление, появившееся в начале V века. Согласно мнению Константинопольского патриарха Нестория, в Христе наличествуют два природных начала – человеческое и божественное, которые присутствуют в нем раздельно, обособленно друг от друга.

2. Реакцией на несторианство было монофизитство, которое утверждало, что природа Христа одна – божественная, таким образом, человеческая природа Христа оказалась поглощенной божественной, слилась с ней. В то время как несторианство подобно арианству подчеркивало человеческую суть Христа, монофизитство отвергало возможность трансформации Логоса в человеке, следовательно, отрицало и Спасение.

3. Последней фазой христологических споров стало возникновение в VII веке более слабого варианта монофизитства – монофелитства, последователи которого признавали, что Христос имеет две природы, но одну волю, богочеловеческую волю и энергию.

При папе Целестине (422–432) в 431 году собрался Вселенский собор в Эфесе, чтобы осудить несторианство. Эта ересь не была популярной среди верующих, ибо отрицала божественную суть материнства Марии и, таким образом, нарушала сложившееся на Востоке восторженное почитание Марии.

На соборе присутствовало 160 епископов. Среди них находился Александрийский епископ Кирилл, главный противник Нестория, защитник ортодоксальной веры. Посланцы папы прибыли на собор с некоторым запозданием. Собор принял учение Кирилла о двух природах Христа и об их отношении друг к другу.

Однако так называемое эфесское вероучение, излагающее этот постулат, было принято лишь в 433 году.

Первой по своему историческому значению фигурой папства, заслуживающей быть отмеченной, был папа Лев I (440–461), который укрепил и временно распространил папскую власть на всю церковь за исключением греческого Востока.

Был составлен каталог, в который занесли имена 44 римских епископов от Петра до Льва I. Но они были скорее лишь первыми среди равных епископов, в то время как Лев уже действительно был папой, который считал себя, ссылаясь на Петра, стоящим над всеми епископами. Свой авторитет он поднял в результате обширной переписки и укрепления письменных контактов с епископами.

Император Валентиниан III своим эдиктом утвердил примат папы. В период правления Льва I апостолическая церковь развилась в авторитарную церковь.

Папа Лев I противопоставил политически обоснованному первенству Константинопольского патриарха осознанно мотивированный религиозный примат. У него мы впервые встречаемся с характеристикой папы как наместника Петра.

Этим Лев I обосновывал законность власти папы над вселенской церковью. Культ Петра во время понтификата Льва расширился в Италии, чему в значительной степени содействовало семейство императора Западной Римской империи, имевшее резиденцию в Равенне.

Глубокое преклонение матери императора Плациды и ее сестры Евдоксии перед Святым Петром сыграло немалую роль в легитимизации этого культа.

Папа Лев I успешно действовал также и в защите ортодоксального учения. В Италии он в полном смысле слова истребил пелагианцев. (Император Валентиниан III по предложению папы специальным постановлением лишил их гражданских прав и изгнал из страны.) Епископ Рима успешно вмешивался и в христологические бои, бушевавшие на Востоке. Тогда уже самым опасным противником ортодоксального учения было монофизитство, развившееся как реакция на несторианство и созданное благодаря византийскому архимандриту Евтихию. Для решения спора император Восточной Римской империи Феодосий II в 449 году созвал в Эфесе имперский собор, принявший, однако, монофизитство, которому оказал поддержку и император.

После смерти Феодосия II папа Лев I при новом императоре Маркиане (450–457) добился созыва нового вселенского собора, который состоялся в 451 году в Халкидоне. На этом самом многолюдном соборе древности (присутствовало 350 епископов) председательствовали чиновники императора, в то время как легаты папы были оттеснены на задний план. На решающем 6-м заседании появилась и сама императорская чета. Соборные отцы отвергли монофизитство и утвердили поддерживаемое и папой Львом I никейское вероучение (Никейский символ веры). Это, несомненно, и на Востоке подняло авторитет папы, сохранявшего чистоту кафолического учения. Однако ни авторитет императора, ни авторитет папы не были настолько высоки, чтобы все церкви Востока приняли халкидонскую формулу веры.

Собор в Халкидоне одновременно с восстановлением единства вероучения сделал новый шаг навстречу размежеванию восточной и западной церквей. Император добился того, что 28-й канон собора провозглашал: Константинополю на Востоке положено занимать первое место, его епископ по рангу и авторитету стоит наравне с Римом. Таким образом, ранги Константинополя и Рима стали равными. Собор передал под юрисдикцию Константинопольского патриарха церкви провинций Понта, Азии и Фракии. Со времен Халкидонского вселенского собора 451 года можно говорить об окончательно сложившихся пяти патриархатах: в Восточной Римской империи – Константинополь, которому были подчинены Антиохия, Александрия и Иерусалим, а на Западе – равнозначащий с ним Рим. Звание патриарха в Риме впервые применил папа Лев I, а в Константинополе – Акакий. Из соперничества глав церквей обеих столиц Иерусалим, Антиохия и Александрия были окончательно исключены в результате арабских завоеваний. Новый шаг в направлении организационной и административной унификации христианской церкви привел к тому, что патриаршие церкви оказались подчиненными двум центрам, римскому и константинопольскому. Иерархическое равенство Константинопольского и Римского патриархов, верховная церковно-административная власть, осуществленная в восточной церкви, представляли уже серьезную угрозу развивавшемуся в то время универсализму папства.

Равнозначность и обособление Рима и Византии отражали реальное политическое и церковно-политическое положение. В основе углубления противоречий между ними лежали и идеологические обстоятельства.

Монофизитской концепции, укоренившейся на Востоке, соответствовало организационное слияние государства (человеческое) и церкви (божественное) в цезарепапизме (политическое монофизитство).

На Западе отношения между государством и церковью складывались совсем по-иному. Здесь католическое учение о двух природах Христа – божественной и человеческой, пребывающих в единстве, обусловливающих друг друга, но не смешивающихся между собой, – последовательно вело к дуалистической теории. Религия и политика, не смешивающиеся в государственной жизни, но и неотделимые друг от друга, создают единство. Этот западный дуализм стал основой средневековой теории о государстве.

Секрет формирования папской власти к середине V века следует искать в первую очередь в экономическом положении Святого Престола, в его имущественном состоянии, в огромных вкладах и пожертвованиях. Уже в Италии V века папа был самым крупным землевладельцем, и его землевладения (и вне Италии) в последующие века продолжали увеличиваться. Титулы пап (auctoritas, potestas), говорящие и о его светской власти, тоже начали применять с V века.

Примат римского папы осуществлялся вопреки решению собора в Халкидоне (в 451 году), присвоившему епископу Константинополя те же ранг и достоинство, которые прежде принадлежали лишь епископу Рима. В Восточной церкви примат византийского патриарха складывался в рамках цезарепапизма. В связи с тем что византийский патриарх получил верховную власть над церковью Востока, он мог быть лишь придворным епископом византийского императора.

Между тем римский папа, усвоив бюрократические и иерархические структуры императорской администрации, главным образом во времена Льва I, нередко уже приписывал себе прерогативы императорской власти. В процессе соперничества папы и византийского патриарха даже при кажущемся равноправии византийское преимущество выглядело бесспорным. Однако в действительности патриарх в Византии не смел и помыслить о светской власти, могущей сложиться наряду с императорской, самое большое, на что он мог рассчитывать, так это на усиление политического влияния на императора, однако император даже в церковных делах подчинял его себе. В то же время в Риме папа на развалинах Западной Римской империи, будучи (частным) владельцем значительной части принадлежащих ей территорий, потенциально мог претендовать и на светскую власть.

Начиная с середины V века еще добрых три века римским папам и в голову не приходило ставить под сомнение императорскую верховную власть над Италией и Римом. В то же время об изменении их политической роли однозначно свидетельствовало то обстоятельство, что Лев I был первым папой, который назначил постоянного представителя (апокрисария) при дворе византийского императора, тем самым придав политический характер связям с императором.

Византия, занятая вопросами собственной обороны, могла оказать Италии, попавшей в круговорот великого переселения народов, лишь незначительную помощь. Тем самым римский епископ все более становился фактическим защитником города Рима и Италии. Так, в частности, с именем папы Льва I связывают спасение Италии от гуннов. Согласно легенде, когда в 452 году в Северной Италии свирепствовали полчища Аттилы, папа во главе блестящей делегации и с богатыми подарками выехал навстречу Аттиле в Мантую. В результате переговоров «устрашенные» папой гунны не стали в то время продвигаться далее на юг. (Это событие великолепно запечатлено на полотне Рафаэля, находящемся в Ватикане.) Папа вел успешные переговоры и с вандалами. В 455 году он с помощью подарков добился того, что громившие Рим вандалы по крайней мере не уничтожили жителей.

Столетием позже папа Григорий I уже пришел к пониманию того, что западная церковь и папство могут сохраниться лишь в том случае, если приспособятся к складывающемуся феодальному миру и порвут с Римской империей, античным миром. Обращение германцев-язычников и ариан в католичество – стремление, выходящее за пределы империи, и папа Лев I был еще далек от этого. Несмотря на видимый и повсеместный распад, его мир был еще ограничен Римской империей, и он мыслил лишь в рамках этих понятий, выражая папский примат, принципиальное осуществление которого подготовило политическую независимость римских епископов.

 

Папство во времена господства готов и византийской реставрации
(VI век)

 

В 476 году с изгнанием последнего императора Западной Римской империи Ромула Августула произошло и формальное падение Римской империи. Арианские готские короли Северной Италии выступали преемниками римских императоров. Во время господства готов Италия снова расцвела. Несмотря на то что на Западе уже не было императора, на историю папства еще на протяжении целого столетия определяющее влияние оказывали не формирующиеся германские государства, а Восточная империя.

У преемников папы Льва I не было возможности реализовать примат папы. Верховная власть папы являлась конечным результатом процесса, который был производным от постоянных внутрицерковных и влияющих на них внешнеполитических отношений. Папы на протяжении многих лет лишь ценой полного подчинения политической воле Византии и частично гóтов могли обеспечить себе относительную независимость в религиозных делах. Эту относительную независимость в религиозных делах показывает дискуссия вокруг так называемого энотикона. Император Зенон (476–481) пытался обеспечить единство Византийской империи с помощью эдикта о религии (Энотикона), изданного в 482 году. Это созданное патриархом Акакием вероучение было направлено на достижение компромисса между кафоликами и монофизитами. Однако результат оказался совершенно противоположным: ни одна сторона не приняла его. Папа Феликс III (483–492), выступив в защиту кафолической (ортодоксальной) веры, в 484 году отлучил Акакия от церкви; Акакий же в свою очередь предал анафеме папу. Последствием этого стал первый церковный раскол (схизма) между Востоком и Западом, длившийся до 519 года.

В обстановке политической подчиненности пап благоприятные условия для укрепления концепции о роли папы сложились благодаря дружественной политике готского короля Теодориха (493–526) по отношению к Риму. А в лице папы Геласия I (492–496) римскую епископскую кафедру занял первый значительный теолог, который оказался способным сформулировать этот постулат. Геласий, будучи еще архидиаконом при двух своих предшественниках, уже оказывал значительное влияние на ход событий. Он последовательно отвергал претензии Византии на первенство и, в противовес ей, оказывал поддержку Александрии и Антиохии в сохранении ими прежних позиций.

Геласий I, опираясь на положения трактата Святого Августина «О граде Божием», четко отделил и разграничил сферы церковной и светской власти. Теория о двух властях, нашедшая широкий отклик в средние века, восходит через Геласия I к Августину. Геласий I так сформулировал в своем письме императору Анастасию (491–518) принцип дуализма светской и церковной власти: «Славный император, существует два таких учреждения, которые в первую очередь управляют этим миром: первое – освященный авторитет высших иерархов, а другое – королевская власть. Бремя, которое несут священники, тяжелое, поскольку им приходится давать отчет перед судом Бога также и за деяния королей, властвующих над людьми». В религиозных вопросах император подчиняется верховному иерарху, а в мирских делах клир подчинен императору. Христос, истинный rex et pontifex[16], разделил власть между королями и епископами. Следовательно, и те и другие участвуют во власти Христовой, которая в равной степени включает в себя и светскую и духовную.

Сформулированный во времена Льва I скорее лишь теологически дуализм последовательно реализовывался папой Геласием I и в церковной политике. Его точка зрения о разделении двух властей и о взаимоотношениях между ними была общепринятой вплоть до XI века.

Во времена Геласия I папство уже рассматривало себя источником любого права и стержнем истинного учения. Решения соборов обязывали папу быть верным догматам как гаранта и охранителя их, но с точки зрения юрисдикции он уже пользуется полной свободой (primatus jurisdictionis). Геласий I поднял этот принцип на такую высоту, что папа мог вершить суд над каждой церковью, но в отношении его никто не был вправе этого делать. Через несколько лет после этого в связи с судебным процессом над папой Симмахом (498–514) мы уже встречаем окончательную формулу: «papa a nemine iudicatur» («над папой никто не вправе вершить суд»). По сути дела, при Геласии I завершилось формирование принципа о примате папы, теперь оставалось реализовать его на деле.

В начале VI столетия увидел свет первый индекс папы, также связанный с именем Геласия I (автором индекса был уже не он). Это был список книг древней (языческой) литературы, которые можно или нельзя было читать христианам. (Deere turn Gelasianum de libris recipiendis et non recipiendis.

После Геласия папский престол снова занимают незначительные личности. Даже сам папа Анастасий II (496–498) попал под подозрение в еретичестве. После него борьбу между собой с переменным успехом вели папы и антипапы: в Риме одерживала верх то партия сторонников Византии, то проготская партия. В результате таких неурядиц на Римском синоде епископов в 499 году было принято решение о первом церковном упорядочении выборов папы. Было высказано мнение, что для избрания папы необходимо большинство голосов, и одновременно сделана попытка ограничить влияние избирателей-мирян. После того как при папе Гормизде (514–523) было достигнуто церковное единство с Востоком, папа Иоанн I (523–526) поехал в Византию и там короновал императора Юстиниана I (это был первый случай в истории, когда коронование совершил папа). Однако коронование императора не повысило авторитет папы. Теодорих и его преемники считали пап служащими империи и то и дело включали их в состав посольств, направляемых в Византию.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.027 сек.)