Херлок Шолмс приезжает слишком поздно

— Удивительно, как вы похожи на Арсена Люпена, Вельмон!

— А вы его знаете?

— О! Как все, по фотографиям, каждая из которых не похожа на другую, но тем не менее остается впечатление, что это одно и то же лицо… вроде вашего.

Вельмон, видимо, был задет за живое.

— Неужели, мой дорогой Деван? И вы не первый говорите мне об этом, уверяю вас.

— Настолько похожи, — продолжал Деван, — что, если бы вас не рекомендовал мой кузен д'Эстеван и вы не были бы известным художником, чьи прекрасные морские пейзажи приводят меня в восторг, не исключено, что я сообщил бы в полицию о вашем пребывании в Дьеппе.

Шутка была встречена всеобщим хохотом. Здесь, в большой столовой замка Тибермениль, помимо Вельмона находились: аббат Жели, деревенский кюре, и дюжина офицеров из полков, проводивших маневры в окрестностях и принявших приглашение банкира Жоржа Девана и его матери. Один из них воскликнул:

— Но разве не Арсена Люпена видели на побережье после того знаменитого происшествия в скором поезде Париж — Гавр?

— Совершенно верно, с тех пор прошло три месяца, а через неделю после этого я познакомился в казино с нашим великолепным Вельмоном, и с того момента он удостоил меня несколькими посещениями, приятно предварив тем самым более основательный визит в мой дом, которым он порадует меня в ближайшие дни… точнее, в одну из ближайших ночей!

Все опять посмеялись и перешли в старинное караульное помещение — просторную комнату с очень высоким потолком, занимавшую всю внутреннюю часть башни Гийома, где Жорж Деван разместил невероятные богатства, накопленные в течение многих веков вельможами Тибермениля. Лари и серванты, таганы и канделябры составляли ее убранство. Великолепные гобелены украшали каменные стены. В глубоких амбразурах четырех окон стояли скамьи, окна заканчивались стрельчатой формы витражами со свинцовыми перегородками. Между дверью и левым окном возвышался монументальный книжный шкаф в стиле Ренессанс, на фронтонном украшении которого можно было прочесть слово, написанное золотыми буквами: «Тибермениль», а пониже — гордый семейный девиз: «Делай что хочешь».

Пока закуривали сигары, Деван снова пошутил:

— Только не упустите момент, Вельмон, в вашем распоряжении только одна ночь.

— Но почему? — поинтересовался художник, явно подыгрывая хозяину.

Деван хотел было ответить, но мать сделала ему знак. Однако возбуждение, царившее за ужином, желание заинтриговать гостей одержали верх.

— Ничего! — прошептал он, — теперь я могу говорить. Теперь уж никто не проболтается.

Гостей распирало от любопытства, они расселись вокруг хозяина, а он с довольным видом, словно сообщая важную новость, объявил:

— Завтра в четыре часа дня знаменитый английский сыщик, для которого не существует тайн, самый необыкновенный, невиданный мастер разгадывать загадки, феноменальная личность, будто сошедшая со страниц целиком и полностью выдуманного романа… словом, Херлок Шолмс будет моим гостем.

Присутствующие зашумели. Херлок Шолмс в Тибермениле? Значит, это серьезно? Арсен Люпен действительно находится в этих местах?

— Арсен Люпен и его банда — неподалеку. Не говоря уж о деле барона Каорна, кому как не ему следует приписать ограбления Монтиньи, Грюше, Красвиля? Сегодня — моя очередь.

— И вас предупредили так же, как барона Каорна?

— Один и тот же трюк дважды не срабатывает.

— Тогда в чем же дело?

— В чем?.. А вот в чем.

Он встал и, показав пальцем на одну из полок книжного шкафа, где между двумя рукописными книгами видно было маленькое пустое пространство, сказал:

— Здесь стояла книга XVI века под названием «Хроника Тибермениля» — это история замка с того времени, как герцог Роллон заложил его на месте феодальной крепости. В книге было три гравюры. На одной из них запечатлена панорама местности, принадлежащей владельцу замка, на другой — общий план построек, а на третьей — обратите на это внимание — план подземных ходов, один из которых выходит за первую линию укреплений с одной стороны, а с другой — сюда, да, именно в этот зал, где мы находимся. Так вот, эта книга пропала в прошлом месяце.

— Черт возьми, — заметил Вельмон, — плохой знак. Только это еще недостаточное основание для вмешательства Херлока Шолмса.

— Конечно, этого было бы недостаточно, если бы не произошло другое событие, придавшее тому, что я только что рассказал, особое значение. В Национальной библиотеке хранился второй экземпляр «Хроники», отличавшийся от первого некоторыми деталями, касающимися плана подземелья, в частности, его общего вида и масштаба; план был снабжен различными пояснениями, не отпечатанными типографским способом, а написанными от руки и немного расплывшимися. Я знал об этих различиях и понимал, что подлинный план может быть вычерчен лишь после скрупулезного сопоставления обеих карт. Однако на следующий день после того, как пропал мой экземпляр, какой-то читатель затребовал в Национальной библиотеке вторую книгу и унес ее с собой; установить, каким образом была совершена эта кража, оказалось невозможно.

Его слова были встречены возгласами удивления.

— Теперь дело выглядит куда серьезнее.

— Конечно, на этот раз, — продолжал Деван, — полиция всполошилась, было проведено двойное расследование, но, увы, безрезультатно.

— Как и все другие поиски, объектом которых был Арсен Люпен.

— Совершенно верно. Именно тогда мне и пришла в голову мысль обратиться за помощью к Херлоку Шолмсу, и он ответил мне, что горит желанием встретиться с Арсеном Люпеном.

— Какая честь для Арсена Люпена! — воскликнул Вельмон. — Ну а если наш национальный вор, как вы его называете, не строит никаких планов относительно Тибермениля, Херлоку Шолмсу придется бить баклуши?

— Есть еще одна вещь, которая его живо заинтересует: поиски подземного хода.

— Как! Вы же сказали нам, что с одной стороны он ведет в поле, а с другой — сюда, в это помещение.

— Но куда точно? В какое место этого зала? Линия, обозначающая подземный ход на картах, действительно ведет с одной стороны к маленькому кружочку, обозначенному двумя заглавными буквами: «Б.Г.», что, конечно, означает «Башня Гийома». Но башня круглая, и кто может определить, от какого места в этом круглом зале начинается нарисованная в плане линия?

Деван закурил вторую сигару и налил бенедиктина в свой бокал. Его осаждали вопросами. Он улыбался, радуясь, что пробудил такой интерес. И в конце концов произнес:

— Секрет утрачен. Никому в мире он не известен. Могущественные сеньоры, гласит легенда, передавали его на смертном одре от отца к сыну до тех пор, пока 7 термидора, год II, Жоффруа, последний в роду, на девятнадцатом году жизни не сложил голову на эшафоте.

— Но на протяжении века, наверное, велись поиски?

— Искали, но напрасно. Я сам, купив замок у потомка внучатого племянника члена Конвента Лерибура, проводил раскопки. Какой прок? Подумайте только, эта башня, окруженная водой, соединена с замком лишь в одной точке, и следовательно, подземный ход должен быть проложен где-то под древними рвами. На плане книги из Национальной библиотеки обозначен, кстати, спуск из четырех лестниц, в каждой из которых — сорок восемь ступеней, а это позволяет предположить, что глубина в этом месте — более десяти метров. Но масштаб, помеченный на другом плане, указывает, что она доходит до двухсот метров. По сути, решение проблемы — здесь, между этим полом, потолком и стенами. Но, честно говоря, я не решаюсь разрушить их.

— И нет никаких других сведений?

— Никаких.

— Месье Деван, — возразил аббат Жели, — может быть, пора привести две цитаты.

— О! — со смехом воскликнул Деван, — господин кюре любит исследовать архивы, читать мемуары и увлеченно изучает все, что касается Тибермениля. Но объяснение, которое он имеет в виду, только все запутывает.

— Ну и что?

— Вы настаиваете?

— Было бы чрезвычайно интересно.

— Итак, вы узнаете, что из прочитанных им материалов следует, будто двум королям Франции была известна разгадка упомянутой тайны.

— Двум королям Франции!

— Генриху IV и Людовику XVI.

— Люди не случайные. А как установил это господин аббат?..

— О! Довольно просто, — продолжал Деван. — За день до битвы под Арком король Генрих IV приехал в этот замок, где его ожидали ужин и ночлег. В одиннадцать вечера Луиза де Танкарвиль, самая красивая дама Нормандии, была приведена к нему по подземному ходу, чему содействовал герцог Эдгар, который по этому случаю раскрыл королю семейную тайну. Позднее Генрих IV выдал ее своему министру Сюлли, который в своих мемуарах «Государственная экономика в королевстве» рассказывает эту историю без всяких комментариев, за исключением одной загадочной фразы:

«Топор поворачивается, воздух дрожит, но крыло раскрывается, и начинается подъем к Богу».

Воцарилось молчание.

— Да уж, цитата — яснее некуда, — усмехнулся Вельмон.

— Вот именно. Господин кюре считает, что Сюлли в этой фразе зашифровал разгадку, чтобы не выдать тайну писцам, которым диктовал мемуары.

— Хитроумная гипотеза.

— Согласен, но что означает этот поворачивающийся топор и взлетающая птица?

— И кто поднимается к Богу?

— Загадка!

— А наш славный Людовик XVI тоже приказал открыть подземный ход, чтобы встретиться с дамой? — спросил Вельмон.

— Не знаю. Известно только одно: Людовик XVI побывал в Тибермениле в 1784 году, а в знаменитом железном шкафу, найденном в Лувре по доносу Гамена, находилась бумага, но которой рукой короля были написаны следующие слова: «Тибермениль: 2-6-12».

Орас Вельмон расхохотался:

— Победа! Тьма все больше рассеивается. Ведь дважды шесть — двенадцать.

— Смейтесь сколько угодно, месье, — заметил аббат, — однако в этих двух записях содержится разгадка; придет день, и кто-нибудь сумеет расшифровать эти слова.

— Прежде всего Херлок Шолмс… Если только его не опередит Арсен Люпен. Как, по-вашему, Вельмон?

Вельмон встал, положил руку на плечо Девана и сказал:

— Я думаю, что в сведениях, полученных из вашей книги и из фолианта, хранившегося в Национальной библиотеке, недоставало чрезвычайно важной детали, и вы любезно сообщили мне ее. Благодарю вас.

— А это означает?..

— Это означает, что теперь, когда повернется топор, взлетит птица, а дважды шесть составят двенадцать, мне останется лишь приняться за дело.

— Не теряя ни минуты.

— Даже секунды! Ну почему бы мне этой же ночью, то есть до приезда Херлока Шолмса, не ограбить ваш замок?

— Действительно, вам остается только воспользоваться моментом. Разрешите мне подвезти вас.

— До Дьеппа?

— До Дьеппа. Я воспользуюсь случаем и сам встречу месье и мадам д'Андроль и какую-то девушку, их приятельницу. Поезд приходит в полночь.

И, обратившись к офицерам, Деван добавил:

— Впрочем, мы все встретимся здесь завтра утром за столом, не так ли, господа? Я очень рассчитываю на вас, ровно в одиннадцать ваши полки должны окружить и взять замок приступом.

Приглашение было принято, все разошлись, и через минуту «золотая звезда 20-30» мчала по дороге на Дьепп, увозя Девана и Вельмона. Деван высадил художника у казино и поехал на вокзал.

В полночь его друзья сошли с поезда. В половине первого автомобиль въезжал в ворота Тибермениля. В час, после легкого ужина, поданного в гостиной, все разошлись по своим комнатам. Постепенно светильники погасли. Мертвая ночная тишина окутала замок.

Но луна раздвинула окутывавшие ее тучи, и в окна гостиной хлынул белый свет. Это длилось лишь мгновение. Очень скоро луна скрылась за сплошным занавесом холмов. Вновь стало темно.

И в этой непроглядной ночи тишина казалась особенно жуткой. Лишь время от времени слегка поскрипывала мебель и тихонько шумел тростник во рву с зеленой водой, плещущейся о древние стены. Часы отсчитывали бесконечную вереницу секунд. Пробило два часа. Затем снова торопливо и монотонно побежали секунды, тревожа тяжелый покой ночи. Пробило три часа.

Но вдруг что-то хлопнуло — так бывает во время прохода поезда, когда диск семафора открывается и сразу опускается. И тонкий луч пересек гостиную, словно стрела, оставившая за собой сверкающую дорожку. Луч вырвался из центральной каннелюры одного пилястра, подпиравшего справа верхнюю часть книжного шкафа. Сначала светящийся круг задержался на панно, украшавшем стену напротив, потом словно беспокойный взгляд, пронизывающий темноту, скользнул по всему помещению и растаял, чтобы опять вспыхнуть в то время, как целый отсек книжного шкафа поворачивался на своей оси, открывая огромное сводчатое отверстие.

Появился человек с электрическим фонарем в руке. Затем — второй, третий, со связкой веревок и различными инструментами. Первый из вошедших осмотрел комнату, прислушался и сказал:

— Позовите приятелей.

Этих парней, вынырнувших из подземелья, оказалось восемь, все — здоровяки с энергичными лицами. Они стали перетаскивать мебель.

Действовали быстро. Арсен Люпен подходил то к одной вещи, то к другой, осматривал ее и, в зависимости от ее размеров и художественной ценности, щадил или приговаривал:

— Уносите!

И вещь уносили, ее поглощала зияющая пасть туннеля, засасывало чрево земли.

Таким образом уволокли шесть кресел и шесть стульев времен Людовика XVI, гобелены Обюссона, канделябры работы Гутьера, два полотна Фрагонара и одну картину Наттье, бюст работы Гудона и статуэтки. Не раз Люпен останавливался перед великолепным ларем или замечательной картиной и вздыхал:

— Слишком тяжелая вещь… очень уж велика… жаль!

И опять приступал к экспертизе.

За сорок минут гостиная была «расчищена», как выразился Арсен. И все это совершилось в восхитительном порядке, без всякого шума, словно все предметы, которые переносили эти люди, были укутаны толстым слоем ваты.

Наконец Люпен сказал последнему из них, уносившему стенные часы работы Буля:

— Можете не возвращаться. Мы договорились, не так ли: как только перетащите вещи в автофургон, гоните к гумну Рокфора.

— А вы, патрон?

— Оставьте мне мотоцикл.

Человек ушел, и Люпен, плотно задвинув подвижной отсек книжного шкафа, убрав все свидетельства кражи, стерев следы шагов, приподнял портьеру и прошел в галерею, соединяющую башню с замком. Посреди нее стояла стеклянная витрина — именно из-за нее Арсен Люпен продолжил свои поиски.

В витрине были выставлены чудесные вещи: уникальная коллекция часов, табакерки, кольца, ожерелья, миниатюры изумительной работы. Пинцетом Люпен вскрыл замок и испытал невыразимую радость от того, что может завладеть этими золотыми и серебряными сокровищами, маленькими и изящными шедеврами искусства. Он повесил себе на шею большой холщовый мешок, специально подготовленный для этой цели. Наполнил его. Затем рассовал остальные драгоценности по карманам пиджака, брюк и жилета. И уже положил левую руку на горстку жемчужных украшений для волос, так ценившихся нашими предками, а теперь ставших предметом вожделения нынешних модниц… как вдруг легкий звук достиг его ушей.

Люпен прислушался: он не ошибся, звук слышался все отчетливее.

И вдруг вспомнил: в конце галереи внутренняя лестница вела в еще недавно незанятую комнату, но сегодня вечером в ней разместили ту девушку, которую Деван встречал в Дьеппе, приятельницу д'Андролей.

Арсен быстро нажал пальцем на кнопку фонаря и погасил его. Едва он добежал до амбразуры окна, как наверху у лестницы приоткрылась дверь и слабый свет осветил галерею.

Ему показалось — скрытый до пояса занавеской он ничего видеть не мог — что кто-то осторожно спустился на несколько ступенек. Люпен надеялся, что человек не пойдет дальше. Однако этот некто спустился, сделал несколько шагов по галерее и… вскрикнул — конечно же, увидев разбитую и на три четверти опустошенную витрину.

По запаху духов Люпен определил, что на галерее находится женщина. Ее одежда почти задевала скрывавшую Арсена занавеску, и ему казалось, что он слышит, как бьется сердце этой женщины, что она тоже догадалась о присутствии другого существа у себя за спиной, в темноте, на расстоянии вытянутой руки. «Она боится, — подумал он, — и уйдет… не может быть, чтобы не ушла». Но она осталась. Свеча, дрожавшая в ее руке, застыла. Она обернулась, секунду помешкала, как бы прислушиваясь к устрашающей тишине, затем резко отдернула занавеску.

Они увидели друг друга.

Потрясенный Арсен пробормотал:

— Вы… вы… мадемуазель!

Это была мисс Нелли.

Мисс Нелли! Пассажирка океанского лайнера, та, чьи мечты переплелись с мечтами молодого человека во время того незабываемого плавания, та девушка, что присутствовала при его аресте и вместо того, чтобы выдать Люпена, сделала красивый жест — бросила в море «Кодак», в котором он спрятал драгоценности и деньги… Мисс Нелли! Милое улыбающееся создание, чей образ так часто заставлял его грустить и радоваться в долгие часы тюремного заключения!

Случай, столкнувший их глубокой ночью в этом замке, был так удивителен, что они просто остолбенели и не могли произнести ни слова, пораженные, чуть ли не загипнотизированные фантастическим открытием, оказавшимся столь неожиданным для обоих. Глубоко потрясенная, мисс Нелли вынуждена была присесть.

Он стоя застыл перед ней. И постепенно, в течение нескольких бесконечно затянувшихся секунд осознал, какое впечатление должен был произвести на нее пригоршнями драгоценностей, которые оставались у него в руках, своими переполненными карманами и набитым до отказа мешком. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда и покраснел, невыносимо страдая оттого, что оказался здесь, на ее глазах, в постыдном положении вора, застигнутого врасплох. Впредь, что бы ни случилось, он останется для нее грабителем, человеком, залезающим в чужие карманы, открывающим двери отмычкой, чтобы украдкой проникать в чужие жилища.

Какие-то часы покатились по ковру, затем другие. Вещи одна за другой сыпались из его рук, и удержать их у него не было сил. Тогда решительным жестом он бросил на кресло часть предметов, опустошил карманы и снял мешок.

Теперь ему стало легче в присутствии Нелли, он сделал шаг по направлению к ней, собираясь заговорить. Но мисс Нелли отпрянула от него, затем, словно испугавшись чего-то, резко вскочила и бросилась в гостиную. Она исчезла за портьерой, он пошел за ней. Девушка стояла и, дрожа, недоумевая, с ужасом оглядывала огромный опустошенный зал.

Люпен тут же сказал ей:

— Завтра в три часа дня все будет возвращено на прежнее место… Мебель привезут назад…

Она не ответила, а он повторил:

— Завтра, в три часа, даю слово… И ничто в мире не сможет помешать мне сдержать обещание… Завтра, в три часа…

Затянувшееся молчание было тягостно для обоих. Он не осмеливался нарушить его и искренне страдал, видя, как потрясена мисс Нелли. Тихонько, не говоря ни слова, он отошел от нее.

«Пусть она уйдет!.. — думал он. — Пусть поймет, что ничто не мешает ей уйти!.. Только бы она не боялась меня!»

Но вдруг она вздрогнула и прошептала:

— Послушайте… шаги… я слышу, кто-то идет…

Он с удивлением взглянул на нее. Девушка казалась встревоженной, словно испугалась надвигающейся опасности.

— Я ничего не слышу, — ответил он, — но все же…

— Как! Надо бежать… бегите же, скорее…

— Бежать… Почему?..

— Так надо… надо… О! Не стойте тут…

Она метнулась к галерее и прислушалась. Нет, никого. Может быть, звук доносился извне?.. Мисс Нелли подождала секунду, затем, успокоившись, обернулась.

Арсен Люпен уже исчез.

Обнаружив, что замок ограблен, Деван тут же сказал себе: «Это сделал Вельмон, значит, Вельмон не кто иной, как Люпен».

Таким образом все объяснялось, ничего другого предположить он не мог. Однако эта мысль лишь промелькнула у него в голове, настолько казалось невероятным, что Вельмон в действительности не Вельмон, не тот известный художник, которого представил ему кузен д'Эстеван как своего приятеля. И когда появился капрал из местной жандармерии, которого тотчас же вызвали, Деван и не подумал сообщать ему об этом абсурдном предположении.

Все утро в Тибермениле царила неописуемая суматоха. Жандармы, сельский полицейский, комиссар полиции из Дьеппа, деревенские жители — все эти люди сновали по коридорам, ходили по парку и вокруг замка. Маневры воинских частей, проходившие неподалеку, оружейная стрельба придавали особую красочность сложившейся обстановке.

Первоначальный осмотр ничего не прояснил. Ни разбитых окон, ни взломанных дверей не оказалось — без сомнения, вещи вынесли через какой-то тайный ход. Однако на ковре никаких следов, на стенах ни одной подозрительной царапины.

И только одна неожиданная вещь подтверждала со всей очевидностью, что здесь «позабавился» Арсен Люпен: известная «Хроника» XVI века заняла свое прежнее место, а рядом стояла точно такая же книга, а именно экземпляр «Хроники», украденный из Национальной библиотеки.

В одиннадцать часов пришли офицеры. Деван принял их весело; хотя утрата художественных ценностей и была неприятна, состояние, которым он владел, вполне позволяло ему перенести этот удар, не впадая в дурное расположение духа. Друзья хозяина, д'Андроли и мисс Нелли, тоже спустились вниз.

Гостей представили друг другу, и только тогда заметили, что не хватает одного из приглашенных — Ораса Вельмона. Может быть, он и не появится?

Его отсутствие могло вновь пробудить подозрения у Жоржа Девана. Но точно в полдень тот вошел.

— Отлично! Вот и вы! — воскликнул Деван.

— Разве я опоздал?

— Нет, но вы могли не появиться… после такой бурной ночи! Ведь вам уже известна новость?

— Какая новость?

— Вы ограбили замок.

— Помилуйте!

— Именно так. Но сначала предложите руку мисс Андердаун и пойдемте к столу… Мадемуазель, позвольте мне…

Он запнулся, поразившись тому, как смутилась девушка, и вдруг вспомнил:

— Ах да, во время путешествия вы ведь когда-то столкнулись с Арсеном Люпеном… до его ареста… Вас удивило сходство, не так ли?

Она ничего не ответила. Перед ней, улыбаясь, стоял Вельмон. Он поклонился и предложил ей руку. Подвел к ее месту за столом и сел напротив.

Во время завтрака говорили только об Арсене Люпене, украденной мебели, подземелье и Херлоке Шолмсе. Только в конце трапезы, когда перешли на другие темы, Вельмон вмешался в разговор. Он был и весел, и серьезен, красноречив и остроумен. Но казалось, говорил только для того, чтобы заинтересовать девушку. Погруженная в свои размышления, она как будто не слышала его.

Кофе подали на террасу, нависавшую над парадным двором и французским садом, разбитым вдоль главного фасада. Заиграл военный оркестр, расположившийся на лужайке, а толпа крестьян и солдат разбрелась по аллеям парка.

Нелли, однако, помнила об обещании Арсена Люпена: «В три часа все будет здесь, даю слово».

В три часа! А стрелки больших часов, украшавших левое крыло замка, показывали два часа сорок минут. Она невольно поглядывала на них каждую секунду. И вместе с тем наблюдала за Вельмоном, который безмятежно покачивался в удобном кресле-качалке.

Два часа пятьдесят… два часа пятьдесят пять минут… Какое-то нетерпение, смешанное со страхом, охватило девушку. Возможно ли, что чудо свершится, свершится в указанную минуту, ведь в замке, во дворе и в поле полно народу, а прокурор республики и следователь именно в этот момент заняты расследованием? Но, несмотря на это… ведь Арсен Люпен так торжественно давал обещание!

Все будет так, как он сказал, подумала она, ибо не могла избавиться от того впечатления, которое произвели на нее его энергия и уверенность в своей власти. И обещанное казалось ей уже не чудом, а обыкновенным событием, которое произойдет само собой.

В какую-то секунду их взгляды встретились. Она покраснела и отвернулась.

Три часа… Пробило раз, два, три… Орас Вельмон достал свои часы, сверил их с часами, отбивавшими время, затем положил обратно в карман. Прошло несколько секунд. И вот около лужайки толпа расступилась, пропуская только что въехавшие в ворота парка две повозки с упряжками по две лошади. Это были фургоны, обычно сопровождающие полки. В них перевозят походную кухню и солдатские вещмешки. Повозки остановились у крыльца. С одного из сидений соскочил сержант и спросил месье Девана.

Деван быстро спустился по ступенькам. Под брезентом он разглядел аккуратно расставленную и упакованную мебель, картины и предметы искусства из замка. Отвечая на заданные вопросы, сержант сослался на приказ, который он получил от дежурного, вычитавшего его утром в рапорте. В соответствии с этим приказом, вторая рота четвертого батальона должна была проследить за тем, чтобы движимое имущество, оставленное на перекрестке Алле, в Аркском лесу, к трем часам дня было доставлено господину Жоржу Девану, хозяину замка Тибермениль. Подпись: полковник Бовель.

— На перекрестке, — добавил сержант, — все было готово, расставлено по газону и охранялось… прохожими. Это показалось мне странным, но что делать, приказ есть приказ.

Один из офицеров взглянул на подпись: она оказалась прекрасно сымитированной, но поддельной.

Оркестр отложил инструменты, разгрузили фургоны и внесли мебель.

Посреди этой суматохи Нелли стояла одна у края террасы. Девушка выглядела задумчивой и озабоченной, в голове у нее все смешалось, и она даже не пыталась собраться с мыслями. Вдруг Нелли заметила, что к ней приближается Вельмон. Она хотела избежать встречи, но оказалась зажатой с одной стороны углом балюстрады, поддерживающей террасу, с другой — сплошной линией больших ящиков с растениями: апельсиновые деревья, олеандры и бамбук не оставляли ей никакой иной дороги, кроме той, по которой шел молодой человек. Она не двинулась с места. Солнечный луч дрожал в золоте ее волос, задевавших хрупкие листочки бамбука. Кто-то очень тихо произнес:

— Я сдержал обещание, данное сегодня ночью.

Арсен Люпен стоял около нее, а вокруг никого не было.

Не зная, как вести себя дальше, он робко повторил:

— Я сдержал обещание, данное сегодня ночью.

Арсен ждал хотя бы слова благодарности или жеста, подтверждающего, что ей не безразличен его поступок. Она молчала.

Ее презрение рассердило Арсена Люпена, и в то же время он ощутил, какая пропасть отделяет его от Нелли теперь, когда она все знает. Ему хотелось оправдаться, найти какие-то доводы, доказать, что в его жизни есть и смелость, и величие. Но слова эти наперед были обидны для него, он понимал абсурдность и непристойность всякого объяснения. Тогда, взволнованный нахлынувшими воспоминаниями, он грустно прошептал:

— Как далеко теперь прошлое! Помните ли вы те долгие часы, что мы проводили на палубе «Прованса»? О! Тогда, так же, как сегодня, вы держали розу в руках, бледную розу, такую же, как эта… Я попросил ее у вас… но вы как будто не слышали… Однако после вашего ухода я нашел розу… забытую, разумеется… Я ее сохранил…

Она по-прежнему ничего не отвечала, как будто мысленно была очень далеко от него. Он продолжал:

— В память о тех часах не думайте о том, что теперь вам известно. Пусть прошлое сольется с настоящим! Пусть я буду не тем, кого вы видели этой ночью, а тем, кого вы знали когда-то, и пусть ваши глаза обратятся ко мне хотя бы на секунду и посмотрят так, как смотрели тогда… Прошу вас… Ну разве я не тот, что прежде?

Она подняла глаза, как он просил, и посмотрела на него. Затем молча дотронулась пальцем до кольца на его указательном пальце. Кольцо было повернуто камнем вниз и великолепного рубина не было видно.

Арсен Люпен покраснел. Это было кольцо Жоржа Девана.

Он горестно улыбнулся:

— Вы правы. То, что было, будет всегда. Арсен Люпен есть Арсен Люпен, он им останется навсегда, и вас не может связывать с ним даже воспоминание… Простите меня… я должен был понять, что само мое присутствие здесь, рядом, оскорбительно для вас…

Арсен отстранился, прижавшись к балюстраде и продолжая держать шляпу в руке. Нелли прошла мимо. Ему хотелось удержать ее, умолить остаться. Но не хватило смелости, и он проводил ее глазами так же, как в тот далекий день, когда она спускалась по мостику на нью-йоркскую набережную. Нелли поднялась по ступенькам, ведущим к двери. Еще на секунду среди мрамора прихожей мелькнула ее изящная фигурка. И больше он не видел ее.

Солнце скрылось за черной тучей. Арсен Люпен, не двигаясь с места, рассматривал следы маленьких ножек, оставшиеся на песке. Вдруг он вздрогнул: на ящике с бамбуковым деревом, к которому прислонялась Нелли, лежала роза, бледная роза, которую он не решился попросить у нее… Конечно, она забыла ее… Опять забыла?.. Но намеренно или просто в шутку?

Люпен порывисто схватил цветок. Лепестки сразу опали. Он собрал их по одному, как реликвии…

— Что ж, — сказал он себе, — мне теперь здесь нечего делать. Тем более что после вмешательства Херлока Шолмса, все может плохо обернуться.

Парк опустел. Однако около беседки, у ворот, собралась группа жандармов. Он скрылся в зарослях, перескочив через крепостную стену и, чтобы добраться до ближайшего вокзала, пошел по тропинке, змеившейся среди полей. Люпен не прошагал и десяти минут, как тропинка вывела его к расщелине между двумя откосами; он углубился в проем, и в этот момент с другой стороны появился какой-то человек, шедший в противоположном направлении.

Это был мужчина лет, наверное, пятидесяти, довольно крепкого сложения, чисто выбритый и, судя по костюму, иностранец. В руке у него была тяжелая трость, на плече висела дорожная сумка.

Они подошли близко друг к другу. Иностранец с еле заметным английским акцентом спросил:

— Извините меня, месье… эта дорога приведет меня к замку?

— Держитесь по прямой, месье, и как только подойдете к крепостной стене, поверните налево. Вас ждут с нетерпением.

— О!

— Да, мой друг Деван сообщил нам о вашем приезде еще вчера вечером.

— Если месье Деван сказал слишком много, тем хуже для него.

— А я счастлив первым приветствовать вас. У Херлока Шолмса нет более ревностного поклонника.

В его голосе прозвучала еле заметная ирония, о чем он тут же пожалел, так как Херлок Шолмс окинул его с ног до головы таким взглядом, что Арсен Люпен отчетливо ощутил, как его уже схватили, заключили в тюрьму… Да, этот взгляд запечатлел его с такой точностью и достоверностью, которая не под силу ни одному фотоаппарату.

«Снимок готов, — подумал он. — Бессмысленно притворяться перед этим человеком. Только… узнал ли он меня?»

Они раскланялись. Но послышалось цоканье копыт и бряцание лошадиной сбруи. Это были жандармы. Обоим путникам пришлось прижаться к откосу, утонуть в высокой траве, чтобы их не сбили всадники. Жандармы проезжали мимо, и поскольку они выстроились один за другим на некотором расстоянии, это продолжалось довольно долго. Между тем Люпен думал так: «Все зависит от того, узнал ли он меня. Если да, существует большая вероятность, что он воспользуется ситуацией. Этот вопрос тревожит меня».

Когда последний всадник проехал мимо, Херлок Шолмс встал и, ничего не говоря, стал чистить запачканную пылью одежду. Ремень его сумки запутался в колючем кустарнике. Арсен Люпен бросился помогать. Еще секунду они изучали друг друга. И если бы кто-нибудь мог увидеть их в этот момент, перед его глазами предстало бы волнующее зрелище: первая встреча двух людей, владеющих — каждый — мощным оружием, людей по-настоящему незаурядных, но фатально обреченных особым характером своих способностей сталкиваться в равном бою, ибо порядок вещей, установленный в мире, поставил их друг против друга.

Затем англичанин сказал:

— Благодарю вас, месье.

— Весь к вашим услугам, — ответил Люпен.

И они разошлись. Люпен направился к станции, Херлок Шолмс — к замку.

Следователь и прокурор после безуспешных поисков уехали, и все ждали Херлока Шолмса с любопытством, вполне оправданным огромной известностью этого человека. Его внешность обычного буржуа, так сильно отличавшаяся от предполагаемого образа сыщика, вызвала небольшое разочарование. В нем не было ничего от героя романа, загадочного и демонического персонажа, с которым мы обычно связываем имя Херлока Шолмса. Однако Деван в сильном возбуждении воскликнул:

— Наконец-то, мэтр, вы здесь! Какая честь! Я так давно мечтал… Я почти счастлив, что все так произошло, ведь удовольствием видеть вас у себя я обязан случившемуся. А кстати, как вы до нас добрались?

— Поездом.

— Какая жалость! Но я ведь выслал за вами автомобиль к платформе.

— Для официальной встречи, не так ли? С барабанами и музыкой. Прекрасный способ облегчить мою задачу, — проворчал англичанин.

Деван был обескуражен довольно неодобрительным тоном гостя, но, стремясь обратить все в шутку, продолжал:

— Задача, к счастью, оказалась легче, чем я описал вам в письме.

— И почему же?

— Потому что ограбление уже произошло сегодня ночью.

— Если бы вы не оповестили всех о моем визите, месье, возможно, этого бы не случилось нынче ночью.

— Но когда же?

— Завтра или в другой день.

— И в этом случае?

— Люпен попался бы в ловушку.

— А моя мебель?

— Ее бы не вывезли.

— Но моя мебель здесь.

— Здесь?

— Ее привезли обратно в три часа дня.

— Кто привез? Люпен?

— Нет, два военных фургона.

Херлок Шолмс яростно нахлобучил свою шляпу на голову и закинул на плечо дорожную сумку, но Деван воскликнул:

— Что вы делаете?

— Ухожу.

— Но почему?

— Ваша мебель на месте, Арсен Люпен далеко. Моя роль окончена.

— Но мне абсолютно необходима ваша помощь, уважаемый господин Шолмс. То, что произошло вчера, может повториться завтра, поскольку мы не знаем самого главного: как Арсен Люпен проник сюда, как вышел и почему через несколько часов все вернул.

— А! Вы не знаете…

Мысль о нераскрытой тайне смягчила Херлока Шолмса.

— Хорошо, давайте поищем. Но быстро, договорились? И, если возможно, одни.

Последняя фраза явно метила в присутствующих. Деван понял и провел англичанина в зал. Сухим тоном, короткими фразами, которые, казалось, были подготовлены заранее, — да еще с какой тщательностью! — Шолмс задавал ему вопросы о вчерашнем вечере, о гостях, находившихся в комнате, о завсегдатаях подобных вечеров. Затем он осмотрел оба тома «Хроники», сопоставил планы подземелья, заставил процитировать фразы, найденные аббатом Жели, и спросил:

— Значит, вчера вы впервые упомянули об этих двух цитатах?

— Вчера.

— Вы никогда не рассказывали об этом Орасу Вельмону?

— Никогда.

— Хорошо. Вызовите машину. Я уезжаю через час.

— Через час!

— У Арсена Люпена ушло не больше времени на решение ребуса, который вы ему загадали.

— Я?.. Я загадал ему…

— Да! Арсен Люпен и Вельмон — одно лицо.

— Я это подозревал… Ах, мерзавец!

— Вчера вечером, в десять часов, вы открыли Люпену необходимые сведения для решения загадки, именно их ему недоставало, он ломал над ними голову несколько недель. И в течение ночи успел все понять, собрать свою банду и ограбить вас; я намерен проявить не меньшую расторопность.

Он прошелся по комнате, размышляя о чем-то, затем сел, скрестил свои длинные ноги и закрыл глаза.

Деван, чувствуя себя немного неловко, ждал. «Спит он или думает?»

На всякий случай вышел, чтобы отдать распоряжения. Когда Деван вернулся, он увидел Шолмса у подножия лестницы, выходящей на галерею. Тот на коленях обследовал ковер.

— Что там такое?

— Посмотрите… вот здесь… воск от свечи.

— Действительно… совсем свежие пятна…

— Вы можете увидеть такие же наверху лестницы, а больше всего их вокруг витрины, которую Люпен взломал, вытащил драгоценности… видимо, для того, чтобы переложить их в это кресло.

— И к какому же выводу вы пришли?

— Ни к какому. Все эти данные, без сомнения, могли бы объяснить, почему он решил вернуть награбленное. Но у меня нет времени заниматься этим аспектом проблемы. Главное — план подземелья.

— Вы все еще надеетесь…

— Я не надеюсь, я убежден. Ведь в двухстах — трехстах метрах от замка есть часовня, не так ли?

— Да, разрушенная часовня, где находится могила герцога Роллана.

— Скажите вашему шоферу, чтобы он ждал нас у этой часовни.

— Мой шофер еще не вернулся… Мне скажут, когда он появится… Но, судя по всему, вы полагаете, что подземный ход ведет в часовню? Что навело вас…?

Херлок Шолмс перебил его:

— Я попрошу вас, месье, доставить мне лестницу и фонарь.

— А! Вам нужны фонарь и лестница?

— Разумеется, если я прошу вас об этом.

Пристыженный Деван позвонил. Фонарь и лестницу принесли. После этого посыпались строгие и точные, как военная команда, распоряжения.

— Приставьте лестницу к книжному шкафу, с левой стороны от надписи «Тибермениль…».

Деван стал подставлять лестницу. А англичанин продолжал распоряжаться:

— Левее, еще немного… теперь чуть вправо… Стоп! Поднимайтесь… Отлично… Все буквы этого слова — рельефные, не так ли?

— Да.

— Займемся буквой «Н».[3]Поворачивается она в какую-нибудь сторону?

Деван ухватился за букву «Н» и воскликнул:

— Да, поворачивается! Направо и на четверть круга! Кто же вам подсказал?..

Не ответив ему, Херлок Шолмс продолжал:

— Можете ли вы с того места, где находитесь, дотянуться до буквы «R»? Да… Подвигайте ее несколько раз, как вы бы сделали с задвижкой, которую открываете и закрываете.

Деван подвигал букву «R». К его величайшему удивлению, внутри что-то щелкнуло.

— Прекрасно, — сказал Херлок Шолмс. — Нам остается только передвинуть вашу лестницу на другой конец, имеется в виду конец слова «Thibermesnil»… Ну вот… А теперь, если я не ошибся, если все происходит так, как должно быть, буква «L» откроется как окошечко.

Чуть ли не торжественным движением руки Деван взялся за букву «L». Буква открылась, но Деван покатился с лестницы, так как вся вертикаль книжного шкафа, что помещалась между первой и последней буквой слова, повернулась на своей оси, и открылся ход в подземелье.

Херлок Шолмс невозмутимо спросил:

— Вы не поранились?

— Нет, нет, — ответил Деван, вставая на ноги, — я не ранен, но, признаться, ошарашен… эти передвижные буквы… зияющая дыра подземелья…

— Что тут особенного? Разве это не совпадает точь-в-точь с цитатой из Сюлли?

— В чем же, мой Бог?

— Ну как же! «Н» поворачивается, «R» дрожит, а «L»[4]раскрывается… Именно это и дало возможность Генриху IV принять у себя мадемуазель де Танкарвиль в неурочный час.

— А Людовик XVI? — спросил сбитый с толку Деван.

— Людовик XVI был великолепным кузнецом и искусным слесарем. Я прочел «Трактат о замках с секретом», который ему приписывают. Хозяину Тибермениля хотелось продемонстрировать свои верноподданнические чувства, а знакомство с шедевром механики было для этого великолепным предлогом. На всякий случай король записал цифрами: 2-6-12, то есть Н., вторая, шестая и двенадцатая буквы в слове.

— О! Великолепно, я уже почти все понял. Но если я могу объяснить, как выйти из этого зала, то никак не могу взять в толк, как Люпен ухитрился оказаться там. Он ведь, заметьте хорошенько, пришел извне.

Херлок Шолмс зажег фонарь и прошел несколько шагов по подземному ходу.

— Видите ли, весь механизм можно разглядеть отсюда, как пружины часов, только буквы повернуты обратной стороной. Люпену достаточно было воспользоваться ими с этой стороны перегородки.

— А как вы это докажете?

— Как докажу? Видите вот эту масляную лужицу. Люпен предусмотрел даже то, что винты необходимо смазать, — ответил Херлок Шолмс не без восхищения.

— Но тогда ему был известен и другой выход?

— Так же, как и мне. Следуйте за мной.

— В подземелье?

— Вы боитесь?

— Нет, но вы уверены, что сумеете ориентироваться там?

— С закрытыми глазами.

Сначала они спустились на двенадцать ступенек, затем еще на двенадцать и еще два раза по двенадцать. Затем пошли по длинному коридору, на кирпичных стенах которого сохранились следы ремонтных работ разного времени, из стены местами сочилась вода. Земля была мокрой.

— Над нами пруд, — заметил Деван, совсем не будучи уверен в этом.

Коридор привел к лестнице в двенадцать ступенек, а за ней было еще три такие же лестницы, которые они с трудом преодолели и вышли к маленькому углублению, выбитому прямо в скале. Здесь дорога обрывалась.

— Черт возьми, — прошептал Херлок Шолмс, — только голые стены, это начинает надоедать.

— Давайте вернемся, — прошептал Деван, — не вижу никакой необходимости узнавать еще что-то. С меня вполне достаточно.

Но, подняв голову, англичанин вздохнул с облегчением: вверху над ними оказался точно такой же механизм, как у входа. Им надо было всего-навсего повернуть три буквы. Гранитная глыба развернулась. С обратной стороны она оказалась надгробной плитой герцога Роллона, на которой было выбито рельефными буквами слово «Тибермениль». И они оказались в разрушенной часовне, которую упоминал англичанин.

— Здесь начинается подъем к Богу, то есть к часовне, — сказал он, приведя конец цитаты.

— Возможно ли, — воскликнул Деван, ошеломленный проницательностью и живостью ума Херлока Шолмса, — возможно ли, чтобы этой простой строки вам оказалось достаточно для решения загадки?

— Ну что вы! — ответил англичанин. — Она была даже не нужна. В экземпляре «Хроники» из Национальной библиотеки линия подземного хода, как вам известно, с левой стороны заканчивается кружком. А с правой, — этого вы не знаете, — маленьким крестиком, но он настолько стерся, что его можно разглядеть только в лупу. Этот крестик означает, конечно, нашу часовню.

Бедняга Деван не верил своим ушам.

— Это неслыханно, великолепно и тем не менее по-детски просто! И почему никто не мог проникнуть в эту тайну?

— Потому что никто никогда не соединял вместе три или четыре необходимых элемента, то есть две книги и цитаты… Никто, за исключением Арсена Люпена и меня.

— А также меня, — возразил Деван, — и аббата Жели… Мы оба знали обо всем этом столько же, сколько вы, и однако…

Шолмс улыбнулся:

— Не все люди умеют разгадывать загадки, месье Деван.

— Но я уже десять лет ломаю голову. А вы за десять минут…

— Привычка…

Они вышли из часовни, и англичанин воскликнул:

— Посмотрите, нас ждет автомобиль!

— Но это же моя машина!

— Ваша? А я думал, что шофер еще не вернулся.

— В самом деле… интересно…

Они подошли к машине, и Деван спросил шофера:

— Эдуар, кто велел вам приехать сюда?

— Месье Вельмон, — ответил тот.

— Месье Вельмон? Значит, вы его встретили?

— Недалеко от вокзала. И он велел мне ехать к часовне.

— Ехать к часовне! Но зачем?

— Чтобы подождать вас, месье… и вашего гостя…

Деван и Херлок Шолмс посмотрели друг на друга.

— Он понял, что эта загадка для вас детская забава, — сказал Деван. — И выразил свое почтение в столь деликатной форме.

Узкие губы сыщика сморщились в довольной улыбке. Почтение нравилось ему. Покачав головой, он произнес:

— Это настоящий человек. Стоило увидеть его, как все стало понятно.

— Значит, вы его видели?

— Мы совсем недавно столкнулись на дороге.

— И вы знали, что это был Орас Вельмон, я хочу сказать, Арсен Люпен?

— Нет, но я очень быстро догадался… по некоторой иронии с его стороны.

— И вы выпустили его из рук?

— Конечно, выпустил… хотя на моей стороне была сила… мимо проезжали пять жандармов.

— Но черт побери! Это же была уникальная возможность, которой надо было воспользоваться…

— Вот именно, месье, — высокомерно заявил англичанин, — когда речь идет о таких противниках, как Арсен Люпен, Херлок Шолмс не пользуется случаем… Он его создает…

Но время поджимало, и, поскольку Арсен Люпен проявил столь трогательное внимание и прислал автомобиль, пришлось немедленно воспользоваться им. Деван и Херлок Шолмс уселись на заднем сиденье комфортабельного лимузина. Эдуар крутанул руль, и они тронулись. За окном мелькали поля и рощи. Отлогие холмы Ко постепенно сменились равниной. Вдруг взгляд Девана привлек маленький пакетик, лежавший в одном из кармашков на дверце.

— Посмотрите, что это? Какой-то пакетик. Кому же он предназначен? О, это вам.

— Мне?

— Читайте: «Господину Херлоку Шолмсу от Арсена Люпена».

Англичанин схватил пакетик. Развязал его и развернул два листочка бумаги, в которую было что-то завернуто. Это были его часы.

— О! — произнес он, с досадой махнув рукой.

— Часы, — сказал Деван, — вы случайно не…?

Англичанин молчал.

— Ну и ну! Ваши часы! Арсен Люпен возвращает вам ваши часы! Но если он их возвращает, значит, до этого украл… Он украл ваши часы! О! Вот это да! Арсен Люпен украл часики у самого Херлока Шолмса. Боже, как смешно! Нет, вправду… простите, пожалуйста… но это сильнее меня.

А когда насмеялся от души, сказал с полной убежденностью:

— Да! Он действительно настоящий человек.

Англичанин не моргнул глазом. Не произнес ни слова до самого Дьеппа, глаза его были прикованы к плывущему горизонту. Его молчание было ужасным, непостижимым, более странным, чем самая неистовая ярость. На платформе Шолмс просто и на этот раз без гнева, правда, тоном, в который вложил всю свою волю и энергию, сказал:

— Да, это настоящий человек, и я бы с удовольствием положил ему на плечо руку, которую протягиваю вам, месье Деван. Но знаете, мне кажется, что Арсен Люпен и Херлок Шолмс когда-нибудь снова померяются силами… Ведь мир настолько мал, что им трудно не встретиться… но в тот день…

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке RoyalLib.ru

Написать рецензию к книге

Все книги автора

Эта же книга в других форматах

[1]

[2]

[3]

[4]

Поиск по сайту: