Его рот был слишком притягателен, и она провела языком вдоль его губ - знакомое ей стремление поглотить его эмоции в себя

- Я тоже, - выдохнул он нежный как бархат воздух напротив ее виска. - Но ты всегда знала.

Она обняла его руками за шею, надеясь успокоить, снизить потрескивающую энергию, от которой он дрожал, видя, как глаза его подчеркнуты лихорадочной дымкой.

От ее касания он опустился на локти, прижимаясь к ней всем телом, и она поразилась, как ясно могла видеть - действительно видеть каждое его совершенство.

Его яркая улыбка стала еще шире, и он начал тихонько посмеиваться, лаская ее скулы своим сладким дыханием.

- Я чуть не убил тебя, - сказал он и, желая контакта, прижался своим лбом к ее.

- Ты парализована?

Она потянулась и поморщилась. - Я потянула мышцу ноги. - И почувствовала, как он нахмурил лоб.

Одна и та же картинка вспыхнула у них обоих - ее лодыжка на его шее.

Ее тело незамедлительно ответило, сжавшись и запорхав, и его губы ухмыльнулись, а глаза осветились декадентским обещанием.

Он провел рукой по ее непострадавшей ноге и просунул ладонь по ее колено, медленно поднимая ее. Дьявольски наклонившись к ней, прикусил мочку уха, и она поежилась.

- Сожалею. Хотя стоит ли мне сожалеть? - Он вовсе не выглядел сожалеющим - на самом деле он дрожал, пытаясь подавить смех, и его счастье в тысячу раз было мощнее гнева.

Белла опустила руки на кровать и прикусила губу, чтобы перестать улыбаться.

- Нет, спасибо. Лучше я буду хромать, чем вообще окажусь неспособной ходить. - Она перестала бороться с собой и улыбнулась ему, и в качестве награды он соприкоснулся поцелуем с ее улыбающимися губами.

- Боюсь, это не выбор, - прошептал ей на ухо Эдвард голосом полным веселья.

Он опустил руку на ее тело, и легкий стон, который она попыталась безуспешно скрыть, разжег в нем огонь, превращая в тигра, атакующего ее слабое трепещущее сердечко.

Он поцеловал ее нежно, бесконечно; остаточные явления смущения и вины в ее голове заставляли его отшатнуться и нахмуриться, сконцентрировано блокируя тихий гул ее мыслей, пока они наконец не стали лишь пятнышком на заднем плане.

Сознательно игнорируя ее, он понял, что это было так на него непохоже, и на мгновение Эдвард отстранился, и она ощутила его сомнение. Он вновь соприкоснулся губами с ее кожей, отшвыривая прочь отчаяние, загонявшее его в угол, и понял, что это может быть последний шанс увидеть ее, свести на нет любое сомнение и увековечить все, что они построили при рассвете.

Поэтому он целовал ее бесконечно, чувственно; вкуса ее губ ему всегда было недостаточно, и он неосознанно построил цикл из успокаивающих медленных поцелуев, переводя их в острую необходимость, а затем вновь возвращаясь к нежности.

Хотя это изнуряло его и его затуманившееся, утомленное сознание порой угнетало его, он блокировал ее мысли, отдаваясь ее дыханию, говорящему ему то, что он должен был знать.

Дрожащая на простынях Белла, силясь, пыталась сконцентрировать мысли для него, прижимающегося к ней поцелуями настолько глубокими, настолько безжалостно близкими, что заставляли ее сотрясаться. Он подавлял ее, сознательно отвлекая зубами и языком, и она почувствовала облегчение. Она не хотела задумываться о своем монументальном грехе.

Она застряла между двумя мирами. Размышлять о Майкле, пока Эдвард скользил языком по ее коже, было неправильно. Но она не имела никакого права на это удовольствие. Она сфокусировалась на ощущениях, пробегающих по ее телу, которое несомненно реагировало на его прикосновения, и пыталась унять тошноту и заставить голову работать. Она задалась вопросом, почему он не отстранился от нее в гневе.

Возможно, он не слушает, - поняла она и решила проверить. Когда он провел зубами по ее горлу, она позволила распространиться в мыслях стыду, насколько неправильно все это было. Что она принадлежит другому.

Она открыла глаза, уставилась в потолок, но не ощутила ничего, что указывало бы на то, что он услышал эти мысли. Лишь его язык неустанно скользил к ее ключице. Почувствовав, как он скользнул ниже, она позабыла о горьком как цианид вине и поддалась удовольствию, шипевшему в ее артериях.

Эдвард заметил реакцию из-за напряжения в ее теле, затуманенном сладким потом, и провел языком по ее груди, пробуя его на вкус. Его сосредоточенность впервые дрогнула, когда он втянул ее сосок глубоко в рот и прокатился по нему, как по алмазу, языком, а она в ответ простонала.

Белла почувствовала, как постепенно выскальзывают ее мысли, каким рваным становится ее дыхание. Поцарапывание его щетины было восхитительным, и она прижалась ближе к этому крошечному жалу.

На секунду Эдвард позволил себе заглянуть в ее мысли, ведь он и так долго хорошо себя вел. Ее мысли были сбивчиво отчаянными и все же прокрашены безнадежностью, которая заставила его приподняться и заглянуть ей в лицо. Она перевела на него взгляд, и он нахмурился.

- Все хорошо? - тихо спросил он, целуя ее в губы и дегустируя вдох. Настроение колебалось, и внезапно он почувствовал, что она отдалилась от него на неком эмоциональном уровне. От паники он отреагировал, опуская руку на те места, от поглаживания которых она бы стала всхлипывать. Только этим он мог воспользоваться, чтобы вернуть ее обратно, чтобы она не могла отрицать происходящего. И когда она расслабилась и действительно стала стонать его имя, он скрыл торжествующую улыбку и продолжил удерживать ее на кончике этой красной нити удовольствия.

Он поднес руку к прикроватному столику и открыл ящик, и клубок безрассудного желания соприкасаться с ней кожей заставил его с силой прикусить нижнюю губу, чувствуя на языке привкус меди. «Контролируй себя», - приказал он себе, возясь с ящиком, когда она схватила его за волосы. Он прижался ртом к ее виску и разрешил себе подслушать еще раз. Она думала только о своей потребности в нем, и он прикрыл глаза, мысленно отвечая «спасибо».

- Ты сказала, что я твой, - пренебрежительно сказал он, прижимаясь к ней и выводя пальцем круги на ее животе. Он заметил, как резко потемнели до черноты ее глаза.

- Это еще так?

В его глазах причудливо соединились серьезность и озорство, пока сам он медленно прижался к ней бедрами, начиная скользить в нее нежными ударами, наслаждаясь ее необузданным мурлыканьем. Как и всегда, его даже самые серьезные слова казались поддразнивающими, и он поздравил себя с тем, что не прошипел эти слова, когда ее тело захватило его.

Но тем не менее, она не отвечала, и он начал страдать.

Ее глаза стали закрываться от удовольствия, которое так легко приносило ей его тело. Как будто она снова могла плавать. Глубокое, красивое ощущение было…

Эдвард перестал двигаться.

Она открыла глаза, расплывающимся взглядом смотря на него.

- Посмотри на меня, - мягко, но твердо сказал он, и в глазах его сияла решимость. Он возобновил свои размеренные движения, нежными поступлениями и отступлениями заставляя ее желать большего.

Когда он посмотрел на нее, его взгляд был настолько настойчивым, что вспышка эмоции в глазах стало слишком невыносима, и в голове у нее вновь все завращалось. Она не знала, как назвать эти эмоции, но понимала, что они опасны и глубоки. Он замер.

- Это происходит. Ты здесь, со мной. Посмотри на меня. - Он поднес руку к ее подбородку, поглаживая его, и она медленно повернула к нему свое лицо. Он казался таким контролирующим, что она возненавидела себя, напрасно придвинувшись к нему и пытаясь получить хоть что-то. Вернуться туда, где была просто самой собой, с ним, в удовольствии.