Ожидание. ₫: Улытау — Winter four season

₫: Улытау — Winter four season

Снова брошен в окна лунный свет,

Дом мой сонный серебром одет.

Лунной кисти не достичь глубин.

Эту бездну знаю я один.

Все, все как вчера,

Но без тебя...

Ревность, жалость, словно заодно.

Птицей скорби падаю на дно...

Все, все как вчера,

Все, все как вчера,

Все, все как вчера,

Но без тебя...

Ария — Без тебя

Нет ничего хуже ожидания. Это самое беспощадное чувство в жизни: просто стоять у окна, зная, что ты беспомощен перед обстоятельствами. Следить за, летящими под порывами резкого ветра, хлопьями снега. Чувствовать, как уходят драгоценные минуты, делая вид, что плевать и тебя ничего не волнует. Проклятая высокая кровь!

Волк ушел в ночь — размять ноги. К утру началась сильная метель и не утихала уже вторые сутки. Шикобу не вернулся.

Теперь в доме царила тишина. Немногие Духи, время от времени скользившие по дому перламутровыми шариками, старались не попадаться на глаза шаману. В эти дни за всем следил Дух, которого Себастиан называл своей приемной матерью. На нее же по обыкновению был оставлен и оборотень-лис.

Дару шел уже пятый год. Перевертыш рос шумным и любознательным, как все двойственные, любил прикосновения. С удовольствием слушал многочисленные истории лера, сидя на коленях своего второго воспитателя.

После того как Деги не пришел, мальчишка стал вести себя взрослее, что-то перенимая у шамана. Иногда он подходил к Корвину, подставляя свою вихрастую голову ему под руку. Тот вздыхал и распрямлял плечи: рано хоронить еще. И не важно, что связь побратимства словно оборвалась с началом непогоды.

Лер Кройц очнулся от легкого прикосновения к руке и обернулся к Лорелее. Когда они поселились здесь, встал вопрос, какое имя дать матушке, Корвин вспомнил старую сказку о девушке, призраке реки, которую предали. И было в приемной матери что-то такое нежное, безответное, что имя этой героини как никакое другое подходило к ней.

Кор взглянул в глаза матери — теперь и его тоже. Молчаливая бездна, полная спокойствия, скрывалась за ее зрачками. В воздухе, медленно вспыхивая, повисают слова.

«С ним все хорошо. Отец-Лес испытывает вашу связь. Она ничего не стоит, если твои поступки — безрассудны. Шикобу выживет, а если с тобой что случится, сорвись сейчас?»

Лорд накрыл узкую кисть ладонью и несильно сжал: — Спасибо.

— Как там Дар?

И вновь — фразы, сотканные из очень плотного тумана:

«Выпросил уголек и бумагу — рисует подарок для Волка. Молодцы, что спасли дитя… Да и теперь возможно он единственный лис. Его предки сделали невозможное, сохранив чистоту крови.»

Лер Кройц, улыбнувшись, кивнул и прошел к лисенку в комнату. Мальчик лежал на ковре, смотря на горящий огонь в камине.

Когда-то давно Кор был младшим отпрыском одной из средних ветвей родов аристократов, описанных в Хрониках. Но лорды бывшими не бывают — прав был тогда Старик. Теперь лер, имея свой дом и тех, за кого считал себя ответственным, понимал это.

Корвин сейчас чувствовал, что должен от своих страхов и неуверенности ребенка. Он — сильный. Поэтому шаман успокоится и сядет рядом с мальчиком. И они проговорят долгое время. Возможно — до поздней ночи. Они будут строить планы вместе: куда повесить рисунок Дара, какую историю рассказать завтра, что приготовить к возвращению голодного Себастиана.

Лер Кройц подумал, последнего он не дождется. Поедет сам, как только уляжется буря и чувство, где искать Волка вернется.

Поиск по сайту: