Глава 11. Невысказанные слова

Дороги скользили черным винилом, а воздух, врывавшийся сквозь приоткрытое окно, пах свежей травой и влажной землей. Облака разредились столь редким послеполуденным солнцем, и Белла увидела, как пейзаж окрасился по-настоящему яркими, принадлежащими природе цветами, не подчеркнутые серым отблеском облаков. Поскольку солнце садилось, небо сияло сотней оттенков персикового цвета, подчеркнутое слоем фиолетового.

Белла почувствовала, что ей практически не нужно управлять машиной Эдварда. Она просто легонько приложилась пальцами к рулю, позволяя шинам скользить под действием гравитации по направлению к владениям Калленов.

Она посмотрела на Эдварда, который свернулся на пассажирском сиденье, пальцами левой руки зарываясь под ее обернутое денимом бедро. Спустя несколько минут после того, как они покинули пляж Риалто, он уснул.

Она настояла на том, что будет вести машину. Он возразил, что его армейская фляжка была полна воды, но не разрешил ей понюхать ее. Она стояла на своем и прислонилась к водительской двери, протянув руку.

- Я отвезу тебя, - убеждала она. Он несколько минут стоял, почти прижавшись к ней своим телом и смотря через ее плечо на дюны и лес.

Повернув голову, чтобы вновь взглянуть на его лицо, она заметила выражение его лица, когда он отдал ей свои ключи, проводя кончиками пальцев по ее ладони. Он оказался на неведомой ему территории, разрываясь между инстинктом самосохранения и этой странной новой честности, что нависла теперь между ними. Она же, по крайней мере, привыкла ясно формулировать свои чувства.

Он опустил на глаза солнцезащитные очки и отвернулся. Они не смотрели друг другу в глаза с тех пор, как закончился их разговор.

Все то время, что они знали друг друга, Эдвард никогда не разрешал ей быть за рулем. Когда она скользнула внутрь, кожа показалась ей теплой. Она, немного приложив усилия, отодвинула жесткое сиденье на один фут. Автомобиль был старым и привык к различиям в росте Эдварда и Карлайла. Она поправила зеркало, пока Эдвард молча наблюдал за ней.

Она сняла его куртку и отдала ее ему, а он бросил ее на заднее сиденье.

После ветреного пляжа в машине оказалось блаженно тепло. Белла не могла решиться на то, чтобы взглянуть на себя в зеркало и увидеть, на что стала похожа ее прическа, поэтому она лишь провела рукой по волосам, пытаясь пригладить их, и вздрогнула от того, насколько они оказались спутанными.

Возвращались они в полной тишине, не прикасаясь друг к другу, - каждый обдумывал все, что теперь прояснилось. Белла понятия не имела, что будет после этой беседы, но, взглянув на плечи Эдварда, поняла, что разговаривать он не желает. Она знала, что нет никакого смысла в том, чтобы принуждать его - он всегда поступал так, как нужно было ему.

Идя по пляжу, она снова и снова воспроизводила в памяти его слова. В животе у нее затрепыхали крошечные противные бабочки, проносящиеся по всему ее телу, когда она думала о глубине его подростковой одержимости. Она была ужасной… и замечательной. Белла не понимала, что именно чувствует. Все в ней перепуталось, и ей требовалось время, чтобы осознать это.

Темный металлический звон сожаления отозвался эхом внутри нее, но она не могла сформулировать причину. Сожалела ли она о его боли? О своей? Сожалела ли она о том, что их страсть так и не достигла высшей точки, что его чувства стали увядать и умирать, как виноградная лоза?

Она вспомнила, как в течение многих недель лежала, слишком уставшая от слез, свернувшись под простынями, слушая ночную грозу, разыгравшуюся над Индийским океаном, неуклонно придвигающуюся к Кейптауну и сбрасывающую на черепицу крыши тяжелые дождевые капли, и чувствовала себя смехотворно тоскующей по дому в Форксе и изнывающей по Эдварду.

Тогда она считала, что он мгновенно позабыл о ней. А теперь она знала, что он страдал так же, как и она. Ее видение Эдварда изменилось, и от этого она преисполнилась беспокойством.

Идя с ним нога в ногу, под соленым ветром, Белла почти ощущала, как вертится под ее ногами земной шар. Она до сих пор не могла представить боль на его лице, когда он думал о ней.

Ее видение себя тоже перевернулось, но она решила подумать об этом позже.

Сейчас Белла ехала по тем же самым дорогам, по которым они направлялись на пляж, но теперь они выглядели по-другому. Все ориентиры, встречавшиеся ей на пути, казались скрытыми и неоднозначными.

На одно мгновение она оказалась дезориентированной, когда дороги сомкнулись в виде буквы Т: каждое направление выглядело одинаково верным, идентичные туннели деревьев предлагали ей влажное зеленое забвение. Она попыталась тихонько разбудить Эдварда. Белла дважды прошептала его имя, но не услышала ответа. Несмотря на то, как трусливо это выглядело, будить его она не хотела. Это означало бы неловкую поездку и неестественную беседу.

На минуту остановив машину и поразмыслив, она свернула направо и спустя несколько минут была вознаграждена дорожными знаками, указывающими на то, что она выбрала правильное направление в Форкс.

Эдвард, лежавший свободно и расслабленно, повернул к ней голову, и Белла увидела в его очках свое собственное отражение. Она чувствовала тепло, исходящее от его хлопковой футболки, согретой заходящим солнцем. Черная пара боксеров, выглядывающая из-под его джинсов, доказывала, что он не признает другой цвет даже в выборе нижнего белья.

Покалывающее осознание заставило ее вздрогнуть. На долю секунды, отводя взгляд от шелка над его ремнем, она представила, что он наблюдал за ней. Это невероятно лишало духа, и непонятное чувство заставило запульсировать ее кровь.

Его дыхание было глубоким, и, когда машина сделала очередной вираж, он наклонился к ней.

Его рука, втиснутая под ее ногой, была горячей, и Белла резко очнулась от его прижимающихся сильных суставов к ее чувствительной нежной плоти. Его потребность в контакте не удивляла ее, и она не особо раздумывала над ней, но была рада тому, что ее кожа защищена от него.

Каждый раз, когда она переключала передачу, то запястьем задевала его предплечье. К несчастью, извилистая дорога слишком часто заставляла ее прикасаться к рычагу передач. Кожу ее запястья покалывало от соприкосновения с его светло-золотистыми волосками, его покоящимися мышцами, спящими сухожилиям.

Губы его были немного надуты, как будто он собирался целоваться или умолять. Временами, меняя положение, когда его бесконечным ногам становилось неудобно, он вздыхал. В эти моменты он выглядел на десять лет моложе и совершенно уязвимым.

Когда дорога немного пошла вверх, Белла переключила автомобиль на нижнюю передачу и бросила взгляд на лицо Эдварда, изучая его красоту. Уголки ее губ приподнялись в задумчивой улыбке, а глазам стало больно от невыносимо яркого, наклонившегося солнца.

Именно таким она и запомнит его, когда их дороги снова разойдутся, печально подумала она, снова положив руку на рычаг и повернув на скрытую от посторонних глаз дорогу, ведущую к дому Калленов. Она немного притормозила, чувствуя, как переворачивается все внутри.

- Останови машину. - Резкий голос Эдварда рядом с ее ухом заставил ее подскочить, и она инстинктивно нажала педаль, а машина опасно завиляла. Она затормозила и оглянулась назад.

- Что? Что случилось? Я во что-то врезалась? - Она закрутилась на месте, выключая двигатель и смотря позади них.

Он отодвинул очки на макушку головы. - О чем ты только что думала? - осуждающе спросил он.

Посмотрев в его глаза, Белла увидела, что защитный щит снова вернулся. Прекрасная текучая честность застыла и превратилась в маску, которую он носил каждый день своей жизни.

Раковина вокруг ее сердца напряглась в ответ.

- Ты остановил меня просто так? - Она нахмурилась, отчаянно молясь, чтобы это было неправдой, и отпустила ручной тормоз. Автомобиль начал медленно продвигаться вперед. Они были так близко к дому. Они могли бы добраться до него, не порушив создавшееся положение.

Он накрыл ее руку своей и снова медленно затормозил, не отводя руки.

Сквозь покореженные ветви и непроницаемый подлесок Эдварда подсвечивал закат, и Белла заморгала от яркого солнца.

- Как долго ты спал? - промелькнуло подозрение у нее на лице. Он ничего не ответил, лишь смотрел на нее.

- Я хочу узнать, о чем ты думала, что будет дальше. - От его тона пальцы ее ног свело в судороге.

Она прекрасно понимала, что он имеет в виду, но махнула рукой вперед.

- Еще полмили - и мы остановимся перед домом. - Он не улыбнулся, и она осознала, что шутка вышла неудачной.

Его тело было слишком близко к ней. Шумел двигатель, и ее сиденье вибрировало. Это лишь вдвойне увеличивало сотрясавшие ее панику и тягу к нему. Когда она увидела промелькнувшую тень в бездонной арктической зелени его глаз, в легких закончился кислород. Но эмоция исчезла прежде, чем она успела понять, что это было.

Он походил на хищника, спасителя, наперсника, незнакомца, ограненного мышцами и костями.

Тоненькие волоски на ее руках поднялись от пробежавших мурашек.

- Сегодня был долгий день, - заметила она, прижимаясь плечами к холодному гладкому окну. - Я начинаю заново узнавать тебя.

Эдвард на секунду прикрыл глаза и вздохнул, пытаясь унять свой характер.

- Ты всегда меня знала.

Он прикусил нижнюю губу зубами и отпустил ее руку, одним легким движением проводя по ней пальцами, приглаживая покрытую мурашками кожу.

- Ты всегда будешь меня знать.

Он наклонил голову и плавно придвинулся к ней.

- Не делай этого, - прошептала она. От аромата его кожи во рту у нее пересохло. Терпкий, горячий, соленый. Она находилась достаточно близко, чтобы облизать его шею, попробовать это аромат, почувствовать его пульс.

Белла поняла, что ее дыхание было рваным, и почувствовала себя идиоткой. Она понимала, что он делает. Он пытался отвлечь ее.

- Прекрати, Эдвард. Ты используешь секс, чтобы отгородиться от меня. Сегодня ты был со мной честен. Пожалуйста, не разрушай это, - еле слышно прошелестела она.

- Ладно, именно это я и делаю. Тогда я лучше прогуляюсь. - Он взялся за ручку и ударом ноги распахнул дверь, вылезая наружу. Не закрывая дверь, он встал, и Белла увидела, как поднимается и опускается его грудь. Он достаточно сильно захлопнул дверь, отчего она подпрыгнула, и пошел вперед.

Она снова завела машину и остановилась возле него.

Эдвард повернулся к ней, покачивая головой и закрывая глаза солнечными очками. Положив руки в карманы, он попятился назад, а затем отвернулся, пнув гравий.

Медленно ускоряясь, Белла смотрела на него чаще, чем на дорогу. Когда она доехала до изогнутой дороги, он окончательно исчез из поля ее зрения.

Белла выехала на дорогу и секунду посидела, проводя пальцем по зубчатым краям его ключей.

Она почувствовала болезненный укол, увидев, что в дверях дома показалась Роуз и направилась к ней, скрывая руки в рукавах свитера, который, очевидно, принадлежал Эммету.

Белла выскочила из машины. - Что с Эсми? Что случилось?

Роуз взмахом руки остановила ее. - Нет-нет, все хорошо. Просто стало интересно, где вы были.

Она сделала паузу. - И где Эдвард?

Белла неопределенно развела руками. - Он хотел пойти пешком. Вышел на дорогу.

Они обе обернулись и увидели в отдалении черную фигуру.

Роуз прижала к щеке язык. - Как прошло «свидание»?

Она взяла Беллу под руку и повела ее к крыльцу дома. Небо потемнело, и дом сиял изнутри. Белла посмотрела на свою любимую небольшую каменную горгулью, которая смотрела на нее из-под карниза с гримасой на лице. Она могла ощутить с ней связь.

- Мы все знаем, что это было фальшивое свидание. Господи, если бы оно было настоящим, то обернулось бы настоящим бедствием. Нет, мы с Эдвардом лишь разбирались с прошлым. - Белла надеялась, что Роуз не будет допытываться, но понимала, что это бесполезно.

- Должна сказать, - начала Роуз свою тягучую речь, словно отрепетировала ее, - вы вдвоем выглядите довольно захватывающе. - Ее глаза заискрились весельем, когда Белла отвернулась и притворилась, будто изучает растения под ее ногами.

- Химия между вами могла бы и титан расплавить. - Роуз с трудом забралась на каменный столб у подножия лестницы. На секунду она задалась вопросом, не слишком ли жестоко играть так с Беллой, но подумала, что ей в кое-то веки нужно почувствовать нечто подобное. Она слишком долго путешествовала на автопилоте.

Внезапно Роуз унеслась мыслями прочь и погрузилась в мечты, сидя на ледяном камне и чувствуя, как внезапный холодный воздух больно уколол кончик ее носа. Она бы, как подружка невесты, была стройна и изящна, одетая в лазурное платье (этот цвет прекрасно сочетался с ее глазами), а ее круглощекий малыш бросал бы лепестки, заставляя всех смеяться. Эдвард в костюме - на этой мысли Роуз задержалась дольше необходимого. Лицо Эдварда, когда он смотрел на приближающихся к нему Беллу, держащую в руках цветы, и Карлайла. Губы Роуз мрачно поджались, когда она увидела Майкла, стоящего у алтаря. Фу.

- Бесполезно оспаривать твою точку зрения, - наконец сказала Белла, выводя Роуз из странного транса.

- Что? - сказала Роуз, задаваясь вопросом, как долго она витала в облаках.

- Химия. Я не могу ее отрицать. - Белла непонимающе посмотрела на нее. Беременность сделала Роуз очень странной.

- Ваши отношения всегда были такими? - спросила Роуз, пытаясь казаться небрежно заинтересованной. Белла сузила глаза, понимая, что она жаждет каждой кровавой подробности.

- Да, - просто ответила она.

Роуз чуть не взвыла от разочарования. Она ужасно хотела услышать детали.

- Он следит за тобой. Сомневаюсь, что ты подозреваешь, как часто. - Она увидела, как скулы Беллы окрасились розовым цветом, когда она отвернулась. «Она такая красивая, - подумала Роуз, - выглядит такой дикой и живой с этими спутанными волосами и обувью, покрытой песком».

- Он следил за мной большую часть своей жизни. Я чувствовала это. Так что, я знаю. - Взгляд Беллы прошелся по медленно придвигающейся фигуре Эдварда, пока он шел по сине-серой дороге, подползающей к ее ногам.

- Иди внутрь. Эммету нужна помощь на кухне. А я дождусь Эдварда. - Роуз отвернулась к небу.

Белла сняла обувь и оставила ее у двери. Она зашла в дом, чувствуя аромат готовящейся еды и услышав звуки блюза. Увидев на кухне Эммета, одетого в огромный бежевый передник и стоявшего на покрытой мукой скамье, она улыбнулась. Он с сосредоточенным лицом нежно раскатывал сдобное тесто.

Белла нырнула под его руку и поднесла щеку к его губам для приветствующего поцелуя.

- Как прошло ваше «свидание»? - спросил он, нежно сжимая ее рукой, продолжая раскатывать тесто. Она с сожалением покачала головой, садясь на табурет.

- Роуз спросила меня о том же самом.

- Так что? - спросил он, не давая ей уйти от ответа, и осыпал скалку еще большим количеством муки.

- Все прошло хорошо. Между нами состоялся большой разговор, и мы немного прояснили ситуацию. - В ее голосе прозвучала странная нотка, и Эммет остановился, после возобновляя свои ритмичные движения.

- О чем разговаривали?

- О кануне Нового года. О его поступке. О причине моего отъезда. Вот об этом. - Она начала раскладывать ингредиенты на столе, размещая их в аккуратную линию.

- Он извинился? - спросил Эммет. Белла кивнула.

- И что теперь ты чувствуешь?

- Я чувствую… Будто могу идти дальше. Теперь мне лучше, потому что понимаю причину его поступка. Хотя он и был жестоким, - поспешно закончила она, неуверенная в том, что именно знает Эммет о той ночи.

Эммет посмотрел на печенье, пытаясь сформулировать фразу.

- Могу чем-нибудь помочь? - быстро спросила Белла.

Он показал на керамический кувшин для смешивания, заполненный маленькими помидорами. - Разрежь их на четвертинки. У нас есть помидоры, базилик и рикотта для начинки.

- Отлично, - пробормотала Белла, соскользнув с табурета и начиная мыть руки в раковине, смотря на темную ночь и крошечные звезды в виде булавочных головок. Она начала ополаскивать помидоры.

- В любом случае, мы поговорили, и, думаю, теперь, когда мы прояснили ситуацию, сможем излечиться от этой ужасной проблемы. У меня ощущение, будто теперь можно прекратить прения. Возможно, когда-нибудь мы сможем даже стать друзьями.

Эммет молчал. - Эдвард знает, что ты хочешь прекратить прения? - Он ненавидел это словосочетание и никогда не пользовался им во время консультаций для клиентов. Разве человек может закрыться? Это невозможно. У людей нет люков или потайных дверей, скрытых позади книжных шкафов. Единственно возможным способом было принятие, прощение.

Белла села и начала резать помидоры, нахмурив от сосредоточения лицо и внезапно желая убежать из этой комнаты далеко-далеко.

- Белла, пожалуйста, будь с ним осторожна. Ему может быть слишком больно от происходящего. Снаружи он силен, и никто не думает о том, что происходит у него внутри. - Эммет хотел сказать многое, но Белла сгорбилась как школьница, которой только что сделали выговор.

Не зная, что ответить, Белла наблюдала за тем, как режет нож красную плоть.

- Ничего больше и не будет. Теперь у меня своя жизнь. У меня есть Майкл. Я помолвлена, - наконец прошептала она в огорчении, чувствуя в себе неуверенность и ужас. Мысль о том, что она может причинить Эдварду боль, пугала ее. - Он знает, что из этого ничего не выйдет.

- Он знает? А ты? Я видел утром ваши лица, когда ты сидела у него на коленях. - Эммет начал прижимать тесто к противню, медленно освобождая пальцы от теста, не позволяя ему треснуть.

Лицо Беллы вспыхнуло, и она положила нож, складывая кусочки в миску.

- А какими были наши лица? - измученно спросила она. Белла хотела знать, каким было лицо Эдварда, а не ее, но скрыла это.

Эммет отмахнулся рукой, покрытой мукой, чувствуя к ней жалость.

- Давай позже это обсудим, ладно? Сегодня будет праздничный ужин, поэтому ты, наверное, захочешь пойти и подготовиться.

После того как ее шаги стихли, Эммет сел на скамью и посмотрел в окно, увидев, как Эдвард и Роуз медленно бредут через овощной садик. Эдвард, абсолютно изнуренный, еле шевелил ногами.

Роуз положила руку на его плечо, и они остановились. Эммет не был уверен, но, зная Роуз, он понимал, что именно она говорила его брату.

***

- Привет, - сказал Эдвард Роуз, чувствуя, как хрустит гравий под его ботинками. Она сидела у подножия лестницы, легонько покачивая ногами. Ее огромный живот и очаровывал, и пугал его. Он пытался не смотреть на него, но взгляд против воли все равно возвращался к нему.

- Почему такое расстроенное лицо? - прощебетала Роуз. - Слышала, свидание удалось.

Эдвард нахмурился. - Не совсем.

Он сел на ступеньку ниже ее и, зевнув, потер кулаками глаза. Она посмотрела на него, видя его острые лопатки, оголенную шею.

Роуз погладила его по затылку, внезапно испытав к нему материнские чувства. Они сидели молча в течение долгого времени. Холод опустился на них. Она протянула руку и легонько провела ноготками позади его уха, улыбнувшись, когда он неосознанно прижался к ее руке.

«Для того, кто владел столькими женщинами, он оголодал по простому проявлению привязанности», - подумала Роуз. Он походил на кота, ласкающегося к ней.

- Вставай, - наконец сказала она. - Мне нужно выбрать базилик для ужина. Пойдем, поможешь мне. - Он встал и поддержал ее за локти, когда она соскользнула с подножия на ноги. Они в тишине обошли дом. Эдвард, словно инстинктивно, посмотрел на окно спальни Беллы, но оно сияло черным квадратом.

- Она помогает Эммету приготовить ужин, - объяснила Роуз, взяв его под руку. Из-за размера живота она шла медленнее и неуклюже, чем обычно.

- Хочешь, поговорим о том, что сегодня произошло?

Эдвард громко и раздраженно простонал. - Я весь гребанный день разговаривал. С меня хватит.

Он зашел в сад и начал срывать различные листья, потирая их между пальцами, вдыхая их запах и бросая на землю. Роуз еле сдержалась от того, чтобы не указать на верный куст.

Наконец, он нашел базилик и сорвал несколько больших темных листьев.

- Все между нами настолько плохо, что, наверное, это уже не исправить. - Он любезно подал Роуз базилик, как будто вручал ей букет. Она улыбнулась ему и снова взяла за руку.

- Еще не все кончено, - серьезно сказала она. - Не сдавайся.

Он в удивлении резко посмотрел на нее. - Что ты сказала?

Она подмигнула ему и стала подниматься по каменной лестнице во внутренний дворик.

- Я сказала, что проигрыш тебе не подходит.

Она сделала паузу и посмотрела на него. - А отрицание не подходит Белле.

***

Белла вышла в коридор, одетая в единственное платье, что привезла с собой. Это было тяжелое вязаное платье, теплое и облегающее, а воротник «хомут» переходил в скромный вырез. Она бросила его в свою сумку в последнюю минуту, думая, что ткань не помнется. Белла стояла наверху лестницы, занеся ногу над первой ступенькой, когда услышала, как открылась дверь спальни Эдварда. Она повернулась.

Она думала, что Эдвард выглядит великолепно греховно в пижаме, с ароматом яблока и мяты.

Он был безумно красивым, одетым в хлопок, деним и кожу, покрытый солью.

Но была совершенно порабощена, увидев его в костюме.

Это было настолько неожиданно, что нога, обутая в туфли на тонкой шпильке, задрожала, и Белла ухватилась за перила внезапно увлажнившимися пальцами. Если бы она запнулась и упала и погрузилась в смерть, то, по крайней мере, ее последняя мысль была бы приятной, - отвлеченно подумала она, пытаясь вернуть равновесие и понимая, что она, бесспорно, похожа на идиотку с обильным слюноотделением.

Эдвард подошел к ней с серьезным лицом. «Он как будто возник из другого времени», - подумала она. Никто, подобный ему, не может существовать в настоящем. Он словно звезда серебряного экрана, стрельнувший сигарету у Марлона Брандо. Словно великолепный военный пилот, захваченный кинопленкой, дерзко скользящий в свой истребитель. Он попал в неверную эру.

Его волосы до сих пор были взлохмачены, и он провел по ним рукой. Белла видела, как вспыхнули серебряные запонки на фоне его расстегнутой у горла белоснежной рубашки, сотканной из красивой дорогой ткани жемчужного цвета. В руке он держал галстук и, остановившись перед ней, глубоко вздохнул и обернул его вокруг шеи, пальцами завязывая красивый узел.

«Непостижимо, - хотела она окликнуть всех сверху лестницы, - он в белой рубашке!». Белла не могла вспомнить, когда видела на нем другой цвет, кроме черного. Внезапно его кожа показалась ей теплее, золотистее.

Он пах растениями… цветами… травами.

Она, стоя на ступеньке, задрожала так, будто стояла на конце трамплина.

- Откуда у тебя этот костюм? - выпалила она, смотря на него.

- В моем шкафу спрятано много вещей, - саркастично пробормотал Эдвард, поправляя запонки. Он еле-еле улыбнулся ей.

- Могу лишь представить, - еле слышно вымолвила она, отвернувшись.

Он поймал ее за руку и потащил за собой вверх по лестнице. Он смотрел на нее несколько секунд, и глаза его загадочно мерцали, медленно осматривая распущенный шиньон, собранный у ее шеи, кожу, начиная от пульса и заканчивая декольте, толстую ткань, которая одновременно и показывала, и скрывала. Он коснулся кончиком пальца серебряных сережек, которые качались возле ее шеи.

Она замерла от его инсинуаций.

- Ты прекрасна, - прямо и честно сказал он. Ее рот широко открылся, и она торопливо вымолвила бормочущее неотчетливое спасибо, в то время как он взял ее за руку и повел по второму лестничному пролету на верхний этаж дома.

Когда они приблизились к зеленой комнате, сердце Беллы скрутилось в груди. Эдвард сжал ее руку, а затем отпустил.

Белла безмолвно застыла на пороге. Она могла лишь смотреть, как Эдвард проходит вперед и садится на край кровати Эсми.

В ногах кровати был накрыт стол с пятью стульями. Он был покрыт фамильной реликвией Эсми - ирландской скатертью, толстой и гладкой, как глазурь на пироге. В воздухе витал аромат диких фиалок, стоявших в вазе. Десятки крошечных свечей усеивали темную комнату, создавая приглушенное мерцание и отражаясь от хрустальных бокалов, тяжелых графинов с рубиновым вином и янтарным виски.

Старинные канделябры стояли в центре стола, были зажжены длинные свечки. Из проигрывателя, устроенного в углу на полу, доносился хриплый голос Билли Холидей. В камине горел тихий огонь.

Эсми сидела, одетая в бархатную накидку, а на голове у нее как тюрбан был повязан темный шарф. Она держала в руках маленький букетик фиалок, скрепленный коричневым шнурком.

- Добрый вечер, моя дорогая, - тихо сказал ей Эдвард, беря в руки обе ее ладони и нежно прикасаясь губами к ее лбу. Он прижался своим лбом к ее, и Эсми улыбнулась, глядя ему в глаза. Взгляд, которым они обменялись, заставил Беллу задрожать. Она чувствовала, будто прерывает нечто личное.

Она отступила назад. Эдвард повернулся, будто услышав, как пробежала дрожь по ее телу. Он опустил ладони Эсми вниз так аккуратно, будто они были птенчиками, лежавшими в его руках.

- Заходи, Белла - сказал он ей. Она робко шагнула в комнату, развернувшись по кругу и осматривая все вокруг. Везде, куда бы она ни посмотрела, крошечные языки пламени искрились и танцевали. Занавески были открыты, и темное небо расширяло комнату.

Белла сняла высокие каблуки и встала на колени возле кровати. Изнеможение охватило ее, и она глубоко вздохнула и наклонилась вперед, чтобы легонько прижаться к руке Эсми, лежавшей на стеганом одеяле, и поцеловать ее бумажную кожу, как она всегда делала.

- Мы словно внутри лампы джина, правда? - тихонько прошептала Эсми.

«Мы словно внутри темного алмаза», - подумала Белла.

Она закрыла глаза и почувствовала, как Эсми приглаживает несколько прядей, что выбились из шпилек, закрепленных на макушке ее головы.

Она наслаждалась этим чувством, нежными прикосновениями, чуть не плача от нежности, чувствуя как любовь охватывает ее плоть и естество. В горле пересохло. Она нуждалась в этой любви. «Останься, пожалуйста, - отчаянно взмолилась она. - Пожалуйста, останься. Кто теперь меня спасет?». Белла почувствовала, как скользит при этой мысли по щеке слеза, падая на руку Эсми.

Когда горе одержало на ней верх, она открыла глаза, шокировано понимая, что над ней склонился Эдвард, с концентрацией нейрохирурга пытаясь вернуть завитки в исходное положение.

Эсми неподвижно сидела, держа в руках фиалки, со слабой улыбкой на губах наблюдая за Эдвардом.

Белла неловко встала на ноги.

- Спасибо, - пробормотала она, поднимая руки к волосам и отступая к Эммету, который зашел в комнату, тоже одетый в костюм. Он придержал ее за плечи, возвращая ей равновесие. Выйдя вперед, он вытащил стул и поставил его поближе к кровати.

- Эммет, здесь все так красиво, - тихо сказала Белла, когда он поставил для нее стул.

- Спасибо Эдварду. Это он все организовал. - Эммет похлопал Эдварда по плечу и, услышав приближающиеся шаги Карлайла, ушел, чтобы помочь ему принести еду.

Увидев чрезвычайный шок на лице Беллы, Эдвард отвел взгляд. Он встал и сел напротив нее, наливая себе огромную порцию виски. Белла уставилась на старинный серебряный столовый прибор. Они сидели в напряженном молчании, и Белла поняла, что он как обычно не протягивал ноги, соприкасаясь с ее лодыжками. И ощутила странное чувство, подумав об этом.

Вошел Карлайл, тоже одетый в костюм и державший в руках салатницу. Следом за ним шел Эммет, у которого в руках был поднос с горячими пирогами. Завершала процессию Роуз, неся корзинку с хлебом. Без слов, Эдвард налил в каждый бокал вино. Белла взяла его и стала потягивать бургундскую жидкость.

Эммет посадил Роуз, и все развернули свои салфетки. Белла не переставала осматривать комнату. Она не могла представить Эдварда, зажигающего эти свечи, накрывающего эту скатерть. Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, что он будто страдал от боли, глотая свой прежний ликер. Очевидно, он был слишком крепким. Кончиками пальцев он прикасался к графину. Эммет наблюдал за ними обоими.

Карлайл занял свое место во главе стола, напротив Эсми, и начал подавать. Пироги вышли замечательными, и все пробормотали Эммету поздравления. Эсми, как увлеченный зритель, смотрела на них. Она любила готовить. Раздавая тарелки, Роуз каждому положила по зеленому салату.

- Расскажите о своем свидании, - нежно попросила Эсми, и Белла мысленно простонала. Все перестали есть. Карлайл положил вилку и наклонил голову, смотря на Беллу.

- Боюсь, время я выбрал неудачное, - опередил ее Эдвард, разрезая свой пирог на две неравные части. - Мы поехали на пляж, и поднялся ветер. Она ужасно провела время.

- Неправда, - заспорила Белла, повернувшись к Эсми. - Эдвард устроил пикник, и мы сидели и разговаривали целую вечность.

Эсми вздохнула. - Думаю, это звучит прекрасно. Море было спокойным?

Белла покачала головой, механически пережевывая пищу.

- Когда мы были там, пошел дождь. Но… Было красиво. - Она нечаянно поймала на себе взгляд Эдварда, и они неловко отвели глаза в сторону.

Он налил себе еще виски и откинулся назад, положив локоть на спинку стула и сквозь ресницы наблюдая за ней, когда наклонил голову, чтобы сделать глоток. Она увидела, как его нижняя губа прижалась к стакану.

Эсми пассивно смотрела на небольшую сценку, развернувшуюся у ее кровати, получая удовольствие от того, что она снова почти во главе стола, хоть сидит дальше и ниже.

Будто она наблюдала за игрой. Слова, которые они все произносили, нахлынули на нее, и у нее не хватало сил, чтобы слушать все должным образом. Она чувствовала, что из-за лекарств была словно под водой, а тепло в комнате сделало ее сонной. Она предпочла смотреть на то, что осталось несказанным.

Эммет поднял основное блюдо - домашние равиоли, и Эсми задалась вопросом, нашел ли он в шкафу машину для пасты или раскатывал их вручную. Она смотрела, как Белла подносит ко рту маленькие размером с печать кусочки, а Эдвард наливает себе пятый бокал.

Он становился все более расстроенным, пуговица у его горла была расстегнута. Его пальцы скользнули под галстук, ослабив его, а сам он ссутулился, не принимая участия в разговоре. Его волосы с каждой прошедшей секундой становились все спутаннее. Он перестал избегать взгляда Беллы и теперь смотрел на нее, проводя пальцем по краю тарелки. Белла притворялась, будто не замечает, но это походило на то, как кто-то пытается игнорировать взгляд, устремленный только на него.

Роуз и Карлайл оживленно обсуждали итальянское вино, которое они оба когда-то пробовали. Эммет втайне наблюдал за Эдвардом и вновь наполнил стакан Роуз минеральной водой. Роуз говорила больше, чем ела, и Эммет попытался заставить ее перекусить, постукивая ножом по ее тарелке. Роуз, казалось, была убеждена, и Карлайл рассмеялся. Эммет прервал их, а затем все трое засмеялись.

Она любяще смотрела на Карлайла, когда его взгляд падал на нее, видела печальную легкую улыбку, подчеркивающую его глаза и которую он так часто носил.

Она болела, и, когда они узнали ее диагноз, он, думая, что она спит, пытался заключить с Богом сделку, уткнувшись лицом в подушку. «Забери меня», - говорил он, задыхаясь от слез. «Не волнуйся, - подумала она теперь. - Я заберу тебя туда, куда бы я ни направилась».

Она внимательно посмотрела на своих сыновей. Каждый от отца унаследовал способность к безграничной любви. Но как же по-разному они делились этой любовью.

Эммет: его любовь как тяжелая сталь. Честная, непреклонная, небьющаяся. Вечная.

Эдвард: его любовь до сих пор горит синим пламенем. Как горела много лет. Кто знает, какое очертание она примет? Что-то странное и красивое, подумала Эсми.

Эсми смотрела на молчаливую игровую беседу между Эдвардом и Беллой. Она видела, как скользит под ногой его нога по направлению к ней, не прикасаясь. Белла притворялась, будто слушает Роуз, но тело выдавало ее. Всем корпусом она была обращена к Эдварду, и рука ее дрожала, когда она ставила на стол пустой бокал.

Время истекало, и Эсми снова открыла глаза, увидев, как Роуз режет пирог - земляничный чизкейк? - красиво лежавший на стеклянной стойке. Эдвард неуклюже наклонился и схватил украшавшую пирог землянику, сказав Белле что-то, заставившее ее покраснеть.

Будь джентльменом, хотела приказать ему Эсми, но не нашла сил для слов. Веди себя прекрасно по отношению к ней. Покажи ей, какой ты на самом деле. На минуту она закачала головой, и Эдвард повернулся посмотреть на нее, пытающуюся предупредить его, что он ведет себя грубо, в то время как должен быть нежным. Его рот скривился, и Эдвард бросил вниз свою салфетку.

Теперь Белла разговаривала с Эдвардом шепотом, и он сделал еще один вызывающий глоток виски, наклонившись вперед и поставив локти на стол. Он что-то прошептал ей, дерзко приподнимая бровь, и провел лодыжкой по внутренней поверхности ее голени, отчего она подпрыгнула и с грохотом уронила вилку с наколотым на нее пирогом. Эммет замер и тоже что-то сказал Эдварду, используя свой опыт заступничества, чтобы спасти ситуацию.

Роуз, хоть и пыталась выразить неодобрение, с зачарованным восхищением смотрела на эту сцену. Ее брови заинтересованно приподнялись и продолжали медленно подниматься вверх, а губы дернулись, но она пришла в себя и навесила на лицо маску сдержанности.

Карлайл будто вот-вот, да преклонит голову ко столу.

Эсми узнала приступ гнева Эдварда, смотря, как качается под столом его колено, как искрится его кожа, когда все, кроме Беллы, сразу бросились его отчитывать. «Так вы с ним не справитесь», - хотела сказать им Эсми.

Эдвард протянул ладонь и взял левую руку Беллы, приподняв безымянный палец и заставляя ее рот широко открыться, когда он пошевелил им и что-то сказал. Карлайл резко ответил ему и посмотрел на Эммета и Роуз.

Эсми была совершенно не удивлена, когда Эдвард резко встал, покачнувшись на ногах, а на его брови прекрасно блестел пот. Он снял все запонки и бросил их рядом с тарелкой Беллы. Он стащил свой галстук и бросил его в сторону камина. Эммет и Карлайл приказали ему сесть, а Белла лишь покачала головой, смотря в потолок и призывая всех святых дать ей силу.

Эдвард держался за спинку стула Роуз, а затем вышел из комнаты, держа в руке графин.

Оставшиеся четыре человека долго совещались, и между медленными пробуждениями Эсми поняла, что они спорили, кто пойдет за ним. Карлайл встал, затем то же самое сделал и Эммет. Роуз переводила взгляд с одного на другого, будто наблюдала за теннисным матчем.

Наконец, встала Белла, заставляя их всех замолчать. Она надела туфли на высоком каблуке и выскользнула из комнаты.

Эсми улыбнулась и погрузилась в сон, как погружается рука в темную перчатку. «Вот и хорошо», - хотела сказать она. Предоставьте это Белле.

Она всегда знает, как вернуть его.

Поиск по сайту: