Введение. Так я слышал. Однажды Господь Будда, проходя по стране Шравасти, остановился в роще Джетавана, которую Анатхапиньдада отвел общине

Так я слышал. Однажды Господь Будда, проходя по стране Шравасти, остановился в роще Джетавана, которую Анатхапиньдада отвел общине, и собрались к нему 1250 мудрых Бхикшу.

Когда приблизился час утренней трапезы Господь Будда и его последователи одели уличные одеяния и, взяв свои чаши для сбора подаяния, отправились в столицу Шравасти[4] и, проходя от дверей к дверям, молча протягивали чаши.

После возвращения в рощу Джетавана они сняли уличное одеяние, омыли ноги свои, совершили утреннюю трапезу и, оставив чаши свои до следующего дня, расположились вокруг Благословенного.

Почтенный Субхути поднялся со своего места в середине собрания, поправил свое одеяние так, чтобы было открыто правое плечо, преклонил правое колено, почтительно сложил ладони и обратился к Будде:

Татхагата[5], Достопочтенный во всех мирах, наш возлюбленный Господь! Снизойди милостью своей к нам и дай нам благое наставление.

Господь Будда отвечал Субхути, сказав:

Воистину снизойду заботой к каждому бодхисаттве[6]-махасаттве и дам им благое наставление.

Субхути вопрошал:

Достопочтенный, мы безмерно рады слышать твое благое наставление. Расскажи нам, в чем мы должны наставлять благочестивых мужчин и женщин, которые приходят к нам, вопрошая о пути к Наивысшей Совершенной Мудрости[7]. Что отвечать им?

Как им успокоить их мечущийся разум и смягчить жажду их мысли?

Господь Будда отвечал Субхути, сказав:

- О добре ты просишь, Субхути. Слушай же внимательно. Я отвечу на твой вопрос так, чтобы вся община поняла. Если благочестивые мужчины и женщины приходят к вам, вопрошая о пути к Наивысшей Совершенной Мудрости, то им нужно только следовать тому, в чем я собираюсь вас наставить, и очень скоро они смягчат жажду мысли и достигнут спокойствия ума.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ (Дана-парамита[8])

После этого Господь Будда обратился к общине:

- Каждый в мире, начиная с высочайших бодхисаттв-махасаттв, должен следовать тому, чему я вас учу, так как это учение принесет освобождение каждому и приведет его к совершеннейшей Нирване[9], будь то рожденный из яйца, или зачатый в материнской утробе, или развившийся из икры, или создаваемый метаморфозами, обладающий или не обладающий формой, обладающий разумом или лишенный разумных способностей, или как свободный, так и не свободный. И хотя формы чувственного бытия, перечисленные мною, несметны и даже не имеют границ, все же в действительности не существует чувственного бытия, о котором говорится. И почему так, Субхути? Потому что стоит только появится в уме бодхисаттвы-махасаттвы таким произвольно обусловленным концепциям, как существование собственной личности (самости) или существование других личностей, или бытие жизни, или существование атмана[10], как тут же он становится недостойным имени бодхисаттвы-махасаттвы.

Весь бесконечный мир, как и любая часть, его составляющая, движется только во времени, по координате Время.

Хотя мир и бесконечен, он абсолютно заполнен частями, его составляющими (различные волны, свет, твердая материя). Мир каждую минуту умирает и возникает вновь в новом виде. В различной степени меняются каждую секунду составляющие мир части. Из-за этого возникают иллюзии движения в пространстве.

Изменение каждой составной части мира так или иначе зависит от изменения примыкающих к ней частей, так как нет в бесконечном мире свободного пространства.

То, что принимается за движение одной части в пространстве, является суммарным результатом изменения во времени всех примыкающих частей, как имеющих форму, так и не имеющих ее.

Находясь в монолитном неразрывном нерасчлененном бесконечном мире, каждый последователь этого учения, идя к освобождению, ведет к освобождению весь мир, все бесчисленные формы бытия, так как все эти формы неотделимы друг от друга в монолитном неподвижном мире, существующем только в это мгновенье.

Поскольку все в этом мире неотделимо от всего, то в действительности нет никаких индивидуальных чувствующих форм бытия. Есть ВСЕ Единое, цельное ВСЕ.

Любой последователь, в уме которого появились такие произвольно обусловленные концепции, как существование собственной самости, индивидуальности других, бытия жизни или атмана, тут же перестает быть последователем данного учения и не идет к освобождению, уйдя в мир иллюзий, состоящих из отдельных произвольно движущихся самостей.

- Более того, Субхути, бодхиттва-махасаттна, наставляющий других Дхарме, должен прежде освободить самого себя от жажды мышления, пробуждаемой прекрасными взглядами, чарующими звуками, сладкими вкусами, ароматами, нежными прикосновениями и соблазнительными мыслями. В своей практике благотворительности он не должен быть подвержен этим соблазнительным проявлениям. Но почему? Потому что, если он, практикуя благотворительность, не испытывает влияния этих феноменов[11], то он достигнет непостижимых благодеяний и заслуг. Как ты думаешь, Субхути, возможно ли оценить размеры пространства восточных небес?

- Нет, Благословенный! Невозможно измерить размеры восточных небес.

- Субхути, а возможно ли оценить границы пространства северных, южных и западных небес? Или какой-нибудь из четырех частей Вселенной, или того, что над ней, или того, что под ней?

- Нет, Достопочтенный!

- Субхути, так же невозможно оценить благодеяния и заслуги, приносимые бодхисаттвой-махасаттвой, который осуществляет благотворительность, не испытывая влияния этих произвольно обусловленных концепций. Этой истиной должен проникнуться каждый в начале пути.

Представление о существовании собственной личности, которое создают шесть органов чувств - глаза, уши, кожа, язык, нос и ум (воспринимающий мысли), изменяет перспективу мировоззрения, создавая иллюзии движения в пространстве, деятельности и возможности утвердить себя выбирая свой, независимый от окружающего мира путь.

Бодхисаттва-махасаттва, осуществляющий благотворение, не имея этих иллюзий, является самим бесконечным миром, осуществляющим благотворение. Масштабы такого действия нельзя мысленно измерить.

Зрение, ум и другие органы чувств - не свои, так как в действительности нет никакого "себя". Иллюзию существования "Я" создает неправильная, извращенная деятельность ума. Ощущает мир не индивидуум, не "Я", а сам бесконечный мир ощущает самого себя через бесконечное количество органов чувств. Понять это и проникнуться этим надо в самом начале пути.

Господь Будда продолжал:

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь подарил как милость изобилие семи сокровищ[12], достаточных, чтобы заполнить три тысячи великих миров, достиг бы он посредством этого значительного благодеяния и заслуги?

Субхути отвечал:

- Достопочтенный! Такой последователь достиг бы весьма значительного благодеяния.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если бы подобное благодеяние и заслуга имели какую-нибудь реальность, если бы это было нечто иное, чем просто выражение, Татхагата не использовал бы слов "благодеяние" и "заслуга".

"Благодеяние и заслуга" - просто выражения, не имеющие реальность, так как любое "деяние" отдельной части бесконечного мира - иллюзия.

Каждую секунду мир меняется целиком и одновременно.

Печень поглощает и нейтрализует большую чуть яда, попавшего в организм. Велики ли благодеяния и заслуги отдельных клеток печени, помогавших и обезвредивших смертельный для организма яд? Конечно, очень велики. Но в то же время это благодеяние и заслуга лишь иллюзия, так как отдельные клетки - лишь частицы печени, которая сама - лишь часть организма. "Деяние" этих клеток в действительности - это действие всего организма в целом.

Нарисованному на бумаге человечку мы можем сказать, что дерево, нарисованное рядом с ним, - настоящее реальное дерево. В мире этого двухмерного человечка слово "дерево" относится только к нарисованным "двухмерным" деревьям. Если бы мы, говоря слово "дерево", имели ввиду трехмерное дерево нашего не нарисованного на бумаге мира, то мы не смогли бы, обращаясь к нарисованному человечку, употреблять слово "дерево". В его двухмерном мире нет понятия трехмерности. Поскольку мы, говоря с этим человечком, не вкладываем в слово "дерево" какой-либо трехмерной реальности, мы можем употреблять слово "дерево".

- Как ты думаешь, Субхути, весьма ли велико число атомов, что заключены в 3000 великих вселенных?

- Действительно, очень велико, Благословенный Господь!

- Субхути, когда Татхагата говорит "атомы", это не значит, что он подразумевает какую-либо определенную или произвольную концепцию, ибо он просто использует эти слова как речевой образ. То же относится и к словам "великие вселенные": он не утверждает какую-либо определенную или произвольную идею, Татхагата использует слова просто как слова.

Возвращаясь к миру на картинке, можно сказать, что этот нарисованный мир является частью нашего трехмерного мира. Поэтому мир на картинке нам понятен. В то же время наш мир для нарисованного человечка непостижим.

Объясняя такому человечку истинное положение вещей, нам придется пользоваться его словами. Но он, не имея возможности подняться над бумагой и взглянуть на предметы своего мира со стороны, воспринимает их совсем по-другому, чем мы, и в слова своего языка он вкладывает совсем другие (нереальные с нашей точки зрения) понятия. Говоря с этим человечком о нашем ("реальном") мире, нам придется все время напоминать ему, что слова мы используем только как речевые образы, не вкладывая в них какую-либо определенную или произвольную концепцию (его мира).

Наш мир входит составной частью в N-мерный мир Татхагаты, но понятия мира Татхагаты извращены или отсутствуют в нашем мире. Передавая нам свое учение, Татхагата произносит единственные понятные нам слова - слова нашего мира, но говорит он не о нашем ("нарисованном"), а о настоящем мире. Поэтому он все время напоминает нам, что он не вкладывает в слова какого-либо значения, относящегося к нашему ("двухмерному") миру, а употребляет их просто как речевой образ.

- Субхути, если благочестивый последователь, будь то мужчина или женщина, ради благотворительности жертвовал жизнью своею из поколения в поколение столько же раз, сколько песчинок в 3000 великих миров, а другой последователь просто изучал и соблюдал только одну строфу этого учения, его благодеяния и заслуги были бы несравненно более высокими.

Когда последователь, соблюдая, изучает хотя бы одну строфу этого учения, осуществляется безличное мышление бесконечного реального мира, поэтому заслуга такого последователя действительно велика.

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь одарил милосердно изобилием сокровищ 3000 великих миров, были бы приобретены им значительные благодеяния и заслуги?

Субхути отвечал:

- Это были бы значительные благодеяния и заслуги. И почему? Потому что Господь Будда, ссылаясь на это как на благодеяния и заслуги, не ссылается на какую-нибудь объективную величину или количество, он только упоминает о них в относительном значении.

Господь Будда продолжал:

- Если бы нашелся иной последователь, который твердо усвоит все это учение и, соблюдая его, станет проповедовать хотя бы одну строфу из этого учения другим людям, то его благодеяния и заслуги были бы несравненно более высокими. И почему? Потому что благодаря этим наставлениям была достигнута Наивысшая Совершенная Мудрость всех будд и их учение основано на этом Священном писании. Но, Субхути, коль скоро я говорю о буддах и их дхармах[13], я должен напомнить слова о том, что в действительности не существуют ни будды, ни дхармы.

Если один из плоских (нарисованных на бумаге) человечков наполнит 3000 двухмерных нарисованных миров символами трехмерного пространства, а другой такой же двухмерный человечек усвоит и станет проповедовать учение, делающее возможным реальный выход в трехмерный мир, то заслуга этого второго будет явно выше.

Последователь, изучивший, соблюдающий, передающий другим это учение будд (дхарму будд), совершает действительно высокое благодеяние, так как деяние это и не его как бы, а совокупного бесконечного мира. Но поскольку это так, поскольку действует не какой-то индивидуум, а сама бесконечность действует на саму себя, изменяя саму себя, поскольку не существует благодетеля, то не существует ни Будды, ни дхармы Будды.

Господь Будда затем продолжал:

- Когда бодхисаттва-махасаттва становится на путь достижения Наивысшей Совершенной Мудрости, он должен также отказаться от всех привязанностей к произвольно обусловленным концепциям. Когда во время размышления он полностью исключает все мысли, связанные с феноменами зрения, слуха, вкуса, запаха, прикосновения, а также все отличительные признаки, связанные с ними, его мышление будет независимым от всех произвольно обусловленных феноменальных концепций.

Эти отличительные признаки чувственного мира беспокоят разум, и он произвольно следует за ними, а так как мышление нарушается, то это приводит к ошибочному восприятию себя как самости и ее отношения к другим личностям.

Вот причина того, почему Татхагата постоянно убеждал бодхисаттв не быть подверженными в их практике благотворительности каким-либо произвольно обусловленным концепциям, таким, как зрение, слух и т.п.

Бодхисаттва-махасаттва должен также, одаривая милостью, не быть подверженным предвзятым мыслям как в отношении себя, так и в отношении других или в отношении достижения исключительной пользы чувственного бытия, всегда помня, что как феномены, так и чувственное бытие следует рассматривать просто как плоды чувств. Но несмотря на это, учение Татхагаты полностью истинно, заслуживает доверия, незыблемо, оно ни нелепо, ни несбыточно. Так же истинны и учения (дхармы) Татхагат - их следует считать и реальными, и нереальными ("пустыми").

- Субхути, если бодхисаттва-махасаттва на пути благотворительности хранит в уме своем какую-либо из своих произвольно обусловленных концепций, которая отличает его самость от других, то он уподобляется человеку, блуждающему во тьме и ничего не зрящему.

Но если бодхисаттва-махасаттва, практикуя благотворительность, не имеет произвольно обусловленных понятий достижения благодеяния и заслуги, к которым он стремится в подобной практике, то он подобен человеку с мудрый оком, видящим все вещи так же ярко, как в солнечном свете.

Если в будущем появятся благочестивые последователи, будь то мужчины или женщины, способные преданно изучать и соблюдать это учение, их успех и их достижения в неоценимом и беспредельном благодеянии немедленно станут известны и будут по достоинству оценены трансцендентальным оком Татхагаты.

Когда мысли касаются феноменов чувственного мира, они захватываются ими и появляется воспринимающий, появляется "Я", появляются другие личности и отношение к ним.

Когда мышление полностью свободно от чувственного мира, тогда нет мыслящего и мышление осуществляется уже не индивидуальным умом, а разумом самого Будды, обладателя Наивысшей Совершенной Мудрости.

Когда бодхисаттвш-махасаттва совершает деяние и сознание его при этом ни с чем не отождествлено (нигде не находится): ни с образами, ни с концепциями, ни с дхармой Будды, - то отсутствуют индивидуальные умственные построения относительно достижения благодеяния и заслуги и милость дарит уже не он. Собственное мировоззрение такого бодхисаттвы-махасаттвы исчезает, приводя в действие разум бесконечности. Бесконечный мир начинает действовать (изменяться во времени) в направлении милости.

Поэтому, хотя феноменальный чувственный мир во всех его проявлениях не более чем иллюзия, учение Татхагаты "...полностью истинно, заслуживает доверия, незыблемо; ни нелепо оно, ни несбыточно".

Любая концепция ума похожа на пылинку перед самым глазом, на которой сфокусировано зрение. Эта маленькая пылинка заслоняет весь мир, и, пока глаз прикован к ней, человек подобен слепому. Но стоит оторвать от нее взгляд - и весь мир ясно виден. Уцепившись взглядом (умом) за отдельную вещь, мы теряем из виду все остальное. Не останавливая взгляд (ум) ни на чем, мы видим все.

Когда исчезает штора индивидуального ума, открывается трансцендентальное окно между бодхисаттвой-махасаттвой и разумом бесконечного мира. Это "окно" можно назвать трансцендентальным оком Татхагаты.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ САМООТРЕЧЕНИЯ (Шила-парамита[14])

- Субхути, когда последователь стремится к совершению различных путей благотворительности, ему также следует практиковать и шила-парамиту, или самоотречение, ибо он должен помнить, что нет произвольного отличия его самости от других, а потому, осуществляя благотворительность, он должен одаривать не только реальными дарами, но и самоотреченными дарами благожелательности и сострадания. Даже если некий ученый будет осуществлять такую благотворительность, то он вскоре достигнет Наивысшей Совершенной Мудрости.

- Субхути, но что я только что подразумевал под доброжелательностью? Татхагата не имел в виду то, что последователь, совершая дар, должен расценивать это как какую-нибудь произвольную мысль о добре, ибо доброта, после всего сказанного, - всего лишь слово, а благотворительность должна быть спонтанной и самоотверженной.

"... Одаривать самоотреченными дарами благожелательности и сострадания..."

"... Благожелательность должна быть спонтанной и самоотверженной..."

Благожелательность другим, сострадание другим - дары, и дары великие, хотя это всего лишь чувства. Если эти чувства идут от человека самоотреченного, не имеющего хотя бы в эту минуту своего "Я", если эти чувства рождаются в нем и живут спонтанно, а не рождены его мыслями и намерениями относительно других, то эти чувства доброжелательности и сострадания рождаются как бы нигде (так как "Я" отсутствует) и идут из ниоткуда. В этом случае доброжелательность и сострадание - уже не чувства этого человека, а чувства бесконечного мира, чувства Будды, и поэтому обладают силой действительно творить добро и облегчать страдания. Поэтому действительно можно сказать, что благожелательность и сострадание самоотреченного последователя есть великие дары.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если некий ученик соберет вкупе семь сокровищ в гору столь же высокую, как гора Шумеру 3000 великих миров, и одарит ими в благотворительности своей других, его заслуга будет менее значительной, чем заслуга, приобретенная последователем, который просто соблюдал и изучал это учение и в доброте сердца своего объяснял его суть другим. И позднее такой последователь обретет более великие благодеяния и заслуги, чем сотни и даже тысячи мириадов иных. И ничто не сравнится с ним.

Изучение, и соблюдение, и последующее распространение этого учения открывает дорогу благодеяниям самого бесконечного мира, благодеяниям Будды. Что может сравниться с этим?

Господь Будда продолжал:

- Не думай, Субхути, что Татхагата помышляет сам о себе: "Я объясняю человеческое бытие". Это была бы нечестивая мысль. И почему? Потому что в действительности нет чувственного бытия, о котором упоминает Татхагата. Будь какое-нибудь чувственное бытие, которое обсуждалось бы Татхагатой, это значило бы, что Татхагата хранит в уме своем произвольно обусловленные феноменальные идеи - такие, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман. Даже когда Татхагата ссылается на самого себя, он и тогда не подразумевает какую-либо из подобных произвольных мыслей. Только земное человеческое бытие представляет самость как существование индивидуальности. Субхути, выражение "земное бытие", используемое Татхагатой, не означает, что в действительности есть какое-нибудь подобное бытие. Это выражение используется только как речевой образ.

Земное человеческое бытие можно сравнить с тем индивидуальным миром, который отразился в капле росы, повисшей на ветке. Этот мир реален, хотя и искажен поверхностью капли, но в то же время этот мир - только отражение настоящего мира и в действительности не существует, так как он исчезнет без следа вместе с росинкой, когда пригреет землю солнце.

Поэтому, когда Татхагата говорит "земное бытие", даже когда он ссылается на самого себя, то он использует это выражение просто как речевой образ.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если некий последователь подарит как милость величие семи сокровищ, достаточных, чтобы заполнить столько миров, сколько песчинок в Ганге, а другой последователь, воплощая принцип неэгоистичности всего сущего, достигнет совершенного самоотречения, то такой самоотверженный последователь достигнет большего благодеяния и заслуги, чем тот, кто просто осуществляет реальную благотворительность. И почему? Потому что бодхисаттва-махасаттва не расценивает свои благодеяния и заслуги как личные достижения.

Субхути вопрошал Господа Будду:

- Что же значат слова: "... бодхисаттва-махасаттва не расценивает свои благодеяния и заслуги как личные достижения?"

Господь Будда отвечал:

- Эти благодеяния и заслуги никогда не рассматриваются бодхисаттвой-махасаттвой в каком-нибудь алчном духе, потому что он расценивает их не как личные достижения, а как общее достояние всех живых существ.

Принцип неэгоистичности всего сущего подразумевает, что ничто и никто в сущем мире не имеет в действительности своего "Я", ничто никакими границами не отделено от всего остального в бесконечном мире.

Воплощая этот принцип, последователь Учения достигает совершенного самоотречения, ни от чего в действительности не отрекаясь, но растворяясь и сливаясь со всем в бесконечном мире. Когда такой самоотверженный (отбросивший свое "Я") последователь совершает благодеяние, он не расценивает его как личное благодеяние, и это благодеяние идет тогда от бесконечного мира, от самого Будды, оно реально, действенно, ему поистине нет цены.

Только совокупными усилиями всего человечества, всех одушевленных существ может бодхисаттва-махасаттва что-нибудь совершить. Так где же тут его поступок? Где же тут его заслуга?

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ СМИРЕНИЯ (Кшанти-парамита[15])

- Как ты думаешь, Субхути, если бы ученик достиг уровня Сротапанна[16] ("вступивший в поток"), смог бы он сделать такое произвольное утверждение, как "Я вступил в поток"?

Субхути отвечал:

- Нет, Благословенный! Ибо хотя этот уровень и означает, что он вступил в священный поток, все же, говоря истинно, он никуда не вступал. Так же и в уме своем не мог он позволить возникнуть таким произвольным концепциям, как форма, звук, вкус, запах, прикосновение и отличительные признаки. И потому достижение этого уровня дает ему право называться Сротапанна.

Освещая экран, луч кинопроектора с неуловимой для глаза быстротой меняет кадры, создавая иллюзию движения и взаимодействия образов.

Точно так же с неуловимой быстротой каждый миг меняется бесконечная Вселенная и у нас создается иллюзия непрерывного потока движения, взаимодействия, эволюции и инволюции, рождения и умирания всего сущего.

Ученик, полностью осознавший, что он является, как и все сущее, лишь игрой света и тени на экране бесконечной Вселенной, уже не может ни думать, ни говорить серьезно о таких произвольных концепциях, как форма, вкус, звук, запах, прикосновение и отличительные признаки, божественный поток меняющейся Вселенной подхватил его, но он не может сказать, что вступил в поток, так как в действительности он никуда не вступал. Поток всегда был и он всегда был в потоке.

- Как ты думаешь, Субхути?

Предположим, что последователь достиг уровня Сакридагамин[17] ("возвращающийся только один раз"), смог бы он сделать произвольное утверждение: "Я достиг уровня Сакридагамин?"

- Нет, Благословенный! Потому что, хотя этот уровень и означает, что ему предстоит перерождение, но только один раз, все же, говоря истинно, не будет перерождений ни в том мире, ни в иных мирах. А так как он знает это, он и называется Сакридагамин.

Последователь, достигший уровня Сакридагамин ("возвращающийся только один раз"), вышел из потока бесконечных феноменальных изменений этого бесконечного мира, как бы находясь в самом луче проектора, еще не упавшем на экран Вселенной. Находясь в этом мире и в "луче проектора" одновременно, он не находится в действительности ни тут, ни там.

Его существованием в этом бесконечном мире обусловлено его существование в луче, проецирующем все сущее на экран бесконечной Вселенной. В то же время проекция не имеет своего реального существования, а в самом луче нет места никаким формам.

Хотя такому последователю Учения предстоит еще одно перерождение, в действительности, переродившись, он не будет уже ни в этом мире, ни где бы то ни было еще. Поскольку он знает это, он и называется Сакридагамин.

- Как ты думаешь, Субхути, если бы последователь достиг уровня Анагамин[18] ("Никогда не возвращающийся"), мог бы он в уме своем выразить такую произвольную мысль: "Я достиг уровня Анагамин?"

- Нет, благословенный! Потому что, хотя достижение Анагамин и означает, что он никогда не вернется, все же, говоря истинно, нет никакого возвращения, поэтому тот, кто достиг этого уровня, никогда не имеет такой произвольной мысли и поэтому он достоин быть названным Анагамин.

Анагамин ("никогда не возвращающийся") переживает на земле последнее перевоплощение. Он потерял себя в том "луче проектора", что проецирует на экран Вселенной все сущее, где нет никаких форм и в то же время содержится все формы, где нечему меняться и где содержатся все изменения сущего в бесконечном мире. Даже собственная смерть не привлечет внимания такого последователя, поэтому некому выразить мысль: "Я достиг уровня Анагамин".

- Как ты думаешь, Субхути, если последователь достиг уровня Архат[19] ("Полностью просретленный"), мог бы он лелеять такую произвольную мысль: "Я стал Архатом?"

- Нет, Благословенный! Ибо, говоря истинно, нет такого состояния, как Архат. И стоило бы последователю, достигшему такого уровня просветления, взлелеять в уме своем такую произвольную мысль, как он вскоре уловил бы в разуме своем и такие идеи, как самость, индивидуальности других, чувственный мир, атман.

О Благословенный Господь! Ты говорил, что Субхути достиг самадхи - "неутверждения", т.е. достиг вершины человеческих возможностей и поэтому является Архатом. Но если бы я лелеял в уме своем мысль: "Я - Архат, свободный от всех желаний", - мой Господь не мог бы заявить, что Субхути удовлетворен самим собой в достижении безмолвия и безмятежности. Но, говоря истинно, у меня не возникало подобной мысли, поэтому мой Господь может поистине утверждать: "Субхути удовлетворен самим собой в достижении безмолвия и безмятежности".

Говоря "состояние",- мы подразумеваем "состояние чего-то". Но нет такого состояния, как Архат ("полностью просветленный"), так как у просветленного исчезает всякое "Я" и не о ком сказать, что он достиг состояния Архат.

- Как ты думаешь, Субхути, когда Татхагата в предыдущей жизни был у ног Дипанкара Будды[20] получил ли он какое-нибудь определенное Учение или достиг ли какого-нибудь определенного ученичества, благодаря которым позднее стал Буддой?

- Нет, Благословенный! Когда Татхагата был последователем Дипанкара Будды, говоря поистине, он не получал определенного учения и не достигал какого-нибудь определенного превосходства.

Просветленное состояния Будды, Наивысшая Совершенная Мудрость - все это изначально доступно нам. Нужно сделать лишь один шаг. Но этот шаг нужно сделать через бездонную пропасть. Мы хорошо видим эту пропасть. Ее край у самых наших ног. Но нам не виден другой берег. Этот берег всего в одном шагу, но он нам не виден. Никакие учения и наставления не научат нас, как сделать этот шаг через бездонную пропасть на невидимый берег Истины.

Помочь нам может только присутствие настоящего учителя, который уже сделал трансцендентальный шаг и находится на другом берегу пропасти.

Если мы видим такого учителя, то мы знаем, куда шагнуть,- туда, где он.

- Как ты думаешь, Субхути? Понимает бодхисаттва-махасаттва состояние Будды, к которому он стремится?

- Нет, Благословенный! И почему? Потому, что высказывание Господа "описание состояния Будды" внутренне противоречиво, ибо состояние Будды, им описанное, не может быть более состоянием Будды. Поэтому выражение "описание состояния Будды" - просто условное понятие. Господь Будда продолжал: "Но для этого, Субхути, разум всех бодхисаттв должен быть очищен от всех концепций, которые имеют отношение к зрению, слуху, вкусу, обонянию, прикосновению и отличительным признакам, бодхисаттвы должны использовать способность разума действовать спонтанно и естественно, но одновременно независимо от предвзятого мнения, являющегося результатом этих чувств.

Любое понятие состояния Будды, подразумевает наличие личности Будды. Но у Будды нет личности, Эго, и не может быть какого-либо состояния, поэтому бодхисаттва-махасаттва не может понимать состояние Будды, к которому он стремится.

Стремясь "туда, не знаю куда", ища "то, не знаю что", бодхисаттва-махасаттва должен очистить свой разум от всех предвзятых мнений и концепций и воспользоваться способностью разума действовать спонтанно и естественно, независимо от любых концепций и мыслеобразов феноменального мира.

- Субхути, предположим, что будет человек, чье тело так же велико, как гора Шумеру[21]. Как ты думаешь, будет ли его тело великим?

- Чрезвычайно великим, Благословенный. И по какой причине? Потому что Господь Будда не ограничивает выражение "величие человеческого тела" какой-либо произвольной концепцией, а следовательно, оно справедливо может быть названо великим.

Понятие разума - понятие относительное. Только сравнивая что-то с чем-то, мы можем употреблять понятия "большой - маленький", "высокий - низкий".

Если по условию задачи следует определить размер предмета (большой-маленький), ни с чем его не сравнивая, то этот предмет справедливо может быть назван "большим" (или "маленьким").

- Субхути, как сказано ранее: в парамите смирения Татхагата не хранит в уме своем каких-либо произвольно обусловленных феноменальных концепций смирения. Он только ссылается на них.

И почему? Потому что когда в одной из предыдущих жизней принц Килики разрывал плоть моего тела на куски, даже и тогда я был свободен от какой-либо мысли, как моя самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман. Ибо если бы во время моих страданий у меня возникла какая-нибудь из этих произвольных мыслей, то я неминуемо впал бы в грех нетерпения, ненависти.

Кроме того, Субхути, я помню, что в течение предыдущих 500 жизней я использовал каждую из них для воплощения смирения и покорно смотрел на жизнь свою, ибо это и есть святое бытие, несмотря на смиренное страдание. Уже тогда мой разум был свободен от каких-либо произвольно обусловленных феноменальных концепций, таких, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман.

Любая произвольно обусловленная феноменальная концепция, и в том числе концепция смирения, субъективна. Всегда есть субъект, стремящийся к смирению, но нет субъекта, достигшего подлинного смирения, так как, достигнув подлинного смирения, субъект как личность, как эго, перестает существовать.

Тело Татхагаты в предыдущих рождениях испытывало ужасные мучения, но Татхагата мог бесстрастно смотреть на муки своего тела и ни одна мысль о самом себе не замутняла его сознания. Возникни у него во время казни хоть одна мысль о самом себе - и родившееся эго тут же вызвало бы из небытия все присущие ему чувства: ненависть к мучителям, жалость к себе и т.д. и т.п.

Татхагата указывает, однако, что к моменту мучительной казни он в предыдущих жизнях уже достиг смирения, перестав тем самым быть субъектом, способным испытывать гнев, жалость к себе, ненависть и нетерпение, так как его разум полностью освободился от таких произвольно обусловленных концепций, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман.

Благословенный продолжал:

- Субхути, если бы нашелся среди преданных последователей некто, чья карма еще не созрела[22] и кто должен еще нести естественное бремя и возмездие грехов, совершенных в какой-либо из предыдущих жизней, кто из-за прежних грехов должен опуститься на белее низкий уровень существования? Если бы он ревностно и преданно изучал и соблюдал это учение, хотя и был бы он презираемым и гонимым людьми, его карма немедленно созрела бы и он тут же достиг бы Наивысшей Совершенной Мудрости.

Субхути, я напомню, что очень давно, бесчисленное количество кальп до прихода Дипанкара-Будды я почитал, служил жертвоприношениями и получал духовное наставление и поучение у четырех тысяч восьмисот миллиардов Будд, но все же, если в конце этой далеко не последней кальпы мира ученик будет преданно изучать и воплощать на практике наставления этого учения, благодеяния, совершенные им, значительно превысят то, что было достигнуто мною, когда долгие годы я служил и поучался у этих бесчисленных Будд. Да, это превзойдет мои скромные заслуги в сто тысяч раз и даже больше - в бесчисленное количество раз.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, в добавление к тому, что я говорил о неоценимом благодеянии, которого достигнет убежденный последователь, соблюдающий, изучающий и воплощающий заповеди этого учения в конце этой далеко не последней кальпы мира. Я должен сказать тебе, что, вероятно, найдутся некоторые ученики, которые, услышав это учение, смутятся в уме своем и не поверят ему. Субхути, ты должен помнить, что как дхарма этого учения выходит за пределы человеческой жизни, так же эффект и конечный результат его изучения непроницаем, таинственен, непостижим.

Здесь Будда указывает на то, что изучение и соблюдение этого учения открывает перед учеником дверь к просветлению, позволяя ему одним шагом преодолеть неизмеримо огромное расстояние, которое разделяет бесконечную человеческую глупость и Наивысшую Совершенную Мудрость.

Однако, если убежденный последователь, соблюдающий, изучающий и воплощающий заповеди этого учения, сможет шагнуть через порог распахнувшейся перед ним двери в Нирвану, то для всех других изучавших, соблюдавших и воплощавших это учение, но сохранивших в уме своем хоть тень сомнения в его истинности, эти двери распахнутся, но останутся невидимыми.

Изучение и соблюдение этого учения открывают перед учеником дверь к просветлению, но невозможно предугадать, сделает ли ученик шаг, пройдя через эту дверь.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ УСЕРДИЯ И НАСТОЙЧИВОСТИ (Вирья-парамита[23])

- Как ты думаешь, Субхути? Если бы было столько Гангов, сколько песчинок в Ганге, было бы число этих рек весьма многочисленно?

- Действительно бесчисленно, мой Господь!

- Если бы и были эти многочисленные реки, то сколь безмерно было бы число песчинок в них! И все же, Субхути, если бы благочестивые последователи, будь то мужчина или женщина, подарили как милость такое количество семи драгоценностей, сколько этих песчинок, было бы это деяние, проистекающее от них, значительным благодеянием?

- Весьма значительным, о мой Господь!

- Субхути, но если бы некий последователь, изучив и следуя одной строфе этого Учения, объяснил его другим, его благодеяние и заслуги были бы значительно большими.

Если иной последователь изучил хоть одну строфу этого Учения и соблюдает ее, то, проповедуя ее другим, он не проповедует. Соблюдая хоть одну строфу этого Учения, он исчезает как эго, и его устами проповедует Будда. А что может быть выше заслуг и благодеяний Будды?

- Более того, Субхути, если некий последователь в каком-либо месте будет проповедовать одну строфу этого Учения, то это место станет священной землей и будет почитаемо и будет воспето в молитвах даже небожителями, асурами[24], как если бы это был священный храм. Каким же священным и великим станет то место, где последователь будет наставлять всему этому Учению.

Будь уверен, Субхути, что подобный последователь преуспеет в достижении Наивысшей Совершенной Мудрости, а место, где это Учение почитается, будет подобно алтарю, поставленному Будде или одному из его последователей.

Каждая строфа этого Учения является словами Будды. Кто бы ни проповедовал эту строфу, он произносит слова Будды. Там, где звучат слова Будды,- присутствует сам Будда. Место, где пребывает Будда, становится священной землей.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если бы нашелся некий благочестивый последователь, мужчина или женщина, который в своей усердной практике благотворительности возжелал бы жертвовать своей жизнью утром или днем, или вечером столько же раз, сколько песчинок в Ганге. Если бы эти жертвы совершались на протяжении ста тысяч мириадов кальп, были бы его благодеяния и заслуги великими?

- Воистину они были бы великими, Господь Будда.

- Но, Субхути, если бы иной последователь изучил и следовал этому Учению с искренней верой, то его благодеяния и заслуги были бы более великими. А если бы нашелся последователь, не только соблюдающий и изучающий Учение, но и усердно объясняющий его другим, переписывающий и распространяющий его среди других, его заслуги и благодеяния были бы еще более великими.

Иными словами, Субхути, это Учение облекает последователя неоценимыми безграничными невыразимыми добродетелями и могуществом. Татхагата разъясняет это Учение только тем последователям, которые убежденно и настойчиво ищут полного осуществления Наивысшей Совершенной Мудрости и достижения уровня бодхисаттвы в сострадании, которым характеризуется Махаяна[25], Как только последователи будут способны усердно соблюдать и изучать это Учение, разъясняя его другим и широко распространяя, Татхатата узнает об этом и поддерживает их, пока они не преуспеют в достижении их неоценимых безграничных прекрасных добродетелей. Эти последователи разделяют с Татхататой его бремя сострадания и будут вознаграждены Наивысшей Совершенной Мудростью.

Но почему, Субхути, этот путь является уделом последователей Махаяны? Потому, что последователи Хинаяны не способны освободить даже себя от таких произвольно обусловленных феноменальных концепций, как собственная самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман, а потому не в состоянии преданно и ревностно соблюдать, изучать и разъяснять это Учение окружающим. Внимай же, Субхути! Где бы это Учение ни было соблюдаемо и изучаемо, это место станет священной землей, которой будут поклоняться бесчисленные небожители и ангелы. Такие места, сколь бы скромны они ни были, будут почитаемы, как известные храмы и пагоды, к которым стекаются бесчисленные пилигримы в почтении и молитвах. Над ними, подобно облакам, будут парить небожители и ангелы и будут осыпать их жертвенными небесными цветами.

Поистине огромны заслуги и благодеяния того последователя, который изучает и следует этому Учению с искренней верой, поскольку исчезают всякие границы между ним и всем сущим в этом бесконечном мире, а значит, и дверь, открывающаяся перед ним, открывается перед всем сущим.

Еще более велики благодеяниями заслуги такого последователя, который не только соблюдает и изучает Учение, но и усердно разъясняет его другим, стирая в них те тени сомнения и непонимания, которые мешают им увидеть скрывшуюся дверь.

Когда бы и где бы ни появился убежденный последователь этого Учения, который действительно стремится достичь в сострадании всем живым существам уровня бодхисаттвы, т.е. последователь, который действительно ищет Наивысшей Совершенной Мудрости для освобождения всего сущего, Татхагата трансцендентальным образом начинает помогать ему в достижении поставленной цели. Но помощь эта начинает идти только и сразу после того, как такой последователь будет способен не только изучать это Учение, но и соблюдать его, разъясняя другим.

Поскольку это Учение направлено на освобождение всего сущего, оно является уделом последователей Махаяны.

Последователи путей индивидуального освобождения противопоставляют себя всем другим, так как стремление освободить самого себя уже подразумевает наличие эго.

Блуждая в лабиринте произвольно обусловленных концепций, последователи индивидуального освобождения не в состоянии ревностно соблюдать, изучать и разъяснять это Учение окружающим.

Там, где это Учение действительно соблюдается и изучается, открывается дверь к освобождению всего сущего в этом бесконечном мире, а поэтому такое место действительно становится священным местом.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ СОСРЕДОТОЧЕНИЯ (Дхиана-парамита[26])

Затем Субхути вопрошал Господа Будду, сказав:

- Если благочестивый ученик, мужчина или женщина, встав на путь достижения Наивысшей Совершенной Мудрости, обнаружил вдруг, что ум его не спокоен, как ему тогда успокоить свой ум, как ему полностью подчинить тревожные мысли и мечущиеся чувства?

Господь Будда отвечал:

- Субхути, любой благочестивый последователь, который начинает практику концентрации своего ума в усилии достижения Наивысшей Совершенной Мудрости должен лелеять только одну мысль, а именно: "Когда я достигну Наивысшей Совершенной Мудрости, я освобожу в вечном мире Нирваны всех чувствующих существ". И, если эти намерения и клятвы искренни, то чувствующие существа всегда освобождаются. Но несмотря на это, Субхути, если истина понятна, ясна до конца, ему следует знать, что нет ни одного чувствующего существа, которое когда-либо было освобождено. И почему, Субхути? Потому что если бодхисаттва-махасаттва хранит в уме своем какую-либо подобную произвольно обусловленную концепцию, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман, то он не может быть назван бодхисаттвой-махасаттвой. Но что же это значит, Субхути? Это значит, что нет чувствующих существ, о которых говорится и нет индивидуальности (самости), которая может начать поиск пути достижения Наивысшей Совершенной Мудрости.

Никто не может отбросить концепцию собственной самости, так как отбросив ее, это он ее отбросит. Поэтому хотя в Учении Татхагаты все истинно и в наивысшей степени действенно, там не содержится какого-либо определенного наставления.

Любое стремление, даже стремление освободиться от своего "Я" - это стремление эго и направлено на самоутверждение.

Чтобы обуздать мысли, чувства и стремления, все стремления следует свести к одному-единственному: "освободить всех чувствующих существ в вечном мире Нирваны". Цель достигается, когда стремление только одно и действительно искреннее. Однако, сведя все свои стремления к единственному искреннему стремлению, последователь Учения должен помнить, что это стремление исходит из его эго (самости), а значит оно так же нереально, как сама концепция "Я".

"Ни одно чувствующее существо никогда не могло быть освобождено." Любое чувствующее существо сохраняет представление о своей индивидуальности (самости) и существовании других существ, как-то отделенных от нее. Наличие таких мыслей подразумевает наличие эго, а для эго нет и не может быть освобождения.

Вселенная неподвижна, каждый раз она умирает и возрождается вновь уже другая. Именно те различия, которые мы замечаем между родившейся и умершей вселенной, мы привыкли называть движением: движением звезд, электронов, воздушных и водных масс, предметов, тела, мыслей, чувств и т.д. и т. п. Но во вселенной, единственное движение которой осуществляется по координате "Время", нет места индивидуальным чувствующим существам, которые могли бы совершать какие-либо самостоятельные действия, например начать поиск пути достижения Наивысшей Совершенной Мудрости.

Бодхисаттва-махасаттва не зачарован иллюзией множественности предметов и сущностей мира, иллюзией движения и деятельности этих сущностей в мире. Ясно видя монолитность меняющегося каждый миг мира, бодхисаттва-махасаттва понимает абсолютную невозможность каких-либо индивидуальных действий в мире, где все зависит от всего, поэтому он смело идет к освобождению и достигает его.

Только осознание абсолютного отсутствия какой бы то ни было свободы воли делает человека свободным.

- Как ты думаешь, Субхути? Когда Татхагата учился у Будды Дипанкара, имел ли он такую произвольную концепцию Дхармы, которая служила бы основанием его интуитивных поисков достижения Наивысшей Совершенной Мудрости?

- Нет, Благословенный! Если я понял сказанное Буддой, то Будда не имел никакой концепции Дхармы достижения Наивысшей Совершенной Мудрости.

Господь Будда был весьма удовлетворен этим ответом и сказал:

- Ты прав, Субхути. Говоря истинно, нет никакой произвольной концепции Дхармы как таковой. Если бы она была, Дипанкара Будда не предсказал бы, что в одной из будущих жизней я достигну состояния Будды под именем Шакья-Муни. Что же это значит, Субхути? Это значит, что то, чего я достиг, не есть нечто ограниченное и произвольное, что может быть названо "Наивысшая Совершенная Мудрость", но это есть состояние Будды, чья сущность идентична с сущностями всех вещей и заключается в том, что она невероятна, уникальна, непостижима.

Возможно, Субхути, что существуют последователи, которые утверждают, что у Татхагаты были некоторые концепции Дхармы, служившие основанием его поисков Наивысшей Совершенной Мудрости. Но пусть это будет понятно, Субхути, что Татхагата воистину не имел: и мысли о Дхарме, которая бы обосновала его поиск достижениями Наивысшей Совершенной Мудрости.

Господь Будда особенно подчеркнул это, сказав:

- Субхути, состояние Будды, к которому стремился Татхагата, одновременно и та же самая Наивысшая Совершенная Мудрость, и не та же. Это просто иной способ выражения того, что феномены всех вещей единой "таковости" и в состоянии Будды, и в Аннутара-самьяк-самбодхи, и что они ни реальны, ни нереальны, но пребывают совместно со всеми феноменами в шунье, безмолвии, непостижимые и загадочные. Субхути, вот почему я говорю, что Дхарма всех вещей никогда не может быть выражена через какую-либо догматическую феноменальную концепцию, но тем не менее может быть универсальной (всеобъемлющей) концепцией.

Можно заснять на кинопленку, а затем графически изобразить движение шарика в лотерейном барабане. Если этот шарик в конце концов попал в лунку, то совокупность всех его движений можно вполне обоснованно назвать путем шарика. Однако "стремясь" попасть в лунку, шарик не пользовался какой-либо концепцией пути, совершая свои перемещения в вертящемся колесе.

Лишь в этом значении "пути" можно говорить о дхарме, служившей Татхагате основанием его поисков достижения Наивысшей Совершенной Мудрости.

Будда говорит: "То, чего я достиг, не есть нечто ограниченное и произвольное..., но есть состояние Будды, чья сущность идентична сущностям всех вещей и заключается в том, что она невероятна, универсальна, непостижима"

Все вещи мира и каждая в отдельности уже обладают непроявленным состоянием Будды. Достигнув этого состояния, Татхагата ничего не достигал в действительности, так как это состояние уже было в нем, как оно есть и во всем сущем. Состояние Будды не ограничено какой-либо личностью или вещью бесконечного мира - оно едино для всего мира, поэтому сущность Будды невероятна, универсальна и непостижима.

Достижение Наивысшей Совершенной Мудрости подразумевает определенный путь, который следует пройти, определенную Дхарму. Но достижение состояния Будды требует трансцендентального перехода, поэтому понятия "путь", "Дхарма" здесь неприменимы.

Будучи учеником у Дипанкара Будды, бодхисаттва не мог придерживаться какой-либо произвольной концепции Дхармы (закона, пути), так как такой концепции Дхармы (закона, пути), приводящей к Наивысшей Совершенной Мудрости" не существует вообще.

Сущность состояния Будды никак нельзя заключить в какие-либо сколь угодно широкие концептуальные рамки, как, например "Наивысшая Совершенная Мудрость".

Тем не менее Наивысшая Совершенная Мудрость и состояние Будды - одно и то же, так как состояние Будды характеризуется Наивысшей Совершенной Мудростью, а Мудрость эта возможна только в состоянии Будды.

В то же время все вещи бесконечного мира изначально обладают состоянием Будды, хотя это состояние и не проявлено в них.

Они существуют в мире, но их существование не более, чем игра света в зеркалах восприятия. Поэтому можно сказать, что существование вещей в мире феноменов и их существование в состоянии Будды одинаково не является ни реальным, ни нереальным.

- Субхути, если бы я говорил о величии человеческого тела, что бы я под этим подразумевал?

- Благословенный! Я понял бы, что Господь Будда не подразумевает под "величием человеческого тела" какую-либо произвольно обусловленную феноменальную идею. Я воспринял бы эти слова только в их условном значении.

- Субхути, как раз точно так же надо понимать бодхисаттву-махасаттву, когда он, говорит об освобождении бесчисленных чувствующих существ. Если бы он хранил в уме своем какую-либо произвольно обусловленную идею чувствующего существа или определенного количества, он был бы недостоин имени "бодхисаттва-махасаттва". И почему, Субхути? Потому что он именуется "бодхисаттва-махасаттва" именно по той причине, что он устранил все подобные произвольно обусловленные концепции. А что справедливо в отношении одной концепции, то справедливо и в отношении всех концепций. Учение Татхагаты совершенно свободно от всех таких произвольно обусловленных концепций, как самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман.

Детская игрушка - калейдоскоп - способна надолго захватывать наше внимание, так как это прекрасная модель того мира, который мы воспринимаем своими органами чувств.

С каждым поворотом калейдоскопа одно хаотическое положение стекляшек в нем меняется другим столь же хаотическим, но, отражаясь в зеркалах, хаос превращается в стройную сложную картину, которую мы воспринимаем. Стекляшки, хаотически пересыпающиеся в калейдоскопе, подобны феноменам всех вещей в мире; зеркала - это наши органы чувств, а стройная захватывающая картина, которую мы видим, - это хаос мира, воспринятый и преображенный нашими органами чувств.

При очень медленном вращении калейдоскопа можно проследить постепенные переходы от одной мозаики к другой и далее. Это будет происходить путем изменения всех элементов мозаики, но в то же время это будет неверно, так как те изменения, которые мы видим, это лишь отблеск невидимого нам перемещения стекляшек в калейдоскопе. Картина мира, которую мы воспринимаем органами чувств, непрерывно меняется. Прослеживая ход этих изменений, мы можем говорить о дхарме всех вещей. Но то, что мы видим, это лишь мозаика в зеркалах калейдоскопа. То, что происходит в действительности, недоступно нашему восприятию, поэтому то, что названо Дхармой всех вещей, дхармой всех вещей не является.

Дабы сделать это Учение более доступным, Господь Будда продолжал:

- Если бы бодхисаттва-махасаттва сказал, например, так: "Я опишу состояние Будды" - он был бы недостоин имени бодхисаттвы-махасаттвы. И почему? Потому что Татхагата вполне определенно учил, что когда бодхисаттва-махасаттва использует подобные слова, он не должен подразумевать при этом какую-либо произвольно обусловленную феноменальную концепцию. Он использует подобные выражения только как совокупность слов.

Субхути, только те последователи, чье понимание достаточно глубоко проникло в значение Учения Татхагаты относительно неэгоистичности как вещей, так и живых существ, могут быть названы бодхисаттвами-махасаттвами.

Продолжая использовать пример с калейдоскопом, можно сказать, что в стройной, упорядоченной и захватывающей мозаичной картине, которую мы наблюдаем, определенными составными элементами являются не только все вещи мира, но и все произвольно обусловленные умозрительные концепции: самость, индивидуальность других, бытие жизни, атман. Все, о чем только мы можем говорить или думать, входит составными элементами в наблюдаемую нами мозаичную картину, которая является не более чем отражением того, что выходит за границы нашего чувственного восприятия.

Те последователи, которые настолько проникли в Учение Татхагаты, что ясно видят отсутствие эго, индивидуальности как всех вещей, так и всех живущих существ, говоря о вещах, феноменах и концепциях мира, используют слова только в их условном значении, а произнося, например: "Я опишу состояние Будды", не подразумевают при этом какую-либо произвольно обусловленную концепцию, используя подобные выражения только как совокупность слов. Только те, кто ясно видит истинное значение вещей и феноменов мира, могут быть названы бодхисаттвами-махасаттвами.

Господь Будда вопрошал Субхути, сказав:

- Как ты думаешь? Обладает ли Татхатата физическим зрением?

Субхути отвечал:

- Несомненно, Благословенный Господь, он обладает физическим зрением.

- Обладает ли он оком просветления?

- Конечно, Татхагата обладает просветленным оком, иначе он не был бы Господом Буддой.

- Обладает ли Татхагата оком трансцендентального интеллекта?

- Да, Благословенный Господь, Татхагата обладает оком трансцендентального интеллекта,

- Обладает ли Татхагата оком духовной интуиции?

- Да, Благословенный Господь, Татхагата обладает оком духовной интуиции.

- Обладает ли Татхагата оком любви и сострадания Будды ко всему чувствующему миру?

Субхути отвечал:

- Благословенный Господь, ты - возлюбивший всех чувствующих существ.

- Как ты думаешь, Субхути? Когда я ссылался на песчинки реки Ганг, утверждал ли я, что они были действительно частицами песка?

- Нет, Благословенный Господь, ты только говорил о них как о песчинках.

- Субхути, если бы было столько же Гангов, сколько песчинок в Ганге, и если бы было столь же много состояний Будды, сколько песчинок в этих бесчисленных реках, то весьма ли многочисленны были бы эти состояния Будды?

- Действительно, весьма многочисленны, Господь Будда.

- Внимай же, Субхути, в этих бесчисленных состояниях Будды содержатся все формы чувствующих существ со всеми их различными умонастроениями и концепциями, каждая из которых полностью известна Татхагате, но ни одна из них не содержится в уме Татхагаты как произвольно обусловленная концепция. Они только воображаемы (иллюзорны).

Ни одна из этого огромного скопления концепций, с безначальных времен через настоящее время в, не имеющее конца, будущее, ни одна из них не может быть описана.

Состояние Будды присуще всему живому и каждой чувствующей пылинке в безбрежном космосе. В этих бесчисленных состояниях будды содержатся все формы умонастроений и концепций от безначальных времен до, не имеющего конца, будущего.

Татхагате, обладающему как физическим оком, так и оком просветления, оком трансцендентального интеллекта, оком духовной интуиции и оком любви и сострадания ко всему чувствующему миру, известны все эти формы умозрительных концепций каждого из чувствующих существ бескрайнего мира, однако ни одна из них не содержится в уме Татхагаты как отдельная произвольно обусловленная концепция, которая могла бы быть выражена словами.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если бы некий благочестивый последователь, будь то мужчина или женщина, собрал 3000 великих миров, размолол бы их в неосязаемый порошок и распылил бы его в космосе, - как ты думаешь, Субхути, имела бы эта пыль какое-нибудь индивидуальное существование?

Субхути отвечал:

- Да, Благословенный Господь, так как неосязаемая пыль рассеялась бы бесконечно, то можно говорить об ее относительном существовании, но так как Благословенный использовал эти слова - она не существует, так как слова имеют только фигуральное значение. В противном случае эти слова означали бы веру в существование материи как независимой и самосуществующей сущности, которой нет.

Более того, когда Татхагата ссылался на 3000 великих миров, он мог сказать это только фигурально. И почему? Потому что если бы 3000 великих миров действительно существовали, то их единственная реальность заключалась бы в их космическом единстве. И будь то неощутимая пыль или великие миры - это ничего не меняет. Только в значении космического единства самых отдаленных сущностей Татхагата может ссылаться на них.

Господь Будда был весьма удовлетворен ответом и сказал:

- Субхути, хотя человеческое бытие всегда охвачено произвольно обусловленными концепциями материи или великих миров, эти концепции не для бренного человеческого ума. Даже когда о них упоминают в смысле их космического единства - и тогда это есть нечто непостижимое.

Возьмем пример более конкретный для нас, на неизмеримо меньшей шкале. "Велико ли количество молекул в 3000 капель океанической воды?" Говорить так о 3000 каплях морской воды можно только фигурально, так как единственная реальность этих капель - в их единстве с океаном. Даже само понятие "океанская вода" - фигуральное выражение, так как никакой "океанской воды" не существует вне океана. Только подразумевая сам океан, можно говорить об океанской воде и о каплях океанской воды.

Вся бескрайняя вселенная, состоящая из бесконечного количества миров с бесчисленным числом чувствующих существ, абсолютно монолитна и абсолютно неподвижна, существуя только сейчас, только в это мгновение.

Однако сколь бы кратким отрезком времени ни ограничить понятие "сейчас", это будет отрезок времени, а не тот миг, в котором существует вселенная, так как в прошлом и будущем (как бы близко это ни было к "сейчас") вселенной уже не существует.

Понятие "сейчас" сопоставимо с понятием "точка", которое используют математики, имея в виду, что точка существует, поскольку любая линия состоит из точек, и в то же время точка не существует, так как любая точка, сколь бы мала она ни была, будет иметь диаметр, т.е. сама будет отрезком, состоящим из точек.

Поэтому в действительности нет такого мгновения "сейчас", в котором реально существует монолитная и неподвижная вселенная, поэтому сама концепция вселенной и времени воображаема, иллюзорна, как и все умозрительные концепции, и говорить о них можно только фигурально.

Господь Будда продолжал:

- Если бы наш ученик сказал, что Татхагата в своем Учении постоянно ссылается на самого себя, упоминает о других, говорит о бытии жизни или атмане, - как ты думаешь, Субхути, осознал этот ученик суть того, чему я учил?

Субхути отвечал:

- Нет, Благословенный Господь! Этот ученик не понял суть Учения Господа, так как когда Господь ссылается на эти концепции, он никогда не говорит об их действительном существовании: он только использует эти слова фигурально, как символ. И только в этом значении они могут бить использованы. Будь то концепция или дхармы - они не более реальны, чем материя или явления.

Затем, дабы это стало более понятно, Господь Будда сказал:

- Субхути, когда ученики становятся на путь поиска достижения Наивысшей Совершенной Мудрости, им следовало бы таким образом видеть, ощущать, изучать, понимать и действовать, что все дхармы не являются истинными и поэтому они не должны хранить в уме своем какие-либо произвольно обусловленные концепции чего бы то ни было.

Мы живем в материальном мире. Любая вещь или любое явление в этом мире реальны как относительно других вещей или явлений, так и относительно всего мира. Однако относительно состояния Будды, где нет ни времени, ни пространства, наш мир иллюзорен ("двухмерный нарисованный мир"). Поэтому Татхагата, упоминая о себе, о других, о бытии жизни и атмане, использует эти слова как символ.

Благодаря органам чувств мы воспринимаем мир о котором строим или получаем готовыми различные бесчисленные концепции. Но "звон денег" - еще не деньги, и "запах пищи" - еще не пища.

Мы знаем о мире лишь то, что говорят нам о нем шесть органов чувств (включая ум, воспринимающий мысли). На основании своего восприятия мы строим свой умозрительный концептуальный мир.

Все Учения, Писания, Дхармы имеют отношение к миру, а не к нашему восприятию этого мира. Однако в нашем языке нет слов и понятий для воспринимаемого мира; все наши слова и понятия годятся для нашего восприятия. Упрощая, можно сказать, что "купить пищу" в нашем понимании будет "обменять звон денег на запах пищи". Мир восприятий - не мир воспринимаемого, в Учениях же и Писаниях говорится о воспринимаемом, а не о восприятии, поэтому для нашего мира (мира восприятий, концептуального, умозрительного мира), частью которого мы сами являемся, они не истинны.

Ученикам, ставшим на путь поиска достижения Наивысшей Совершенной Мудрости, следует не только понять иллюзорность мировосприятий, но и ощущать его таковым, соответственно действуя.

Господь Будда продолжал:

- Субхути, если бы некий ученик дарил как милость величие семи драгоценностей, достаточное, чтобы заполнить бесчисленные и безграничные миры, а другой ученик на пути поисков достижения Наивысшей Совершенной Мудрости ревностно и преданно соблюдал бы и изучал даже одну строфу этого Учения и объяснял бы ее окружающим, то накопленные благодеяния и заслуги этого ученика были бы несравненно более великими. Субхути, возможно ли объяснить это Учение остальным, не храня в уме какой-либо произвольной концепции вещей, явлений или Дхармы? Это может быть достигнуто, Субхути, только через полную безмятежность разума (ума) и самолишенной тождественности. И почему? Потому что все рожденные разумом произвольно обусловленные концепции материальных явлений и все обусловленные факторы, и все концепции и идеи подобны сновидениям, призракам, исчезающей росе, вспышкам пламени. Каждый истинный последователь должен именно так смотреть на все явления и на всю деятельность разума и должен хранить в своем разуме пустоту[27] (шуньяту), бесчисленность, безличность, безмятежность.

Объяснить что-нибудь другим, обычно означает дать другим такую концепцию этого чего-то, с которой другие смогут согласиться, взяв ее на вооружение.

Будда спрашивает: возможно ли это Учение, названное Алмазной Сутрой, Учение, утверждающее, что все концепции, включая и само это Учение, и само понятие Будды, иллюзорны, что все слова, передающие это Учение, используются только фигурально..., возможно ли это Учение объяснить другим.

Объяснять слепым от рождения, что такое "видение", может только зрячий, знакомый с теми умозрительными концепциями, которые слепые имеют относительно "видения".

Объяснять другим это Учение можно, лишь находясь в состоянии полной безмятежности ума и полного безличного отождествления со всем сущим во вселенной.

Все мы слепы от рождения, но имеем в уме множество в различной степени оформленных умозрительных концепций относительно того, что значит "видеть".

Даже если наши глаза случайно откроются на секунду, мы не поймем, что случилось "видение", так как храним в уме свои и чужие произвольно обусловленные концепции "видения", и эти концепции помешают нам осознать истину.

В своем уме мы храним несметное множество умозрительных концепций материальных явлений и идей. Мы не можем ни выбросить их, ни заглушить, ни отодвинуть в сторону. Так что же делать, чтобы они, эти идеи и концепции, не заслонили нам свет истины?

Поиск по сайту: