АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

По поводу одной замечательной книги

Читайте также:
  1. I. Составьте предложения с прямым и обратным порядком слов. Подчеркните подлежащее одной чертой, сказуемое – двумя. Переведите предложения на русский язык.
  2. Ifo Книги Верищагина
  3. Абиотические факторы водной среды
  4. Анализ данных сводной таблицы Excel 2007
  5. Анализ доходной части регионального бюджета
  6. Анализ кассовой книги и банковской книги и расчет прибыли вашего предприятия
  7. Анализ расходной части регионального бюджета
  8. Анестезия при операциях по поводу внутричерепных аневризм и артериовенозных мальформаций
  9. Анестезия при операциях по поводу объемных образований головного мозга
  10. Біблійні книги серед народів світу
  11. Буде в городе явится дело такого рода, что многое число людей допросить надлежит из одной или разных частей города (или кварта-
  12. Булевые функции одной переменной

 

Книга Вейнингера «Пол и характер» вышла в хорошем переводе и хорошем издании[11]. Книга эта уже обратила на себя внимание, и она заслуживает внимания Нехорошо только, если Вейнингер станет модным, если получат широкое распространение некоторые его идеи, которые могут показаться пикантными и занимательными, идеи, имевшие оправдание в страстной субъективности его богатой индивидуальности, но вредные и пошлые в массовом потреблении. Так хотелось бы, чтобы Вейнингера оценили, и так не хотелось бы, чтобы вейнингерианство стало модой. В юношеской книге Вейнингера есть гениальный размах, от мрачной книги этой веет свежестью. Это очень возбуждающая и одухотворяющая книга.

Вейнингер — сын немецкой духовной культуры, в нем чуется дух Канта, Шопенгауэра, Шеллинга, Р. Вагнера, дух германского идеализма и романтизма. Но есть в нем глубокое отличие от современной немецкой культуры и философии. Книга Вейнингера, книга юноши 22–х лет, — быть может, самое яркое явление современной германской культуры; после Ницше ничего уже не было в этой мельчающей культуре столь знаменательного. В книге этой дух германского идеализма и романтизма доходит до религиозной муки. Одна лишь черточка отделяет Вейнингера от религиозного принятия христианства, и то, что он не может переступить этой черточки, губит его. Вейнингер не приходит к религиозному миру, но он проникнут благоговейной, почти религиозной любовью к истине и правде и внушает другим любовь к совершенству. В этом он родствен таким писателям, как Фихте, Карлейль, Л. Толстой; он благотворно действует даже в, том случае, когда высказывает заведомо ложные идеи. В книге Вейнингера чаруют не его теоретические идеи, слишком часто преувеличенные и неверные, а неуловимое дыхание всей этой книги.

В книге разлито дыхание вечного идеализма, глубокая и страстная вражда к позитивизму, к культу количеств и временности, любовь к качествам и вечности. Наибольший успех будут иметь специфические взгляды Вейнингера на женщину, на бисексуальность человеческого существа и пр. Во взглядах этих есть много интересного, но хотелось бы обратить внимание на совсем другие стороны книги. В своем учении о гениальности Вейнингер всего более возвышается над духом нашего времени, всего более сам гениален. В романтизме была вечная сторона, и ее-то и развивает Вейнингер, который проводит дух романтизма через очистительный огонь философского критицизма. Чувствуется также родство Вейнингера с Карлейлем, с его культом героев. Наша эпоха нуждается в возрождении самой идеи гениальности. Уже почти никто не связывает в наше время своей мечты о возрождении человечества с гениальностью, все связывают мечту о новой жизни с властью количеств, с механикой сил. «Универсальная апперцепция, всеобщее суждение, полная вневременность» — вот в чем видит Вейнингер сущность гениальности. «Гениальным следует назвать человека тогда, когда он живет в сознательной связи с мировым целым. Только гениальное и есть божественное в человеке». «Гений — это тот человек, который достиг сознания собственного я». Но по глубокой мысли Вейнингера, «высочайший индивидуализм есть высочайший универсализм». В гении и раскрывается вполне идея человека. Он возвещает нам на вечные времена, что такое человек: «объект, субъектом которого служит вся вселенная». Гениальность, по оригинальному учению Вейнингера, присуща не только тем людям, которых принято называть гениями. «Гениальность есть идея, к которой один подходит ближе, другой остается вдали от нее, идея, к которой один приближается быстро, другой подходит к ней, быть может, только к концу своей жизни». Вейнингер горячий сторонник платоновского учения об идеях, и ко всему он применяет платоновский метод; Для него и мужское, и женское, и гениальность — идеи, с которыми эмпирическая действительность совпадает в большей или меньшей степени. Идея гениальности — основная идея Вейнингера; в ней он видит спасение, в ней — вселенность, полнота бытия и вместе с тем самосознание «я», утверждение личности. Гениальность есть сознание ценностей, положительное отношение к вещам, и вместе с тем гениальность есть освобождение от власти времени — вневременность. Гениальность Вейнингер отличает от таланта, так как основным признаком гения является универсальность восприятия, чего у таланта может и не быть. Гениальность может быть у людей просто даровитых, и даже у людей бездарных в иные минуты жизни в минуты великого страдания или экстаза может явиться гениальность, озарение, универсальное восприятие вещей. Замечательно также учение Вейнингера о памяти, с которым он связывает сознание я, сознание ценности, гениальность и вневременность. «Идеалом гения явилось бы такое существо, у которого столько же" перцепций", сколько" апперцепции"». С памятью связана и потребность в бессмертии. Память есть победа над временем, есть утверждение своего я против власти времени. В главе о логике и этике Вейнингер связывает с памятью этические и логические нормы. Он своеобразно интерпретирует нормативный критицизм и делает широкие выводы из этого учения.

Но всего более нужно сказать, что Вейнингер замечательный психолог, ясновидец душевных стихий. Он очень своеобразно понимает задачи психологии, и его заслуги перед психологией будут еще признаны. Вейнингер относится с едким и остроумным отрицанием к «психологии без души»; он хочет вернуть психологии утерянную душу; в этом он расходится не только с позитивистами, но и с большей частью неокантианцев. Вейнингер мечтает о новой науке — характериологии или

теоретической биографии, которая должна заменить старую, бездушную и отвлеченную психологию. У него есть идея новой конкретной психологии, которая изучала бы то, чем совсем не занималась старая психология, изучала бы, напр., психологические проблемы «убийства, дружбы, одиночества». Вейнингер и изучает конкретно — психологические проблемы — мужественности, женственности, гениальности, даровитости, материнства, эротики и т. п. Многие психологические наблюдения и обобщения Вейнингера поражают силой своей интуиции, без которой нельзя быть настоящим психологом. Психология тогда лишь выйдет на новый и плодотворный путь, когда она не ограничится исследованием ощущений и элементарных и самых общих душевных явлений познания, воли и чувства, а сделает объектом своего исследования такие сложные и конкретные явления, как, напр., идолопоклонство, страдание, детскость, гордость, тоску, аскетизм и пр. Конкретные и сложные, подлинно «психические» явления современной психологией не только не исследуются, но и не могут исследоваться по характеру ее метода. Вейнингер тут действует очень возбуждающе, он прокладывает новый путь. До Вейнингера никем не было предпринято такое психологическое исследование мужественности (М) и женственности (Ж). В этой области у Вейнингера поражает смесь почти гениальных интуиции, глубоких прозрений характера «женщины» с очень неверными, несправедливыми и ни на чем не основанными обобщениями. В отношении Вейнингера к Ж есть что-то мучительное и загадочное. Та страстность, с которой Вейнингер отрицает в Ж душу, отрицает всякое отношение Ж к логике, к этике, к гениальности, к сознанию «я», к истине и правде, таит в себе что-то нездоровое, какой-то пережитый ужас. Правда, Вейнингер говорит не о женщине, а о Ж, как платоновской идее, которую можно найти и у мужчин, равно как у женщин можно найти начало М. Но конструкция Вейнингера логически произвольна и несостоятельна, так как он приписывает M все положительно ценное и делает мужчину носителем M, a Ж приписывает все отрицательное, лишенное ценности, и делает женщину носителем Ж. Произвольность, субъективность и несправедливость основного построения Вейнингера не помешали ему сказать горькую правду о женщинах. Учение о гениде, как характерном состоянии женщины, очень верно и интересно. Верно и то, что лишь мужчина истолковывает женскую гениду. Очень глубоко также учение о противоположности между сексуальностью и эротикой. С эротикой Вейнингер связывает чувство противоположности между личностью и родом и чувство искупления и спасения. Ж есть лишь проекция во внешний мир греха М, а любовь есть жажда искупления греха. Мужчина никогда не любит женщину, и женщина недостойна любви, — он лишь влагает в женщину «душу», влагает свою идею совершенства, свою ценность. Такова идея чистой эротики. Сексуальное же отношение к женщине есть источник греха и рабства. Вейнингер и приходит к проповеди крайнего аскетизма, в котором видит освобождение от Ж, т. е. от греха и зла. В нем чувствуется дыхание платоновского Эроса, но отравленного современностью. У Вейнингера есть чувство ужаса и жути перед тайной пола.

У Вейнингера есть также напряженное, страстное чувство личности, чувство «я», и не менее страстная, негодующая вражда к роду. Все безличное, стихийное, животное, родовое ненавистно ему. В этом Вейнингер стоит на очень высокой ступени сознания, и книга его гениально отражает тот кризис родовой стихии, который так болезнен для современного человечества. Самосознание личности, сознание высшей природы человека восстает против рабства у безличной родовой стихии. Вейнингер потому так и ненавидит Ж, что видит в этом начале стихию, враждебную личности, враждебную разуму и совести, привязывающую к роду, к родовой производительности, стихию, враждебную бессмертию. Чувство личности и жажда бессмертия приводят Вейнингера к отрицанию материнства. Он развенчивает материнство, так как видит глубокую противоположность между творчеством новых поколений и творчеством духовных ценностей. Для него материнство есть бессознательный, животный инстинкт и потому не возвышающий женщины. Тут Вейнингер близок к Платону и к эротизму, рождающему красоту. Вл. Соловьев тоже шел от Платона, но он знал христианский исход. Вейнингер ведет непрерывную борьбу против стихийности и бессознательности во имя разума и сознания. В этом он противится духу времени, духу декадентского сознания, погруженного в бессознательные, противные всяким нормам стихии. Он борется также с декадансом этическим, с отрицанием абсолютного характера морали, с современной беспринципностью и аморальностью. Вейнингер критикой своей служит духовному возрождению, обращению человека к вечным ценностям и к бессмертию.

Вейнингер стоит на почве кантовской философии; но он не походит на обычный тип неокантианца, — в сущности, позитивиста: он понимает, что самое важное у Канта — его учение о двойственности человеческой природы, его моральная философия. Вейнингер глубоко чтит философию, в этом он типичный немец. Он не только идеалист, но и спиритуалист, соединяет критицизм Канта с спиритуалистической монадологией Лейбница. Но спиритуализм Вейнингера дуалистический, оставляет разорванность духа и плоти, враждебен плоти. Если бы Вейнингер пришел к христианскому сознанию через новую философию, то преодолел бы дуализм, и спиритуализм его стал бы монистическим, не отрицающим плоть, а одухотворяющим плоть. На Вейнингере видны мертвенность и бессилие безрелигиозного романтического идеализма.

При всей психологической проницательности Вейнингера, при глубоком понимании злого в женщине в нем нет верного понимания «сущности женщины и ее смысла во Вселенной». Все свои надежды Вейнингер возлагает на окончательную победу мужественности над женственностью, что и будет победой духа над плотью, мира вечного над миром тленным. И христианство видит в женщине злое начало, учит, что женская природа оказалась особенно восприимчивой ко злу, но христианство же учит, что женская природа оказалась восприимчивой и к величайшему добру, оплодотворилась Духом Божьим и родила во плоти Сына Божьего. Только вера в Христа могла бы спасти Вейнингера от мрачного взгляда на женщину. Он увидел бы, что кроме проститутки и матери есть же жены — мироносицы. Учение Вейнингера об эротике заключает в себе часть истины, но он не доходит до идеи эротического соединения мужчины и женщины в вечном бытии. Положительный смысл бытия — в небесной эротике, как то открывается религиозному сознанию на предельных вершинах. Эротика же Вейнингера призрачна, в ней не достигается реальное бытие. Культ Мадонны для него — обман, мечта любви — иллюзия. Человек остается сам с собой, один, ему недоступна реальная любовь к другому и другим. Вейнингер призывает к героическому усилию самоспасения, освобождения собственными силами от плоти, от этого мира, от женщины. Но помощи неоткуда ждать, благодати нет. В этой идее самоспасения есть гордыня и сомнение. Вейнингер покончил с собой, и в книге есть предчувствие этого страшного конца. Он любит Христа и христианство, но Христос для него лишь религиозный гений, лишь великий основатель религии. Он видит в еврействе ту же злую силу, что и в женщине, а подвиг Христа видит в победе над еврейством[12]. И ждет он нового религиозного гения, который опять победит «еврейство», заразившее всю нашу культуру. «Навстречу новому еврейству рвется к свету новое христианство. Человечество жаждет основателя новой религии, и битва близится к решительному концу, как в первом году нашей эры. Человечеству снова приходится выбирать между еврейством и христианством, гешефтом и культурой, женщиной и мужчиной, родом и личностью, неценным и ценностью, земной и высшей жизнью, — между Ничто и Богом». Если бы Вейнингер почувствовал, что Христос был не основателем религии, а религией, он менее мрачно представлял бы себе свою судьбу в мире. Но он почуял, что мир идет к новой религиозной жизни, что наступают времена решительного выбора. Вейнингер — один из немногих людей современной культуры, которые громко свидетельствуют о религиозных исканиях и муках и предваряют религиозное возрождение.

 


Смысл творчества [13]


1 | 2 | 3 | 4 | 5 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.)