Неделя двадцать третья

30.01-5.02.2012

Понедельник, тридцатое января.

Я сонно потягиваюсь, бросая взгляд на будильник. Пора вставать.

Меди кое-как кивнула, якобы здороваясь со мной. Уже хорошо. Карл продолжал держать свою немую оборону. Ну, как знает. На завтрак была распрекрасная подгоревшая яичница, но даже это не сломило моего чрезмерно хорошего настроения.

Первым уроком шла геометрия, пришлось бренно плестись на третий этаж. Весь урок я чувствовал себя на высоте, хотя это довольно странно. Затишье перед бурей? Вряд ли. Перед информатикой я катался по кабинету на стуле учителя. На литературе я тоже не делал ровным счётом ничего. Я молодец? Я молодец.

Но история преподнесла мне один небольшой сюрприз.

-Все помнят, что сегодня тест?

Ха-ха-ха, да, очень смешно. Я прямо писаюсь со смеха.

-Все достают двойные листы.

И я перестаю мысленно смеяться. Я понимаю, что историк сейчас не шутит и не пытается нас запугать. Я вспоминаю, что он предупреждал о работе. Я идиот. Судорожный шелест страниц учебника.

-Айроне, закройте учебник. Мы уже начали писать работу.

Я захлопываю книгу. Про что хоть писать? Агата косится на мой листок.

-Пиши всё, что знаешь, про Вторую мировую войну.

-А если я не знаю ничего?

Доладини быстро подсовывает мне свой лист.

-Списывай.

А потом всю перемену мне проедали мозг:

-Почему ты перестал учиться, Фран? В начале же года всё хорошо было!

-Я не знаю, почему меня историк постоянно заваливает.

-А я знаю. Просто надо открывать учебник.

На это я лишь фыркнул.

Биология прошла тоже не самым весёлым образом. День мой омрачён, о горе! На следующий урок пришлось вернуться к историку – обществознание.

-Эй.

Я оборачиваюсь.

-Привет, - Бельфегор махнул рукой.

-Привет.

-Я сегодня в Варию. Ты со мной? – прислоняется плечом к стене.

Сбоку проходят одноклассники.

-Даже и не знаю. Завтра же школа.

-Переночуешь у меня, я отвезу.

-А говорил, что неудобно.

-Вообще, я планировал к тебе в гости, но ты наверняка скажешь, что дома мачеха.

Я переминаюсь с ноги на ногу:

-Я подумаю, - и иду в кабинет.

Химик фыркает.

На обществознании я пытался обмозговать ситуацию. Если семпай приглашает к себе в гости, то ему что-то от меня нужно? Да не. Он бы так издалека подходить не стал. Не в его это стиле. Урок прошёл на удивление мирно, и историк даже никого не спросил. Полфизкультуры я браво отсидел на скамье, а потом меня пораньше отпустили из школы.

Он всё так же ждал меня в машине.

Я плюхаюсь на сиденье:

-Привет.

-Привет, - быстро целует.

Мы отъезжаем от школы.

-Ну, как день?

-Да неплохо, но историк всё испортил.

-Что опять? - цокает

-Он дал тест.

-Готовиться надо было.

Я смотрю в окно:

-Я не знал.

-Так, ладно. Куда сейчас едем?

-Можно, в общем-то, и ко мне.

Бельфегор резко сворачивает вправо, отчего я врезаюсь в дверцу.

-Сколько раз говорить, чтобы пристёгивался?

-Хорошо, папочка, больше забывать не буду, - пристёгиваюсь.

Ухмыляется:

-Молодец.

Через десять минут мы уже стоим на пороге моей квартиры. Я звоню.

-Спит, что ли? – семпай смотрит на наручные часы.

-Да не должна, - достав ключи, открываю дверь. – Меди?

Обхожу всю квартиру и нахожу на кухне записку.

-Ну? – химик берёт записку из моих рук.

-Она уехала к деду. Карл будет вечером.

-Случилось что? – переворачивает лист.

-Мне так кажется.

-Так позвони ей.

Я чешу глаз:

-Я не хочу ей звонить. Пускай приедет и расскажет сама.

-Как знаешь.

Когда я захожу в свою комнату, он уже лежит на кровати. Я включаю компьютер.

-Поехали ко мне потом.

-Зачем? – поворачиваюсь.

-Не знаю. Мне скучно пока дома. На этой неделе конференций не будет же, - протягивает руку и берёт с тумбы стопку фотографий. - Франция?

-Она самая, - киваю. – Забываю их убрать.

Одну за другой смотрит фотографии:

-Хорошая неделя была.

-Oui, mon cher ami. ¹

Бельфегор кривит лицо и откладывает фотографии.

-И всё же откуда ты?

-Тебе не кажется, что ты в последнее время вконец обнаглел? Постоянно тыкаешь, даже в школе. Я, между прочим, всё ещё твой учитель. Не забывай.

-Но мы же дома.

-Хотя бы в школе можно ко мне на «Вы» обращаться?

Я закатываю глаза:

-Хорошо, я постараюсь.

Что-то шкрябает по двери когтями. Семпай дёргается и садится:

-Что это?

Я впускаю собаку в комнату:

-Мистер Буппи. Собака Меди.

Мистер Буппи подлетает к моей кровати и собирается забраться, но Бельфегор его спихивает:

-Фу, какой ужас. Почему я его раньше не видел?

-Он часто спит в гостиной под диваном.

Химик встаёт с кровати, а Мистер Буппи тут же бросается к его ногам.

-Господи, как же я ненавижу собак, - и уходит из комнаты. Собака идёт по пятам.

-Семпай?

Тишина.

Я выглядываю в коридор:

-Семпай?

Бельфегор тащит с кухни стул, периодически отпихивая Буппи ногой. Быстро заскакивает в комнату, оставляя собаку в коридоре.

-Какой ты ужасный.

-Я не ужасный, - фыркает, ставит стул сбоку моего и садится. – Просто не люблю собак.

-Я кошек больше люблю.

-Вообще животных не жалую.

Перебираюсь к нему на колени:

-А как же лягушки?

-С ними у меня личные счёты, - прикасается губами к моему виску и приобнимает.

-Может, фильм какой посмотрим?

-«Удушье»?

Я вздыхаю:

-Ну, давайте «Удушье».

На целых полтора часа мы заняли себя фильмом. Я распластался на своём стуле и пялился на монитор. Бельфегор же облокотился о стол, а через некоторое время, кажется, заснул.

Надо бы исправить оценки. Да, а то съехал как-то. Я смотрю на королевские волосы. И нихрена же он не принц. Подцепляю пальцем чёлку и отвожу в сторону. Ресницы дрогнули, глаза приоткрылись на миллиметр. Этого хватило, чтобы я испугался до колик. Сердце судорожно билось где-то в гортани, у меня не получалось продохнуть. Стул накренился под опасным углом, но я был резко схвачен за руку. На моей шее смыкаются холодные пальцы.

-По-моему, на эту тему мы уже разговаривали.

Благо, я ничего не успел увидеть. Меня бы стёрли в порошок.

Бельфегор прижал меня к сидушке стула спиной, нависнув сверху. Ноги неудобно согнуты, копчик ноет.

-Я клянусь, я ничего не видел, - голос хрипит.

-Меня не волнует. Я тебя уже просил не трогать мои волосы, в особенности, чёлку.

-Я больше не буду. Честное слово!

Мне позволяют встать. Тут же тычет пальцем мне в грудь:

-Ещё хоть раз, и я тебя выпотрошу.

-Я усёк.

Воцарилась тишина, сметающая всё на своём пути. Я всё ещё чувствовал на себе пары его злости и ненависти.

-Прости.

Достаёт телефон и смотрит на экран:

-Я уже поеду.

-Ладно.

Сборы проходили неторопливо. Как только Бельфегор закинул рюкзак на плечо, я схватил его за ворот куртки и впился в губы. Всё-таки я чувствовал себя слегка виноватым. Он отстранился первым.

-Всё, пока.

Я успеваю схватить его за плечи, обнимая.

-Лягушка, мне действительно надо ехать, я не шучу.

-Ну ладно, - чуть отстраняюсь.

Ещё раз припадает к моим губам и делает шаг назад:

-Я позвоню вечером.

-Хорошо.

Вниз он пошёл по лестнице.

А я, как самый прилежный человек на этой земле, пошёл делать уроки.

Естественно, хватило меня только на химию. Потом я начал сходить с ума и слушать музыку.

К великому сожалению, мой взгляд пал на краски. Я еле достал с балкона гостиной старый мольберт деда и потащил его в свою комнату. Мне казалось, что я сажусь не просто рисовать, а именно творить. Точно. Мне же на этой неделе везти работы в ту художественную школу. Музыка наполняла мой организм. Мне даже было как-то весело. Даже приход Карла не заставил меня остановиться – он всё равно со мной не разговаривает.

Вдруг зазвонил телефон.

-Алло? – я кидаю наушники на стол.

-Неужели не спишь?

-Да нет. А почему я должен спать?

Голос становится немного злым:

-Ты на часы когда в последний раз смотрел?

0:47

-Допустим, я слегка отвлёкся.

-Чем же ты таким занимался, что аж счёт времени потерял?

-Я рисовал, - говорю важным тоном.

-Вот оно как. И как же? Получается?

-Ну, вроде бы да.

-Что рисуешь-то?

По моему лицу расползлась улыбка:

-Портрет рисую, семпай, портрет.

-А? Ты что-то скрываешь, гадёныш?

-Да нет, что Вы? Как Вы так могли подумать?

-Жаба?

-Ну, допустим, я рисую одного человека.

-Это я и так понял.

Несколько секунд тишины.

-Ну да, да, тебя я рисую, доволен?

Бельфегор рассмеялся:

-Более чем. Покажешь потом? А то меня как-то никто никогда не рисовал.

-Если получится, то покажу. Я сразу красками не часто рисую.

-Для художки рисуешь?

Я киваю сам себе:

-Так оно и есть.

А лёг я только во втором часу, аргументируя это тем, что мне идти к первому уроку, а ему – к третьему.

Вторник, последний день января.

Честно говоря, я не выспался. Но желание нежиться в кроватке и зевать отпало сразу же, как только я посмотрел на часы.

Я проспал. Я чертовски проспал.

Я резко вскакиваю с кровати, на ходу высчитывая, к какому уроку я успею.

Прекрасно, химия в пролёте.

На кухню я даже и не думаю заглядывать. Карл уже на работе, я - одной ногой в ботинке, одной рукой в куртке. Я ненавижу опаздывать.

До школы я бегу, по школе – тоже. Сейчас разгар третьего урока, и мне остаётся надеяться только на удачу и доброжелательность Бельфегора.

Я отрывисто стучу в дверь и резко её открываю. Дыхание сбилось, воздух холодит лёгкие.

Я не успеваю сказать и слова.

-Вон отсюда!

Он указывает пальцем на дверь.

-Но…

-Не мешай мне вести урок!

Дверь закрывается. Я прислоняюсь спиной к стене.

Через десять минут его голос стихает, и я делаю вторую попытку:

-Пр…

-Вон!

В двери застревает мел.

Со звонком одноклассники покидают кабинет: «весельчаки» класса желают мне «удачи», кто-то искренне соболезнует, а Агата просто встаёт рядом со мной.

-Войди, - лицо у него каменное.

Я захожу в кабинет, семпай закрывает за мной дверь.

Я встаю перед кафедрой, а он садится за стол.

-Потрудись мне кое-что объяснить: почему ты врываешься в кабинет в середине урока?

-Я проспал, прости… - немножко озарения, - …те. Простите.

-Я тоже хочу спать, но я же иду к третьему уроку в школу.

-Ну, блин, я не специально.

-Ещё бы ты специально. Дай дневник.

-Семпай?

-Дай дневник, запишу, что ты опоздал.

-Но если Карл узнает…

-Дневник, - требующе вытягивает руку.

С кислой миной подаю ему дневник.

На английском мы с Агатой сели на последнюю парту.

-Я тебе звонила.

-Да, я уже знаю.

-Сильно влетело?

-Вполне, - киваю.

-Химик когда мел швырнул, он аж в двери наполовину засел. Это выглядело весьма устрашающе, знаешь ли.

-Типичный химик, - я фыркаю.

-Ладно, не расстраивайся. Помиритесь с ним ещё. Пошли после школы гулять?

-Да, это было бы неплохо.

Итальянский длился вечность. Я постоянно смотрел на часы. Казалось, что нас никогда не выпустят из этого кабинета.

На всю перемену мы с Агатой задержались, чтобы помочь убраться в классе: перевернуть стулья, стереть с доски и быстро пробежаться по периметру со шваброй.

-Спасибо вам, ребята. А то с проверкой должны прийти со дня на день, хочется не пасть в грязь лицом.

Распрощавшись с Мисс Кельвелине, мы покинули кабинет.

-Куда пойдём? – Агата берёт меня под руку.

-Не знаю. Давай в парк.

-Да, давно я там не была.

И тут же на лестнице мы сталкиваемся с химиком.

-Куда это ты намылился?

Я стою на ступень выше него. Агата где-то сзади.

-Домой. Точнее, гулять.

-Ты, вообще-то, целый урок пропустил сегодня.

-Но я же всё равно знаю всё.

-Уже настолько уверен в собственных силах? Если ты сейчас полетишь по лестнице вниз, то я тебе устрою тестирование на выходных.

-Хорошо, - я чуть улыбаюсь.

-Я серьёзно.

-Я тоже.

Бельфегор строит недовольное лицо:

-Пошёл отсюда.

-Не злись, - быстро хлопнув его по плечу, побежал вниз.

-До свидания, - Агата кивает химику.

Он же махнул рукой и пошёл дальше.

Небо было кристально чистое. Ни единого облачка. Я снял шапку, и макушку стало припекать своим морозным теплом зимнее солнце.

-Куда ты пойдёшь после школы?

Я открываю глаза и смотрю в бездну над своей головой.

-Понятия не имею. Семпай хочет, чтобы я шёл в химический.

-Ну, раз он тебя так натаскивает по химии, то уж грех не пойти, - подруга кладёт ногу на ногу.

-Я запутался, если честно. Никуда не хочу. А ты куда планируешь идти?

-Хочу быть организатором. Свадебки, там, всякие. Дни рождения.

-О, ты далеко пойдёшь, - я улыбаюсь.

Только вторник, вся неделя впереди. Тяжело вздохнув, встаю на ноги.

-Фран?

Я смотрю на Агату:

-Что?

Она смотрит на меня некоторое время, потом мотает головой:

-Нет, ничего. Просто ты изменился.

-Изменился? – закидываю рюкзак на плечо.

-Внешне, внутренне. Ты не такой, какой был по осени.

-Время идёт, - и у меня создаётся впечатление, что я что-то упускаю в собственной голове.

-Именно оно.

До вечера я сижу у неё, а в семь объявляюсь на пороге нашей квартиры. Мне слегка не рады.

-Ну и где ты был?

Я снимаю куртку и смотрю на Меди:

-У Агаты.

-Я не могла до тебя дозвониться.

Я достаю телефон:

-Чёрт, прости, батарея села.

-Дед в больнице. У него был сердечный приступ.

Внутри меня что-то оборвалось.

Среда, первое февраля.

Честно говоря, ночь эта была омерзительна. Я не спал, от волнений болел живот. Дед – единственный человек, который мне дорог настолько, что я бы никогда не хотел его терять. Но Карл сказал, что на этой неделе меня к нему не повезут. Печально.

На уроках я почти и не слушаю. Было совершенно не до них.

На истории я рисовал какую-то фигню в конце тетради, на английском – тоже. Агата вопросов старалась не задавать.

Перед статистикой я слонялся в безлюдной части третьего этажа. Даже думать не хотелось.

-Эй, - мне на плечо ложится рука.

Я бубню: «Привет».

-Что случилось? Твоя подружка беспокоится.

-Ничего. Просто не выспался, - убираю руки в карманы.

-Это я и так вижу. Опять с родителями поссорился?

-Нет.

-Жаба, не дури, - тянет меня за щеку. – Рассказывай.

Я смотрю на его чёлку.

-Господи, что такое глобальное могло случиться, чтобы тебя так расстроить?

-Я потом расскажу, хорошо? Мне надо на урок.

Я оставляю его наедине с собственными мыслями.

Всю статистику и геометрию я пытаюсь сделать вид, что всё хорошо. Что я просто устал.

На географии у нас была замена. С нами сидел биолог. Мистер Бернетто был буквально в ударе.

Он расхаживает перед доской:

-Вот вы думаете, что сейчас сидите в классе и внимательно меня слушаете. А на самом деле, паршивцы, вы активно питаетесь сами-знаете-чем. Сглатываете.

Кто-то с хлюпаньем шмыгает носом.

-Я же сказал!

В общем, урок прошёл ничего так. Даже было забавно.

Атмосфера на перемене была ужасная. Казалось, словно что-то давит на мозг.

-Какой сейчас урок?

Рядом тормозит Николас:

-Физика, что ли. Сейчас должна быть контрольная.

-Спасибо.

Я начинаю быстро листать учебник. Нет, это меня уже не спасёт. Я подбегаю к Олге:

-Где ты сядешь?

Она задумчиво теребит прядь волос:

-На третьей парте первого ряда.

-Если я сяду за тобой, ты мне поможешь?

Олга пожимает плечами:

-Да не вопрос.

Вопрос с физикой решён.

Со звонком нас впускают в кабинет. Я сажусь за Олгой, рядом со мной – Агата. Я достаю листок для черновика. Физик раздаёт тетради и задания. Я смотрю на номер своего варианта – четвёртый. Что?!

Я тыкаю Олгу в спину ручкой:

-Какой у тебя вариант?

-Первый.

Я чертыхаюсь.

Из пяти я решил три задачи. Формулы вспоминались очень тяжело, некоторые подсказала Агата. Но я не стал её много отвлекать – не хорошо это.

С физкультуры меня раньше не отпустили.

Я сижу на скамье и набираю сообщение.

«Не заберёшь меня сегодня?»

Я набираю наизусть выученный номер.

Через три минуты приходит ответ:

«Заберу, но я не смогу раньше»

На этом у меня заканчиваются деньги.

До конца урока я наблюдаю за нашим классом, играющим в баскетбол.

А после я жду Агату.

-Чего это ты сегодня не сбежал с урока как всегда?

Мы идём в общую раздевалку.

-Не получается сегодня. Кстати, завтра я буду поступать в художественную школу.

-Да ладно? – скидывает вещи на лавку.

-Вот так. Правда, я не уверен, что поступлю.

Я чихаю.

-Будь здоров. Почему ты так думаешь? Если память мне не изменяет, то ты очень даже хорошо рисуешь.

-Спасибо, - шмыгаю носом. – Ну, возможно. Завтра и проверим.

Распрощавшись с учителями, выходим на улицу. Мне сразу летит снежок в лицо.

-Фран! Давай с нами! – кричит Луи.

Я мельком оглядел ворота школы – никого нет. Агата пожала плечами и кинула сумку у крыльца.

-Только не долго, - мой рюкзак присоединяется к сумке.

Снег постоянно попадал за шиворот, в ботинки, в рукава. Ладони буквально горели от снега, они были красные и ледяные. Агата тоже приняла участие, но быстро замёрзла.

-Фран!

Я оборачиваюсь. Подруга держит в руке телефон.

-Уже десять минут ждёт.

Схватив манатки, понеслись к воротам. Серый Volvo с масштабной царапиной – так в ремонт и не заезжал.

Плюхаюсь на сиденье, тут же снимая шапку. Доладини садится сзади.

-Я вас тут уже обождался, - семпай тянется ко мне, а я быстро прижимаю к его щекам ладони. Резко дёргается. – Мать честная! Ты в сугробе, что ли, руки держал?

-Не, мы в снежки играли.

-Да я вижу, мокрый весь, - поворачивается назад и пожимает Агате руку. – Привет.

-Здравствуйте.

Как только отъезжаем, Бельфегор включает «печку». Он набирает в лёгкие воздух:

-Поедем куда или вас по домам везти?

Я поворачиваюсь к подруге, но меня сразу пихают в плечо:

-Сядь ровно, пристегнись. Агата?

Она слегка вздрогнула:

-Ну, я весь день свободна, по сути. Но я не хочу навязываться.

-Нормально, - семпай махнул рукой. – Давайте все вместе съездим в кафе, что ли.

-Может, в пиццу? – я расстёгиваю куртку.

-Да, давайте в пиццерию, - Агата мелькает между сиденьями.

-Сядь, - выдаёт недовольно химик.

Вообще, я не думал, что они даже подружатся. Серьёзно. Спокойно беседовали, перебрасывались шуточками, обсуждали меня.

-Ох, Фран совсем обленился, - Агата лениво откусывает кусок пиццы.

-Да, такой бездельник, - семпай кивает.

-Вот в кого такой глупый пошёл?

-Видимо, в отчима.

-Да, только и знает, что умного из себя строить.

-Ага, и чего химию сдавать пошёл?

-Семпай, ты сам меня выбрал, вообще-то, - откидываюсь на спинку стула.

-Вот негодник, ещё и врать горазд, - Бельфегор фыркает.

-Сударь, да Вы же лгун. Попрошу Вас уйти с нашего застолья, - Доладини разворачивается в пол-оборота и делает независимый вид.

-Воистину, хлопец. Вы здесь лишни. Извольте ретироваться.

Потом мы отвезли Агату и поехали довозить меня.

Его губы искривлены в лёгкой улыбке, играет Radiohead – Creep. Мне и самому хочется улыбаться.

-Хорошо сегодня посидели.

-Да, неплохо, - кивает, заворачивая во двор. – Завтра дополнительный и художка, ты помнишь?

-Помню, - отстёгиваю ремень безопасности и застёгиваю куртку.

Мы выходим из машины. Бельфегор тут же неловко поскальзывается, но равновесие удерживает. Я тихо хихикнул.

-Что хихикаешь? Сейчас в сугроб полетишь.

-Не полечу, - показываю семпаю язык.

-Дерзкая жабища.

О своих словах я пожалел, ибо действительно оказался в снегу. Ещё я пару раз получил ботинком по заднице, пока шёл к подъезду. Нет, вы не подумайте, семпай аккуратно меня пинал. Привычно поздоровавшись с консьержем, я начал великий подъём на свой этаж. Бельфегор идёт рядом.

-У меня снег в штанах.

-Ши-ши, помочь вытащить?

-Нет, благодарю, сам справлюсь.

Я останавливаюсь. Чувствую на себе недоумённый взгляд. Я поднимаюсь на одну ступень с Бельфегором, обнимаю его и легко прикасаюсь к губам. От его запаха бросает в жар. Он делает шаг назад, облокачиваясь спиной о стену, подцепляет мои губы. Порой бывает так, что не хочется ничего. Ничего, кроме некоторых вещей. Как сейчас, например. Он скользит в мой рот языком, и я слегка забываю, что мне уже пора домой, что мы стоим на лестничной клетке.

Семпай целует меня напоследок и отстраняется:

-Иди уже, а то ругаться будут.

-До завтра?

-Да, - кивает.

Я выпутываюсь из королевских рук и собираюсь идти дальше.

-Кстати.

Оборачиваюсь.

-Насчёт пятницы. Я говорил, что буду устраивать тебе дополнительные по возможности. Но мне лень. Лучше у меня будешь с пятницы до воскресенья. Мне показалось, тебя это устроит.

-Ещё бы! – я улыбаюсь.

Усмехнувшись, Бельфегор спускается вниз.

А я стучу в дверь.

Интересно, я успею его дорисовать?

Четверг, второе февраля.

Я просыпаюсь в довольно неплохом настрое, ибо всё дорисовал и уроки сделал. О деде я старался не думать. В школу тоже особо не торопился. На улице было довольно-таки прохладно; я натягиваю шапку на уши.

В 8:05 я уже на месте. Школьные коридоры пусты, кабинеты – тоже. Я прохожу в конец раздевалки и сажусь на подоконник. Я достаю из рюкзака тесты, ручку и начинаю решать. Скоро же олимпиада, ага.

-О, привет. Ты сегодня рано, - Агата целует меня в щёку.

-Привет. Ты тоже вроде бы.

-Да не, я часто так прихожу. Либо в десять минут.

Я скольжу оценивающим взглядом по её волосам:

-Ты постриглась.

-О, быстро заметил. Как тебе? – она делает шаг назад и медленно прокручивается.

Если раньше волосы были до лопаток, то сейчас и до плеч не достают. Концы завиваются наружу, а на бок зачёсана чёлка.

-Мне нравится.

-Сам-то когда стричься планируешь? У тебя волосы моих чуть короче.

Я махнул рукой:

-Всему своё время, - сдуваю чёлку с глаз.

Вскоре мы уже сидели на английском. Миссис Менде весь урок ругается на одноклассников, но программу мы даже успеваем. Потом я бренно плёлся на алгебру. Математик вызвал меня, Ромео и Марту к доске на математический диктант. Получил четвёрку.

-Что ж, Айроне, я рад, что Ваши результаты улучшаются.

Я строю что ни на есть гордое лицо и шествую на место. Агата тоже похвалила меня.

Как оказывается, Мистер Корнилю заболел, поэтому на географии у нас снова замена. Пришёл завуч – статный мужик в лиловом костюме – и стал нас пасти как стадо овец. Даже чихнуть по-человечески не получалось.

Химия, что удивительно, прошла наитипичнейшим образом: семпай весь урок тыкал на всех мелом, громко говорил, заставлял много писать и в конце собрал у некоторых уникумов тетради. А после у нас был итальянский. В целом, ничерта мы не делали. Только записали пару-тройку предложений и делали вид, что внимательно слушаем нашу классную руководительницу. Она уже начала раздумывать над нашим выпускным, начала строить планы по поводу небольшой дружной посиделки в каком-нибудь ресторане. А так как части к тому времени уже будет восемнадцать, да и класс мы выпускной, то можно будет включить в меню алкоголь.

Со звонком я прощаюсь с Агатой и иду на третий этаж. Меня ждёт химия.

Я стучу в кабинет и приоткрываю дверь:

-Можно?

11 «А» ещё сидит.

-Быстрее. Ты нам мешаешь, - Бельфегор небрежно махнул рукой с мелом.

Я прохожу в лаборантскую. Сразу скидываю рюкзак у стола, предварительно достав исписанные тетради и тесты. На стене висит пенопластовая пластина, к которой прикреплена сотня стикеров.

«Съездить в ремонт»

«Отвести Ф к стоматологу, съезди сам»

«Отвести Ф в худ. шк.»

«Свозить М к ветеринару - весенние прививки»

«Оплатить телефоны»

«Навестить Скуальщину и прочих забавок»

«Как-нибудь нагадить Мармадюжке»

«КУПИ МЕЛ БЛЕАДЬ»

«Закупить ещё тестов»

«18 - ОЛИМПИАДА»

«14 – СВАДЬБА РОЗЫ. ПРИКУПИ КОСТЮМ НОРМАЛЬНЫЙ»

«Навести бабушку»

«Планшет – 11, утро»

«13 марта – мать моя Скуало родилась»

«4 апреля – мать моя Луссурия родилась»

«26 ноября – Ф ???»

«Цена билетов, отель, А»

Хлопает дверь.

-Чего ты там вычитываешь? Всё равно не найдёшь ничего интересного.

Встаёт сбоку, скрестив руки на груди.

Я зачитываю:

-«Свозить Ф к стоматологу, съезди сам». Это как понимать?

-В конце месяца поеду к стоматологу, тебя с собой возьму.

-Зачем? – поворачиваюсь.

-А зачем ездят к стоматологам?

-Ну, зубы лечить.

-И на осмотры.

-И на осмотры, - я киваю.

-За этим мы туда и поедем.

Бельфегор подходит ближе, прихватывает пальцами ткань на моём животе и тянет на себя. Он коротко целует меня в губы.

-Все свои «шедевры» дорисовал?

-Да, кроме одного, правда. Но работа карандашная, поэтому ничего страшного, успею.

-Ты обещал кое-что показать.

Я делаю глубокий вдох:

-Потом.

Он сел, и мы стали заниматься.

Мы занимались крайне усердно. Я пересказал почти всю периодическую систему, как выученное наизусть стихотворение рассказал всё, что знал про галогены. Решили семь тестов. Даже провели небольшой опыт.

Через полтора часа мы покинули школу и поехали ко мне. Я зашёл только на пару минут: закинуть в рюкзак всё необходимое и взять рисунки. Я очень боялся. Я волновался. Судя по работам, которые висят в художественной школе на стенах, обучаются там далеко не бездари.

Так и представляю.

Все ученики художки и я. Маленький я, не представляющий из себя ничего особенного. Художник-любитель, мечтающий ни о чём. Тот, кому кисть в руки лучше не давать. Среди них.

Пока мы едем и стоим на светофорах, я судорожно стираю карандаш о лист бумаги, пальцы почернели от грифеля.

Я выбираюсь из машины и держу папку размером А2. В ней все мои работы. Всё, что я когда-либо рисовал. Даже те рисунки, которые я делал в детском доме.

Паника охватывает всё моё естество, когда я стою перед дверью в аудиторию. Бельфегор подталкивает меня вперёд и говорит, что удача на моей стороне. Говорит, что скоро приедет Луссурия.

Я хватаюсь за ручку дрожащими пальцами и открываю дверь.

Стоит гробовая тишина, прерываемая шелестом бумаги, дыханием, скрежетом карандашей, точилок и ластиков. В довольно большой аудитории с окнами во всю стену, прикрытыми лёгким тюлем, стоит около десятка мольбертов, за которыми работают ребята примерно моего возраста или чуть постарше, сидя на складных стульях. Я натыкаюсь взглядом на того самого Луи.

-Здравствуйте.

Некоторые отрываются от своего занятия и смотрят на меня.

Луи подходит ко мне. Я не замечаю, как рядом появляется семпай.

-Привет, мой дорогой друг. Лу меня предупредил, что ты сегодня заскочишь. Да и я помнил. Рисунки, я смотрю, ты принёс, молодец. Сейчас я дам тебе небольшое задание. Ты сядешь за любой свободный мольберт и что-нибудь сымпровизируешь. Скажем, на тему о зиме или природе. Можно что-нибудь из запомнившегося нарисовать, если ты был где-нибудь на каникулах. Я дам тебе часа два. Вас это устроит? – он переводит взгляд с меня на химика.

Бельфегор закидывает руку вверх, чтобы рукав джемпера съехал вниз, и смотрит на часы. Куртки он держит в руках.

-Да, можно и больше, если понадобится.

Я уже знаю, что буду рисовать.

Семпай покидает аудиторию, Луи забирает папку и принимается за просмотр. Я же выискиваю место поближе к окну и достаю простые карандаши с ластиком. Все остро заточены ножом. Этому меня тоже научили в детском доме.

Я закатываю рукава королевского свитера до локтя, ибо он мне довольно велик. Сложенный вдвое бежевый воротник щекотит подбородок. Я примерно намечаю контур рисунка, в голове прикидываю саму суть этих двух часов.

«Там, - говорил он, указывая пальцем в туманную даль, - Великобритания».

Спустя полчаса у меня уже вырисовывается небо и вода – Дуврский пролив. Я всё время сдуваю чёлку с глаз. В какой-то момент карандаш ломается, но у меня нет времени, чтобы доставать нож и точить его. Я просто беру новый.

Спустя час готова верхняя часть рисунка. Все пальцы измазаны тёмно-серым, всё в мелких грифельных крошках. Я уже довольно устал рисовать, потому что раньше рисовал без счёта времени, отдавая рисунку столько времени, сколько мне будет угодно. А сейчас я не знал, уложусь ли по времени.

Спустя полтора часа я успел три раза лохонуться, пока пытался нарисовать снег. Половина ластика грязными стружками рассыпалась по моим коленям.

Но работа была окончена на десять минут раньше. Я натянул рукава на ладони, сложив их вместе и зажав между ляжками, чтобы согреть.

Луи видит, что я закончил, и подходит:

-Пока можешь пойти и отдохнуть. Я тебя позову.

Я собираю вещи, закидываю рюкзак на плечо. Сделав несколько шагов назад, я осматриваю получившуюся работу. Вполне неплохо.

Некоторые любопытные провожают меня взглядами до двери.

На небольшом кожаном диване салатового цвета лежат три куртки. Бельфегор стоит у какой-то картины, убрав руки в карманы, а рядом с ним стоит Луссурия, который рот закрывать, похоже, не планирует.

-Ой, Франни!

Оба поворачиваются ко мне.

Лу крепко сжимает меня в объятьях, а я в свою очередь слегка улыбаюсь. Он кладёт руку мне на плечи, прижимая к себе:

-Ну, как ты? Справился?

Я показываю свои пальцы:

-Трудился в поте лица. Мне сказали, что позовут чуть позже.

-Вообще, Луи хоть человек и хороший, но всегда скажет своё мнение прямо в лицо. Из-за этого именно эта художественная школа лучшая. Тебе никогда не станут врать, занижать или завышать оценки. Кстати, - он осматривает меня, - а разве это не кофта Бела?

Мы оба делаем самые кирпичные лица. Я изумлённо вскидываю брови:

-Я купил её летом в торговом центре. Может, семпай купил себе там же?

-Нет, у него какая-то дорогая была. Но похожа-то как!

Я мысленно радуюсь, что ему не взбрело взглянуть на бирку.

Ещё с двадцать минут я терзал собственную голову, сидя на диване. Но вскоре пришёл Луи с моим рисунком и папкой в руках. Он передаёт папку Луссурии.

-Ну, что я могу сказать? – осматривает рисунок, а потом разворачивает его к нам. – Очень даже неплохо для самоучки. Я бы даже сказал, слишком неплохо. Есть к чему стремиться, конечно, не все правила соблюдены, но работа однозначно требует похвалы. Видно, что торопился. И с тенями тебе надо будет поработать. Но так и быть, я тебя всему обучу.

Я смотрю на Бельфегора, который разинул рот при виде рисунка. Луссурия радостно хлопает в ладоши:

-Я так рад! Так рад!

Теперь по средам с шести вечера и до девяти у меня занятия в художественной школе. Сказали, что если мои навыки улучшатся, то с индивидуальных занятий перейду на групповые, чтобы я мог сравнивать свои работы с другими.

Дорога домой была до жути умиротворённая. Я всматривался в мелькающие за окном огни, откинувшись на спинку сиденья.

Мы подъезжаем к моему дому:

-Посидим немного? Я хочу взглянуть на рисунки.

Я перебираюсь на заднее сиденье и достаю из папки тринадцать листов разного формата.

Лист формата А4. Старик, сидящий на камне у моря. В его руке трубка. И я точно могу сказать, что этот человек часто рассказывал мне истории в детстве и любит футбол.

Семпай рассматривает рисунок, сев полу боком.

-Такое ощущение, словно это живой человек, а не выдуманный.

-Это мой дед.

Он бросает на меня быстрый взгляд:

-По памяти или с фотографии?

-По памяти. У меня мало его фотографий.

Я протягиваю следующий лист формата А3. Портрет какого-то патлатого блондина в красках. Нарисовано немного грязно.

-Да ладно? – неверяще рассматривает. – Очень похоже.

Закончив рассматривать рисунки с самим собой, с природой и моими выдумками, меня провожают до подъезда.

-Я подниматься не буду. Дел много. Но завтра я заеду вечером, заберу тебя, не забудь.

-Да уж не забуду.

Мы целуемся на прощанье, и каждый расходится по своим делам.

Пятница, третье февраля.

Осознание того, что выходные я буду проводить не с отчимом, радовало. Я быстро собрался и поспешил закончить этот день.

Школа встретила меня своей посредственностью. Человек сегодня пришло мало.

На биологии мы проделали лабораторную работу с микроскопом: рассматривали какие-то коренья. На обществознании я добровольно вызвался к доске. Рассказал про выходки Гитлера пару фактов из интернета. Показал классу презентацию. Получил «пять».

Перед литературой я сгонял в столовую. Купил себе булочку с абрикосовым вареньем. Дал откусить одному. Дал откусить другому. Дал откусить третьему. Так перемена и прошла. Каждый что-то да ел.

Литература прошла забавно. Посреди урока завыла пожарная тревога, и нас, без верхней одежды, вытолкали на улицу. Помёрзли минут десять и вернулись на занятия. Это были учения.

Потом шла моя «любимая» физика. Меня пересадили к Николасу. Он весь урок молчал как рыба. Даже отсел чуть ли не на самый край. Я же пытался закрыть полученную за контрольную работу тройку. Тянул руку весь урок, а меня словно игнорировали. Итальянский. На итальянском мы готовились по купленным книгам к экзаменам. Алгебра прошла примерно так же.

После школы я заглянул в музыкальный магазин. Купил парочку дисков группы Radiohead. Потом заскочил в книжный и купил какую-то Поппи Брайт, ибо стояла она на самом видном месте.

Долго уговаривал родителей взять меня с собой к деду. Отказали. Быстро смекнул, чего от меня требует судьба, притырил себе адрес больницы и решил, что попросить я могу другого человека, который тоже вполне может мне отказать.

В шесть пришло сообщение.

«Буду в течение часа»

Это, конечно, чудесно, но я вспомнил, что денег у меня нет. Придётся просить в лицо. А ещё лучше, если завтра, да. Кстати, надо же предупредить мачеху, что я к «другу» на выходные ездить буду. У него приставка, и он имеет классную игру. Я начал расписывать все прелести этой жизни, поэтому слушали меня не больше семи секунд.

Без двадцати семь я увидел в окно больно знакомую машину, а меня и след простыл. Я чувствовал себя аферистом, потому что дерзко, хотя бы чуточку, поступал довольно редко. Ну, втайне от родителей я в больницу к деду ещё ни разу не ездил.

-Завтра поедем в Варию. Ты же не против?

-Нет, - мотаю головой.

-Чего такой печальный?

Будто сам бы не печалился, если бы деда упекли в больницу. Хотя, он бы, наверное, не печалился.

-Ничего.

Нас с порога встречает белый комок шерсти. Минк ловко цепляется за штанину Бельфегора и пытается залезть выше. Он что-то тихо шипит, словно телевизор перестал работать, и по экрану расползлись цветные полосы.

Вымыв руки как следует, я сразу бреду на кухню. Семпай что-то перчит, стоя у плиты. Телевизор работает.

-На ужин мясо.

Я сажусь на стул и откидываю голову назад, смотря на потолок:

-Хорошо.

Я чувствую, как хрустит моя шея. Это немного противно. Ко мне на колени прыгает Минк. Топчется по ляжкам и ложится, пытаясь забраться мордой под кофту со смешанным запахом. Вскоре передо мной ставят тарелку.

-Спасибо.

-Сгони его и вымой руки, - отпивает немного кофе и берёт в руки вилку.

-Но я уже мыл руки.

-Ничего, если помоешь ещё раз - не умрёшь.

Аккуратно положив хорька на пол, мою руки в раковине на кухне. По ящику вещают новости. Я вновь сажусь за стол и желаю приятного аппетита.

После ужина мы перебрались в кабинет, захватив с собой бадейку мороженого. Меня напрягли переписывать всё о неорганике с сайта в тетрадь, аргументируя это тем, что когда я пишу, я запоминаю. Бельфегор же развалился на диване и работал с ноутбуком.

Примерно через час мою голову посетила одна идея. Я удостоверился, что семпай на меня внимания не обращает, и, воспользовавшись этим, открыл новую вкладку. Я ввёл в гугле «Бельфегор». Поисковик выдал мне ссылки на фильм, что-то там ещё и ссылку на Википедию. Я выбрал последнее. Первое, что мне бросилось в глаза, так это распрекраснейшая картинка какого-то горного тролля с кривыми рогами, эльфийскими ушами, огромным носом, длинной бородой, голый и с хвостом.

Информация там написана следующая: «Бельфегор (Вельфегор, Бельфагор, Ваалфегор, Ваал-Фегор) - одна из ипостасей Ваала, могущественный демон, в высшей степени почитается женщинами по причине большой величины его полового члена».

Первая часть предложения мне не сказала совершенно ни о чём, зато вторая показалась довольно правдивой.

Я решил прочитать всю статью.

-Бел-семпаай, - говорю позануднее.

Чувствую на затылке его взгляд.

-Да тут пишут, что у Вас член с кулак толщиной и с топор длиною. Да что Вы ещё искуситель и дамский угодник, - ну, ладно, я слегка перековеркал. – Ещё Вы чрезмерный лентяй. И вообще Вы должны быть прекрасной молодой женщиной. Вот тогда бы я с Вами что угодно согласился делать, между прочим.

-Что за чепуху ты несёшь?

Он подходит и смотрит на монитор. Воцаряется тишина.

-Э, что? Ты вбил в поисковике моё имя?

-Ну…

-Хлопец, Вам гоже спать, я так понимаю. А то излучения сей машины действуют на Вас пагубно.

-Я не хочу идти спать.

-Надо, уже поздно.

Я смотрю на настенные часы.

23:38

-Ну, допустим. Но я всё равно не очень хочу.

Меня целуют в щёку:

-Тогда иди в душ и спать. Тебя ожидает трудный тест, ты не забыл?

Тяжело выдохнув, иду в душ.

Под струями тёплой воды меня слегка разморило. Когда вода начинала казаться недостаточно тёплой, я делал чуть теплее, и так до тех пор, пока зеркало не запотело, а над головой не появился пар. Я согрелся на вечность вперёд и вылез из кабинки. Повязав на бёдра полотенце, умылся и принялся расчёсывать волосы. Агата права, пора в парикмахерскую. Я припомнил причёску Бельфегора и понял, что у меня ещё не всё так запущено. После сушки волосы у меня стали какие-то жёсткие, а на лице обнаружились два прыща. Всё это мне не понравилось.

Переодевшись, я плюхнулся на кровать и включил телевизор. Вроде бы его смотреть запрещено не было. Только по осени. Пощёлкав каналы, оставил какой-то наугад и прикрылся одеялом, поудобнее обхватив руками подушку. Свет я погасил.

Ближе к часу пришёл семпай. Сгонял в душ и тоже лёг в кровать, лишь немного подсушив волосы.

-Что смотришь?

-«Одинокие сердца». Интересный даже фильм. Случайно наткнулся.

Он потёр лицо, запустив ладони под чёлку, и широко зевнул. Хотя он пил кофе на ужин.

-Досмотрим и спать.

-Хорошо.

В конце фильма Джареда Лето и Сальму Хайек убили. Их засадили в тюрьму за убийства, а потом приговорили к казни: электрический стул.

Экран резко гаснет. Я поначалу не догнал.

-Всё, теперь спи.

Я придвигаюсь чуть ближе:

-Семпай.

-Чего тебе?

Я замялся.

-Вы не могли бы сделать мне одну услугу?

Бельфегор поворачивает голову ко мне:

-Какую?

-Вы не могли бы свозить меня завтра в больницу? Мне очень надо.

Он странно замолчал.

-Зачем тебе?

-Мне надо.

-Я не соглашусь вести тебя, если не услышу причину. Причём правду, а не ложь.

Закрываю глаза, тяжело вздохнув:

-Дед в больнице. У него был сердечный приступ. Отчим не соглашается брать меня с собой. А я очень дорожу дедом. Я хочу его увидеть. Я давно его не видел.

-Так вот почему ты унылый ходил.

-Да.

Он закидывает одну руку за голову, а второй проводит по волосам. В темноте это смотрится странно - сплошная чернота.

-Хорошо, мы съездим ненадолго.

-Спасибо, - приподнявшись на локте, наклоняюсь сверху с намерением поцеловать.

-Нет.

Я останавливаюсь.

-Благодарить будешь, когда съездим, пока не за что.

-Я рад и тому, что ты согласился. Думал, откажешь.

-Ты ездил со мной навещать бабушку, поэтому будет вполне справедливо съездить к твоему деду.

Утыкаюсь лбом в широкое плечо, вдыхая тёплый запах его кожи. Хотелось бы, чтобы жизнь стала легче.

-Семпай.

-М?

Судя по тому, что он резко дёрнулся, уже начал засыпать.

-Да нет, ничего. Спи уж.

Я долго мучаюсь со своими мыслями, но сон меня одолевает.

Суббота, четвёртое февраля.

Когда я проснулся, было странно темно. Я сажусь в кровати, отчего матрас тихо скрипит. Глаза слипаются. Пытаюсь добраться с середины кровати к тумбе и развернуть к себе будильник. Спросонья пальцы слушаются плохо – будильник оказывается на полу.

С того конца кровати слышатся недовольные стоны и ворчания.

-Что за чёрт?

-Прости, я случайно, - говорю шёпотом.

-Сколько времени?

-Я без понятия.

Бельфегор без труда дотягивается до прикроватной тумбочки, шарит ладонью по поверхности, даже не поворачиваясь, и смотрит на экран сотового.

-Шесть пятнадцать утра. Какого хрена ты шумишь?

-Случайно, говорю же, - продолжаем мы своё общение на тихих тонах.

Я откидываюсь на подушки, потягиваюсь. Мне на живот ложится его рука, приобнимая. Химик лежит с самым умиротворённым лицом.

-Уже спишь?

-Если бы. Я теперь вряд ли засну.

Я ложусь на бок, лицом к нему. Видимо, я большую часть ночи проспал в одной позе, ибо, стоило мне поменять место локации, как сразу же стало прохладно. Семпай убрал одну руку под подушку, чем я и воспользовался: лёг как можно ближе и закинул на него руку. Горячее дыхание сталкивается с моим лбом.

-Не приставай ко мне, я пытаюсь спать.

Мягко целую его в нижнюю губу:

-Слишком интимная обстановка, я не могу себя сдерживать, ага.

Он тихо ухмыльнулся. В ногах лежит Минк, только что перевернувшийся на бок.

Минут через десять семпай ложится на спину:

-Чёрт возьми, воистину заснуть не могу.

-Так смогите.

-Это всё твоя вина.

-Нет.

Утыкаюсь холодным носом в его предплечье.

-Фу, отодвинься, хладнокровное, не надо меня морозить.

-Блин, ну мне холодно. Делитесь теплом.

-Обойдёшься.

В итоге я еле-еле заставил его меня обнять. Точнее, меня придавили своей тушей сверху. Так мы пролежали почти до одиннадцати, а потом я начал ныть, что мне уже жарко, и в телогрейке надобности больше нет.

Мы позавтракали как последние идиоты: несквик залитый молоком. Видите ли, готовить ему было лень. Даже на сосиски поскупился. Но я бы тоже отказался от непрельщающей роли повара.

По телевизору вещали «Даша-следопыт». Вещь для детей, но довольно наркоманская. Очень доставило «Жулик, не воруй». Бельфегор посмотрел не без удовольствия. Хорошее утро скрасило день грядущий.

Сразу после завтрака меня усадили за стол и дали весьма сложную работу, которую для меня вчера вечером составлял учитель. Сам же он вооружился ноутбуком и принялся за работу.

На работу у меня ушло почти два часа. Но пока я решал двенадцатый номер, рука в гипсе очень зачесалась. Пришлось буквально вымаливать линейку, чтобы почесать.

Бельфегор быстро всё сверил со своими ответами и сказал, что всё плохо.

-Из ста у тебя восемь неправильных ответов, - что-то помечает. – Всё, что было здесь, ты прошёл и мне рассказывал. Вывод: плохая память. Будем развивать.

-И как же?

-Начнёшь учить стихи. Потом будешь мне рассказывать. Но рассказывать хорошо, с выражением.

На этом я поник. Меньше всего я хотел учить всякие стишки.

-А теперь иди собираться. Мы сейчас поедем. Знаешь хоть, куда?

-Да, адрес я достал.

-Отлично.

Буквально через пятнадцать минут я был полностью собран. Семпай сказал, что потом мы сразу поедем в Варию с ночёвкой, утром вернёмся домой, позанимаемся, а вечером меня отвезут к родителям. Но я не мог сконцентрироваться ни на чём. Мой мозг кипел. Я очень боялся, что меня не хотят вести к деду не по тому, что его нельзя тревожить, а немного по другой причине.

В три мы уже были на месте. Я вылезаю из машины, хлопая дверцей, и стараюсь идти медленнее, стараюсь не сорваться на бег. Мы подходим к администраторше.

-Здравствуйте, - я подаюсь вперёд. – А в какой палате лежит Джузеппе Пиковини?

-Так, сейчас посмотрим, - девушка начинает рыться в каких-то своих бумагах. – Идите по коридору справа, палата 172.

Я резко бросаюсь в коридор.

-Молодой человек!

-Не беспокойтесь. Я сейчас всё…

Больше я не слышу.

Я со всех ног бегу вперёд, цепляясь глазами за номера на дверях.

Я торможу.

Я толкаю дверь и вваливаюсь в палату.

Джузеппе лежит на больничной койке и гадает кроссворд, надев очки.

-Дед… - я не могу восстановить дыхание.

-О, Фран. Как давно я тебя не видел! Ты так изменился, сорванец. Обними же своего дедушку!

Я ещё раз выдыхаю «Дед» и сжимаю дряхлое тело в объятьях.

Дверь с еле слышным скрипом закрывается, и раздаются тихие шаги.

Мы оба смотрим на семпая.

-У тебя есть двадцать минут, не больше. Его пока нельзя посещать. Только по записи.

Дед поправляет очки:

-Мне кажется, это лицо я уже где-то видел.

Бельфегор подходит ближе.

Дед выдаёт звучное: «Ооо!».

-Да, та же причёска, тот же взбалмошный вид. Вы же тот химик, я прав?

-Несомненно, - учитель тянет ему руку. – Бельфегор, рад с Вами познакомиться.

-Джузеппе, можете называть меня по имени, - пожимает руку. – Я проникся к такому таланту уважением, когда только прочёл в газете несколько лет назад. Это достойно похвал. Фран рассказывал о Вас.

-Представляю, в каком свете он меня расписал.

Дед смеётся:

-Изверг.

-Наверняка ещё добавил, что я ем младенцев на ужин.

Это тоже заставляет Джузеппе улыбнуться:

-Да, Вы намного лучше, чем я предполагал. Присаживайтесь, - указывает на табурет.

-Да нет, я…

-Прошу. Мне будет приятно провести двадцать минут в Вашем обществе. Так что присядьте, пожалуйста.

Я складываю руки на груди и смотрю на них.

-Не надо ко мне на «Вы». Как-то…

-Тогда и Вы обращайтесь ко мне на «ты». Я чувствую в тебе большой багаж знаний, которым стоит поделиться с миром. Я бы желал иметь возможность увидеть тебя ещё раз, - дед довольно шевелит усами.

Я обращаю внимание на трубки, идущие к его рукам.

-Дед, как ты себя чувствуешь?

-Вечно же встрянешь, - Джузеппе хохочет. – Да уж получше, получше. Не думал, что меня так прихватит. Но я очень быстро прихожу в себя. Правда, стоять ещё тяжело.

-Карл не пускал меня к тебе.

-Карл?

-Да, - я киваю. – Вообще, мы опять в ссоре, я даже не помню, из-за чего. Давно не разговариваем. Из вредности, я так понимаю, он меня не хочет брать с собой.

-Странно. Мне он заявлял, что ты проводишь всё время в обществе своих дружков и про меня даже думать не смеешь.

-У меня из друзей только семпай да Агата.

-Агата… Что-то знакомое. Ты, кажется, рассказывал мне о ней. Кстати, здесь очень хорошая палата. Мне достался телевизор, в котором есть спортивный канал. Наслаждаюсь футболом. Бельфегор, ты болеешь за какую-нибудь команду?

И я понимаю, что они болеют за абсолютно разные команды.

-Английская сборная.

Старик ухмыляется:

-Нам будет, о чём поспорить.

Семпай улыбается в ответ:

-Итальянская?

-Именно она.

Довольно скоро нас выгоняют. Я обещаю деду, что после выписки он увидит семпая ещё хотя бы раз. И мы направляемся в Варию.

-У тебя хороший дедушка. Мой на него был чем-то похож.

-Он тоже очень любит рисовать. Так и познакомился с бабушкой.

Он усмехается:

-Как это мило.

Нас встречает Луссурия. Сегодня его ирокез не «стоит», а аккуратно зачёсан на бок, отчего он с одной стороны похож на довольно симпатичную домохозяйку средних лет. Он расспрашивает меня про руку. А я только жалуюсь, что чешется порой. На ужин нас кормят очередным пирогом.

В половину восьмого мне надоедает разглагольствовать с громким Скуало и пилить Мармадюжий затылок, поэтому я иду искать приключения. Вполне очевидно, куда я пошёл.

Без стука захожу в спальню, закрывая за собой дверь на щеколду.

Он лежит на кровати и что-то читает. Книга отодвигается в сторону.

-Чего тебе, Лягушка?

-Да ничего. Просто надоело сидеть в гостиной.

-Я тебя развлекать не буду, - возвращается к чтению.

Я забираюсь на кровать и сажусь сверху, отбирая у прохладных рук произведение. Паланик идёт лесом. Упёршись руками в его плечи, наклоняюсь ниже и почти невесомо припадаю к губам. Я буквально чувствую, как по его телу пробежала лёгкая дрожь. И я только сейчас замечаю, что он в своей излюбленной диадеме. Короной или тиарой её назвать у меня язык не поворачивается, уж больно неказисто смотрится.

Бельфегор недовольно прикусывает мою губу, стиснув пальцами тощие бёдра.

-Ты же не хочешь меня развлекать.

-Зато я могу развлечь себя.

Я снова утягиваю его в поцелуй, а руки, скользящие по моему животу, нагло начинают стаскивать кофту. Я отстраняюсь на пару мгновений, чтобы помочь снять вещь. Вкус у него странно-сладкий. Переворачивается, утягивая меня за собой, и склоняется надо мной. Я лежу в груде подушек. Обхватываю его руками, прижимая близко-близко, и чмокаю в щёку. Изловчившись, начинаю выцеловывать жилистую шею. Семпай судорожно выдыхает, когда я веду языком до подбородка. Он с силой, неосознанно, сжимает мои бока, что приносит слабый намёк на возбуждение. Он вновь перекатывается, позволяя мне вернуться в былое положение. Я же стаскиваю с него полосатое шмотьё, в простонародье именуемое джемпером в полосочку.

Надеваю великоватый джемпер на себя.

-Мне кажется, чтобы я стал похож на тебя, мне не хватает всего одной детали, - я подцепляю диадему с его головы и водружаю на собственную.

Бельфегор смеётся. Именно смеётся, да и улыбается вполне по-человечески, а не как обычно.

-Да, вылитый я.

-Ой, как удивительно.

Учитель достаёт своё тело из-под меня, тут же опрокидывая меня на спину.

-Я тут кое-что прикинул, - отрывисто целует, - и решил, что тебе понравится.

Я чуток напрягся. Пытался угадать, что он имеет в виду. Я весь как-то вытянулся, когда он начал ласкать языком моё ухо, аккуратно мять зубами мочку. Но совсем я расслабился, когда ладонь скользнула за пояс джинс. Он отрывается, чтобы расстёгнуть мои штаны и полностью стянуть. Я решаю, что для полноты образа надо бы и носки снять. А то как-то не айс выходило. Голова немного кружится, я еле сглатываю подкативший к горлу ком, губы сухие. Семпай задирает свой джемпер на мне, оголяя впалый живот. Прикасается губами под рёбрами, обводит языком пупок. Я съезжаю совсем на край кровати, и голова вскоре может свиснуть вниз. Я упускаю тот момент, когда он сжимает мой член рукой и начинает водить ею вверх-вниз. Лишь раскидываю руки, прикрыв глаза. С каждой секундой мне становилось всё жарче. Мне казалось, что я сернистая кислота. Казалось, что я распадусь на газ и воду. Я тихо постанываю, наслаждаясь головокружением, разливающимся жаром внизу живота. Но в какой-то момент становится буквально невыносимо приятно. Я рефлекторно пытаюсь свести ноги. Бельфегор плотно обхватывает губами головку и начинает плавно двигать головой. Мне сперва подумалось, что я уже начал бредить, но нет. Именно так. Всё именно так, как я увидел. Я прогибаюсь в спине, протяжно мыча, кусая губы, закрывая лицо руками. Я всё же помню, что шуметь нельзя, в доме мы не одни. Я рвано хватаю воздух, елозя по покрывалу, сжимая одной рукой плечо, а другой хватаясь за волосы. Безвольно открываю рот, стараясь сдержать рвущееся наружу чувство. Диадема слетает с моей головы и падает на пол. Меня колотит мелкая дрожь, ясно как божий день, что скоро кончу, но это незабываемое ощущение заставляет терпеть. Хочется сохранить его как можно дольше. Я издаю чересчур громкий стон, отчего Бельфегор одной рукой сжимает мою челюсть, протискивая два пальца мне в рот. Совершенно неосознанно, буквально на автомате, я начинаю водить вдоль них языком, жмурясь и постанывая. Он не останавливается, проводит языком по головке и пытается взять глубже, но это было последней каплей моего терпения. Семпай давится спермой и хрипло откашливается, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Я безвольной тушей лежу на кровати.

-Блин, сколько ж я проглотил.

-Семпай, не ной. Знаешь, каково мне было в первый раз?

-Да уж на собственном опыте узнал.

-Теперь зато представляешь, каково это – делать минет. Это тебе не просто слизать с лица или ладони.

-Нашёлся тут знаток, - фыркает.

Я тяжело сажусь и целую его в губы, чувствуя солоноватый привкус собственного семени. Состояние полусонное, отчего хочется лежать и ничего не делать. Я опять ложусь, довольно прикрывая глаза.

-Я даже сам слегка возбудился.

-Не, у меня так не бывало, - я шмыгаю носом и убираю мешающиеся пряди с лица. – Только когда вибратор в заднице был.

-А ты попробуй в следующий раз представить, что… Как объяснить-то… Короче, что и тебе сосут. Просто представить хотя бы.

-До сейчас я не имел такой возможности, ибо только в первый раз.

-Ты должен быть горд собой и счастлив, что Принц снизошёл до отсоса какой-то Квакушке.

Я тихо шепчу:

-Эй ты, принц Богом забытой страны.

Он резко появляется сверху.

-Чего ты там шепчешь? – прижимает мои запястья к матрасу. Я всё ещё не открываю глаза.

Я чувствую его губы на своих губах. Я нахожу это приятным.

-Мне кажется, - говорю я в перерыве, - что если кто-то решит сюда зайти, то выглядеть мы будем слегка провокационно.

-Тогда иди отсюда.

-Хорошо.

Лениво встав на ноги, нашариваю свою одежду, но остаюсь в полосатом джемпере. Джемпер в сине-голубую полоску.

-Что ты так смотришь на меня?

-Подари мне его, а?

Бельфегор смотрит на меня в его одежде. Он недолго смеётся.

-Ты смотришься слегка нелепо, но мне нравится, ши-ши.

-Тогда я заберу его себе, - вышагиваю на выход.

-Эй, постой!

Я почти вылетаю за дверь в обновке, но меня втаскивают обратно.

-Только не здесь. Снимай.

И мне приходится переодеться.

Расслабленно дойдя до отведённой мне комнаты, я сразу направился в душ, насладился водой и покалыванием на губах, а потом сразу лёг спать.

Воскресенье, пятое февраля.

Я спускаюсь к завтраку, сонно зевая.

За столом все, кроме меня и Занзаса.

-Доброе утро.

Кто-то кивает, кто-то клюёт носом над тарелкой, кто-то здоровается.

-Франни, яишенку будешь?

-Ну даваайте.

Я сажусь по правую руку от семпая. Во главе стола устроился Скуало.

-Итак, раз все в сборе, я хотел бы поднять один вопрос.

Слушают его как-то не ахти.

-Кто вчера приводил в резиденцию шлюху?

До меня доходит мгновенно и чай провокационно вливается в мои лёгкие, заставляя закашляться.

-Кого? – хрипло выдавливаю, стуча себя кулаком в грудь.

-Франни, ты разве не слышал? – Лу ставит передо мной тарелку с завтраком. – Вечером совсем уже было. Я так толком и не понял, откуда звук шёл, но явно девка была стонущая.

Мы с семпаем сидим ничком.

-Я повторяю: кто это был? – Скуало скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.

Тишина.

Он смотрит на Леви.

-Хотя не, ты вчера в это время в саду был, я видел же.

Переводит взгляд на Луссурию.

-Я по мальчикам, - мамочка махнул рукой и сел напротив капитана.

Следующий на очереди Мармон.

-Что ты можешь сказать в своё оправдание?

-Я пересчитывал деньги.

-Так, верю.

-Подожди, - учитель упирается локтём в стол. – Почему это не он? Может, Вайпер вовсе не деньги считал?

-Перестань меня так называть! – взвыл капюшон.

Его игнорируют.

-Потому что он на шлюх деньжатки свои тратить не станет. Бел, а может, это ты от себя стрелки отводишь? Что делал, например, ты? – Скуало подаётся вперёд.

-Я читал.

-Да ну?

-Чак Паланик «Призраки». Страница 272, можешь проверить хоть сейчас. Последнее, о чём было сказано, - коробка с кошмарами.

-Ладно, - он поворачивается ко мне. – Фран?

-Я девственник.

Скуало хихикает:

-Самый весомый аргумент, я считаю.

Мне становится слегка обидно, и Луссурия это замечает.

-Ску, мне кажется, в семнадцать лет быть девственником – нормально. Не всем же быть как Белюшка.

-Почему сразу надо припомнить все мои выходки? – семпай хлопает себя по коленям.

-Потому что только ты был такой буйный, - мамочка посылает ему воздушный поцелуй.

-Может, - я крутанул в руке вилку, - кто-то смотрел порно вечером? Босс?

-Да, или ты, - Мармон, сидящий напротив, смотрит прямо на меня. Я чувствую.

-Я не семпай, я не смотрю порно.

Я получаю подзатыльник:

-За языком следи.

-Ну вот, опять я крайний.

-Ибо на краю и сидишь, - семпай делает глоток молока.

Луссурия задумчиво стучит пальцами по столу:

-Серьёзно, может, это порно было? Может, это вообще прислуга?

Скуало, видимо, человек глуповатый, раз так отреагировал.

-Точно! Сейчас-то я им мозг вынесу, - встаёт из-за стола и ретируется.

Мы с Бельфегором быстро переглядываемся, и все возвращаются к трапезе.

Я бы не сказал, что остаток дня был наполнен событиями.

Мы вернулись к семпаю домой, позанимались, обсудили ситуацию и сошлись на общем решении, что надо будет осторожничать ещё больше. Ещё чуть позднее мы сделали домашнее задание, и настало время возвращать меня родителям.

-Довольно плодотворные выходные, - химик делает пометки на своём листочке, - но мне не нравится, что ты допустил восемь ошибок. Через две недели олимпиада, надо хорошо подготовиться. А теперь собирайся, мы скоро выезжаем.

Я собираю по всему дому свои вещи и иду в прихожую. Надеваю ботинки и начинаю завязывать шнурки.

-В пятницу, кстати, гипс снимать, не забудь.

-Не забуду, - застёгиваю куртку.

Зато теперь у меня целых две его шмотки.

Пока мы едем, играют The Dirty Secrets со своей песней «My heart is on fire». Я тихо подпеваю, потому что как-то слышал эту песню по радио.

-Знаешь её? – семпай поворачивает направо.

-Да, хорошая песня.

-В последнее время часто её слушаю.

Буквально через десять минут мы уже на месте.

Я отстёгиваю ремень безопасности.

-Ладно, я не буду тебя на этот раз прямо до квартиры провожать, поэтому постарайся не застрять в лифте и не упасть на лестнице.

-Хорошо, постараюсь, Ваше Высочество, - позволяю себя поцеловать.

-До завтра.

Говорю на ходу:

-Пока.

На улице валил снег, горели одинокие фонари, три бабульки сторожили подъезд.

В лифте я не застрял, на лестнице не упал. Зато дома выдумывал выходные про задротство в игру. Главное, не забыть, что я там наплёл.

Ну и по старинке сходил в душ и умылся перед сном. Нашёл новые прыщи. Решил забить.

Мне начинает казаться, что этот високосный год принесёт мне что-то новое.
__________________________________________________________________________________________

¹Да, мой дорогой друг. - фр.

Поиск по сайту: