 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Допущения
|
Читайте также: |
Введение
Изредка лингвисты проявляли интерес к описанию таких маргинальных систем в языках, как подзывания животных, колебания в речи или автономная детская речь. Иногда подобные явления изучались из чисто лингвистического интереса к синхронному описанию: они часто содержат звуковые элементы или формы, не встречающиеся в «нормальной» центральной системе языка, или характеризуются необычным расположением или частотностью элементов, встречающихся и в центральной системе. Такого рода исследование имеет особо близкое отношение к вопросу о моносистемной природе языков в сравнении с разнотипными описаниями «сосуществующих» систем. Иногда эти маргинальные явления изучались с психологической точки зрения, в связи с вопросами усвоения языка или его функционирования.
В данной статье осуществляется подход к анализу автономной детской речи с довольно общей таксономической, лингвистической точки зрения. Цель статьи — начать межъязыковые исследования маргинальных явлений подобного рода, в результате которых будет получена их общая характеристика и общая схема для характеристики маргинальных явлений в изолированном языке, так что
Charles A. Ferguson. Baby talk in six languages. «American Anthropologist», v. 66, п. 6, p. 2, dec. 1964. Special publication. The ethnography of communication, ed. by John J. Gumpen and Dell Hymes.
* См. употребление этого термина в книге А. Р. Л у р и я и Ф. Я. Ю д о в и ч. Речь и развитие психических процессов у ребенка. М., 1956, стр. 28: «Под автономной речью мы понимаем речь, не пользующуюся сложившейся системой обычного (в данном случае — русского) языка»,— Прим. перев.
станут возможны их синхронная классификация и историческое объяснение.
Под автономной детской речью здесь понимается любая особая форма языка, которая рассматривается речевым коллективом как подходящая главным образом для общения с маленькими детьми, а не для нормального общения взрослых. Например, англ. choo-choo, соответствующее в языке взрослых слову train «цоезд», или itty-bitty — слову little «маленький, мало». В большинстве случаев единица автономной детской речи может использоваться также и в некоторых других специальных ситуациях; в некоторых случаях (например, peek-a-boo «игра в прятки») единица автономной детской речи не имеет соответствия в нормальном языке, так как относится к деятельности или предмету, специфическому в основном для детей.
Метод описания, принятый в данной статье, состоит в сравнении явлений автономной детской речи в шести языках, выбранных так, чтобы представить разнообразные языковые структуры и социолингвистические окружения в пределах доступного материала: арабский язык (Сирии), маратхи, команчский, нивхский, (американский) английский и испанский. Первые два являются крупными языками Азии, на которых говорят миллионы и которые имеют устойчивые литературные традиции; следующие два принадлежат малым бесписьменным коллективам, один в Новом свете, другой — в Старом; два последних являются крупными европейскими языками. Главным источником материала по первым четырем языкам послужили статьи Фергюсона (Фергюсон 1956), Келкара (К е л к а р 1964), Касагранде (Касагранде 1948) и Аустерлица (Аустерлиц 1956); материал по английскому и испанскому языкам был собран от информантов 1.
1 В качестве дополнительного источника материала по арабскому языку Сирии послужили заметки Маккаруса; они также обеспечили информацию о единицах автономной детской речи в арабском языке Ирака, в турецком, курдском, персидском, арамейском языках и в греческом языке Александрии. Дальнейшие уточнения арабских данных были произведены мистером и миссис Мухтар Ани (Moukhtar An i) из Дамаска. Келкар добавил примеры из маратхи в личных беседах. Основными испанскими информантами были миссис Ракель Сапорта (Raquel S а р о г t а) из Чили и мисс Иоланда Ластра (Yolanda Lastra) из Мексики; английскими информантами были сам автор и его коллеги. Сьюзин Эрвин-Трипп прочла рукопись и сделала ценные замечания.
Допущения
Прежде чем приступить к рассмотрению материала, выскажем некоторые допущения, на которые опирается данная работа, поскольку они не совпадают с распространенным взглядом на автономную детскую речь. Здесь принимается, что автономная детская речь есть относительно устойчивая, конвенционализированная часть языка, передаваемая «естественными» средствами языковой передачи в значительной степени так же, как остальной язык; она не является ни чем-то универсальным, инстинктивно создаваемым детьми повсюду, ни эфемерной формой речи, возникающей в результате подражания взрослыми речи ребенка. Однако, подобно другим маргинальным системам, таким, как подзывания животных, автономная детская речь обнаруживает модель диффузии, отличную от нормального языка: например, некоторые единицы автономной детской речи часто присутствуют в контактирующих, но генетически не связанных языках.
Допущение об относительной устойчивости, противопоставленное теории создания ad hoc, основывается на таких исторически засвидетельствованных случаях, как значительное подобие записей арабской автономной детской речи начала XIX в. и современной арабской автономной детской речи 2. Еще более впечатляющим примером служит устойчивость слов автономной детской речи, обозначающих пищу, питье и сон, в течение примерно двух тысяч лет в Средиземноморье. Римский грамматист Варрон (116—27 до н. э.) 3 приводит лат. búa и papa или рарра в качестве автономных детских слов, обозначающих питье и пищу соответственно; засвидетельствовано также употребление лат. naenia «погребальная песнь, горестное стенание» в автономной детской речи со значением «колыбельная».
2 В очерке разговорной речи арабского языка Сирии и Египта, написанном Саббагхом (С а б б а г х 1886) в 1812 году, содержится пять слов автономной детской речи (огласовка не ясна): bahh «ничего не осталось», dahh «сверкающий, хорошенький», uhh «горячий», nfciêè «гули» — говорится, чтобы вызвать у ребенка улыбку и первое слово, mnahh «сласти, конфеты». Все эти слова употребляются в арабском языке Сирии и сейчас (современная форма последних двух слов — nkièê» nahh).
3 Varr. ар. Non. 81.2s cum cibum ас potionem búas ас pappas vo-cent et matrem mammam patrem tatam (Heraeus, 1904; repr: 170—172) [«питье и пищу búas и pappas называют, мать mamma, отца — tata»].
В настоящее время общим арабским автономным детским словом, обозначающим питье, является mbu или mbuwa. Автономным детским словом, обозначающим пищу, по всем областям распространения испанского языка является papa; некоторые носители испанского языка считают это особым употреблением слова «картофель» из языка взрослых, но оно засвидетельствовано в испанском языке до появления картофеля. Автономным детским словом, обозначающим хлеб, в современном арабском язык$ Марокко является Ьарра (или babba, или рарра). Общеарабским автономным детским словом, обозначающим сон или колыбельную, является ninní или ninne, встречающееся также в итальянском языке. Детали диффузии абсолютно неясны, но очень мало сомнения в том, что существует историческая связь между латинскими словами и словами современных арабского, испанского и итальянского языков.
Допущение о том, что единицы автономной детской речи конвенционализированы и передаются из культуры в культуру, а не универсальны, можно оценить, рассмотрев табл. 1. В структуре этих единиц имеются сходства, о которых будет сказано ниже, но любое мнение об их универсальности опровергается такими контрастами, которые обнаруживают сирийско-арабские и испанские автономные детские единицы, обозначающие «отец» фафа: tata), «младенец» (bubbu: nene), «пища» (тагргра: papa), «маленький» (nünu: tiquitito) 4.
Допущение о том, что взрослые обучают детей значительной части автономной детской речи, может быть приблизительно оценено с помощью простого наблюдения. Взрослые сообщают ребенку, что поезд — это choo-choo¿ а собака — это bow-wow и повторяют ему это до тех nop¿ пока он не создаст своей версии этих слов. Альтернативное объяснение, что миллионы детей независимо друг от друга создают такие единицы, как choo-choo и bow-wow вместо сотен других возможных, равно удовлетворительных звукоподражаний, явно несостоятельно. Справедливо, ко-
4 Это понятие универсальности мы находим даже в таких работах, как работа Льюиса (Льюис 1957, 80). «Фактически детский язык является универсальным языком. Если мы составим краткий перечень самых первых слов, произносимых детьми, с их значениями, мы получим словарь, знакомый каждому*.
нечно, что иногда взрослые в самом деле имитируют какую-либо единицу речи детей и она закрепляется в семье; справедливо также, что имеются сходства между признаками речи детей и признаками автономной детской речи и что взрослые часто чувствуют, что единицы автономной детской речи являются имитациями речи детей. Однако общее допущение о том, что взрослые обычно дают начало автономной детской речи, пользуясь тем знакомым им материалом, который представляется подходящим для этого, остается в силе. Имеются примеры слов автономной детской речи, которые включаются в нормальный язык, таковы англ. tummy «животик», некоторые нивхские слова (А у с-т е р л и ц, 1956, 271—272), исп. pininos «ножки».
Материал
В автономную детскую речь входит материал по крайней мере трех родов: 1) интонационные и паралингвистиче-ские явления, которые сопровождают как нормальный язык, так и автономную детскую речь; 2) морфемы, слова и конструкции, являющиеся модификациями нормальных языковых; 3) ряд лексических единиц, специфических для автономной детской речи.
Интонационные признаки отмечались многими авторами, и даже случайный наблюдатель может заметить большую частоту основного тона, предпочтение определенных мелодических контуров и такие специфические признаки, как лабиализация, встречающиеся в автономной детской речи многих языков. Многое из этого включается в термин Ammenton. Пока было предпринято очень мало попыток систематического описания подобного материала автономной детской речи б, и он не будет больше здесь рассматриваться.
Материал автономной детской речи, производный от нормального языка, весьма разнообразен в шести рассматриваемых языках, но имеется значительное количество общих фонологических и грамматических моделей модификации, представляющих интерес.
Фонология 6
Упрощение сочетаний согласных (например, англ. tummy вместо stomach «живот») засвидетельствовано во всех языках, кроме арабского, но может встречаться и там. Имеется любопытное отклонение от этого в нивхском языке: там сохраняется много конечных сочетаний согласных, хотя они и упрощаются; конечные сочетания в нивхской автономной детской речи более сложны, чем в автономной детской речи других языков.
Замещение г другим согласным (например, англ. wabbit вместо rabbit «кролик») — либо одним из плавных 1, w или у, либо апикальными смычными t или d — встречается во всех шести языках. Появление 1 в нескольких языках удивительно, так как некоторые лингвисты считают, что вибранты являются более «основными», чем боковые, на том основании, что имеется много языков с вибрантами и без боковых, но мало — с боковыми и без вибрантов.
Замена задненебных апикальными (например, англ. turn on вместо come on «идем!») засвидетельствована во всех языках, кроме арабского и нивхского; учитывая частотность задненебных в арабской и нивхской автономной детской речи, можно предположить, что эта замена там не встречается.
Некоторые взаимозамены сибилянтов, аффрикат и смычных (например, англ. soos вместо shoes «башмаки») встречаются во всех языках, кроме команчского и нивхского, и принадлежат к трем различным типам: а) шипящие замещаются свистящими (арабский, маратхи, английский); Ь) сибилянты замещаются [с] (маратхи, испанский); с) аффрикаты замещаются смычными (маратхи). Наиболее интересна здесь, может быть, замена [s] на [с] (например, исп. becho вместо beso «поцелуй»), поскольку последнее многими лингвистами ощущается как «основной» звук; это замещение представляется очень неестественным носителям английского языка. В испанской автономной детской речи [с] вместо [s] широко распространено и фактически
6 Тщательное описание фонологических характеристик норвежской автономной детской речи, проделанное Хаугеном (X а у г е н 1942; viii-x), включает большую часть перечисленных здесь характеристик.
является отличительным признаком автономной детской речи; из рассматриваемых здесь языков оно встречается еще в маратхи, а также засвидетельствовано в японской автономной детской речи.
Дистантная носовая ассимиляция засвидетельствована в маратхи, нивхском и испанском языках (например, исп. mamoch вместо vamos «идем!»), а также может встретиться в других языках.
Примеры утраты безударных слогов есть в английском и испанском языках (например, исп. tines вместо calcetines «носочки») 7.
Поиск по сайту: