Глава 6. Самое острое

Белла отпихнула от себя Эдварда, отчего тот свалился на задницу, и, пытаясь не замечать приподнятые дугой от удивления брови Эммета, подпрыгнула, споткнувшись об Эдварда в поспешном желании убежать от него.

Старое прозвище вырвалось из ее рта прежде, чем она это поняла.

- Эмми!

Она повисла на нем, и Эммет оглушил ее своим смехом, приподняв в воздух так высоко, что ее пятки повисли где-то в области его коленей.

- Белли!

Они захихикали при упоминании своих идиотских прозвищ, и он немного покружил ее. Очень беременная Розали стояла позади Эммета в дверном проеме, нахмурив свое прекрасное порозовевшее личико. Очевидно, в машине она спала. Она с глухим стуком опустила на пол огромную желтую сумку и немного покряхтела.

Эдвард, растянувшийся на полу, нахмурился при виде этого проявления привязанности. Ему не понравилось, как зажмурилась Белла, положив щеку на плечо Эммета. Как будто она любила его. И, конечно, это полностью отличалось от того приема, который она оказала ему на поле.

- Отдай мне ее, - сказал он резким и грубым голосом, внезапно зазудевшими кончиками пальцев вцепившись в лежавший перед камином и нагревшийся от огня персидский ковер. Он произнес это так, как будто ему снова было десять лет, и он прятался под домиком на дереве, требуя, чтобы Эммет с Беллой скинули ему веревочную лесенку, и придумывая все более отчаянные и страшные угрозы, пока те лежали бок о бок и тихие слезы от смеха бежали по их щекам.

Эммет кивнул Эдварду и, усмехнувшись, покачал Беллу.

Эдвард раздраженно отвел взгляд.

Белла в удивлении приподняла голову. - Господи! Роуз, да ты же огромная! - вырвалось у нее. - То есть, ты вся светишься. - Роуз выглядела так, будто под одеждой прятала большой надувной мячик.

- Приму в качестве комплимента. Наверное, - сказала Роуз, закатив глаза и протягивая ей руки.

Эммет опустил Беллу, и обе женщины расцеловали друг друга в щеки: Роуз - сдержанно, Белла - пылко.

- Ты сказала, что позвонишь мне, как только благополучно доберешься, - упрекнула Роуз, поправляя майку на плече Беллы и заправив взлохмаченные пряди волос ей за уши. Она внимательно посмотрела на раскрасневшееся лицо Беллы и ее лихорадочно блестящие глаза.

- Прости, забыла. - Белла наклонилась к Роуз, вдохнув аромат "Шанель".

Они обнялись и посмотрели на братьев.

Эдвард еще возлежал на ковре, и выражение на его лице, подсвеченном огнем, было непонятным. Его волосы спутались, и некоторые пряди забавно торчали, отчего у Беллы возникла ассоциация с рожками.

Эммет подошел к Эдварду и протянул ему руку, помогая встать на ноги. Он хотел крепко обнять брата, но тут же отскочил в сторону.

- Фу, придурок, да у тебя стояк. Мы не вовремя?

Наступило молчание. И сексуальное перенапряжение, превышающее должный уровень.

Белла демонстративно разглядывала картину, висевшую над камином, пытаясь избавиться от мучительного смущения. Она категорически запретила себе даже смотреть на Эдварда, хотя глаза продолжали поглядывать в его сторону. На картине под названием «Странник над морем тумана» был изображен возвышающийся силуэт мужчины в черном, стоящий на скалах в дымке тумана. Его лицо было невидимым, но в зависимости от настроения Белле казалось, что он подавлен, одинок, сердит, брошен, в отчаянии. На званых ужинах Эсми всегда рассказывала, что когда Белла была маленькой, то думала, что на картине изображен Эдвард.

Роуз и Эммет обменялись взглядами при этом изобличающем молчании.

Наконец, заговорил Эдвард: - А что я могу сказать? Беременные цыпочки всегда меня заводят. Иди-ка сюда, красотка. - Он похотливо приподнял брови, ни капельки не смутившись.

Роуз прижала ко рту ладошку, приглушая свой громкий смешок. - Пока ты в этих штанах, я к тебе и на пушечный выстрел не подойду. Это непристойно. Ты снова приставал к Белле?

Роуз бесконечно позабавила Эдварда. - Как всегда. Я никогда не остановлюсь, если у меня есть шанс. - Он встретился с Беллой взглядом, и его улыбка померкла.

- В любом случае, рада тебя видеть, несмотря на то, что причина такая грустная. Хотя, если будешь поблизости, то скоро сможешь познакомиться со своим племянником или племянницей. - Роуз, улыбнувшись, указала руками на свой огромный живот. Свет от камина подсветил ее белые волосы золотом, и ее чуть округлившиеся щечки сделали ее немного моложе. Она молча стояла, зевая и покорно ожидая, пока Эммет с Беллой снимут с нее слой одежды, в виде пальто, шарфа и пиджака. Она оперлась рукой о спину Эммета, пока тот снимал с нее сапоги из овчины, и молча смотрела, как он ставит их у огня.

- Милая, тебе нужно поспать, - сказал Эммет, проводя пальцами по ее глазам. Он наклонился, и Роуз поцеловала его в кончик носа.

- Пойдем, Белла, уложишь меня, - сказала Роуз, выходя из комнаты. - Оставим мальчиков наедине. - Белла последовала за ней, держа в руках тяжелую сумку и радуясь своему спасению.

- Когда они вышли в коридор, Эммет и Эдвард отчетливо услышали шепот Роуз: - Мы правильно услышали, когда ты сказала, что он звонил тебе, желая секса по телефону?

***

- Как дела, брат? - Эммет потер руки, сидя у огня и сбросив с плеч свое огромное пальто как у лесоруба. - Кроме очевидных вещей, конечно?

Эдвард рассмеялся и прошелся до шкафчика, налив из прозрачного графина в два больших стакана виски. Он любил его.

- Все по-старому, все по-старому. - Эдвард обосновался в кресле, Эммет - на диване. Он был таким крупным, что диван становился похожим на кресло, когда Эммет в него садился. Его немного грубое обветрившееся лицо смягчилось при приглушенном свете от камина. Он был похож на фермера, на борца, на дровосека, на тюремного охранника, хотя в действительности работал адвокатом и чаще всего защищал интересы подростков. Родители обнаружили, что их дети уважают этого огромного, похожего на медведя мужчину до такой степени, что даже не выходят из комнаты.

Он был скалистым Гибралтаром во взбаламутившемся море человеческих эмоций - всегда был им, даже в детстве. Внутри его всегда населяли постоянство и терпение, и он сидел, не двигаясь и изучая комнату. Книжным шкафам, что простирались от пола до потолка, нужны были лестницы. Запах кожаных книжных переплетов и полироль для мебели придавали комнате старомодный вид. Картина над камином сияла розовым и серым цветами - единственное напоминание о том, что эта темная комната принадлежала мужчине.

Эдвард поболтал ликер в своем стакане, несомненно изображая из себя злого героя Бонда. - Как мама? - Эммет сделал маленький глоток виски, задержав его на языке, прежде чем проглотить, сдержав кашель, когда почувствовал, как скользит внутрь огненная струйка. Он сделал выдох через нос. На самом деле, виски он не хотел - ему нужен был кофе и срочно, но он не стал делать из этого проблему. Эдвард бы зло его осмеял. А рядом даже не было ни одного комнатного растения, в которое можно было бы вылить содержимое стакана.

Эдвард выпил почти половину виски. Эммет одновременно был встревожен и немного впечатлен. Это парень как будто рот только что прополоскал. Он отставил бутылку подальше, решив контролировать потребление Эдвардом алкоголя. Прибавить спиртное к этому взрывчатому характеру - все равно что прикоснуться к горящему пламени.

- Она была рада увидеться с Беллой. И разговаривала больше обычного. Но… не очень долго. - Эдвард своим коронным хмурым взглядом посмотрел в сторону оставшейся янтарной жидкости.

Эммет почувствовал, как сжимаются его легкие и горло всякий раз, когда он думает о своей матери. Он попытался избавиться от этого ощущения, сделав глоток виски.

- Понятно. Белла. Не хочешь рассказать, что здесь происходило? - добрался Эммет до волнующей его темы.

Хмурый взгляд Эдварда превратился в угрюмый, и глаза его предупреждающе вспыхнули.

- Не твое чертово дело.

- Твою мать, сейчас именно мое. Эта девушка мне как младшая сестра. Если снова причинишь ей боль, я из тебя кишки вытрясу. - Тон Эммет был шутливым, но стальная нотка в нем все же звучала.

- К счастью для меня, она нам не сестра. Иначе я был бы извращенцем. Боже, она так сексуальна. И не понимаю, почему ты считаешь, что я причинил ей боль. Все, что я делал, было ей во благо. - Эдвард сделал паузу. - Так все же, что ты имел в виду?

Эммет покачал головой. - Она была опустошена после того твоего фокуса с Элис Брендон в канун Нового года. Ты должен был знать, что она без памяти в тебя влюблена.

- О, черт меня подери. Сегодня просто исповедь о том, какое я дерьмо. - Эдвард поставил одну ногу на край кресла и вцепился в свои волосы, и Эммет понял, что вспыльчивость его брата снова дала о себе знать, и защитная реакция заставила его выпустить иголки. Зубами он вцепился в свою нижнюю губу, царапая ногтями зеленую обивку и качая ногой. - Хватит уже.

Эммет с удивлением смотрел на своего брата. Он никогда не встречал никого, похожего на него. Благодаря своей работе он перезнакомился за год с сотней людей и научился читать по телодвижениям. Он мог распознать, лгут они, защищаются, сердятся или выведены из равновесия. И Эдвард, такой скрытный и контролирующий человек, похоже не осознавал, что частенько себя выдавал, - подумал Эммет. Смотря, как Эдвард начинает сердиться, он думал о змее. Та тоже словно вибрировала, готовясь напасть в любую секунду.

Эммет решил попытаться вызвать его на разговор. Иногда это срабатывало. Но все же обычно Эдвард не обсуждал то, что творится у него внутри.

- Нет, не хватит. Ты плохо на нее влияешь, Эдвард, так что отвали от нее. Ты просто используешь ее, как и всегда. - Эммет посмотрел на него, пытаясь понять, возымели ли его слова нужный эффект.

Эдвард сузил глаза, а тело его все еще было напряжено. Он ничего не говорил.

Эммет попробовал еще раз: - Не пытайся залезть к ней в постель, не сейчас. Слишком поздно.

Эдвард расслабился, приподняв бровь, и допил остатки виски одним большим глотком. - Никогда не бывает слишком поздно. Я мог выгнать тебя, когда ты заявился. Я уже почти добился своего. - Он безразлично растянулся в кресле.

- Она помолвлена, верно? - Надо быть жестоким, подумал Эммет, когда характер Эдварда наконец-то проявился в его взгляде. Его глаза потемнели до убийственно цвета зеленой бутылки. Самая настоящая змея.

Рука Эдварда напряглась на прозрачном стакане, пальцы побелели. В этот момент он выглядел так, будто вот-вот кинет стекло в стену позади Эммета. Но вместо этого он очень аккуратно поставил стакан на столик и наклонился вперед, чтобы поднять бриллиантовое кольцо и порванную цепочку, лежавшие позабытыми на ковре. Он поднял их, держа двумя пальцами.

- Эта вещь меня бесит. - Он посмотрел на них с неприязнью.

- Почему они лежат на полу? - Эммет увидел, как Эдвард ухмыльнулся с намеком на улыбку.

- Потому что туда их кинул я.

- Эдвард, чертов ты пещерный мужик, это же безумие. Нормальные люди так не поступают.

Эдвард рассмеялся. - А я никогда и не утверждал, что являюсь нормальным. - Он покачал кольцо, висевшее на цепочке, взад-вперед, как маятник.

Эммет продолжил настаивать, не испугавшись легкомысленности Эдварда.

- То, что ты сорвал кольцо с ее руки, ничего не меняет. Она теперь помолвлена. Отпусти ее. Майкл довольно хороший человек. Немного душный, но нормальный парень. Мы в прошлом году даже гостили в их квартире в Портленде.

На предплечьях Эдвард выделились сухожилия. - Слышать не хочу. Мне насрать, будь он даже гребанным святым. Встречу его - убью.

- Когда-то у тебя был шанс, Эдвард, но ты упустил его. Так что теперь отступи.

Эдвард с хитрым выражением лица достал из своего кармана ярко-розовый телефон и открыл его. Эммет с пол секунды глядел на него, пока до него не дошло.

- Ты украл у Беллы телефон?

- Взял взаймы. Ты заставил меня задуматься… Возможно, я должен проверить конкурента.

- Это вторжение в личную жизнь. Отдай мне его. - Эммет протянул руку, но Эдвард, ухмыляясь, покачал головой и стал просматривать сообщения. Он начал с входящих. Спустя тридцать секунд он посмотрел на Эммета.

- Это самый скучный набор сообщений, которые я читал. «Белла, не приду домой на обед». «Белла, купи, пожалуйста, рисовую муку». Что еще, черт побери, за рисовая мука. Зачем она ему? Этот парень охуенно СКУЧНЫЙ. Вот, послушай еще: «Сегодня ты выглядела отлично».

Эдвард захохотал, приободрившись. - Очевидно, мой соперник не так силен.

Эммет покачал головой, с сожалением удивившись и собрав все силы, чтобы не улыбнуться. Эдвард оказывал подобный эффект на всех. Вы бы пытались не смеяться над его искренней, непростительной ужасностью.

- Эдвард, возможно, ей нужна стабильность, ты не подумал об этом?

Эдвард был слишком занят чтением, чтобы слушать Эммета. Он зашел в отправленные. Они понравились ему больше. Сообщения Беллы были многословными, продуманными, как будто она не тратила понапрасну деньги за их отправление. Она, составляя сообщение, пользовалась буквально каждым знаком.

- Похоже, она пишет всем, кроме меня, - холодно отметил он. - Она пишет Роуз по десять раз на день, даже тебе. Просто офигительно прекрасно.

Он прочитал каждое сообщение, глотая слова, написанные ею, желая урвать любой отрывок из ее жизни, которая была для него недосягаема. Работа была связана с унынием и, похоже, была довольно дерьмовой. Вчера вечером она написала какой-то Анжеле: «Спасибо тебе за поддержку в последние недели. Я добилась успеха. Чувствую, что снова могу с ним встретиться». И какого хрена это значит? Он залез в список ее контактов, пролистывая и сличая каждое знакомое ему имя. Да кто все эти люди? Почему у нее столько мужчин в телефоне? Он открыл информацию о себе. Номер был верным. И подписан просто «Эдвард». Так безлико.

Он посмотрел на Эммета на мгновение, а затем вспомнил заданный им ранее вопрос и едко ответил: - Она не хочет стабильности. Сейчас, я думаю, она вообще в коме.

- Не имеет значения, что ты думаешь. Она выбрала его. Да и какое тебе вообще до этого дело? Я никогда не понимал, что творится между тобой и Беллой. - Наступила тишина.

- Она - моя. - Тон Эдвард был резким, подводящим черту. Он сжал в кулаке бриллиантовое кольцо.

- Ты можешь читать ее мысли, правда? - Эммет спросил об этом небрежно, но заявление это окутало комнату шоком. Эммет впервые спросил о неприкосновенной теме. Эдвард в ужасе уставился на него, приоткрыв рот.

- Эдвард, разве я мог не знать об этом? Ты думал, я не замечу, как вы ведете беседы с тех пор, как вам исполнилось по шесть лет? Или то, как мы играли в «Ловись, рыбка», и ты каждый раз ее пожирал? Или то, как ты нашел ее тайник пасхальных яиц, соприкоснувшись пальцем с ее лбом? - Эммет грустно улыбнулся, смотря на огонь.

- Бедная малышка не имела шансов скрыться от тебя. Она была тебе словно воображаемым другом, но она ведь настоящая. Мне только интересно, как это происходит? Меня ты тоже слышишь? Я никогда не был до конца в этом уверен. - Он посмотрел на Эдварда. - О чем я думаю?

- Эммет, козлина ты. - Эдвард слегка улыбнулся, упрямо не сдаваясь. Сила - это сила, и неважно, настоящая она или воображаемая.

Эммет стиснул зубы, хотя удивлен не был. С Эдвардом никогда легко не было.

Эммет был зачарован этой телепатией, тщательно изучая любые журналы или новые открытия. На бумаге он описал бы Эдварда как особенно квалифицированным манипулятором визуальных фраз. Он никогда не верил в это и просто списывал на свое ребяческое воображение, очень много раз засвидетельствовав это на своем собственном опыте. Он вспомнил, как однажды в окне увидел Беллу и Эдварда, когда они были подростками. Он был на кухне, наливал себе стакан воды.

Они стояли на улице, в небольшом овощном садике. Белла стояла посреди капусты, Эдвард напротив нее и спиной к Эммету.

- Дай мне, - сказал Эдвард, протягивая ладонь, будто требуя денег. Словно по принуждению Белла вложила свою ладошку в его. И, сопротивляясь, нахмурила лицо, отвернувшись от него и завертевшись на месте.

- Нет, дай, - прошипел Эдвард, наступая на салат. Он расстроено прорычал: - Его имя, Белла. - Белла впилась в него взглядом, и ее лицо расслабилось, плечи выпрямились, обозначая вызов. Они стояли молча в течение нескольких минут. Пока Эдвард не взорвался.

Эдвард поднял стакан виски и поднес его к губам, забыв, о том, что он пуст, и слизал оставшиеся капли. - Ты сейчас совсем выйдешь из себя, но я убедил Беллу притвориться, что она влюблена в меня. Ты знаешь, мама будет счастлива.

Эммет сцепил в замок свои огромные руки и, вместо того, чтобы возмутиться, как ожидал Эдвард, задумался. Эммет слишком много слышал за эти годы. Шокировать его уже было практически невозможно.

- Да, я знаю, она хотела, чтобы в итоге вы были вместе.

Эдвард наклонился вперед, обрадовавшись, что ему не пришлось объяснять это брату. - Именно это я и сказал Белле. Она просто притворится, что влюблена, и мама уйдет, полностью счастливая. Легко и просто.

Эммет посмотрел в потолок и покачал головой.

- Знаешь, отговорить я тебя не смогу, и ничего не скажу. Но считаю эту идею неудачной. У тебя ничего простым не бывает. У вас с Беллой слишком неудачная история. - Он поднял вверх руку, когда Эдвард открыл рот, намереваясь заспорить. - Эдвард, однажды ты почти силком притащил ее домой от Тайлера, потому что подумал, что она общалась с парнем. Она общалась, но со мной, а ты был слишком пьян, чтобы разобраться. Она имеет полное право считать тебя социопатом.

Взгляд Эдвард стал злым. Он очень не любил вспоминать инциденты вроде этого. Они заставляли его чувствовать себя посмешищем. - Я не мог по-другому. Я был пьян. И вообще-то это была просто шутка, - выплюнул он, снова дотрагиваясь до своих волос.

- Черта с два. Ты устроил такую сцену на лужайке перед домом, разглагольствуя и неся бред, пока она плакала, говорил ей, что она твоя, и набросился на меня, когда я попытался тебя остановить. Народ в школе об этом несколько недель потом болтал. А она считала себя посмешищем. Все думали, что она вовлечена в полукровосмесительный любовный треугольник, а ты как всегда шариком по маслу прокатился.

Алмазное обручальное кольцо повисло на пальце Эдварда, и его глаза засверкали. Он как будто вообще не слушал Эммета, задумавшись о совершенно ином. Он редко слушал то, что ему было не по душе.

- Интересно, сейчас не слишком поздно звонить Майклу? Хорошие приятные адвокаты уже спят в это время? - Он открыл телефон, и Эммет вскочил, поставив стакан с почти нетронутым виски на стол.

- Черт, даже не смей думать об этом. - Он протянул руку. - Отдай мне телефон.

- Я просто пошутил, - запротестовал Эдвард, прижимая телефон к своей груди. - Я сейчас же пойду и отдам его Белле. И извинюсь, и куплю ей новую цепочку.

Эммет изучающе посмотрел на него в поисках неискренности. - Ладно. Увидимся утром. - Он вышел в коридор, и под его тяжелыми шагами половицы заскрипели.

Эдвард посмотрел на огонь и допил остатки виски Эммета. Он положил кольцо Беллы в рот, пососал его, чувствуя на языке соль, металл и острый алмаз, лежащий на его языке.

Часы тикали, отчего он рассвирепел. Он не переносил звук тикающих часов. Они напоминали ему о потраченном впустую времени. Он повертел в руках телефон. Наклонил его и так, и сяк, как будто тот подсказал бы ему ответ, и почувствовал знакомое ощущение борящихся в нем совести и озорства.

Он выбрал номер. И нажал «позвонить».

***

Поднимаясь с Роуз по лестнице на второй этаж в старую спальню Эммета, Белла смеялась. - Да, он звонит примерно два раза в год, напившись или страдая от одиночества в гостиничном номере из любой страны. Как жалко это выглядит. - Ее голос звучал обманчиво легкомысленно.

Роуз устало выдохнула, и она остановились на первом лестничном пролете. - И что он говорит? - спросила она с интересом.

- Больше всего меня бесит, что звонит он по ночам, но проблема в том, что там где он находится - ночь, а у меня же светлое время суток. Его не волнует разница часовых поясов. Иногда звонок случается в десять утра воскресенья, а иногда в три тридцать в понедельник, когда я на работе. Меня это ужасно раздражает.

Они продолжили подниматься по лестнице.

- Хватит увиливать, Свон. Выкладывай. Что конкретно он говорит? - Белла жестом велела Роуз замолчать и открыла сумку, поразившись массе вещей, обнаруженных в ней. Сантиметровая лента. Лифчик. Нож для печенья. Клубок шерсти.

Они поднялись на второй этаж и зашли в спальню Эммета - синюю комнату. Внутри было тепло и уютно - Карлайл развел огонь в небольшом камине, и комната запахла рождественской сосной. Роуз подошла к огню, поднеся руки к пылающему теплу.

- Он говорит… - начала Роуз, но Белла молчала.

- Эй, я твоя лучшая подруга! Я обязана знать. Иначе как еще я могу тебе помочь?

Белла присела на корточки перед огнем и перевела на Роуз задумчивый взгляд. Роуз всегда понимала ее, и Белла почувствовала вспышку раздражения из-за того, что все могли ее прочитать, раскрыв все ее тайны.

- Например, прошлый его звонок случился в ноябре, он звонил из Новой Зеландии, где фотографировал ледники.

- Я думала, что он только о войне делает снимки, - прокомментировала Роуз, расставляя пыльные безделушки на камине.

- Между боевыми действиями, думаю, он ездит в приглянувшуюся ему страну. - Голос Белла был пропитан завистью. Эдвард вел самый невероятный образ жизни. Его паспорт иногда напоминал ей атлас. Как сказала Эсми, в прошлом году ему пришлось его поменять - странички первого были полностью израсходованы.

- Он рассказывал мне, как там холодно, как они с его напарником-журналистом напились в Роторуа, и как воздух на этом озере пахнет тухлыми яйцами. Что возбужден. Начал своим привычным голосом говорить мне, что очень соскучился.

Роуз перебила ее: - Каким голосом?

- Ну как обычно… Спокойным… немного охрипшим, и низким. Да какое это имеет значение? К тому моменту я уже знала, к чему он ведет.

Роуз подошла к кровати и устало легла на спину. - А потом что сказал?

- Начал говорить, что соскучился по мне. Что побывал во всем мире и никогда не видел ни одной, отдаленно такой же красивой женщины как я. - Белла приподняла уголок полинявшего персидского ковра, лежавшего на полу, смотря на полоски голубого, сизого и серого цветов. - Что, разумеется, полная чушь. Ради Бога, да он же с моделями встречается.

Белла посмотрела на свои ногти, коротко подрезанные и ненакрашенные. Когда она представляла его с другой женщиной, это всегда причиняло ей боль, сильную и притупленную. Он был таким великолепным, что имел право выбирать себе девушек. Когда он решался завоевать кого-нибудь из них, то они недолго ему сопротивлялись. И рано или поздно одна из них навсегда завладеет им. Белла вздохнула, подумав об этом. Много лет она готовилась к тому, что когда-нибудь Эсми и Карлайл небрежно упомянут, что Эдвард с кем-то съехался или, что еще хуже, сделал предложение. Он не сможет жить вечно в образе Питера Пэна.

- Ты намного красивее этих доходяг-манекенщиц, - зевнув, заспорила Роуз. - Хотя, как мне кажется, он сознательно выбирает женщин с самыми черствыми душами. Они красивы, но внутри гнилы. - Она вздрогнула. - Несколько лет назад мы с Эмметом познакомились с одной из них… Таней, вроде. Я заглянула в ее глаза и увидела, что это настоящее зло в чистом виде.

Белла рассмеялась над привычкой Роуз преувеличивать.

- Ну, спасибо, что считаешь меня красивой.

- Господи, да ты бесишь уже! Что он потом сказал? - Роуз устала, и голос ее звучал немного сурово.

- Он пожалел, что меня нет рядом, что он совершенно одинок, и если бы я была с ним, то он бы прикоснулся ко мне.

Роуз неуклюже приподнялась на локтях. - О, это уже интересно. Что потом?

Щеки Беллы покраснели. Она резко продолжила: - Он сообщил о том, что хотел бы сделать. Как заставил бы меня вспомнить, что я принадлежу ему. Что, как только он приложит ко мне свои руки, я сдамся. Ну как обычно, ты в курсе.

Роуз разочарованно легла, огорчившись тому, что пикантные подробности от нее утаили. - Сексуально. И жутко. Но все же сексуально. Очень неправильно считать своего шурина жутко сексуальным?

Повисла долгая тишина. Белла взяла кочергу и разожгла огонь, увидев, что Карлайл добавил сосновые шишки для создания приятного аромата. Каким же внимательным человеком он был.

- Ты когда-нибудь думала, что Эдвард звонит тебе когда пьян, потому что только в этот момент он чувствует в себе уверенность?

Белла развернулась, но увидела лишь ноги Роуз.

- С каких это пор Эдварду не хватает уверенности в себе? Днем он мылся в ванне с открытой дверью.

Роуз глубоко вздохнула. Она поднесла к лицу руки, покрутила обручальное кольцо, чувствуя, как довольно пинается ребенок.

- Иногда трудно понять, что чувствуют мужчины. В особенности такие, как Эдвард.

- Эдвард вообще ничего не чувствует. - Голос Беллы звучал равнодушно холодно.

Роуз рассмеялась. - Чувства Эдварда сильнее многих.

- Ох, Роуз, не это я имела в виду. Ты неправильно меня поняла. Конечно, он чувствует. Чувства Эдварда всегда доминируют надо мной. Но ко мне он ничего не испытывает.

- Его чувства к тебе самые сильные.

- Его чувства ко мне… очень острые, возможно, но не романтического характера. Он не понимает свои чувства ко мне и, вероятно, никогда не поймет. Поэтому мне не имеет никакого смысла анализировать их. Я только сойду с ума.

- Думаешь, он мастурбировал, говоря с тобой? - Роуз коварно усмехнулась.

- Думаю, да. К концу разговора он был немного запыхавшимся.

Роуз сделала долгий выдох. - К концу? И когда он стал запыхаться по телефону, что ты сделала? Повесила трубку? Или засвистела как препод по физкультуре, чтобы привести его в себя?

Белла молчала.

- Ты… Ты ответила ему?

Белла прикусила щеку изнутри.

Роуз возвела взгляд к потолку, пытаясь представить себе. Белла, которая на Рождество готовила банки клюквенного соуса и любила свой кукольный домик? Эта Белла вела с Эдвардом неприличный разговор? Это что-то, подумала Роуз. Майкл был напыщенным ничтожеством, а эта девочка всегда была молчаливой, немного замкнутой в себе. Она так устала от этой беседы, что ей показалось, что она галлюцинирует.

- Я ничего ему не ответила, - прервала Белла поток мыслей Роуз и посмотрела на нее со сверкающими глазами.

- И что? Ты просто слушала?

- Я просто… не вешала трубку, - наконец объяснила она.

- Ну ладно. - Роуз, не раздеваясь, забралась на кровать с ногами и накрылась одеялом. - Очень интересно.

И Белла увидела, как ее подруга погрузилась в сон.

***

Белла вернулась в белую комнату, найдя посередине подушки свое кольцо и телефон. Эммет. Какое облегчение, что он приехал. Слава Богу, что Эдвард не прикоснулся к ним. Она видела, что он еще не спал - из-под двери виднелась золотистая полоска света, и из комнаты тихо доносилась «Черная собака» группы Led Zeppelin.

Она дважды удостоверилась, что дверь в ванную закрыта, разделась и залезла под кипящую струю. Точно так же Эдвард каждое утро стоял голым. Она вздрогнула, несмотря на то, что вода была теплой, и попыталась свести мысли к тому, чего не рассказала Роуз. Белла чувствовала вину за утаивания, но ни за что на свете не сможет она вслух воспроизвести те его слова.

***

- Белла, - промурлыкал он, и Белла услышала, как скрипнул матрац. - Белла, великолепная Белла, я лежу на своей кровати и думаю о твоих волосах. Если бы сейчас ты была со мной, то я намотал бы вокруг запястий твои пряди и поцеловал. Я, посасывая, окутал бы поцелуями все твое тело - так, как ты любишь. И ты любишь, когда я еще немножко прикусываю твою кожу, правда? Когда я прикусываю, то твои мысли плавятся.

Он хрипло рассмеялся, и Белла исподтишка обернулась, чтобы удостовериться, что за ней никто не наблюдает. Она прокралась из зала заседания, в котором рассматривалось невероятно скучное дело, и жарко понадеялась, что в ее отсутствие ничего сверхграндиозного не произойдет. Она прошла до конца коридора и села на низкий подоконник.

Шел понедельник, половина четвертого. Эдвард был пьян и объявил, что находится в Новой Зеландии. Белла, загнанная в ловушку в ужасно душном коридоре, подозрительно молчала.

Добрую пару минут он еще пошутил, а потом резко переключился на попытку соблазнить ее.

- Что на тебе? - тихо и нечленораздельно произнес он, не осознавая и не заботясь о том, насколько шаблонно это звучит.

- Рабочая одежда, - прямо ответила Белла.

- Подойдет, - пробормотал он, не испугавшись ее тона. - Юбка, белая рубашка и, конечно, очки. Я прав? - Белла оглядела себя - прав.

- Я представляю, как переворачиваю тебя на спину и откусываю каждую пуговицу с твоей рубашки. Очень медленно. Я брал бы каждую из них в рот и отплевывал бы на пол. - Белла приподняла брови и вжалась в подоконник, увидев мимо проходящую группу адвокатов, громко между собой совещавшихся.

- Твои дурацкие очки я бы пока оставил. Они до сих пор в той черной оправе? Они так меня заводят, ты даже себе не представляешь. Ты еще меня слушаешь? - Его дыхание прервалось, и у Беллы в ответ запульсировал клитор. Коридор снова опустел, и она осталась наедине со своим дико бьющимся где-то в области горла сердцем.

- Да, слушаю, - удалось решительно произнести ей, и она пыталась создать видимость деловой беседы. Хотя мысленно прокричала на себя, велев повесить трубку, но тем не менее, не в силах это сделать. У него было очень живое воображение, и, возможно, ей было любопытно, что он скажет потом, чтобы не дать ей повесить трубку. Они зачарованно поиграла с пуговицей на своей рубашке - он откусил бы их? - и закрыла лицо волосами, чтобы прикрыть свои пылающие щеки от любого мимо проходящего человека.

- Да, именно это ты бы и сказала, будучи здесь, таким же ханжеским голосом. Итак, повторю, я разорвал твою рубашку, стянул ее и обернул вокруг твоих запястий, закинутых тебе за голову. Затем я расстегнул бы молнию на твоей юбке так медленно, что ты умоляла бы меня поспешить. - Голос Эдварда стал хриплым, Белла услышала, как он сглотнул и сказал: - Затем я сниму ее с тебя.

Белла заерзала на подоконнике. Неприлично кончать на работе. Она направилась по коридору к пожарной лестнице.

- Ты идешь куда-то? - спросил Эдвард, громко дыша ей в ухо. - Я слышу стук твоих каблучков.

Белла промолчала, открывая тяжелую дверь, ведущую на пожарную лестницу, и ступила в полутемноту, прислонившись к стене. Ее чувствительная кожа через тонкую хлопковую рубашку соприкоснулась с холодной дверью, а соски затвердели.

- Хм-м-м, дай-ка посмотреть, - продолжил Эдвард. - Ты осталась… в лифчике, трусиках и чулках. - Он молчал несколько секунд, и Белла закрыла глаза, кусая губу и ощущая, как увлажняется. Даже просто звук его вдохов был безнадежно эротичным. Она отвлеченно поняла, что международная связь действительно хороша. Практически никаких помех. Она даже почти ощущала его горячее дыхание возле своего уха.

- Нет, чулки снимем. Я, наверное, просто разорву их в клочья и оближу твою кожу через каждую дырочку. Сначала мне придется сделать только одну, но затем они легко разорвутся. - Его голос был напряженным, мрачным.

- Ты не в силах перестать мысленно желать следующих от меня действий. Я услышу их и сделаю, как ты хочешь. Но лишь наполовину. И ты будешь моей, полностью моей. Как только мои руки соприкоснутся с твоим телом, ты навсегда станешь… - Он замолчал. Теперь его дыхание было совсем поверхностным и рваным. - И ты ничего не сможешь с этим сделать, потому что твои руки будут связаны.

Белла открыла глаза и сказала, не успев опомниться: - Ну а если я не связана? Может, это ты тогда будешь лежать на спине. - Ее всегда раздражало, что он видит в ней жертву, его собственность.

В телефоне раздался резкий выдох, обжигая ей ухо. Он простонал - долго и громко. Стон был похож на рычание зверя. Стон отдавал чистым сексом - мужским, Эдвардом. Белла прижала к животу руку, пытаясь избавиться от пульсации в шее, груди, между бедрами. Она успокаивала себя, пока его дыхание замедлялось.

- Да, ты сделала это, - он томно рассмеялся. - Ты шаловливая девчонка. Я охуенно люблю это в тебе. Хочешь, продолжу говорить для тебя?

Белла прижалась спиной к холодной к двери, как к защитнику, пока смущение и стыд со вздохом покинули ее легкие.

Она, насколько была способна на это, гордо сказала: - До свидания, Эдвард.

***

Внезапно на Беллу хлынула из душа холодная вода, идеально приведя ее в чувство.

Поиск по сайту: