Хижина (Одиночки) (20110209/0322)

Даже на первый хижина взгляд казалась старой, почти развалившейся, не выглядя притом заброшенной или неопрятной. Входная дверь открывалась свободно, но нещадно скрипя. Потолочных досок не было, только матица. Сверху свешивались пучки сухих трав, подвязанные к перекинутым через балку бечевкам. На земляном полу правее входа — лежак — ворох соломы, накрытый шкурами животных. В другом углу свое место занимал массивный грубо сколоченный стол. На окне стояли перевернутые кувшин и глиняные плошки. Завершали небогатое убранство правилки с напяленными на них шкурами.

Хозяина убогого жилища нигде не было, и Корвин справедливо рассудил остаться и передохнуть хотя бы до его прихода. Денег он имел немного, но расплатиться за ночевку хватит. Хотелось переждать еще день-два, прежде чем продолжить путь.

За домом юноша нашел родник, умылся в нем сам и почистил мерина. Привязав его под навесом, дал охапку сена и только после перекусил сам. Так, за хлопотами и обустройством прошел остаток дня. Лишь когда он прилег на лежак, понял, как сильно устал. Прокручивал в мыслях события последних месяцев, вспоминал случайно услышанные разговоры, фразы. Закрытый гроб брата — смотреть на «изжеванный кусок мяса», выражаясь словами дяди, никто не захочет. Похороны Дорго — быстрые, на скорую руку — не по-человечески. Пустые гробы вдруг исчезнувших родителей. Нет, побег — правильное решение. Останься и единственное, что он получил бы от любящих родственничков — нож в спину или яд. Такое при желании можно свалить на Зверя. Спрятать его в монастыре под видом душевнобольного тоже вариант, более страшный. Теперь же перед Кором открывались иные перспективы: можно выучиться у какого-нибудь мастера в деревне, а уж на хлеб и воду заработает.

* * *

Чем сильнее темнело, тем гуще становился воздух — жаркий, липкий. У входа беспокойно заржал Мар.

Под мягкими порывами ветра шелестел лес. Сверкнуло, раскатисто, гигантским котом заурчал далекий гром, и сразу после этого на землю обрушилась стена ливня. Корвин ступил босыми ногами на крыльцо и встал под струи чуть теплой воды, запуская в волосы пальцы и задирая кверху голову. Он подошел к коню и, успокаивая, погладил по морде.

— Не нравится тебе здесь, да? Потерпи, мальчик, все будет хорошо.

Мардук вел себя беспокойно. Юноша видел это, хотя сделать что-либо было не в его силах. Поэтому он стоял, обняв мерина за шею и шепча на ухо о том, какая жизнь ждет их впереди.

Далеко в лесу басисто завыл волк, немного запаздывая за ним, затянул свою песню другой более короткий и звонкий. Кор вздрогнул и затаил дыхание. Сквозь шум дождя и раскатистый грохот были слышны лай и рык. Лорд еще долго стоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к то удаляющейся, то приближающейся грызне. Волки будто кружили вокруг поляны…

-

-

Корвину все же удалось вздремнуть ночью, пусть сон и оказался чутким и беспокойным. Утром молодой человек чувствовал себя еще более уставшим и разбитым. Первым делом он забежал проверить Мардука и вывести коня на луг.

Гроза закончилась еще ночью, трава успела высохнуть, но под ногами все еще хлюпало.

Юноша взял ведро, чтобы начерпать воды из родника. Кор уже подошел к мостику, когда его взгляд выцепил лежащего на другой стороне источника черного волка. Бока под грязной мокрой шерстью судорожно и мелко дрожали. Лер Кройц приблизился к животному и резко выдохнул — все тело зверя было покрыто ссадинами и ранами, некоторые из них все еще кровоточили.

— Так это ты ночью дрался? — юноша наклонился и осторожно погладил волка по широкому лбу. — Подожди, я сейчас.

Корвин побежал к хижине. Там, в углу, стояли большие правилки. На такие обычно натягивали шкуры крупных животных. Он закрепил на деревянной конструкции свое одеяло, чтобы было удобнее волочить.

Уже в лачуге перетащил волка на шкуры. Класть на грязный пол раненое животное не хотелось. Промывал горячей водой раны, смывая кровь и разбухшую глину, склеившую мех, смазывал мазью и перевязывал. Долго варил в котелке вяленое мясо — волк его пока есть не мог, но попить немного бульона вполне по силам.

Так прошли несколько дней. Черный, как его прозвал лер, все время лежал, почти не двигаясь. Глаза были мутными от боли, и он тихо поскуливал, когда Корвин менял повязки или переворачивал на другой бок. Иногда юноша садился на край лежака и легонько, стараясь не беспокоить, поглаживал широкий лоб животного.

— Ты, ведь, не простой, волчонок, — прошептал он однажды, словно сам себе.

А вечером, потушив костер и лучину, ложился рядом, деля на двоих легкое покрывало.

* * *

Сегодня он проснулся от того, что теплые солнечные зайчики грели темную кожу — одно из тех обстоятельств так не любимых в себе. В этой северной стране иметь коричневато-золотистый оттенок кожи и почти черные волосы — едва ли не плохой тон, если не больше. С такой внешностью даже короля сочтут отребьем.

Сморщив нос, он отмахнулся от неприятных мыслей и потянулся. Обнаженное тело щекотал густой мягкий ворс шкур, брошенных на лежак, на бедрах сбилось, обвивая ноги, хлопковое покрывало. Он открыл глаза и тихонько вскрикнул: рядом с ним спал юноша. Узкое лицо обрамляли волнистые светло-русые волосы… Теперь вспомнились все недавние события. Тропы, проложенные другим оборотнем, крики людей. Вмешаться самому казалось недальновидным — слишком легко подставить себя. А потом увидел едущего в чащу леса паренька и Зверя, вспугнувшего лошадь. Волком проследил до поляны, чтобы с незадачливым путешественником ничего не случилось. По крайней мере, там его не тронут — ни один оборотень не сможет пройти в логово другого собрата без позволения хозяина. Только это и спасло его позднее. Попытка защитить мальчишку закончилась боем с сумасшедшим перевертышем, множеством ран и долгой дорогой к дому. Все, что было после, смешалось в комок, одно от другого не отличить, не разорвать сон и явь. Сколько дней мужчина провел в забытьи? Или счет пошел уже на недели? Из четких воспоминаний — приятная тяжесть ладони, пальцы перебирающие шерсть на загривке и желание перекинуться. Но это невозможно, юноша всегда находился рядом, а пугать не хочется. Слишком долго он был один.

Мужчина приподнялся на локте, внимательно рассматривая своего спасителя. Тот лежал, подтянув ноги к животу. Видимо, когда Волк обратился во сне, отобрал покрывало, а ночью было прохладно. Под глазами парня залегли темные круги — результат ухода за оборотнем почти круглые сутки или что другое? Спит без рубашки, а холодно, простудиться легко. Пухлые губы приоткрыл и сопит тихонько. Рука сама к ним тянется. Мягкие.

Юноша начал просыпаться и, зевая, приоткрыл глаза. В них за мгновения промелькнули понимание и страх и, захлебнувшись воздухом, лязгнул зубами. Все-таки напугал.

Внутри просыпались волчьи инстинкты, требующие признать в человеке семью. Мужчина навалился на юношу и обнял, шепча в макушку:

— Тихо, тихо, не трону…

Обе стороны оборотня приняли мальчишку. Теперь почти не реально отказаться от него, изгнать из Стаи. Захочет остаться — будет трудно обоим, потому что невозможно вдруг начать доверять кому-то и так же тяжело вверить жизнь в руки кого-то другого, иного, непонятного. Будут и долгие притирки. Но все это когда-нибудь потом, а сейчас нужно успокоить парня, поговорить. Уговорить…

Поиск по сайту: