 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Я был уверен, что сделаю его. Цель была более общая, что ли, и глобальная — заново научиться ходить
Зато прекрасно помню, как впервые почувствовал ноги. Но опять же это произошло не вдруг и не сразу и означало, что количество (в данном случае время, потраченное на тренировки) наконец-то перешло качество.
В Каунасе я подружился с одним врачом. Он был старше меня, но обращался он со мной не как старший с младшим, а на равных. Он слыл опытным врачом-практиком и должен был бы знать, что я уже никогда не пройдусь на своих двоих. Окажись кто из специалистов на его месте, тоже ни в жизнь не поверил бы в мое второе рождение. И он, согласно законам существующей медицины, не верил. Но все равно чего-то ожидал. Во всяком случае, мне сейчас так кажется. Может, я и ошибаюсь, но зачем тогда не раз и не два он напоминал мне, что когда на человека обрушивается огромная радость, то она может запросто убить его. И очень важно в тот момент не оказаться одному, рядом обязательно должны быть люди, чтобы было с кем поделиться взрывающей твое сознание радостью.
Я ему говорил в ответ, что уж если меня не убила беда, то приди оно, мое счастье, этот эмоциональный удар выдержать будет полегче, чем предыдущий. Он продолжал разговор: “А не сойдешь ли с ума от счастья, вдруг научившись заново ходить, ты ведь только об этом и думаешь каждый день?”. “Тогда я умру самым счастливым человеком на свете”,— отшучивался я. Но мысленно продолжал: “Черт возьми, а вдруг и взаправду умру? Нет, большей несправедливости нельзя придумать, чушь какая-то...”.
Я не умер от счастья, заново обретя ноги. Хотя физиологический процесс восстановления их чувствительности протекал очень тяжело.
Летом, на шестой год после травмы, я вывез свой самодеятельный цирковой кружок на школьные каникулы в город Ниду. Мы разбили палаточный городок, сделали маленькую арену, репетировали с утра до вечера.
В один из дней у меня резко подскочила температура, тело налилось страшной тяжестью. Не мог ни есть, ни пить, ни тем более держаться на костылях. Я даже не мог сесть в коляску. Чувствовал, что-то со мной происходит. Не уходило жжение в позвоночнике. Боль ломала суставы, рвала судорогой мышцы. То и дело я терял сознание, а когда приходил в себя, не узнавал — где я, что и кто со мной.
В беспамятстве я метался по кровати, и ребятам приходилось наваливаться мне на руки, чтобы я не упал на пол. Они, конечно, вызвали врачей, но те так и не отважились забрать меня в больницу, боялись, что не выдержу транспортировки. Была еще одна причина, почему они этого не сделали: никак не могли поставить мне диагноз. Симптомы болезни ни под что ими знаемое не подходили. На инфекционника — самое страшное — я похож не был, и в конце концов они пришли к выводу, что тут замешана моя травма.
Кризис наступил на третий день. Я окончательно пришел в себя. Не было сил даже рукой шевельнуть или голос подать.
А через день наступило прозрение. Я попробовал встать на костыли и вдруг — да-да, именно вдруг! — почувствовал работу четырехглавой мышцы бедра, двухглавой! И — наконец-то! — не механическое, как бы потустороннее, без моей воли, а естественное замыкание коленных суставов при шаге в единую работу мышц.
Да, произошло самое невероятное — потекла жизнь по моему спинному мозгу. И если раньше, когда в мои ноги втыкали иголки, я ощущал лишь мускультый тычок, то теперь при той же процедуре испытывал боль. Пусть очень отдаленную, какую-то проблесковую, будто свет маяка, но боль. Самую долгожданную, самую прекрасную и самую сладкую боль в моей жизни!
Поиск по сайту: