АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

В ВЕТХОМ И НОВОМ ЗАВЕТЕ

Читайте также:
  1. В новом учении о Семье, о счастливой Семье, слово «брак» не используется для обозначения столь важного явления жизни - Семьи.
  2. В новом учении смысл создания Семьи заключается в наиболее полном развитии человека.
  3. ВЕТХОЗАВЕТНОЕ ПРОРОЧЕСТВО ИСПОЛНЕНИЕ В НОВОМ ЗАВЕТЕ
  4. ВЕТХОЗАВЕТНОЕ ПРОРОЧЕСТВО ИСПОЛНЕНИЕ В НОВОМ ЗАВЕТЕ
  5. ВЕТХОЗАВЕТНОЕ ПРОРОЧЕСТВО ИСПОЛНЕНИЕ В НОВОМ ЗАВЕТЕ
  6. Вибір обсягів виробництва у короткотерміновому періоді
  7. Витрати у довготерміновому періоді.
  8. К новому подходу в сирийском вопросе
  9. Навстречу новому тысячелетию (1995 – настоящее время)
  10. О новом этапе в глобальном развитии
  11. Особенности формирования знаний об об-ве в Средневековье и Новом времени (А.Блаженный, Ф.Аквинсикй, Н.Макиавелли, Т.Гоббс).

И В ТРУДАХ МАЙСТЕРА ЭКХАРТА

Ветхий завет

 

Одна из основных тем Ветхого завета – оставь то, что имеешь, освободись от всех пут: будь!

История иудейских племен начинается с приказа первому иудейскому герою – Аврааму – оставить свою страну и свой клан: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе» [Бытие, XII, I]. Авраам должен покинуть то, что он имеет – свою землю и свою семью,— и отправиться в неизвестность. Однако его потомки пустили корни на новой почве и создали новые кланы. Этот процесс ведет к еще более тяжкому бремени. Именно потому, что иудеи в Египте разбогатели и обрели могущество, они становятся рабами; они утрачивают идею единого бога, бога своих предков – номадов-кочевников, и поклоняются идолам – богам богачей, которые впоследствии стали их властелинами.

Второй иудейский герой – Моисей. Бог поручил ему освободить его народ, вывести иудеев из той страны, которая стала их домом (хотя они и были в конечном счете в этом доме рабами), и уйти в пустыню, чтобы «праздновать». Неохотно и с огромными опасениями иудеи следовали за своим вождем Моисеем в пустыню.

Пустыня – это ключевой символ их освобождения. Пустыня – это не родной дом: там нет городов, нет богатств; это место, где живут номады-кочевники, у которых есть только то, что им нужно, а нужно им лишь самое необходимое для жизни, а не имущество. Исторически сложилось так, что традиции номадов-кочевников были вкраплены в рассказ об Исходе, и вполне вероятно, что эти традиции и определили тенденцию борьбы против всех видов нефункциональной собственности и выбор жизни в пустыне как подготовку к свободному существованию. Однако эти исторические факторы лишь

 

==56

 

 


усиливают значение пустыни как символа свободной, не связанной никакими узами и никакой собственностью жизни. В основе своей некоторые из основных символов иудейских праздников связаны с пустыней. Опресноки – это хлеб тех, кто спешит уйти; это – хлеб странников. «Suka» («куща» – шалаш) – это дом странников, аналог скинии – шатра, ее легко построить и легко собрать. Как говорится в Талмуде, это «временное жилище», в котором живут, в отличие от «постоянного жилища», которым владеют.

Иудеи тосковали по египетским «котлам с мясом», по постоянному жилищу, по скудной, но хотя бы гарантированной пище, по зримым идолам. Их страшила неизвестность и бедность жизни в пустыне. Они говорили: «О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы все собрание это уморить голодом» [Исход, XVI, 3]. Бог – на протяжении всей истории освобождения – откликается на моральную нестойкость людей. Он обещает накормить их: утром – «хлебом», вечером – перепелками. И добавляет к этому два важных повеления: каждый должен собрать себе пищу по потребностям: «И сделали так сыны Израилевы, и собрали, кто много, кто мало. И мерили гомором, и у того, кто собрал много, не было лишнего, а у того, кто мало, не было недостатка. Каждый собрал, сколько ему съесть» [Исход, XVI, 17—18].

Здесь впервые сформулирован принцип, который стал широко известным благодаря Марксу: каждому – по его потребностям. Право быть сытым устанавливалось без каких-либо ограничений. Бог выступает здесь в роли кормящей матери, питающей детей своих. И детям ее не нужно ничего достигать, чтобы иметь право быть накормленными. Второе повеление господне направлено против накопительства, алчности, собственничества. Народу Израилеву было предписано не оставлять пищу до утра. «Но не послушали они Моисея, и оставили от сего некоторые до утра; и завелись черви, и оно воссмердело; и разгневался на них Моисей. И собирали его рано поутру, каждый сколько ему съесть; когда же обогревало солнце, оно таяло» [Исход, XVI, 20—21].

В связи со сбором пищи вводится и установление соблюдения Shabbat («Субботы»). Моисей велит сынам

 

==57

 

 


Израилевым собрать в пятницу вдвое больше: «шесть дней собирайте его, а в седьмой день – суббота; не будет его в этот день» [Исход, XVI, 26].

Соблюдение Субботы – важнейшее из библейских установлении и установлении позднего иудаизма. Это – единственная в узком смысле слова религиозная заповедь из Десяти Заповедей: на соблюдении ее настаивали даже те пророки, которые выступали против обрядоверия; празднование Субботы – наиболее строго соблюдаемая заповедь на протяжении 2000 лет жизни диаспоры, хотя зачастую это было трудным и тяжелым делом. И вряд ли можно сомневаться в том, что Суббота была источником жизни для рассеянных по свету, бессильных, нередко презираемых и преследуемых евреев, которые поддерживали свою гордость и чувство собственного достоинства, когда по-царски праздновали Субботу. А что такое Суббота, как не день отдыха в мирском смысле слова, освобождения людей хотя бы на один день от бремени работы? Конечно, это именно так, и эта функция Субботы придает ей значение одной из великих инноваций в развитии человечества. Однако если бы только этим все и ограничивалось, Суббота едва ли играла бы ту центральную роль в жизни евреев, которая только что описана здесь мною.

Чтобы лучше понять роль Субботы, следует глубже проникнуть в суть этого института. Это не отдых как таковой в смысле отсутствия всяких усилий, как физических, так и умственных. Это – отдых в смысле восстановления полной гармонии между людьми и с природой. Нельзя ничего разрушать и ничего строить: Суббота – день перемирия в битве, которую ведет человек со всем миром. Даже выдергивание из земли стебелька травы, так же как и зажигание спички, рассматривается как нарушение этой гармонии. И в социальном плане не должно происходить никаких изменений. Именно по этой причине запрещается нести что-либо на улице (даже если это не тяжелее носового платка), тогда как переносить тяжести в своем собственном саду разрешается. И дело вовсе не в том, что запрещается делать какие бы то ни было усилия – не разрешается переносить никаких предметов с одного находящегося в частном владении участка земли на другой, потому что такое перемещение составляет, в сущности, перемещение собственности. В Субботу человек живет так, как будто у него

 

==58

 

 


ничего нет, он не преследует никаких целей, за исключением одной – быть, то есть выражать свои изначальные потенции в молитвах, в ученых занятиях, в еде, питье, пении, любви.

Суббота – день радости, потому что в этот день человек остается целиком и полностью самим собой. Вот почему Талмуд называет Субботу предвосхищением мессианских времен, а мессианские времена – нескончаемой Субботой, днем, когда собственность и деньги, скорбь и печаль – все табу; днем, когда побеждают время и царит чистое бытие. Исторический предшественник Субботы – вавилонский Шапату – был днем печали и страха. Современное воскресенье – день веселья, потребления, бегства от самого себя. Можно задаться вопросом, а не пора ли восстановить Субботу как день всеобщей гармонии и мира, день, который предвосхитит будущее человечества.

Образ мессианских времен – еще один вклад еврейского народа в мировую культуру, вклад, сравнимый по своему значению с празднованием Субботы. Наряду с Субботой этот образ поддерживал жизнь и надежду еврейского народа, который никогда не сдавался, несмотря на жестокие разочарования, постигшие его из-за лжемессий, начиная от Бар-Кохбы во II веке и до наших дней. Как и Суббота, это образ таких времен, когда собственность станет бессмысленной, когда страху и войнам придет конец, а целью жизни станет реализация наших сущностных сил.

История Исхода заканчивается трагически. Сыны Израилевы не выдерживают жизни без собственности, без обладания. И хотя они могут жить без постоянного жилища и без пищи, обходясь лишь тем, что ежедневно посылал им бог, им невмоготу жить без зримо присутствующего «лидера».

Так, когда Моисей исчезает на горе, сыны Израилевы в отчаянии побудили Аарона сделать им нечто зримое, чему они могли бы поклоняться,— золотого тельца. Правда, можно сказать, что таким образом они расплачивались за ошибку бога, разрешившего им взять с собой из Египта золото и драгоценности. С этим золотом

 

 

==59

 

 


они несли в себе жажду богатства; и в час отчаяния возобладала собственническая структура их существования. Аарон делает из их золота тельца, и народ говорит «Вот бог твои, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» [Исход, XXXII, 4].

Ушло из жизни целое поколение, и даже Моисею не разрешалось вступить на новую землю. Однако новое поколение, как и поколение их отцов, было неспособно к свободной, не скованной никакими путами жизни, не могло жить на земле и не быть привязанным к ней. Они завоевали новые земли, истребили своих врагов, обосновались на этой земле и поклонялись своим идолам. Их племенная демократия превратилась в подобие восточной деспотии – хоть и скромного масштаба, но с не меньшими стремлениями подражать великим державам того времени. Революция потерпела крах, ее единственным завоеванием, если его можно назвать таковым, было то, что иудеи из рабов превратились теперь в господ. Они могли бы быть сегодня совершенно забыты и остаться лишь в примечаниях в анналах истории Ближнего Востока, если бы не новые идеи, которые были впервые высказаны революционными мыслителями и пророками этого народа, не испорченными в отличие от Моисея бременем предводительства и особенно необходимостью применять диктаторские методы руководства (примером чему может служить массовое уничтожение мятежников, выступавших под предводительством Корея).

Эти революционные мыслители – иудейские пророки – обновили образ человеческой свободы – бытия, освобожденного от пут собственности,— и восстали против поклонения идолам – творениям рук человеческих. Они были бескомпромиссны и предсказывали, что народ снова будет изгнан и утратит землю, если станет тянуться к ее материнскому лону в кровосмесительном желании обладания, если он не сумеет жить на ней свободно, то есть любя ее и не теряя при этом себя. Для пророков изгнание с земли было хотя и трагическим, однако единственным путем к окончательному освобождению; жизнь в пустыне после нового изгнания была уготована не для одного, а для многих поколений. Но даже предсказывая повторное изгнание в пустыню, пророки не давали угаснуть вере иудейского народа, а в конечном счете всего рода человеческого, рисуя образ мессианских времен, когда будут достигнуты желанные мир и

 

К оглавлению

==60

 

 


изобилие, но не за счет изгнания или уничтожения тех, кто населял ранее эту землю.

Истинными последователями иудейских пророков были великие ученые, раввины, и прежде всего Рабби Йоханан бен Закаи – основатель диаспоры. Когда во время войны против римлян (70 г. н. э.) предводители иудеев решили, что лучше всем умереть, чем потерпеть поражение и лишиться своего государства, Рабби Закаи совершил «предательство». Он тайно покинул Иерусалим, сдался командующему войсками римлян и испросил разрешения основать еврейский университет. Это было началом богатой еврейской традиции и одновременно утратой всего, что евреи имели: не стало ни государства, ни храма, ни духовной и военной бюрократии, ни жертвенных животных, ни храмовых обрядов. Они потеряли все и сохранились лишь как группа людей, у которых не было ничего, кроме идеалов бытия: знать, учиться, мыслить и ожидать прихода Мессии.

Новый завет

 

Новый завет продолжает развивать идеи Ветхого завета, идеи протеста против собственнической структуры существования. Этот протест в Новом завете носит даже более радикальный характер, чем в Ветхом завете. Ветхий завет – творчество номадов-скотоводов и независимых крестьян, а не нищего угнетенного класса. Тысячелетие спустя фарисеи – те ученые мужи, которые написали Талмуд,— представляли средний класс – от бедняков до хорошо обеспеченных членов общества. Обе группы проникнуты духом социальной справедливости, защиты бедняков, помощи всем обездоленным и беззащитным, например вдовам и национальным меньшинствам (gerim). Однако в целом они не заклеймили богатство как зло, не считали его несовместимым с принципом бытия (см. книгу Луиса Финкелстайна «Фарисеи»).

Первые христиане, напротив, представляли собой в основном группу бедных, обездоленных, угнетенных, презираемых, одним словом, париев общества, которые, подобно некоторым ветхозаветным пророкам, жестоко критиковали богатых и власть предержащих, бескомпромиссно осуждали богатство, светскую и церковную власть и клеймили их как явное зло (см. книгу «Догма о

 

==61

 

 


Христе»). И действительно, как говорил Макс Вебер, Нагорная проповедь – это манифест великого восстания рабов. Ранних христиан объединял дух человеческой солидарности, который иногда находил свое непосредственное выражение в идее общинной собственности на все материальные блага (А. Ф. Утц обсуждает вопросы общинной собственности у ранних христиан и аналогичные примеры из древнегреческой истории, которые, вероятно, были известны Луке).

Особенно явственно проявляется этот революционный дух раннего христианства в самых древних частях Евангелия, известных христианским общинам, которые еще не отделились от иудаизма. (Эти наиболее древние части Евангелия могут восходить к общему источнику – Матфею и Луке – и называются специалистами по истории Нового завета «Q» – от немецкого Quelle, что значит «источник». Зигфрид Шульц посвятил этому вопросу фундаментальную работу, в которой он разграничивает более ранний и более поздний пласты традиции «Q».) '

В этих высказываниях центральным постулатом является то, что люди должны избавиться от всяческой алчности и жажды наживы и полностью освободиться от структуры обладания и, наоборот, что позитивные этические нормы коренятся в этике бытия, общности и солидарности. Это основное этическое положение применимо и к отношениям между людьми, и к отношению человека к вещам. Решительный отказ от собственных прав [Евангелие от Матфея, V, 39—42; от Луки, VI, 29 и далее] и заповедь «возлюби врага своего» [Евангелие от Матфея, V, 44—48; от Луки, VI, 27 и далее, 32—36] подчеркивают, причем даже с большей силой, чем заповедь Ветхого завета «возлюби своего ближнего», глубокую заботу о других людях и полный отказ от всяческого эгоизма. Заповедь, призывающая даже не судить других [Евангелие от Матфея, VIII, 1—5; от Луки, VI, 37 и далее, 41 и далее], является дальнейшим развитием принципа забвения своего «я», чтобы полностью посвятить себя пониманию и счастью других.

Так же решительно следовало отказаться и от обладания вещами. Древнейшие нормы общинной жизни

 

==62

 

 


требовали полного отказа от собственности; они предостерегали от накопления богатств: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкопывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» [Евангелие от Матфея, VI, 19— 21; от Луки, XII, 33 и далее]. В таком же духе говорит и Иисус: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» [Евангелие от Луки, VI, 20; от Матфея, V, 3]. И в самом деле, раннее христианство – это община нищих и страждущих, проникнутых апокалипсическим убеждением, что настало время для окончательного исчезновения существующего порядка, согласно Божественному плану спасения.

Апокалипсическая концепция «Страшного суда» – одна из версий мессианства, имевшая хождение в некоторых иудаистских кругах того времени. Окончательному спасению и Страшному суду будет предшествовать период хаоса и разрушения, время, столь ужасное, что в Талмуде раввины молили бога о том, чтобы им не довелось жить в это время. Новым же в христианстве было то, что Иисус и его последователи считали, что время это теперь (или в ближайшем будущем) с появлением Иисуса уже наступило.

Действительно, нельзя не провести параллель между положением ранних христиан и тем, что происходит в мире сейчас. Немало людей – ученых, а не религиозных фанатиков (за исключением организации «Свидетели Иеговы») – убеждены в том, что мир приближается к окончательной катастрофе. Это разумный и научно обоснованный взгляд на вещи. У первых христиан было совершенно иное положение. Они населяли крохотную часть Римской империи в период ее могущества и славы. Не было никаких тревожных признаков катастрофы. И тем не менее эта группка нищих палестинских евреев была убеждена в скором упадке этой могущественной империи. Конечно, строго говоря, они заблуждались, поскольку вторичное явление Иисуса не состоялось, его смерть и воскресение интерпретируются в Евангелии как начало новой эры, и после смерти императора Константина была предпринята попытка передать посредническую роль Иисуса папской церкви. В конечном счете для всех практических целей церковь стала

 

==63

 

 


олицетворять – правда, фактически, а не теоретически – новую эру.

Следует более серьезно относиться к раннему христианству, чем это делает большинство людей, чтобы прочувствовать тот почти неправдоподобный радикализм этой малочисленной группы людей, которая вынесла приговор существующему миру, основываясь лишь на своем моральном убеждении и ни на чем более. Вместе с тем большинство иудеев, не принадлежавших к беднейшей и наиболее угнетаемой части населения, избрало иной путь. Они отказались верить, что уже настала новая эра, и продолжали ждать Мессию, который придет тогда, когда все человечество (а не только евреи) достигнет такого момента в своем развитии, что можно будет установить царство справедливости, мира и любви в историческом, а не в эсхатологическом смысле.

Источник «Q» сравнительно позднего происхождения относится к одному из последующих этапов развития христианства. И здесь мы обнаруживаем все тот же принцип, выраженный в весьма сжатой форме в рассказе об искушении Иисуса Сатаной. В этом рассказе осуждаются жажда вещей, стремление к власти и другие проявления принципа обладания. В ответ на первое искушение – превратить камни в хлебы (символическое выражение жажды материальных ценностей) – Иисус отвечает: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» [Евангелие от Матфея, IV, 4; от Луки, IV, 4]. Потом Сатана искушает Иисуса обещанием дать ему полную власть над природой (путем нарушения законов тяготения) и, наконец, обещает ему неограниченную власть, право владения всеми царствами на земле, но и это Иисус отвергает [Евангелие от Матфея, VI, 5—10; от Луки VI, 5—12]. (Райнер Функ обратил мое внимание на тот факт, что искушение Иисуса происходит в пустыне, и тем самым вновь возникает тема Исхода.)

Иисус и Сатана олицетворяют здесь два противоположных принципа. Сатана олицетворяет все, что связано с материальным потреблением, с властью над природой и человеком. Иисус же олицетворяет начало бытия, а также идею, согласно которой отказ от обладания есть предпосылка бытия. С евангельских времен мир следует принципам Сатаны. Но даже торжество

 

==64

 

 


этих принципов не могло свести на нет порыв осуществить истинное бытие, выраженный Иисусом наряду со многими другими великими Учителями до и после него.

Этический ригоризм, связанный с отрицанием ориентации на обладание в пользу ориентации на бытие, обнаруживается также в распорядке жизни некоторых еврейских общин, таких, как ессеи1, и та община, в которой были составлены рукописи Мертвого моря2. Такая ориентация прослеживается на протяжении всей истории христианства в деятельности религиозных группировок, проповедовавших обет нищеты и отказ от собственности.

Еще одно проявление радикальных концепций раннего христианства может быть – в той или иной степени – обнаружено в писаниях отцов церкви, на которых оказали влияние идеи древнегреческой философии о частной и общинной собственности. Размеры данной книги не позволяют мне сколько-нибудь подробно рассмотреть эти учения, а также соответствующую теологическую и социологическую литературу3. В общем нельзя отрицать тот факт, что для ранних церковных мыслителей было характерно – хотя и в разной степени – резкое осуждение роскоши и корыстолюбия, презрение к богатству; правда, по мере того как церковь превращалась во все более могущественный институт, эти взгляды становились все менее радикальными.

В середине второго столетия Юстин4 пишет: «Мы, кто однажды возлюбил превыше всего богатства [движимое имущество] и собственность [землю], обращаем теперь все, что мы имеем, в общую собственность и делимся ею с теми, кто живет в нужде». В «Послании к Диогнету» (также II в. н. э.) есть очень интересный отрывок, напоминающий выраженную в Ветхом завете

 

1 Ессеи – приверженцы общественно-религиозного течения в Иудеи во 2-й половине II в. до н. э.— I в. н. э., одного из главных предшественников христианства.— Прим. перев.

2 Рукописи Мертвого моря – рукописи, найденные в 1947 г. в пещерах на западном побережье Мертвого моря. Большая часть их датируется II в. до н. э.— II в. н. э., остальные IV—VIII вв. н. э. Создавшая их так называемая Кумранская община соблюдала строгую общность имущества; она отождествляется большинством специалистов с ессеями.— Прим. перев.

3 См. работы А. Ф. Утца, О. Шиллинга, Г. Шумахера и др.

4 Юстин Великомученик, святой (100—163 г. н.э.), раннехристианский мыслитель.— Прим. перев.

 

==65

 


мысль о бесприютности: «Всякая чужая страна – их [христиан] отечество, и каждое отечество для них чужое». Тертуллиан1 (III век) рассматривал торговлю как результат корыстолюбия, он отрицал ее необходимость у людей, чуждых жадности и алчности. Он утверждал, что торговля всегда таит в себе опасность идолопоклонства. Корнем всех зол он считал корыстолюбие2.

Для Василия Великого3, как и для других отцов церкви, цель всех материальных благ – служить людям; для него характерна следующая постановка вопроса: «Тот, кто отбирает у другого одежды, называется вором; но разве тот, кто может, но не дает одежду бедняку, заслуживает иного имени?» (цитируется Утцем). Василий подчеркивал, что изначально вещи принадлежали всем, и некоторые авторы усматривают в его трудах коммунистические тенденции. Я закончу это краткое изложение предостережением Иоанна Златоуста4 (IV век): ничто не следует производить или потреблять в чрезмерном количестве. Он заявляет: «Не говорите: «Я пользуюсь тем, что мне принадлежит», – вы пользуетесь тем, что не ваше; потворство и эгоизм делают все ваше не вашим; вот почему я называю это не вашим добром, потому что вы пользуетесь им с ожесточением в сердце и утверждаете, что так правильно, что вы один живете на то, что ваше».

Я мог бы и дальше продолжать цитировать взгляды отцов церкви, согласно которым частная собственность и эгоистическое использование любой собственности безнравственны. Но даже эти немногочисленные, приведенные здесь высказывания свидетельствуют о постоянном отрицании ориентации на обладание начиная с евангельских времен, на протяжении всего раннего христианства и в последующие века. Даже Фома

 

1 Тертуллиан Квинт Септимии Флоренс (ок. 160 – после 220) – христианский теолог и писатель.— Прим. перев.

2 Вышеупомянутые отрывки взяты из работы Отто Шиллинга; см. также приводимые им цитаты из К. Фарнера и Т. Зоммерлада.

3 Василий Великий (Василий Кесарийский) (ок. 330—379), святой (один из «трех святителей»), церковный деятель, теолог, философ-платоник, представитель патристики.— Прим. перев.

4 Иоанн Златоуст (ок. 350—407), с 398 г.— епископ Константинополя, церковный деятель, известный проповедник, сторонник аскетизма.— Прим. перев.

 

==66

 


Аквинский, выступавший против явно коммунистических сект, приходит к выводу, что институт частной собственности оправдан лишь постольку, поскольку он наилучшим образом служит целям удовлетворения всеобщего благосостояния.

В классическом буддизме еще сильнее, чем в Ветхом и Новом завете, подчеркивается первостепенное значение отказа от приверженности к любому виду собственности, в том числе и к своему собственному «я»; буддизм отрицает концепцию неизменной субстанции и даже стремление к самосовершенствованию1.

Майстер Экхарт (ок. 1260—1327)

 

Экхарт описал и проанализировал различие между двумя способами существования – обладанием и бытием – с такой глубиной и ясностью, которые никому еще не удалось превзойти. Он был одним из ведущих деятелей доминиканского ордена в Германии, ученым, теологом, крупнейшим, самым глубоким и радикальным представителем немецкого мистицизма. Наибольшее влияние исходило от его проповедей на немецком языке, которые оказали воздействие не только на его современников и учеников, но также и на немецких мистиков, живших после него; и сегодня они находят отклик у тех, кто ищет аутентичное руководство к нетеистической, рациональной и все же «религиозной» философии жизни.

Мною были использованы следующие источники, по которым я цитировал Экхарта: два издания, подготовленные И. Л. Квинтом: одно фундаментальное – Meister Eckhart. Die Deutschen Werke (на него я ссылаюсь как на «Quint D. W.»), и другое – Meister Eckhart. Deutsche Predigten und Traktate (на него я ссылаюсь как на «Quint D.P.T.»), и английский перевод Раймонда Б. Блекни «Майстер Экхарт» (в ссылках «Blaknеу»). Следует отметить, что издания Квинта содержат только те отрывки, аутентичность которых, по его мнению, уже доказана, текст же Блекни включает и те

 

 

1 Для более глубокого понимания буддизма см.: Nyanaponika М a h a t e r a. The Heart of Buddhist Meditation; Pathways of Buddhist Thought: Essays from the Wheel.

 

==67

 

 


работы, аутентичносгь которых еще не признана Квинтом. Однако сам же Квинт указывает, что его признание аутентичности носит предварительный характер, что, вполне вероятно, аутентичность многих других работ, приписываемых Майстеру Экхарту, также будет доказана. Цифры в скобках в примечаниях к источнику цитирования относятся к проповедям Экхарта, согласно тому порядку, в котором они идентифицированы в этих трех источниках.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.)