Проверка

- Ну ладно, я ждал достаточно долго! - твердо сказал Монтолио однажды вечером и второй раз встряхнул дроу.

- Ждал? - спросил Дриззт, протирая заспанные глаза.

- Ты воин или маг? - продолжал Монтолио. - А может быть, и то и другое? Один из тех, кто одарен многими талантами? Наземные эльфы славятся этим.

Дриззт смутился.

- Никакой я не маг, - сказал он со смехом.

- Скрытничаешь, да? - проворчал Монтолио, хотя хитрая улыбка, не исчезавшая с его губ, смягчала его угрюмый вид. Он загородил собой выход из норы, служившей Дриззту спальней, и с нарочитой важностью скрестил на груди руки, - Так не пойдет. Я взял тебя к себе, и если ты волшебник, я должен об этом знать!

- Почему ты это говоришь? - спросил удивленный дроу. - Откуда ты...

- Мне сказал Ух-Ух! - выпалил Монтолио, и Дриззт смутился еще больше. - В бою, когда мы встретились в первый раз, - объяснил старик, - ты затемнил пространство вокруг себя и нескольких орков. И нечего увиливать, маг. Ух-Ух сказал мне!

- Это не было заклинанием, - попытался возразить Дриззт, - а я не маг.

- Ах, не заклинание? - отозвался Монтолио. - Значит, особый прием? Ладно, покажи мне его!

- Это не прием, - ответил Дриззт, - а способность. Любой дроу, даже имеющий самое низкое положение в обществе, умеет создавать шары темноты. И это не так уж сложно.

Монтолио некоторое время обдумывал услышанное. До того, как Дриззт появился в его жизни, он мало знал о темных эльфах.

- Какими еще "способностями" ты обладаешь?

- Могу зажечь волшебный огонь, - ответил Дриззт. - Это вереница...

- Я знаю об этом заклинании, - прервал его Монтолио. - Лесные жрецы часто им пользуются. Его тоже может выполнить каждый дроу?

- Не знаю, - честно сказал Дриззт. - А кроме этого, я умею... умел подниматься в воздух. Только благородные дроу владеют таким искусством. Но боюсь, что я потерял свою силу или скоро потеряю ее. С тех пор, как я вышел на поверхность, эта способность начала изменять мне. Впрочем, пивафви, сапоги и изготовленные дроу скимитары тоже подвели меня.

- А ну, попробуй подняться, - предложил Мон-толио.

Дриззт долго собирался с силами. Он почувствовал, что становится легче, и наконец поднялся над землей. Однако стоило ему оторваться от почвы, как вес снова вернулся к нему, и он опять оказался на ногах. Ему удалось подняться не более чем на три дюйма.

- Впечатляюще, - пробормотал Монтолио.

Дриззт лишь рассмеялся и тряхнул белой гривой.

- Теперь я могу продолжать спать? - спросил он, поворачиваясь к своей постели.

У Монтолио имелись другие соображения. Ему удалось лучше узнать своего товарища, определить границы способностей Дриззта - волшебства и иных возможностей. В голове рейнджера созрел новый план, и он намеревался привести его в действие до заката солнца.

- Подожди, - велел он Дриззту. - Отдохнешь попозже, после заката. А сейчас мне нужен ты и твои "способности". Ты можешь вызвать шар темноты или тебе требуется некоторое время, чтобы заклинание подействовало?

- Всего несколько секунд, - ответил Дриззт.

- Тогда бери свои доспехи и оружие, - сказал Монтолио, - и иди за мной. Поторопись. Я не хочу терять преимущества дневного света.

Дриззт пожал плечами, оделся и последовал за рейнджером к северному краю рощи, малоиспользуемой части лесного комплекса.

Монтолио опустился на колени и потянул Дриззта за собой, показывая ему маленькую норку на склоне поросшего травой холма.

- Здесь решил поселиться дикий кабан, - объяснил старый рейнджер. - Я не хочу причинять ему вред, но боюсь, что подойду слишком близко и столкнусь с этим зверем. А дикие кабаны-самые непредсказуемые из всех животных.

Он замолчал. Молчание длилось так долго, что Дриззт спросил себя: неужели Монтолио просто ждет появления кабана?

- А теперь действуй, - приказал рейнджер.

Дриззт недоверчиво посмотрел на него, думая, что Монтолио хочет, чтобы он полез прямо в нору и повстречался с их незваным и непредсказуемым гостем.

- Давай же, - продолжал рейнджер. - Будь так добр, вызови свой темный шар прямо перед норой.

Наконец до Дриззта дошло. Услышав вздох облегчения, Монтолио прикусил губу, чтобы удержаться от смеха. Через мгновение все пространство перед травянистым холмом скрылось в темноте. Монтолио сделал другу знак подождать и ринулся вперед.

Дриззт напрягся, наблюдая и слушая. Внезапно послышались пронзительные визгливые вопли, а затем Монтолио вскрикнул от боли. Дриззт прыгнул вперед и стремительно бросился в атаку, чуть не споткнувшись о распростертое тело своего друга.

Старый рейнджер стонал и корчился, не откликаясь на тихие призывы дроу. Кабана поблизости не было слышно, и Дриззт наклонился, чтобы узнать, что произошло, но тут же отпрянул, когда Монтолио изогнулся, хватаясь за грудь.

- Монтолио, - выдохнул Дриззт, испугавшись, что старик серьезно ранен. Он склонился над его лицом и тотчас же поспешно выпрямился, когда щит Монтолио ударил его в висок. - Это же я, Дриззт! - закричал дроу, растирая появившийся синяк. Он услышал, как. Монтолио одним прыжком оказался перед ним, а потом услышал звон выхватываемого из ножен меча.

- Конечно, это ты! - хихикнул Монтолио.

- А где кабан?

- Кабан? - эхом отозвался Монтолио. - Нет никакого кабана, глупый дроу, и никогда не было.

Здесь противники - мы. Настало время повеселиться!

Только теперь Дриззт окончательно понял замысел старика. Монтолио подговорил его использовать волшебный шар темноты, чтобы лишить его преимущества, даваемого зрением. Старый рейнджер хотел сражаться на равных.

- Деремся плоской стороной клинка! - ответил Дриззт, горя желанием сыграть в эту игру.

Как он любил подобные проверки мастерства в Мензоберранзане, когда их устраивал Закнафейн!

- Ради спасения твоей жизни! - с утробным смехом ответил Монтолио.

Рейнджер описал мечом дугу, и скимитар дроу отвел этот безобидный выпад.

Дриззт ответил двумя быстрыми короткими ударами, направленными прямо в цель, но прием, сразивший множество врагов, произвел лишь два гулких звука, которые издал искусно подставленный щит Монтолио. Определив местоположение Дриззта, рейнджер рванулся вперед, держа щит перед собой.

Дроу покачнулся назад, но ему удалось отскочить в сторону. Меч Монтолио опять появился сбоку, и Дриззт блокировал удар. Старик по-прежнему напирал на него щитом, однако Дриззт выдерживал натиск, как следует уперевшись пятками в землю.

Тогда опытный старый рейнджер рывком поднял щит, таким образом лишая Дриззта одного из его клинков и доброй толики равновесия, а затем меч просвистел возле самого живота дроу.

Каким-то чудом Дриззт почувствовал атаку. Он на носках отпрыгнул назад, втянул живот и выпятил крестец. К своему отчаянию, он все-таки почувствовал, с каким напором меч пронесся мимо него.

Перейдя в наступление, он применил несколько хитроумных и сложных испытанных приемов, уверенный, что это поможет положить конец стычке. Однако Монтолио предвидел каждую уловку, и все усилия Дриззта вознаграждались лишь знакомым звоном скимитара о щит. Затем настала очередь рейнджера наступать, и он значительно потеснил своего противника. Дроу не был новичком в драке вслепую, но Монтолио каждый день и каждый час своей жизни жил вслепую и действовал с такой, же непринужденностью и точностью, как большинство людей с отличным зрением.

Вскоре Дриззт понял, что, пока они находятся внутри шара, ему не победить. Он решил вывести рейнджера за пределы сферы заклинания, но внезапно темнота рассеялась сама собой. Подумав, что игра окончена, Дриззт сделал несколько шагов назад, нащупывая ногами выпирающий корень дерева.

Некоторое время Монтолио с любопытством следил за противником, отмечая перемену в ходе сражения, а потом стремительно ринулся вперед, низко пригнувшись.

Дриззт посчитал, что поступит очень умно, если перепрыгнет через рейнджера, перекатится на ноги за его спиной и подойдет к нему откуда-нибудь сбоку, пока сбитый с толку и потерявший ориентацию человек будет вертеться вокруг себя.

Однако ожидания Дриззта не оправдались. Щит Монтолио врезался в лицо прыгнувшего вверх дроу, и Дриззт со стоном грузно повалился на землю. К тому времени, когда он справился с головокружением, Монтолио уже удобно устроился на его спине, держа меч у его шеи.

- Как тебе удалось... - выдавил из себя Дриззт.

Голос Монтолио прозвучал необычно резко:

- Ты недооценил меня, дроу. Ты думал, что я слеп и беспомощен. Никогда так больше не делай!

В какую-то долю секунды Дриззту показалось, что Монтолио хочет убить его, так велик был гнев рейнджера. Он понял, что своим снисходительным поведением обидел старика, и осознал, что Монтолио Де Бруши, такой уверенный и умелый, намерен сам нести свой крест. В первый раз с тех пор, как они встретились со рейнджером, Дриззт задумался над тем, какое страдание причинила этому человеку потеря зрения. Что же еще, спросил себя Дриззт, потерял Монтолио?

- Все очень просто, - сказал Монтолио, немного помолчав. Его голос снова смягчился. - Я просто пригнулся пониже.

- Это, конечно, просто, если ты чувствуешь, что чары темноты рассеялись, - ответил Дриззт, размышляя над тем, насколько в действительности беспомощен Монтолио. - Я ни за что не смог бы осуществить маневр с прыжком, если бы мои глаза не направляли меня. Так как же слепой человек смог узнать, что мое заклинание уже не действует?

- Ты сам мне сказал! - возразил Монтолио, даже не пытаясь слезть со спины Дриззта. - Своим поведением! Я вдруг услышал шорох твоих шагов, слишком легких для человека, передвигающегося в полном мраке. А твой вздох, дроу! Этот вздох выдавал твое облегчение, ведь к тому моменту ты уже понял, что без помощи зрения тебе меня не одолеть.

С этими словами он освободил наконец Дриззта, однако дроу так и остался лежать ничком, размышляя над тем, что ему открылось. Он понял, как мало знал о своем товарище и как многое из того, что касалось Монтолио, он считал само собой разумеющимся.

- А теперь пошли, - сказал Монтолио. - Первый урок этой ночи окончен. Это был полезный урок, но нам предстоит еще многое успеть.

- Ты же сказал, что я смогу поспать, - напомнил ему Дриззт.

- Не думал, что ты такой доверчивый, - тотчас же ответил Монтолио и ухмыльнулся.

* * * * *

Пока Дриззт усердно впитывал все те уроки, которые Монтолио преподавал ему этой ночью и в последующие дни, старый рейнджер, в свою очередь, собирал сведения о дроу. В основном их занятия касались настоящего времени: Монтолио знакомил Дриззта с окружающим миром и учил, как выжить в нем. Но неминуемо и тот и другой, в особенности Дриззт, возвращались к воспоминаниям о прошлом. Это превратилось в своего рода игру: кто-то из двоих рассказывал о каком-нибудь давнем событии, больше для того, чтобы поразить товарища, чем с целью извлечь из этого пользу. Память Монтолио хранила множество историй о годах, которые он провел в дороге, о славных битвах против гоблинов, а также о шутливых розыгрышах, которые устраивали друг другу обычно серьезные рейнджеры. Дриззт оставался немного замкнутым, когда дело касалось его прошлого, однако его рассказы о Мензоберранзане, о царящих в Академии злобе и коварстве, а также о диких войнах между семьями превосходили все, что мог вообразить Монтолио.

Но как бы ни были замечательны истории дроу, Монтолио знал, что Дриззт сдерживает себя, потому что на его плечах тяжким грузом лежит вина. Поначалу рейнджер не делал попыток давить на друга. Он был терпелив и удовлетворялся тем, что они с Дриззтом исповедуют одинаковые принципы и (что стало ему ясно после того, как он убедился в решительном улучшении способностей Дриззта как следопыта) одинаково смотрят на мир.

Однажды ночью, при серебристом свете луны, Дриззт и Монтолио удобно устроились на деревянных креслах, которые рейнджер разместил высоко среди ветвей большого вечнозеленого дерева. Яркое сияние убывающей луны, которая то и дело пряталась за быстро несущиеся разорванные облака, завораживало дроу.

Монтолио, на коленях которого уютно разлеглась Гвенвивар, конечно, не мог видеть луну, но испытывал не меньшее наслаждение от свежего ночного воздуха. Он задумчиво теребил густой мех на мощной шее Гвенвивар и слушал разнообразные звуки, доносимые ветерком, - болтовню тысяч существ, которых дроу даже не замечал, несмотря на свой более чуткий слух. Монтолио время от времени посмеивался, особенно когда услышал, как полевая мышка пронзительно верещит на филина (возможно, Ух-Уха) за то, что он прервал ее трапезу, заставив спрятаться в норку.

Глядя на Гвенвивар и рейнджера, нашедших общий язык, Дриззт ощутил острую боль, которую причиняли ему дружба и чувство вины.

- Может быть, мне не следовало сюда приходить, - прошептал он, снова обращая задумчивый взгляд к луне.

- Почему? - тихо спросил Монтолио. - Тебе не нравится моя еда?

Дриззт повернулся к нему с мрачным видом, но был обезоружен улыбкой старика.

- Я имею в виду поверхность, - объяснил дроу, засмеявшись помимо воли. - Иногда мне кажется, что мой выбор эгоистичен.

- Когда нужно выжить, обычно так и бываем - ответил Монтолио. - Были случаи, когда я и сам чувствовал то же самое. Однажды мне пришлось вонзить свой меч в сердце человека. Жестокость мира вызывает страшные угрызения совести, но, к счастью, это страдание проходит, и, уж конечно, о нем не следует помнить во время битвы.

- Как бы я хотел, чтобы оно прошло, - заметил Дриззт, обращаясь скорее к самому себе или к луне, нежели к Монтолио.

Это замечание поразило старика. Чем ближе становились они с Дриззтом, тем сильнее рейнджер чувствовал какую-то тяжесть, обременявшую его друга. По меркам эльфов дроу был еще молод, но он уже обладал жизненным опытом и мастерством воина, превосходя в этом многих профессиональных бойцов. Безусловно, кое-что из того, что унаследовал Дриззт от своего темного мира, было неприемлемым на поверхности. Однако, по мнению Монтолио, Дриззту удалось бы преодолеть недоверие и предубеждение и прожить долгую благополучную жизнь, благодаря многочисленным талантам. Что же такое, размышлял Монтолио, мучает этого эльфа? Дриззт страдал чаще, чем улыбался, и наказывал себя больше, чем стоило.

- Истинно ли твое страдание? - спросил Монтолио. - Видишь ли, большей частью страдания вовсе не таковы. Чаще всего самовнушенные терзания основаны на ложном восприятии. Мы (во всяком случае, те, кто искренни) всегда судим себя по более суровым законам, чем нас судили бы другие. Наверное, это проклятие, а может быть, и благо, это уж как посмотреть. - Он устремил свой невидящий взгляд в сторону Дриззта. - Воспринимай это как благо, друг мой, как некий внутренний голос, который заставляет тебя стремиться к недосягаемым высотам.

- Бесполезное благо, - обронил Дриззт.

- Только если ты не задумываешься над тем, каких успехов благодаря этому добиваешься, - быстро ответил Монтолио, словно предвидел слова дроу. - Тот, кто стремится к меньшему, достигает меньшего. И в этом нет сомнений. Я думаю, лучше попытаться ухватить звезды с небес, чем сидеть и переживать, зная, что до этих звезд не дотянуться. - Он послал Дриззту свою обычную лукавую улыбку. - По крайней мере, тот, кто тянется, хорошо разомнется, как следует оглядится и даже, может быть, получит в награду за свои усилия низко висящее яблоко!

- Или низко летящую стрелу, выпущенную каким-нибудь невидимым врагом, - угрюмо заметил Дриззт.

Монтолио опустил голову, бессильный против непреодолимого пессимизма Дриззта. Видя, как мучается благородный дроу, он и сам испытывал глубокое страдание.

- Такое, конечно, тоже может случиться, - сказал Монтолио чуть резче, чем хотел, - но потеря жизни важна только для тех, кто рискует жить! Так что пусть та низко летящая стрела попадет в какого-нибудь дрожащего труса, вот что я тебе скажу. Его смерть не станет трагедией!

Дриззт не мог отказать ему в логике, как не мог отрицать и того, что слова старого рейнджера приносят ему успокоение. В последние несколько недель грубоватая философия Монтолио и его взгляд на мир - практичный и в то же время основательно сдобренный юношеской восторженностью - помогли Дриззту почувствовать такую внутреннюю свободу, какой он не испытывал со времен начала обучения у Закнафейна. Однако периоды этого успокоения неизменно кончались очень быстро. Слова могли утешить, но не могли стереть неотвязных воспоминаний о прошлом Дриззта, далекие голоса мертвого Закнафейна, мертвого Щелкунчика и мертвых фермеров. Одного отзвука слова "дриззит" в мыслях дроу было довольно, чтобы многие часы доброжелательных увещеваний Монтолио шли насмарку.

- Ладно, хватит болтать глупости, - сказал расстроенный Монтолио. - Я считаю тебя другом, Дриззт До'Урден, и надеюсь, что ты относишься ко мне так же. Но что же я за друг, если не могу помочь тебе справиться с твоими несчастьями, потому что ничего о них не знаю? Либо я твой друг, либо нет. Решать тебе, но если ты не считаешь меня другом, тогда я не вижу причин проводить вместе с тобой такие чудесные ночи, как эта. Расскажи мне все, Дриззт, или уходи из моего дома!

Дриззту с трудом верилось, что Монтолио, обычно такой терпеливый и спокойный, способен поставить его в столь затруднительное положение. Первым порывом дроу было отступить, отгородиться стеной гнева от бесцеремонного старика и сохранить в тайне то, что он считал глубоко личным. Однако шли секунды, и Дриззт оправился от первого потрясения и крепко призадумался над словами Мон-толио. В конце концов, он осознал, что существует одна непреложная истина, которая оправдывает эту бесцеремонность: они действительно стали с Монтолио друзьями, и главным образом благодаря усилиям рейнджера.

Монтолио хотел узнать о прошлом Дриззта, чтобы лучше понять и утешить нового друга.

- Ты знаешь о Мензоберранзане, городе, где я родился и где живут мои родные? - тихо спросил Дриззт. Даже простое произнесение этого названия причинило ему боль. - И знаешь ли ты об обычаях моего народа или об указах Паучьей Королевы?

Голос Монтолио прозвучал мрачно:

- Прошу тебя, расскажи мне обо всем.

Дриззт кивнул (Монтолио почувствовал движение, хотя и не увидел его) и расслабленно откинулся на ствол дерева. Он уставился на луну, но на самом деле глядел мимо нее. Ему вспомнились былые приключения, Мензоберранзан, Академия, Дом До'Урден. Эти мысли он долгое время таил в себе, раздумывая о сложностях жизни семейства дроу и о благословенной простоте той поры, которая прошла в учебном зале вместе с Закнафейном.

Монтолио терпеливо ждал, полагая, что Дриззт не знает, с чего начать. Из мимолетных замечаний дроу о прошлом можно было заключить, что жизнь его проходила довольно бурно, и старик знал, что рассказать об этом не так-то легко для Дриззта, который еще не вполне свободно владел языком, чтобы точно передать все подробности. Кроме того, как подозревал Монтолио, причиной колебаний дроу были тяготившие его чувство вины и печаль.

- Я родился в важный для моей семьи день, - начал Дриззт. - В этот день дом До'Урден устранил дом Де Вир.

- Устранил?

- Уничтожил, - объяснил Дриззт.

Слепые глаза Монтолио ничего не отразили, но лицо рейнджера исказилось от отвращения. Дриззт хотел, чтобы его товарищ понял, как низко пало общество дроу, поэтому добавил:

- В этот день мой брат Дайнин вонзил меч в сердце другого моего брата, Нальфейна.

Дрожь пробежала по спине Монтолио, и он покачал головой. Он понял, что только начинает постигать тяжесть бремени, которое нес на своих плечах Дриззт.

- Таков обычай дроу, - сказал Дриззт спокойно и сухо, пытаясь передать, каким обыденным явлением считают темные эльфы убийство. - В Мензоберранзане существует строгая иерархия. Подняться вверх, достичь более высокого ранга, неважно, идет ли речь об одном человеке или целой семье, можно попросту устранив того, чье положение выше твоего.

Легкий трепет в голосе выдал его. Монтолио ясно понял, что Дриззт не принимает этих злобных нравов и никогда их не принимал.

Дриззт продолжал повествование, рассказывая все до мельчайших деталей, по крайней мере в том, что касалось более чем сорока лет, проведенных им в Подземье. Он рассказал о днях, которые прошли под строгим надзором его сестры Вирны, о том, как он снова и снова убирал семейный собор и узнавал о своих врожденных способностях и о своем месте в обществе дроу. Дриззту понадобилось много времени, чтобы объяснить Монтолио эту особую социальную структуру, иерархию, основанную на строгой системе рангов, и лицемерие "закона" дроу - жестокую видимость, скрывающую город невообразимого хаоса. Рейнджер поежился, услышав о войнах семей. В этих ужасных столкновениях погибали все до единого благородные представители дома, в том числе и дети. Когда же Дриззт рассказал о "справедливости" дроу, о том, что дом, которому не удалась попытка уничтожения другой семьи, сам приговаривался к смерти, Монтолио был потрясен еще больше.

Повествование стало менее мрачным, когда Дриззт рассказывал о Закнафейне, своем отце и самом дорогом друге. Впрочем, счастливые воспоминания об отце были только короткой передышкой, вступлением к ужасам, сопровождавшим кончину Закнафейна.

- Моя мать убила моего отца, - размеренно произнес Дриззт, не скрывая страдания. - Она принесла его в жертву Ллот, чтобы искупить мои преступления, а затем оживила его тело и послала убить меня, в наказание за то, что я предал род и Паучью Королеву.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами и продолжить рассказ, но когда он снова заговорил, то говорил чистую правду, признаваясь в неудачах, которые постигали его во времена одиноких скитаний по Подземью.

- Я боялся, что потерял себя и свои убеждения, превратившись в какое-то дикое чудовище, управляемое одними инстинктами, - сказал Дриззт с отчаянием.

Но затем волна чувств, которые он испытывал в то время, снова нахлынула на него, и он с улыбкой рассказал о днях, которые провел вместе с глубинным гномом Белваром, благороднейшим начальником туннельных стражей, и пичем Щелкунчиком, которого сумасшедший маг превратил в пещерного урода. Как и следовало ожидать, эта улыбка вскоре погасла, потому что история окончилась рассказом о смерти Щелкунчика от руки монстра матери Мэлис. Еще один друг погиб из-за Дриззта.

Когда рассказ дошел до выхода темного эльфа из Подземья на поверхность, заря уже выглядывала из-за восточных гор. Теперь Дриззт более осторожно подбирал слова, не находя в себе сил рассказать о трагедии, случившейся с фермерской семьей, потому что боялся, что Монтолио осудит и проклянет его, разорвав только что возникшие узы. Разумом Дриззт понимал, что он не убивал фермеров и даже отомстил за их смерть, но вина-это чувство, редко поддающееся доводам рассудка, и Дриззт попросту не мог найти слов.

Монтолио, умудренный жизненным опытом и имевший по всей округе животных-разведчиков, знал, что его друг что-то скрывает. Когда они встретились в первый раз, дроу упомянул о погибшей фермерской семье, да и сам Монтолио слышал о семье, зарезанной в Мальдобаре. Монтолио ни на минуту не поверил, что Дриззт мог сделать это, но подозревал, что дроу каким-то образом причастен к этому делу. Однако он не давил на Дриззта. Парень оказался более честным, а его рассказ - более полным, чем ожидал Монтолио, и рейнджер был уверен, что рано или поздно дроу заполнит пробелы в своей истории.

- Это было славное повествование, - наконец произнес Монтолио. - За несколько десятилетий с тобой случилось столько, сколько большинство эльфов не испытают и за три сотни лет. Но шрамов не так уж много, и все они заживут.

Дриззт, не столь уверенный в этом, страдальчески посмотрел на него, и Монтолио только и оставалось, что сочувственно похлопать его по плечу перед тем, как дроу отправился в постель,

* * * * *

Дриззт все еще спал, когда Монтолио поднял Ух-Уха и привязал к ноге филина объемистое письмо. Выслушав указания рейнджера, Ух-Ух не испытал радости: путешествие должно было занять целую неделю драгоценного и счастливого времени в самый разгар охотничьего и брачного сезона. Однако филин не осмелился ослушаться, хоть и принялся жалобно ухать.

Ух-Ух взъерошил перья, глотнул ветра и без усилий взмыл над покрытым снегами горным гребнем, перелетел через него и полетел дальше, к тропам, ведущим к Мальдобару и еще дальше - к Сандабару, если это потребуется. Некий рейнджер, пользующийся немалой славой, - сестра Леди Сильверимуна - все еще находился в этой местности, о чем Монтолио узнал от своих животных. Поэтому он поручил Ух-Уху разыскать ее.

* * * * *

- Ну-когда-же-это-кончится? - жалобно взвыл квиклинг, наблюдая за могучим человеком, идущим по тропе. - Сначала-тот-отвратительный-дроу-а-теперь-еще-и-этот-грубиян! Неужели-я-никогда-не-избавлюсь-от-назойливых-дядюшек-причиняющих-неприятности?

Тефанис шлепал себя по голове и топал ножками так быстро, что выкопал небольшую ямку.

Ниже по тропе большая, покрытая шрамами желтая собака зарычала и оскалила зубы, и Тефанис, сообразив, что его стенания прозвучали слишком громко, стремительно описал широкий полукруг, оказавшись далеко позади путешественника, и продолжил свой путь в другую сторону. Желтая собака, все еще глядя в противоположном направлении, тревожно подняла уши и сконфуженно взвизгнула.

Поиск по сайту: